Up We Go

Когда Тэхен просыпается, небо над его головой такого приятного и нежного сиренево-голубого оттенка, что на мгновение он забывает причину, по которой он оказался на дереве. В этот момент существуют лишь он и окрашенные в пурпурный цвет облака, а в саду так тихо, что слышен только звук его бьющегося сердца. Тэхен замирает, прижимает руку к ветке под ногой. Ждет. Секунды превращаются в минуты, которые превращаются в отчаяние, пока наконец-то Тэхен не чувствует слабый гул глубоко под корой. Он долго сидит так, прижав руки к дереву и прислонив голову к стволу, чтобы можно было смотреть на небо. Где-то вдалеке он слышит голоса, настоящие голоса, которые возможно даже зовут его. Хосок наложил на него заклинание. Наверняка. Скорее всего поэтому Тэхен чувствует себя легким, как облако. Словно он в любой момент может взлететь до луны. Мышцы Тэхена ноют, когда он спрыгивает на землю. Тело еще немного его не слушается, поэтому он ложится на траву, пока чувствительность не возвращается к его пальцам, а голоса снаружи не становятся громче. Они определенно реальные. И определенно зовут его. Ему не сразу удается подняться, и еще больше времени уходит на то, чтобы дойти до двери по извилистой тропинке сада. Его пугает тишина растений. Будто в них не осталось магии. Тэхен сжимает руки и вспоминает слабый гул, который он почувствовал в ясене. Потому что нет, магия все еще здесь. Они все еще здесь. Должны быть. Вход накрепко запечатан акебией, но Тэхен слышит, как по ту сторону кричат его имя. Он проводит дрожащей рукой по цветам и смотрит, как растение отползает прочь, освобождая дверь. Едва он ступает на лужайку, к нему тут же кто-то кидается. – Тэхен! Тэхену трудно дышать, и он отстраняет от своей груди красную макушку Хосока, который широко улыбается и размазывает дорожки слез на щеках. – Мы думали, что ты умер! – кричит он, и Тэхену кажется, что сейчас его или расцелуют, или ударят, или сделают и то и другое, но тут Сокджин оттаскивает Хосока за воротник. Хосок легко поддается, хотя выглядит растерянным и не знает, что делать с руками теперь, когда вполне живой Тэхен здесь (и больше не в его объятиях). – Не драматизируй, – вздыхает Сокджин, но он смотрит на Тэхена с явным облегчением. – Но да. Мы правда думали, что ты умер. Растения не пускали нас внутрь. – Они защищали меня. Здесь, снаружи, слышны пение птиц, стрекот сверчков и приглушенный шум города. Здесь, снаружи, Хосок и Сокджин. Здесь его ступор проходит, дышать становится легче, но недостаточно, и Тэхен не хочет задавать вопросов, потому что он не уверен, что выдержит ответы. – С Чимином все хорошо, – говорит Сокджин, понимая все из его молчания. – Юнги тоже будет в порядке. По крайней мере, пока что это так. Мы здесь всего час, но Намджун говорит, что он в безопасности. Тэхен чувствует сердцебиение в ушах, в горле и в кончиках пальцев. Он чувствует огромное облегчение. Он молчит так долго, что Хосок наклоняется к нему. – Тэ? – Я могу их увидеть? – Да, – кивает Хосок, похлопывая его по колену. – Но, думаю, сейчас они спят. Они потратили много магии. Тэхен отводит взгляд от звезд и встает. Его так переполняют эмоции, что он не может говорить. Хосок и Сокджин не следуют за ним в дом, и Тэхену приходится опираться на стены и перила, чтобы не упасть, потому что его ноги до сих пор дрожат. Теперь, когда адреналин пропал, Тэхен чувствует себя бескостным, словно он не человек. Словно в нем что-то пропало. Куда делись его сердце, его легкие и его разум? Он сталкивается с Намджуном у двери в комнату Юнги. Намджун ничего не говорит, лишь на короткое мгновение кладет руку ему на плечо, прежде чем уйти, и Тэхен снова оказывается в том дне на поле, на похоронах, и он сдерживается, чтобы не оттолкнуть руку Намджуна. Комнату Юнги освещает мягкий свет горящих свечей. Это свечи из магазина – большие, особенные, в них есть травы, специи и магия Чимина. Их огоньки потрескивают, как горящее дерево, но Чимин никогда не зажигал их. Говорил, что они только для ритуалов и спиритических сеансов. Эти свечи, говорил он, такие же магические, как и ванны. Очевидно, это одна из специализаций Намджуна. Воздух наполнен различными ароматами, и их так много, что Тэхен едва может различить их. Он мнется в дверном проеме, пытаясь определить их, но ему просто страшно делать следующий шаг. На середине кровати лежит, свернувшись, Юнги, но Тэхен не видит Юнги из настоящего. Он видит только Юнги из недавнего прошлого. Юнги, лежащего в ванне и покрытого синяками. «Я не смог сделать ничего, чтобы спасти тебя», – мысленно шепчет Тэхен, и когда он почти отступает обратно в коридор, Юнги шевелится. Он выглядит таким маленьким. Таким ужасно и совершенно маленьким. Юнги высовывает нос из-под одеяла и приоткрывает глаз. Он замечает его в дверях, и Тэхен замирает, ждет, напоминает себе дышать. – Выглядишь хреново. Голос Юнги почти пропал, от него остался лишь хриплый отголосок, но Тэхен чувствует такое облегчение от того, что он сказал вообще хоть что-то, что его колени подкашиваются, когда он пытается сделать шаг вперед. – Тэ… – Все хорошо, – спешит заверить его Тэхен, кое-как добираясь до кровати, чтобы Юнги не подумал из нее вылезать. – Я в порядке, хен, не двигайся. Я в порядке. Юнги опускается обратно, и Тэхен присаживается на край матраса. Он не чувствует ни пальцев на руках или ногах, ни языка, ничего. – Я уснул на дереве. – Юнги странно смотрит на него, и Тэхен понимает, что он не знает, как звучит его голос. – Думаю, Хосок-хен наложил на меня заклинание. – Да, он хорошо умеет это делать, – говорит Юнги все еще хриплым голосом, и какое-то время после этого они сидят в тишине. Юнги не сводит с него глаз. – Ты правда в порядке? Тэхен в порядке. Тэхен в порядке, он должен быть в порядке, потому что это Юнги прокляли, и не важно, что Тэхен не чувствует себя сейчас реальным человеком, потому что Юнги и Чимин почти умерли, и он в порядке. – Я в порядке. – Чем ему занять руки? – Все хорошо. – Тэ… – А с тобой все хорошо? – Да, – кивает Юнги, но кажется, что он хочет и дальше расспрашивать Тэхена о его состоянии, а этого нельзя допустить. – Ты умирал. – Т-так и было. Да. – Но теперь ты не умираешь. Сейчас с тобой все хорошо. – Сейчас все хорошо, – снова кивает Юнги, и Тэхен кивает в ответ. Юнги ждет следующего вопроса, но, когда его не следует, он улыбается, и Тэхену тоже хочется улыбнуться, но он не может. – Хотя я все еще не до конца уверен, что не умер. Немного не чувствую ног. Не знаю, это из-за всех этих чертовых свечей или из-за проклятия. Не давая себе время на раздумья, Тэхен тянется к руке Юнги и переплетает их пальцы. – Чувствуешь это? Юнги смотрит на него, словно пытаясь вспомнить что-то, затем он издает тихое «хм», и Тэхен перестает дышать, когда Юнги прижимает их ладони друг к другу. – Да. Чувствую. Спасибо. Тэхен не знает, что ему говорить или делать дальше, но ему не хочется уходить, поэтому он остается сидеть рядом, просто дыша рядом с Юнги. На Юнги надета легкая льняная рубашка, верхние пуговицы которой расстегнуты, и взгляд Тэхена приковывает открытый участок бледной кожи. Как раз на этом месте находится сердце. Они не произносят ни слова так долго, что, когда Тэхен поднимает взгляд, голова Юнги лежит на подушке. Глаза закрыты. Может, он спит. Тэхен не уверен, но замечает, что несколько минут спустя его рука расслабляется, и он может поглаживать большим пальцем руку Юнги. Тэхен пытается тихо отстраниться, но тут Юнги удерживает его. – Хен? – Я не собирался возвращаться. Его глаза все еще закрыты, но Тэхен сглатывает комок в горле, когда к нему приходит понимание. – Хен, но ты бы тогда умер. – Да. Скорее всего. – Хен… – По крайней мере, вы двое были бы в безопасности. Тэхен пытается вдохнуть, вдохнуть, вдохнуть, но воздух не достигает легких. – Я какое-то время лежал в переулке, ждал, пока проклятье возьмет верх, – Юнги смотрит в окно, избегая взгляда Тэхена. Небо к этому времени окрасилось в пепельно-голубой цвет. – Я знал, что оно было из разряда плохих, но не знаю, что могло его вызвать. Может быть, какой-то дух превратился в демона или какие-то дети баловались с культовыми обрядами. Но я знал, что если вернусь… – Юнги зажмуривается и вздрагивает. – Но я не смог сделать этого. Я подумал о Чимине, и просто… Я должен был увидеть его. Я не мог просто так оставить его, и я не… Я не хотел умирать. Последние слова он произносит шепотом, и Тэхен вновь соединяет их пальцы, чтобы между ними не осталось пустоты. Совсем. – Хен, хотеть жить – это не эгоизм, – Юнги наконец смотрит на него, и Тэхен легонько тянет его за руку. – Чимин сказал мне это однажды. – Чимин слишком хорош для этого мира. – Хен, – Юнги моргает. – Я знаю, что я не Чимин, но я… Я так рад, что с тобой все хорошо, Юнги-хен. Тэхен опускает взгляд, и пытается избавиться от воспоминаний, пытается забыть синяки, крики, горящий закат и тот взгляд Чимина, будто бы его мир превращался в пыль и он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Юнги слегка дергает его за руку, возвращая его обратно в спальню, подальше от темных мыслей, и когда Тэхен смотрит на него, в глазах Юнги читаются боль и печаль. – Тогда. В переулке, – Юнги держит его так крепко, что руку начинает покалывать. Его голос звучит почти отчаянно. – Тэхен, я думал о тебе тоже. Тэхен не знает, что ответить, не может найти слов, и внезапно в коридоре раздается топот, и Тэхен поворачивается как раз тогда, когда в комнату влетает Чимин. На его лице читается страх. – Тэ, – выдыхает Чимин его имя. Он пересекает комнату, и Тэхен хочет отодвинуться, потому что конечно Чимину хочется сейчас побыть с Юнги, именно поэтому он, такой напуганный, здесь… Но Чимин останавливается перед ним, не отводя от него глаз, дотрагивается до его волос и лба. Проходят секунды, и он сильнее прижимает руку к коже Тэхена, а другую руку кладет ему на шею. – Чимин,– обеспокоенно начинает Юнги, но Чимин трясет головой. – Я не чувствую тебя, – шепчет он, выглядя абсолютно разбитым. – Тэ, почему я не могу тебя почувствовать? «Потому что ты точно не хочешь чувствовать то, что чувствую я», – хочет сказать он. «Потому что я никогда больше не хочу чувствовать что-то подобное.» – Я просто устал,– говорит он вместо этого и отстраняется от Чимина. – Я в порядке. И, скорее всего, твоя магия просто ослабла. Хосок-хен сказал, что ты потратил много магии. Чимин изучает его лицо, как Юнги до этого. Будто бы он ищет что-то. – Тэхен-а… – Юнги тянет Чимина за рубашку, и тот делает шаг назад, чтобы Тэхен мог встать. – Ладно. Ладно, хорошо, логично, – Чимин смотрит вниз на свои руки, словно с ними что-то не так. – Чимин, я в порядке. Чимин лишь бездумно кивает. – Давайте все просто… отдохнем. Поговорим завтра, – он смотрит в окно. – Сегодня. Попозже. Они оба все еще смотрят на него, как на приведение, и Тэхен пытается улыбнуться, тратит на это оставшиеся силы, и, кажется, этого достаточно, потому что Чимин сонно улыбается в ответ, пока он забирается на кровать рядом с Юнги. Тэхен молча смотрит, как они устраиваются. Пересекает комнату. Закрывает за собой дверь. Дышит. Он не думает о проклятии. Не думает о душераздирающих криках Юнги, или полных ужаса глазах Чимина, или боли цветов, когда они были уверены, что снова кого-то потеряют. Тэхен не думает о том, как он почти потерял кого-то снова. Даже двух «кого-то». Вероятно, двух самых важных «кого-то» для него во всем мире. Вместо этого он спускается вниз, где Сокджин приготовил ему чай. Магический чай, такой же невкусный, как у Чимина, что немного успокаивает. Он берет его и большими глотками выпивает, несмотря на то что он горячий и ужасный на вкус, потому что он знает, что этот чай поможет ему заснуть. – Хосок-хен. – Хосок и Намджун свернулись на диванчике у камина. Они оба поворачиваются к нему, и их глаза красные от слез. Намджун крепко держит Хосока за руку. – Хен, ты споешь мне снова? – Чай не помогает? – Помогает. – Тэхен забирается на кресло, стоящее напротив них, и прячет подбородок в сгиб локтя. – Но я хочу уснуть сейчас. Сию минуту. Пожалуйста, хен. Хосок, кажется, понимает, что если Тэхен хотя бы еще минуту будет в сознании, то он просто сломается, поэтому он прочищает горло, и звуки мелодичной песни, которую Хосок пел ему прошлым вечером, заполняют комнату. Вживую она кажется другой, более мягкой и невероятно более красивой. Тэхен слушает ее так долго, как может, пока голос, комната и его сознание не проваливаются в темноту. Он надеется, что когда проснется, то все вернется на свои места. Он надеется, что когда проснется, то окажется, что все это был один большой кошмарный сон.

~~~

Чимин и Юнги спят так долго, что Тэхен боится, что они на самом деле умерли, а остальные просто врут ему. Но Намджун говорит, что им просто необходимо отоспаться, чтобы за это время их тела могли исцелиться, а магия восполниться. Тэхену не нравится, что это звучит похоже на какую-нибудь видеоигру, но Намджун говорит, что с ними все хорошо, и Тэхен верит ему, поэтому он начинает ухаживать за магазином. Хосок помогает ему прибрать разлитые зелья и разбитые кристальные шары, пострадавшие во время устранения проклятия. Намджун меняет все лампочки в доме. Сокджин готовит, и его блюда куда более сложные, чем у Чимина или Юнги, но Тэхен все равно предпочел бы их стряпню. Тэхену кажется, что произошедшие события задели только его. Остальные спокойны, будто такое случается каждый день. Может, так и есть. Чимин говорил, что темная магия сосуществует в этом мире вместе со светлой. Кто он, необразованный человечишка, чтобы утверждать, что такое случается нечасто? –Такое случается нечасто, – говорит Сокджин за ужином. Кимчи-ччиге. В первый день Тэхена здесь они тоже ели его, но на этот раз еда и близко не напоминает готовку Чимина. – Но все-таки это не такая уж редкость, особенно среди пограничных ведьм. – Темную магию тянет к Юнги-хену, – говорит Намджун с полным ртом риса. Несколько зернышек оказываются у него на подбородке, и Хосок кидает в него салфеткой. – За многие годы ему прилетало несколько заклятий, но ни одно из них не было настолько сильным. Обычно он может справиться со всем сам. Тэхена это не успокаивает, и остальные, видимо, это понимают. – Такое, скорее всего, больше не повторится, – улыбается ему Хосок. Тэхен не верит. Хосок, кажется, не возражает. – Хен просто оказался не в то время не в том месте. Такое случается. Особенно так близко к равноденствию. – Вы часто говорите это, – замечает Тэхен, размазывая тофу по краю тарелки. – Но я не знаю ничего об этом. Я не понимаю. Что такого особенного в равноденствии? Намджун засовывает в рот ложку и наклоняется к нему, пережевывая еду и одновременно говоря. Хосоку, кажется, немного противно. – Дело в смене времен года. Время, когда ночь и день длятся практически одинаково. Мы точно не знаем почему, но духовная энергия в это время достигает своего пика. Люди в это время легко могут увидеть разные «паранормальные» явления и все такое. Будто занавес приоткрывается. – В дни солнцестояния все еще хуже, – добавляет Хосок, будто вспомнив что-то. – Энергия просто зашкаливает, и она словно опьяняет нас. – В общем, – Сокджин грозно смотрит на них, чтобы они замолчали, но они только улыбаются, – такое случается редко. Осеннее равноденствие хуже, потому что Хэллоуин близко. Люди глупеют, пытаются вызвать духов, которых нельзя вызывать. Темная магия становится активной. К концу месяца все утихнет. – Но что, если это повторится? – хмурится Тэхен, теребя край рубашки. На этот раз Чимин не смог пришить пуговицу обратно, потому что она затерялась где-то в оранжерее. – Что, если хена снова проклянут и на этот раз Чимин не сможет ему помочь? Воцаряется тишина, и чем дольше она продолжается, тем сильнее растет паника в груди Тэхена. – Тэхен… – Тэхен теребит рубашку, просовывает палец в дырку от пуговицы, царапает хлопковую ткань своих штанов. Он не хочет смотреть на Намджуна. Не тогда, когда он произносит его имя таким голосом. – Я прожил уже достаточно долгую жизнь, – продолжает Намджун, и Тэхен глубоко вдыхает, не поднимая на него взгляд. – Я потерял многих людей, и я могу по секрету тебе сказать, что чтобы не сойти с ума, если ты живешь так же долго, как мы, нужно не зацикливаться на таком. Предаваться воспоминаниям? Да. Думать о будущем? Определенно. Но когда ты слишком много думаешь о том, что случилось или что может случиться, ты начинаешь терять себя. Тэхен чувствует себя невероятно маленьким, когда они ведут себя, как настоящие ведьмы. Когда они ведут себя как бессмертные создания, которые повидали в этом мире все и даже немного больше. Потянуть, потянуть, сжать, разгладить. – Что же мне тогда делать? – Живи настоящим. Живи моментом, – ласково, осторожно советует Намджун. Тэхену не хочется, чтобы к нему относились, как к чему-то хрупкому, хотя ему и кажется, что он сделан из стекла. – Цени, дорожи и радуйся тому, что происходит сейчас. Не беспокойся о том, что уже произошло, и не переживай о том, что могло бы быть. – Ух ты, – присвистывает Сокджин. – Так по-философски. – Тебе же это нравится. Сокджин бьет его по плечу, но ничего не отрицает, и это смешит Хосока, из-за чего начинает смеяться сам Сокджин и вскоре Намджун, и кухня наполняется теплом и нежностью, и впервые после происшествия атмосфера снова становится домашней. Дом. Тэхен судорожно вдыхает, и его пальцы замирают. Дом. Когда он начал называть магазин своим домом? Когда он начал воспринимать его так? Смех Сокджина переходит в слезы печали. У Хосока тоже. Тэхен наблюдает за ними, смотрит, как Намджун поглаживает их ладони, как Сокджин сжимается и кладет голову Намджуну на плечо. Тэхен вдруг понимает, что, возможно, он не так одинок в этом, как ему казалось. – Мне нужно проверить цветы. Никто его не останавливает. Они вероятнее всего знают, что Тэхен просто хочет дать им время побыть наедине, чтобы они не тряслись над ним. В конце концов, для них это тоже тяжело. Растения приветствуют его у входа. Они все еще немного напуганы. У Тэхена не было сил подбодрять или успокаивать их. Он не мог рассказывать им шутки и истории или разыгрывать сценки, чем он обычно развлекал их в дождливые дни. Ведь растения видят все насквозь. Тэхен не может прятаться от них так, как он прячется от людей. Может, это наоборот хорошо, размышляет он, плюхаясь в центр круглой лужайки. Потому что растениям не важно, радостно ему или грустно, устал он или разбит. Тэхен глубоко вдыхает, откашливается и начинает петь. Им важно только то, что он здесь.

~~~

Прошло три дня после происшествия и один день с тех пор, как Юнги и Чимин проснулись, и Тэхен знает, что что-то изменилось, но он не может определить что. Он не спал. Не потому, что все еще слышит крики Юнги, а потому что болезненная неподвижность той ночью в оранжерее все еще сковывает его тело, хотя растения уже пришли в норму. Он знает, что имел в виду Чимин, когда говорил, что он не может чувствовать Тэхена. Потому что во время короткой прогулки по оранжерее тем вечером он почувствовал, что вся магия пропала из помещения. Будто ее там никогда и не было. Тэхен думал, что Чимин и Юнги умерли, чувствовал, что они умерли, и теперь он не может избавиться от этого ощущения. Тэхен берет в руки кружку, рассматривая завитки кружащейся молочной галактики. Они смотрели фильм, но он уже давно закончился. Вступительная музыка крутится по кругу. Снова и снова. Тэхен перестал считать после четырнадцатого раза. Но он так хорошо устроился в кресле, обложившись одеялами. Ему немного жарко, но уютно под весом одеял, и он слишком устал, чтобы двигаться. Он не хочет нарушать тишину. Он уже подзабыл, что значит двигаться. Тэхен бросает взгляд на диван, где Чимин все еще сидит рядом с Юнги, положив голову ему на грудь и обняв его за талию. Юнги, кажется, не возражает. Вместо этого он бездумно накручивает прядь его волос на палец и сонно смотрит в потолок. Тэхен молча смотрит на них, не удивляясь их близости. Уже нет. Они ведут себя так с того момента, как проснулись, будто близкое присутствие смерти встряхнуло их отношения. Юнги почти не отпускает руку Чимина последние двадцать четыре часа, и Чимин не против. И Тэхен все равно все знал. Знал, что они друг для друга больше, чем они ему показывали. Определенно больше, чем все, что они говорили друг другу вслух. Отсутствие уважительных слов, привязанность во взгляде, кольца. Но они редко ведут себя так нежно друг с другом. Так ласково. Эта неделя была трудной для них обоих. Даже ужасной. Так почему он чувствует себя так? Почему из всех эмоций, доступных Тэхену, он чувствует ревность? Тэхен крепко держит кружку, делает глоток, концентрирует внимание на покалывании языка. Он ревнует их. Завидует. Тэхену кажется, что он никогда раньше не чувствовал таких эмоций, и поэтому не знает, что ему теперь делать, особенно раз это касается их. Почему он на взводе? Он же знал. Он всегда знал, так почему это стало таким важным сейчас? В нем борются различные эмоции, которые вот-вот поглотят его, и Тэхен закрывает глаза, сжимает кружку, пытается подавить тошноту, злость и ужас до того, как они возьмут верх над ним. Он дышит тихо и медленно, повторяя про себя свою мантру. Ты здесь лишний. Ты не можешь остаться. Ты им не нужен. Никогда не будешь нужен. Он повторяет это еще, и еще, и еще, пока жар не уходит, оставляя после себя ужасную и пустую грусть. Но Тэхен знает, как справляться с грустью. Это все, что он когда-либо умел. Когда Тэхен открывает глаза, Чимин встревоженно наблюдает за ним с дивана, его золотые волосы и кожа светятся в мерцающих бликах огня. Тэхену одновременно хочется спрятаться от него и поцеловать. Он видит удивление на уставшем лице Чимина, и вот оно, стыд внутри него, который каждый раз просыпается, стоит ему дать своим мыслям волю. Тэхен не может поверить, что он позволил себе об этом подумать. Почувствовать это. Когда Чимин находится так близко к нему. – Тэхен? – бормочет Юнги, и его глубокий бархатный голос моментально приводит его в чувство. Тэхен мямлит что-то про ванную и уходит, стараясь ступать медленно. Никто не идет за ним, потому что почему бы им так делать? Это просто ванная. И даже если бы они были уверены в том, что что-то не так, Юнги он на самом деле не нравится, а Чимин… Тэхен закрывает за собой дверь, сползает на пол, складывает руки лодочкой, подносит их к лицу и заставляет себя дышать, дышать, дышать черт возьми. Как он позволил этому зайти так далеко? Тэхен с самого начала знал свои чувства, но он никогда не думал, что они такие сильные. Он никогда не думал, что он настолько привяжется. – Тебе здесь не место, – шепчет он своим ладоням, падает на колени и прижимается лбом к полу. – Тебе здесь не место, ты не можешь остаться. Ты не можешь остаться, – выдыхает он, чувствуя лбом теплую плитку и пытаясь сдержать всхлип. Он борется с тошнотой, пока воспоминания и эмоции бушуют в нем. Он сдерживал их днями. Неделями. Годами. Тэхен кусает свою ладонь, чтобы не закричать. Снаружи завывает ветер, а на полу появляются маленькие лужицы слез, и хотя он знает, что Чимин и Юнги внизу, Тэхен никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким. Потому что он клялся себе, что никогда больше не полюбит никого так же сильно, как он любил свою семью.

~~~

Тэхен остается в таком положении, свернувшись на полу, гораздо дольше, чем следует. Теперь ему придется искать оправдание. Может, сказать, что у него болел живот? Это не такая уж и ложь. Или он может сказать, что заснул. Это был бы уже не первый раз, когда такое случается. Он постоянно засыпает, когда принимает ванну, так что у Чимина даже выработалась привычка проверять, не утонул ли он. Однако когда Тэхен открывает дверь, Чимин, склонив голову, стоит прислонившись к противоположной стене, ожидая его. Обескураженный Тэхен сильнее кутается в одеяло, и он хорошо умеет врать, правда, но он удивлен, он не придумал себе оправдание, и почему вообще Чимин здесь, и, о боже, он не может врать Чимину. Чимин все видит и чувствует. Тэхен сжимает губы, не зная, что сказать, но прежде, чем у него появляется на это шанс, плечи Чимина начинают подрагивать. – Чимин? Чимин бьет кулаком по стене так сильно, что это пугает Тэхена, и затем он продолжает бить снова, и снова, и снова, и он навредит себе, Чимин навредит себе. – Хей, хей, – встревоженно говорит Тэхен, подходя к нему и замирая в тот момент, когда он уже был готов прижать Чимина к себе. Так нельзя. Это все неправильно. – Хен, – выдавливает из себя Тэхен, не отрывая взгляда от дрожащего Чимина. Он плачет. Чимин плачет. – Юнги-хен! Юнги почти моментально взлетает по лестнице и останавливается, когда замечает растерянного Тэхена, склонившегося над разбитым Чимином. – Что случилось? – Я не… – Тэхен качает головой, его наполняет страх, и он не хочет вновь проходить через это. Он не хочет повторять этот ужасный токсичный круг. – Хен, я ничего не сделал. Он просто… Просто начал плакать, и я н-не хочу к нему прикасаться. Чимин резко поднимает голову, и на его красивом заплаканном лице читается боль. Его голос звучит неровно. – Почему ты не хочешь до меня дотронуться? Тэхен отступает и видит, как Чимина ранит это действие. – Потому… Т-ты знаешь, почему, Чимин. – Ты думаешь, что сделаешь мне больно? – Тэхен прикусывает губу и кивает, затем качает головой, потому что нет. Нет, сейчас дело уже не только в этом. – Чего ты так боишься, Тэхен? – Тебя. Чимин выглядит пораженным, но Тэхен не это имел в виду. Чимин должен знать, что он имел в виду совсем другое. Тэхен поворачивается к Юнги, отчаянно желая объясниться, но лицо Юнги ничего не выражает, он смотрит на него, как на незнакомца, и Тэхену больше всего хочется сбежать вниз по лестнице и укрыться в укромном уголке оранжереи, где никто не сможет его найти, и плакать. Он хочет убежать от душевной боли в этом доме, которая постоянно бьется в двери, окна и их души. Вместо этого он остается на месте и разглядывает царапину на деревянном полу рядом с голыми пальцами его ног. – Вы оба пугаете меня, – шепчет он и слышит судорожный вздох, но он не знает, кому он принадлежит. – С самого первого дня я знал, что я… что если я не буду осторожен… – Он качает головой и не может унять дрожь в губах. – Я не должен быть здесь, мне здесь не место, я не могу остаться, – выпаливает он на одном дыхании, и по его щеке скатывается одинокая слеза, и затем плотина слез прорывается. Тэхен говорит сквозь полузадушенные всхлипы. – Я не могу остаться, и я н-не… Я ничто, и я не… Я никому не нужен. Никогда не был кому-то нужен и все, кого я люблю, всегда умирают, и я не… Я не… Тэхен сгибается пополам и пытается вдохнуть, одеяло сползает с его плеч, и кто-то пытается притянуть его к себе, но он отбивается. – Нет! – всхлипывает он, но его тело такое тяжелое, он так устал, и он упирается в чужую грудь рукой и сжимает рубашку. – Нет, я не могу… Я не должен быть здесь с вами. – Но ты здесь, – мурлычет ему на ухо Чимин, и Тэхен тянется к этому голосу и плачет еще сильнее. – Ты здесь не просто так. Ты оказался здесь не просто так, Тэхен-а. – Но я уйду, – возражает он, и вдруг на его спине оказывается рука, еще одна на его талии, и еще одна в волосах, которая слегка тянет его за пряди. – Я уйду, и я так сильно старался… Его голос ломается, и он прячет лицо в изгибе шеи Чимина, вдыхая его сладкий запах. – Ты так сильно старался сделать что, Тэ? – раздается хриплый голос Юнги сзади, и Тэхен хочет просто раствориться в этом звуке. – Я так сильно старался не любить вас обоих, – бормочет он, практически прикасаясь губами к коже Чимина. Под рукой, все еще прижатой к груди Чимина, он чувствует его ускорившееся сердцебиение. – Простите, я правда сильно старался. Юнги гладит его по волосам, хотя, может, это Чимин. Может, это рука Чимина залезла под рубашку Тэхена и сейчас успокаивающе поглаживает его по спине. Тэхен не знает, кто есть кто, но он продолжает извиняться, потому что для них он лишь обуза, его чувства отвратительны, он всегда мешается им и он должен был выйти на проезжую часть в тот день. Он никогда не должен был следовать за фортепианной мелодией. – Тэ, милый, нет. Тэхен, – Чимин немного отстраняет его от себя, и его лицо светится добротой, когда он проводит большим пальцем по линии подбородка. На его щеках дорожки слез, и Тэхен хочет сцеловать их. В его груди оседает презрение, презрение к себе, потому что он никогда бы не смог возненавидеть Чимина, и прежде чем Тэхен может отодвинуться и разорвать их с Чимином контакт, потому что Тэхен не хочет, чтобы он чувствовал это, чувствовал его, Чимин поглаживает большим пальцем его щеку, и в этом прикосновении так много нежности, что Тэхен от неожиданности замирает. – Ты почти умер, – шепчет Тэхен, и он чувствует себя таким сломленным, и Чимин наверняка тоже чувствует это. – Вы оба почти умерли. Я не мог почувствовать вашу магию в цветах, и я подумал… Юнги передвигается вперед, не убирая руку с его спины, и Тэхену невыносимо больно снова видеть их рядом. – Я не в порядке, – Тэхен дрожит и его кости ломаются вместе с его сердцем. – Хен, я не в порядке. Я соврал. Я не в порядке и так было уже очень давно, и я думал, я думал, что вы умерли и я снова остался один. Я думал, вы оба покинули меня. Пожалуйста, я н-не хочу снова быть один. Что-то в лице Чимина меняется, оно озаряется и внезапно Чимин целует его. Это слишком. Тэхен разбивается на части. Он тает, глубоко и отчаянно целует его в ответ, и он не знает, что он делает, потому что он никогда раньше никого не целовал. Это было его единственным правилом со всеми незнакомцами, с которыми он спал. Но Чимин такой мягкий, такой теплый, и он пахнет так приятно, и это Чимин, и он живой. Юнги все еще держит его, и его рука движется вверх по спине, и губы Юнги на его шее, он целует и кусает чувствительное местечко под подбородком, и Тэхен чувствует, как он тает от жара, который наполняет его тело. Чимин ловит его нижнюю губу своими губами и легонько ее оттягивает, и колени Тэхена подкашиваются, но каким-то образом они оба его подхватывают и ведут в комнату Юнги. Тэхен падает на кровать, и Чимин садится на него сверху, сладко целуя его, а Юнги забирается назад и укладывает Тэхена на свои колени, чтобы затем наклониться вниз и прижаться к его виску, и все, что Тэхен чувствует – это гудящее, головокружительное и пылающее чувство, которое охватывает его до кончиков пальцев. В его сердце нет ни капли грусти.

~~~

Тэхен, должно быть, уснул, потому что, когда он открывает глаза, сквозь занавески уже просачивается голубой утренний свет, а воздух тих и спокоен. Тэхен пытается потянуться, но его тело все еще тяжелое после сна, и его сжимают два других тела. Ноги Чимина закинуты на него, руки Юнги обнимают его за талию, голова Чимина прижата к его груди, из-за чего она поднимается и опускается с каждым вдохом и выдохом, а подбородок Юнги покоится на его макушке, и Тэхен может чувствовать его сердцебиение. Какое-то время Тэхен находится в смятении, но затем он вспоминает события прошлой ночи, ему тут же становится тепло, он смаргивает звезды в глазах, потому что он не может позволить эмоциям взять над ним верх сейчас. Ему нужна ясная голова. Ему нужно переварить все это, потому что какого черта? Но затем Чимин проводит рукой по его груди до горла, и сам Чимин со стоном наваливается на него сверху. – Перестань, – хрипло говорит он, прижавшись губами к его щеке. – Слишком рано… Поговорим потом. Но затуманенное сознание Тэхена проясняется, и это то, чего он боится. Разговора. Что, если они ему скажут, что прошлая ночь была ошибкой, потому что она ей и была. Должна была быть. – Тэ, – мурчит Чимин ему в губы, почти целуя его, но не совсем.– Помолчи. Тэхен закрывает воображаемую дверь к своим мыслям и переводит внимание на мягкие губы Чимина, которые сонно движутся напротив его губ. Юнги, должно быть, тоже проснулся, потому что его палец медленно скользит по изгибу его брови, поправляя несколько выбившихся из челки волосков. Чимин снова провалился в сон, все еще полулежа на нем, а Тэхен прижимается к одеялам, подушкам и теплу тела Юнги. Он немного наклоняет голову назад, но глаза Юнги закрыты, хотя его пальцы гладят Тэхена по волосам. – Хен, – шепчет он, и Юнги приоткрывает глаз. – Хен, я… – Потом, – бормочет Юнги, и его глубокий голос отдается вибрацией по спине Тэхена. – Спи дальше, Тэхен-а. Тэхен кивает и позволяет голове упасть обратно. Он позволяет себе еще раз закрыть глаза. Позволяет себе расслабиться от прикосновений Юнги, и вскоре снова начинает чувствовать то самое вчерашнее легкое и головокружительное ощущение, которое снова разливается по его телу, пока он не чувствует себя невесомым. В хорошем смысле. В таком, к которому он хотел бы привыкнуть.

~~~

Позднее они не говорят о том, что произошло. Вообще ни о чем не говорят. Ни о проклятии, ни о том, как они почти умерли, ни о поцелуях, объятиях или прикосновениях. И Тэхен не начинает разговор первым, потому что он напуган. Напуган этим всем. Он не хочет думать ни о проклятии, ни о той нежности, которая последовала вслед за ним. Потому что вдруг этого на самом деле не было? Или хуже, что, если Чимин и Юнги скажут ему, что это было недопонимание? Что они просто хотели так его успокоить? Тэхен лучше будет жить, притворяясь, что ничего не было, чем ему скажут, что это было ошибкой.

~~~

Юнги решил взять перерыв в работе на какое-то время, но не то чтобы Чимин, Тэхен или кто-либо еще возражал. Через какое-то время ему все равно придется вернуться к работе, потому что это его предназначение, но пока что он отдыхает дома, помогает Чимину в магазине и иногда, к удивлению Тэхена, навещает его в саду, чтобы помочь ему с прополкой или обрезкой. Тэхен с иронией замечает, что среди всех цветов быстрее всего Юнги находит общий язык с вистерией.

~~~

Несколько дней спустя Тэхен с утра заглядывает в оранжерею, чтобы включить распрыскиватели, когда он чувствует это. Что-то не так. Что-то по-другому. Он идет к лужайке, ускоряя шаг, и замечает что-то непривычное в море зелени. Цвет. Он доходит до покрытого травой пространства, и он прав, он прав, потому что розы зацвели. И пионы. На некоторых цветках даже появились бутоны, и Тэхен вскидывает руки вверх и кружится, кружится, и смеется, и немного плачет, потому что они не должны были цвести еще несколько месяцев, но они цветут. Они цветут. Магические цветы. Определенно магические цветы. Но важнее цветов травы. Всходы невероятно подросли за ночь, а травы, которые были здесь еще до его прихода, посвежели и разрослись. – Чимин! – кричит Тэхен, несясь обратно через здание и задний дворик. – ЧИМИНИ! Чимин так торопится, что врезается в дверной проем, из-за чего стеклянные двери дребезжат. Его лицо побелело от волнения, а в руке он до сих пор держит лопатку. Он готовил, когда Тэхен вышел на улицу. – Тэ? Тэ, что случилось? – Они зацвели! – практически вопит Тэхен, бросаясь к Чимину и почти падая вместе с ним на пол. – Розы, и пионы, и гортензии, и травы разрослись и деревья так рады и… В чем дело? Тэхен отклоняется назад, чтобы дать больше воздуха Чимину, потому что кажется, будто он в любой момент упадет в обморок. Он выглядит таким потрясенным, и Тэхен накручивает на палец локон его волос на затылке и легонько тянет. – Чимини? Чимина бьет крупная дрожь, и затем он наклоняется и ловит нижнюю губу Тэхена в нежном и чувственном поцелуе и оу. Оу. Чимин отстраняется, прежде чем поцелуй может перерасти во что-то большее, что в принципе может быть и хорошо, потому что Тэхен не может даже свое имя вспомнить. – Спасибо, – шепчет Чимин, обдавая горячим дыханием его щеку, и Тэхен кивает, хотя даже не знает, за что его благодарят. Чимин приподнимается на носочках и бережно целует его в висок, а затем отходит. – Возвращайся к цветам. Завтрак будет готов через десять минут. Тэхен, проглотив язык, снова кивает, и плетется обратно в оранжерею, и он не уверен, что он снова вспомнит, как пользоваться руками.

~~~

Вечером Тэхен лежит под кленом. Он рассказывал ему разные истории, похожие на те, что он разыгрывал перед цветами в оранжерее. Он думает, что растения во дворе грустят больше, потому что они оторваны от остальных. Они более дикие и свободолюбивые. Они любят казаться суровее, чем они есть, – прямо как Юнги. Если бы Тэхен сравнивал, то Чимин – маргаритка, а Юнги – ипомея. Но они оба красивые. Очень, очень красивые. Тэхен краснеет до кончиков ушей, и клен посмеивается над ним по-своему – роняя несколько роскошных красных листьев. Многие не знают, что осенью деревья приобретают красивые цвета только после плохой погоды. После заморозков, бурь и ветров. Без них листья коричневеют и опадают. Ничего особенного. Ничего больше. Может быть, та буря была поворотным моментом для них обоих. На его волосы опускается рука. Тэхен открывает глаза и видит, что это Юнги присел рядом с ним, и его окутывают мягкие тени от заходящего солнца. – Хен, – сонно улыбается Тэхен, и Юнги снимает с его волос листик. – Добро пожаловать домой. Юнги на несколько часов выходил в город. Не из-за работы, а просто заходил в кафе к Сокджину и за покупками, а то вместо туалетной бумаги им приходилось пользоваться бумажными полотенцами и сегодня утром у них закончился рис. Только поэтому Чимин разрешил ему выйти из дома. – Ждал меня? – шутит Юнги, не улыбаясь, но его взгляд кажется ласковым. Тэхен сонно бурчит «хм», соглашаясь. – Холодно. Пойдем внутрь. – Хен, полежи со мной немного. Тэхен ждет, что Юнги фыркнет. Уйдет. Оставит его одного. Однако он удивляется, когда Юнги ложится, достаточно близко для того, чтобы их руки соприкасались. Тэхен может слышать его дыхание. – Чимин расстроится, если ты снова заболеешь. – Просто наслаждайся закатом, хен, – улыбается Тэхен, рассматривая розовые и оранжевые проблески сквозь ветви дерева. Минуты проходят. Солнце совсем скрывается за горизонтом. Небо темнеет. Появляются звезды. В темноте Юнги находит его руку. – Тебе страшно, хен? – поддразнивает Тэхен, но секунды утекают, а Юнги лишь сжимает его ладонь, но ничего не отвечает.

~~~

У Тэхена сложилось чувство, что Чимин и Юнги не хотят говорить о том, что произошло между ними. В смысле, что они считают, что могут просто избегать этой темы и ходить перед друг другом на цыпочках. Притвориться, что это был просто сон. И Тэхен бы смирился с этим, если бы потом Чимин не поцеловал его во дворе. Если бы Юнги не держался за него как за спасительную ниточку в темноте. К тому же, когда Тэхен последний раз пытался игнорировать свои чувства, это привело к истерике на полу ванной комнаты, и он не хочет снова проходить через это. Но никто из них так и не коснулся этой темы, и Тэхен отходит от двери в комнату Юнги, не постучав, уже, наверное, в сотый раз. В кровати Чимина и раньше было одиноко, но теперь же стало почти невыносимо. – Тэхен? Тэхен останавливается на полпути к комнате, и, повернувшись, видит Чимина, прислонившегося к дверному проему комнаты Юнги. – Тебе что-то нужно? – Тэхен качает головой, и Чимин ласково улыбается. Отсюда, где сгущаются тени, Тэхен не знает, достигает ли улыбка его глаз. – Если что-то будет нужно, просто спроси. Тэхен кивает, Чимин кивает в ответ, но ни один из них не уходит обратно в комнату. – Тэхен-а, – Тэхен не может заставить себя оторвать взгляд от ног Чимина. – Я могу тебя чувствовать, помнишь? – Прости, – Тэхен прикусывает губу и оттягивает край своей пижамной рубашки. – Прости. – Я не… – тяжело вздыхает Чимин, и вот и все. Они жалеют об этом. Та ночь была… чем-то незначительным. Да. Просто чем-то, что случилось, и что теперь они должны оставить в прошлом и двигаться дальше. Но его рука оказывается в другой руке, и Чимин притягивает его к себе. Он так близко, что его волосы щекочут Тэхену щеку, а теплое дыхание достигает его уха. – Просто скажи, что тебе одиноко, – Чимин утыкается носом в сгиб его шеи и остается так. – Мне что, нужно делать все за всех? – Но ты… – Думаешь, мы не заметили, что ты каждую ночь стоишь перед дверью в комнату Юнги? Тэхен вертится и пытается оттолкнуть Чимина. Чимин тут же отодвигается. – Прости, я не хотел, – плачет Тэхен. Почему в последние время он только и делает, что плачет? Что-то внутри него действительно сломалось в этот раз? – Ох, Тэ. Тэ, прости, я не хотел тебя смутить, – воркует Чимин, беря его лицо в свои ладони. – Я не пытался над тобой насмехаться. Тэхен всхлипывает, и господи, это полный отстой. Теперь они правда подумают, что он всего лишь ребенок. – В чем дело? – доносится до них обеспокоенный голос Юнги. – С ним все хорошо? – Просто немного переполнен чувствами, – отзывается Чимин, ведя Тэхена в сторону комнаты Юнги. – Он в порядке. С ним все будет хорошо. Чимин заставляет его забраться на кровать Юнги, и Тэхен, рыдая, сворачивается в центре и старается не запачкать соплями подушки. Юнги и Чимин ложатся рядом с ним, и повсюду руки – гладящие его по спине и рукам, поправляющие его волосы и вытирающие его слезы. Пальцы Юнги танцуют на его ладони, будто он играет на фортепиано, а Чимин медленно выводит узоры на его спине, отчего Тэхен дрожит, а его всхлипы стихают до редкой икоты. – Завтра, – шепчет Чимин ему в шею. – Мы поговорим завтра. А сейчас спи. Тэхен спит, и он надеется, что завтра никогда не наступит.

~~~

Той ночью Тэхену снятся белые цветы. Маленькие, изящные. Целое поле, усыпанное ими, под полной ясной луной, такой большой, что она заполняет все небо. Мужской голос зовет его по имени. – Тэ? Тэхен понимает, что он сидит на кровати, что Чимин лежит у него на коленях, а Юнги мирно спит позади него, что еще темно и Тэхену нужно… Нужно что? – Тэ, спи, – бормочет Чимин, укладывая его обратно. – Тебе приснилось. Просто приснилось. Просто приснилось. Тэхен закрывает глаза и ему хочется знать, был ли это всего лишь сон.