~~~
‒ Как думаешь, слышать голоса – это признак безумия? ‒ шепчет Тэхен клену, хотя Юнги нет дома, а Чимин в магазинчике с покупателем, а значит никто не может подслушать его тревоги. Клен немного гудит, не давая четкого ответа, переспрашивая, и Тэхену хочется смеяться от себя, потому что вот он спрашивает дерево, сходит ли он с ума. ‒ Просто… ‒ Тэхен глубже засовывает кулаки в карманы курточки, борясь с утренней прохладой, и отстукивает отрывистый ритм по своему камешку. Он прохладный на ощупь, хотя и прижимается к его руке. ‒ Иногда мне кажется, что я слышу свое имя. Но это больше похоже на воспоминание. Как дежавю. Как будто я проживаю что-то заново. Ветер проносится по двору, шевеля листья на каменной дорожке, и Тэхен моргает, смотря в небо, и ждет ответа, которого, как он знает, он не получит. ‒ Иногда мне кажется, что я не полностью здесь, ‒ говорит он себе, все еще обдумывая слова, и он чувствует, что земля под ним внимательно слушает. ‒ Я чувствую легкость, но не в хорошем смысле. Будто я исчезаю. Тишина ждет. ‒ Мне бы хотелось поговорить с вами на самом деле, ‒ Тэхен гладит кору и слышит звон колокольчика на входной двери. ‒ У меня такое чувство, что вам есть, что сказать, но я не могу это услышать. Ветви над его головой шелестят, хотя ветра нет, и роняют листья на его голову и плечи, и Тэхен оборачивается, чтобы посмотреть на девочку, вероятно, старшеклассницу, которая в трансе проходит мимо него. В ее руке красный кристалл, размером как у него, и она не отрывает от него взгляд, пока идет по тропинке к стене и, не останавливаясь, проходит сквозь нее. Тэхен привык к тому, что они так уходят. Отрешенно. Как призраки. Но Юнги говорит, что призраки больше состоят из энергии. Пузыри. Иногда цветные. Иногда из темной материи. Они не выглядят как люди, потому что они больше не люди. Иногда Тэхен думает, а что, если человек, который был здесь до него, все еще каким-то образом здесь. ‒ Тэ! Тэхен быстро и крепко обнимает клен и бежит обратно к магазину, где его ждет Чимин. Тот потирает руки, чтобы согреть их, и Тэхен врывается в его личное пространство, закидывает руки ему на плечи и сильно наваливается на него, но так, чтобы они оба не упали на пол. Чимин с готовностью принимает объятие, от души смеясь и крепко обнимая Тэхена в ответ, и Тэхен трется лбом о волосы Чимина, вдыхает воздух, и пытается заземлить себя, потому что это не сон, а он не призрак. ‒ Тэ? ‒ Можно у нас сегодня на обед будет жареная курочка? ‒ говорит Тэхен Чимину в волосы, вдыхая его запах, и Чимин делает полшага назад, чтобы закрыть дверь. ‒ Конечно. Я позвоню Юнги. Ты в порядке? Тэхен не уверен, но он знает, что ему нравится это, этот момент, поэтому он кивает, и руки Чимина проскальзывают ему под рубашку и поглаживают его спину. Чимин больше ничего не спрашивает. Они стоят так еще немного, держа друг друга, и затем Чимину нужно вернуться к эликсиру, который он варит, а Тэхену нужно пойти собрать некоторые травы и цветы, чтобы засушить их. Корень алтея, фиалки, льняные семечки, папоротник. У Чимина крупный заказ на обереги. С тех пор как новость о том, что Юнги прокляли, разнеслась по округе, все ведьмы поблизости готовятся к трудному месяцу активности темной энергии. В оранжерее вистерия обвивается вокруг его лодыжки, успешно заставляя его запнуться. Тэхен представляет, что если бы растения могли хихикать, то вистерия именно это бы сейчас и делала. ‒ В глубине души вы все равно меня любите, ‒ говорит он ей с земли, уставившись на переплетенные пурпурные цветы, и, если бы растения могли ругаться, оно бы сейчас тоже это делало. Может, все-таки хорошо, что он не может их слышать.~~~
‒ Тэхен, ‒ бурчит Юнги, и Тэхен чувствует, как он пытается стряхнуть с себя его тяжелые ноги, удерживающие его на месте. ‒ Хммм? ‒ Мне нужно на работу. Не открывая глаз, Тэхен переворачивается до тех пор, пока не лежит на Юнги еще больше, чем раньше, обвив руки вокруг его талии и положив голову на острое плечо Юнги. ‒ Тогда иди на работу, ‒ зевает он. ‒ Что тебе мешает? ‒ Не будь ребенком. В его голосе скрыта улыбка, и Тэхен лишь усиливает свою хватку. ‒ Тебе не нравится обниматься? Пауза. ‒ Кому это вообще может нравиться? ‒ Ты замешкался. Тебе нравится, ‒ Тэхен трется носом о его щеку и слышит, как у Юнги перехватывает дыхание. ‒ Чимин сказал, что тебе нравится. Никто не может соврать Чимину. Ты смущен? Юнги не отвечает, что означает безмолвное отрицание, что означает да. ‒ Тебе следует не ходить сегодня на работу и вздремнуть со мной, ‒ бормочет Тэхен, закидывая свою ногу на ногу Юнги и под нее, и находит силы для того, чтобы пригладить кончиками пальцев волосы у ушей. Он легонько тянет за них, и Юнги немного тает под ним. Тэхен приподнимает голову в поисках ответа. Когда он понимает, что Юнги смотрит на него, пойманный, очевидно, в разгар мысленного спора с самим собой, Тэхен счастливо и сонно ему улыбается, словно излучая свет, и это все решает. Юнги звонит своему клиенту, чтобы перенести встречу на другой день. Тэхен смеется, зовет его сентиментальным и целует до тех пор, пока Чимин не кричит им, что завтрак почти остыл.~~~
‒ День рождения? Хосок отвлекается от телевизора, чтобы удивленно на него посмотреть, не отрываясь от игры. ‒ Они не сказали тебе? ‒ спрашивает он и постукивает немного ногой, пытаясь обойти препятствия, но неудачно. Йоши падает в бесконечную пустоту, а стопка книг падает с журнального столика на пол. Тэхен нажимает ускорение и проносится мимо. ‒ Да, у Чимини день рождения через несколько дней. Джин уже запланировал ужин из восьми блюд. Поверить не могу, что они тебе не сказали. ‒ Ага. Хосок снова возвращается к игре, но Тэхен уже на полкруга впереди и очевидно, что он выиграет. Он пересекает финишную черту, но не чувствует себя счастливым. Уже нет. Он не удивлен, что они ему не сказали. Может, немножко, но не сильно. Тэхену кажется, что ему не рассказывают о многом, но он пытается не думать об этом, потому что из-за этого ему становится грустно, а кто намеренно хочет заставлять себя грустить? Не он. Уже нет. ‒ Ну, Чимин очень переживает из-за своего возраста. И ему не нравится привлекать к себе внимание, ‒ Хосок заканчивает поднимать книги и тянется к пакету сладостей в своем рюкзаке. Приз чемпиона. Тэхен не понимает, почему ему нужно было играть, чтобы заработать его. Не то чтобы у Хосока не было полного доступа к восхитительной волшебной выпечке в кафе. Тэхен смотрит на бумажный пакет. ‒ Ага. ‒ Они не скрывали это специально, балда, ‒ Хосок ударяет его по плечу, и Тэхен не может удержаться от смешка, но в груди все еще тяжело. ‒ В последнее время много всего случилось. Тэхен уже собирается выдать еще одно «ага», но напоминает себе, что слишком много думать бесполезно и это еще никогда ни к чему хорошему не приводило, и вместо этого ударяет себя по ногам несколько раз и спрашивает: ‒ Что мне ему подарить? У меня нет денег. Я не могу выйти наружу. Я не умею мастерить вещи. Хосок забавно смотрит на него, и это что-то хитрое, секретное и неожиданное. ‒ У меня есть идея, ‒ говорит он, и Тэхен сразу же понимает, что он не хочет слышать продолжение. ‒ Но насколько ты против стриптиза? У тебя есть аллергия на шоколадный сироп? Тэхен чувствует бегущие по шее мурашки. ‒ Я не буду делать то, что, как я думаю, ты предлагаешь мне сделать. ‒ У Чимина есть кинки. Просто для информации, ‒ пожимает плечами Хосок, когда у Тэхена отпадает челюсть. ‒ За сорок лет многое узнаешь о человеке. ‒ Заметано. ‒ Итак. Шоколадный сироп? ‒ Не в этой жизни. ‒ Наручники? Тэхен заметно вздрагивает. ‒ Иди домой, хен. ‒ Ты же знаешь, что ты меня любишь, ‒ подмигивает Хосок, на что Тэхен просто закатывает глаза. Он все равно провожает Хосока до двери и смотрит, как он исчезает в стене. Проходят минуты. Листья громко шелестят на дорожке. Тэхен слышит, как на кухне Чимин поет припев песни женской группы. ‒ Да, ‒ тихо говорит он, прижимая руки к груди. ‒ Да, я знаю.~~~
Тэхен просыпается, когда Чимин заново наполняет ванну горячей водой. ‒ Что ты делаешь? ‒ тянет Тэхен, пока Чимин добавляет масло со слабым запахом земли. Корень ангелики. Затем он тянется к другому фиалу, который пахнет сливами. После этого он берет третий фиал, и на этот раз Тэхен не узнает запах. ‒ Что это? ‒ Гвоздика, ‒ отвечает Чимин, добавляя еще несколько капель и отставляя фиал. Гвоздика… Гвоздика, гвоздика, гвоздика. ‒ Гвоздика: защита, сила, исцеление, укрепление магической силы, достижение баланса, ‒ перечисляет Чимин, видя замешательство Тэхена. ‒ Похоже, тебе нужно еще немного подучиться, ‒ ухмыляется он, брызгая в Тэхена мыльной водой. ‒ Отстань, ‒ лениво улыбается Тэхен, сонный от свежей воды, запахов и ласковой улыбки Чимина. ‒ Ты никогда мне раньше ее не добавлял. ‒ Это не для тебя, ‒ говорит он, закрывая кран. ‒ Двигайся. ‒ Почему я… ‒ Тэхен давится воздухом, когда Чимин встает, снимает рубашку и затем начинает расстегивать пуговицу на брюках. В теплом свете заходящего солнца фигура Чимина выглядит восхитительно, а тени и разноцветные блики от витражного окна красиво покрывают его тело. Картина, мечта, воплотившаяся в жизнь. Загорелая кожа, подтянутые мускулы и блять, черт возьми, Чимин обнажен. Чимин обнажен и забирается к нему ванну и это пиздец, ЭТО ПИЗДЕЦ. ‒ Что… Что ты делаешь? ‒ снова спрашивает Тэхен слишком громким и паникующим голосом. Чимин не показывает, что он чувствует стремительную перемену эмоций Тэхена. ‒ Ты всегда слишком долго возишься, ‒ бормочет он, прислоняясь головой к стенке ванны. Это открывает вид на его шею, и разум Тэхена затуманивается, и смотри вверх, Ким Тэхен. Глаза. Наверх. ‒ Плюс, я постоянно беспокоюсь о том, что ты тут утонешь. ‒ Да, но ты не… ‒ Тэхен облизывает губы. Он так и не перестал пялиться. Он знает, что он не должен. Это грубо. Не важно, что происходит и кто они друг другу, пялиться грубо и неправильно, и Тэхену нужно собраться, потому что ступня Чимина поглаживает его бедро, и Чимин обнажен, а Тэхен раньше видел максимум его предплечье. Это слишком много, слишком быстро. Чимин стонет снова, останавливается, глубоко вдыхает. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на него своими прекрасными потемневшими глазами. ‒ Тэ. ‒ Прости, ‒ говорит Тэхен, но он все еще пялится, а его голос выходит слишком ласковым. ‒ Прости, но просто… Боже, ты такой невероятный. Чимин краснеет. Чимин краснеет и внезапно наклоняется вперед, к Тэхену, нависает над ним, расплескивая воду на пол, и глубоко целует его, и Чимин над ним голый и вау вау вау вау вау. Это приятно. Это приятно, но это чересчур. Чимин тут же отстраняется, но он выглядит немного опьяневшим, его глаза прищурены и затуманены. Он держится руками за бортики ванной, и Тэхен пялится на его мускулы и борется с таким сильным желанием дотянуться и провести пальцами по ним, что это его даже пугает. ‒ Что не так? ‒ они вместе сидят в тишине, и выражение лица Чимина изменяется за секунды. ‒ Тэхен-а. Тэхен качает головой. Он сбит с толку, ему хочется плакать, но он пытается запихать эти чувства подальше. Чимин садится на колени, разбрызгивая еще больше воды, и его лицо выражает много разных эмоций. Он озадачен, конечно, но еще ему грустно. Он выглядит задетым отказом Тэхена. Но дело в том, что это не отказ. Дело не в действиях Чимина. Все дело в Тэхене. Именно Тэхен всегда все портит. ‒ Тэ, о чем ты думаешь? Он закрывает глаза. Он не может больше врать Чимину. Не так, как раньше. Они для этого слишком близки сейчас, и, если честно, Тэхен и сам не хочет врать. ‒ Ты слишком хорош для меня, ‒ выпаливает он, откидывая с лица волосы, сильно прижимая руки ко лбу, пока грусть растет в его груди. Он какое-то время уже не чувствовал себя так и забыл, как это тяжело. ‒ Ты такой красивый, и милый, и добрый, а я – это просто я, и я не знаю, что делаю, и чувствую, что будто я… Будто я мараю тебя, ‒ он делает судорожный вдох. ‒ Я не хочу причинить тебе боль. Он так устал прятаться. Он так устал убегать. Но ему хочется взять все слова обратно. Ему хочется запихать эти слова себе в рот, запихнуть их обратно глубоко в себя, но вместо этого он крепко зажмуривается и сильно прикусывает нижнюю губу, чтобы не заплакать. ‒ Ким Тэхен, я люблю тебя. Тэхен распахивает глаза. Чимин наклоняется вперед, сосредоточенно и ласково смотря на него, и дотрагивается до местечка у него за ухом. У Тэхена бегут мурашки, когда рука Чимина спускается к основанию шеи, затем к груди, в которой сердце Тэхена отбивает сумасшедший ритм. ‒ Я люблю тебя, ‒ просто говорит Чимин, смотря на него с нескрываемым обожанием. Тэхен знает, что он не врет. Глаза Чимина никогда не врут. ‒ Я не знаю, слышал ли ты меня той ночью, когда ты произнес эти слова первым. Но я сказал эти слова тогда и говорю их сейчас, потому что ничего не изменилось и не изменится. Я люблю тебя. Очень сильно. И я знаю, что иногда ты думаешь, что все это нереально, но пожалуйста не… не сомневайся в этом. Не сомневайся в нас. ‒ Но я… Чимин, ‒ давится он, и Чимин притягивает его вперед, чтобы поцеловать его в висок. ‒ Помни, мы фокусируемся только на настоящем. На том, что происходит прямо сейчас. Лишь это имеет значение. А не будущее. ‒ Хорошо, ‒ шепчет Тэхен. ‒ Хорошо, ‒ эхом и так же тихо отвечает ему Чимин. Он придерживает Тэхена за подбородок. ‒ Могу я теперь поцеловать тебя снова, пожалуйста? ‒ Да, ‒ кивает Тэхен, едва успевая остановить себя, чтобы не потереться носом о нос Чимина. ‒ Да, пожалуйста. Крепко сжав его бедра руками, Чимин целует его, снова и снова, и снова, и Тэхен целует его в ответ, и этот поцелуй отчаянный, восхитительный и теплый, и Тэхен не знает, где заканчивается его тело и начинается вода. ‒ Хен расстроится, ‒ удается сказать Тэхену спустя достаточно приличное количество времени, которое они провели в ванной. Чимин немного отстраняется от его шеи, чтобы Тэхен мог его слышать. ‒ Хочешь, я позову его к нам? ‒ Я, эм, не знаю… Не знаю, смогу ли выдержать так много. Он чувствует, что Чимин смеется. ‒ Ты такой милый, Тэ. ‒ Я никогда… В смысле, ‒ Тэхен не знает, стоит ли им об этом говорить, хотя им определенно стоит об этом поговорить. Нужно. Он знает это. Но он не знает, что они делают или кто они друг другу, и, может, он просто выставит себя дураком и… ‒ Тэ. ‒ Я спал с людьми, ‒ выпаливает он снова и смотрит вниз. Чимин смотрит на него, внимательно слушает, желает услышать еще. Тэхен кусает губу, пытаясь придумать, что говорить дальше. ‒ Я спал с кучей людей, вообще-то, но никогда с теми, кто бы что-то значил для меня, и я не… Ты значишь. Вы с хеном много значите для меня, и поэтому я напуган. ‒ Не бойся. Только не нас. ‒ Я не боюсь вас, я боюсь самого себя, ‒ говорит он. ‒ Мне все равно, если мне сделают больно, но вы с хеном… ‒ Тэхен, никогда мне больше так не говори. ‒ Что? Чимин немного меняет положение, и теперь смотрит на Тэхена сверху, а его голубой глаз горит от неожиданных эмоций. ‒ Тебе стоит беспокоиться о том, сделают ли тебе больно. Тебе стоит всегда ставить свою жизнь на первое место. Я знаю… Черт, ‒ выплевывает он. Его плечи опущены, а лицо выражает боль. ‒ Я мог чувствовать твою грусть, еще когда мы встретились впервые. Твое горе. Я знал, что ты… ‒ Чимин закрывает глаза, будто говорить об этом ‒ самая тяжелая вещь в мире. ‒ Я знал, что ты, вероятно, хотел умереть. Юнги знал. И ты неделями был в таком состоянии, и только недавно это все и правда прошло, и просто… Черт. Тэхену хочется убежать, спрятаться в оранжерее, и в то же время хочется свернуться клубочком рядом с Чимином и сказать ему, что он в порядке, он в порядке, он в порядке. Чимин упирается макушкой в ключицу Тэхена и глубоко вдыхает. ‒ Тэ, ты должен говорить об этом с нами, ладно? Ты должен говорить нам, если тебе плохо, потому что мы не можем тебе помочь, если ты не говоришь с нами. ‒ Хорошо. ‒ Пообещай мне, Тэ. ‒ Обещаю. Из груди Чимина вырывается вздох, длинный и тяжелый, и Чимин всем весом опускается на Тэхена. ‒ Господи, я так сильно тебя люблю. ‒ Я… ‒ Тэхен пальцем рисует звездочку на плече Чимина. ‒ Почему ты не сказал мне? О своем дне Рождения? ‒ Моем дне Рождения? Но мой день Рождения еще не… Ой. Оой. ‒ Ты забыл? ‒ с надеждой в голосе спрашивает Тэхен, и Чимин отстраняется, чтобы посмотреть на него. ‒ Абсолютно, ‒ удивленно кивает он, и затем смеется. ‒ Боже, я теперь такой старый. ‒ Он сильнее всматривается в лицо Тэхена. ‒ Ты думал, что мы это скрываем? ‒ Не знаю, что я думал. Но мне было немного грустно из-за того, что я узнал это от Хосока-хена. ‒ Прости, милый, ‒ воркует Чимин, но он на самом деле имеет это в виду, и он убирает пару волосков с виска. ‒ У Юнги в марте, если ты хочешь начать готовиться уже сейчас. Тэхен широко улыбается, и Чимин долго на него смотрит, так долго, что Тэхену хочется прикусить внутреннюю сторону щеки. ‒ Что? ‒ Ты такой замечательный, ‒ немного мечтательно говорит Чимин, проводя пальцами по очертаниям мышц Тэхена на шее. Это заставляет кровь внутри Тэхена петь. ‒ Наверное… Наверное, сейчас я хочу хена, ‒ говорит Тэхен тихим от смущения голосом. ‒ Я ждал, когда ты это скажешь. ‒ Затем Чимин повышает голос. ‒ Юнги! Ты можешь подойти сюда? Тэхен размышляет о том, услышит ли его Юнги из своей комнаты, особенно если он слушает музыку или уже спит. Что вполне вероятно. И затем Тэхену становится стыдно, потому что последний час он целовался с Чимином, а Юнги ушел спать в одиночестве. Дверь в ванную скрипит, являя перед ними Юнги. ‒ Что слу… Ого. Вау. Я, эм… ‒ Юнги неловко отступает к стене и поднимает взгляд повыше. Следующие слова он адресует уже потолку. ‒ Вам что-то нужно? ‒ Хен, я хочу тебя. Юнги кладет руки на бока. Немного пристальнее смотрит на место, где стена переходит в потолок. ‒ Кхм, прости, что? ‒ Хен, я хочу тебя, ‒ повторяет Тэхен, и в этот раз его голос еще глубже, чем раньше, и Чимин немного двигается, и Тэхен судорожно вдыхает из-за ощущения рук, скользящих по его бедрам. ‒ Хен. Взгляд Юнги перемещается на них, и он выглядит неуверенным, немного не в своей тарелке, и Тэхен быстро приходит в себя, но вдруг чувствует себя смущенным. И напуганным. ‒ Ты не… ‒ начинает он, и Чимин, должно быть, чувствует его осторожность, потому что он сжимает руку Тэхена под водой. ‒ Ты не обязан, прости. Прости, это все, наверное, очень странно… ‒ Нет. Нет, боже, нет, ‒ Юнги в мгновение ока пересекает комнату, по пути стягивая с себя рубашку и штаны и ступая по лужам на полу. ‒ Двигайтесь. Тэхен наклоняется вперед, немного обескураженный поворотом событий и безупречной бледной кожей Юнги, так контрастирующей с тоном кожи его и Чимина. И вдруг Юнги тоже очень обнажен и заползает в ванну позади него и крепко прижимает Тэхена к себе, смыкая руки на его груди и о-оу черт возьми. Чимин снова открывает кран, чтобы добавить горячей воды вместо той, что расплескалась на пол во время их небольшого перемещения. ‒ Так хорошо? ‒ шепчет Юнги ему на ухо, из-за чего по его рукам пробегают мурашки, и Тэхен счастливо поеживается. Так гораздо лучше, чем просто хорошо. Вода теплая, Юнги разминает пальцами его шею, и Тэхен не может удержаться от стона. Чимин самодовольно ухмыляется, глядя на них. ‒ Прекрати, ‒ бормочет Тэхен, и глаза Чимина раскрываются от удивления. ‒ Прекратить что? ‒ Смотреть на меня так. На его лице промелькивает понимание, и уголок губ Чимина приподнимается, и он смотрит на Тэхена из-под ресниц, в его затуманенном взгляде читается желание, а его волосы торчат в разные стороны. Как кто-то может быть очаровательным и сексуальным одновременно? ‒ Ты имеешь в виду так? ‒ Иди в задницу! ‒ Хочешь? Тэхен напрягается, и Чимин замирает вместе с ним, и это один из тех моментов, когда Тэхен не уверен, чувствует ли Чимин то же, что и он, потому что он ведьма или потому что он человек. ‒ Я, эм… ‒ Чимин краснеет до самых ключиц, и это несправедливо. Несправедливо, что Чимин говорит такое и потом смущается. ‒ Прости. Просто вырвалось. ‒ Нет, в-все в порядке. Руки Юнги, которые остановились после слов Чимина, снова начали двигаться. Тэхен бы хотел увидеть его лицо. Ему нужно знать, что думает Юнги. Что они оба думают. ‒ Тэхен, ты не… Это не… ‒ Чимин издает звук отчаяния. ‒ Так, я буду максимально честен, ладно? Тэхен кивает. Ему нравится честность. Честность – это хорошо. Честность помогает избежать ссор, нервных срывов и слез. Тэхен так устал от слез. Это выматывает. ‒ Ты мне нравишься, ‒ начинает Чимин, и Тэхен краснеет, расцветает и оживляется. Чимин выглядит довольным, но все еще нервничающим. ‒ Ты мне нравишься. Ты нравишься Юнги. Мы нравимся тебе. Юнги и я нравимся друг другу. Мы тут все в одной лодке. Ну, или в ванне. ‒ Тэхен улыбается, отчего Чимин заметно расслабляется. ‒ Я пытаюсь сказать, что мы с Юнги спали друг с другом, но если ты не хочешь такого рода отношений, то мы не будем тебя заставлять. Мне будет достаточно поцелуев и обнимашек. ‒ Мне тоже, ‒ соглашается Юнги, и его дыхание касается уха Тэхена. Это посылает мурашки по его телу. ‒ Мне нравится, ‒ шепчет Тэхен, опуская голову, чтобы скрыть свой румянец. ‒ Мне все нравится, но я… я правда хочу большего. Мне бы хотелось большего. Когда-нибудь. Если вы не против. ‒ Мы весьма не против, ‒ говорит Чимин натянутым голосом. ‒ Отлично. Замечательно. Рад, что мы поговорили об этом. Тэхен кивает и чувствует, что Юнги за его спиной делает то же самое. ‒ Отлично, ‒ повторяет Чимин, соединяя вместе ладони. Он так невероятно смущен, что это даже мило. ‒ Тэ, подвигайся сюда. Я помою твои волосы. Чимин моет волосы ему, он моет волосы Юнги, а затем поворачивается и моет волосы Чимина. Они все время болтают, говорят о своих любимых книгах, фильмах, еде и музыке, ничего такого философского, ничего магического. Тэхену нравится, как Юнги держит его за руку и задает ему разные вопросы, как Чимин уверенно прислоняется к нему, чтобы рисовать узоры на его коже, и при этом сосредоточенно прислушивается к разговору. Если бы они не были в ванной, то это было бы похоже на свидание. ‒ Мы можем сходить на свидание? Юнги останавливается на середине предложения, и они с Чимином смотрят на него так, будто Тэхен прямо перед их глазами превратится в моллюска. Дерьмо. ‒ Я, кхм. ‒ Если Тэхен сейчас попробует бежать, он точно поскользнется на плитке и умрет. Ему бы этого очень не хотелось. Плюс, честность. Честность ‒ это хорошо. Честность ‒ это замечательно. ‒ Я знаю, что мы не можем выйти за пределы магазина, и я не знаю, встречаемся ли мы, типа, могу ли я называть вас своими парнями? Но «парень» звучит так… Я не знаю, недостаточно? Вы в браке? Считается ли изменой то, что вы в браке, а я нет? В смысле вы не должны делать мне предложение, вау, это так странно и неожиданно, и я просто… Я никогда не был на свидании, ‒ заканчивает он кое-как, дергая выбившиеся из челки волоски, и проходит минута неловкой тишины, прежде чем смех Юнги наполняет комнату, а Чимин заползает к нему на колени, чтобы покрыть его лицо поцелуями. ‒ Боже, как мне нравится, когда ты бормочешь, ‒ Чимин улыбается, прижавшись к его щеке, и влажно целует его. ‒ Правда? ‒ Тэхену не хватает воздуха. Он не уверен, как ему вообще удается формировать слова. ‒ Все… все люди, кхм, с которыми я спал… они всегда жаловались, что я слишком много говорю. Кто-то даже затыкал меня силой. Было не очень весело. Повисает тяжелая тишина, и внутри Тэхена все начинает гореть от стыда, и Тэхен цепенеет, и почему он вообще это сказал, почему он… ‒ Нахуй их, ‒ рычит Юнги, сильнее сжимая его запястье, и Тэхен поворачивает голову вбок. Юнги выглядит так, словно он может сейчас кого-нибудь убить. А он наверняка может. ‒ У тебя невероятный голос. Я мог бы весь день слушать, как ты говоришь. ‒ Согласен, ‒ улыбается Чимин, но в его взгляде все еще таится опасность. Злость. ‒ Я люблю твой голос. Говори о чем хочешь, Тэ, и когда хочешь. Мы всегда тебя выслушаем. ‒ Только не тогда, когда я сплю, ‒ вставляет Юнги. ‒ Не трогай меня, когда я сплю. ‒ Ты такой неромантичный, Юнги. У нас тут был такой прекрасный момент, и ты его испортил. Юнги пожимает плечами, будто говоря «ну что поделаешь», и Тэхен чувствует, как кровь пульсирует в его ушах, делает глубокий вдох. Который на выдохе становится смехом. Он смеется и смеется, и немного фыркает, и потом начинает плакать, потому что черт возьми, он чувствует себя облаком. Звездой. Его сердце отбивает быстрый ритм в груди. ‒ Господи, я так сильно тебя люблю, ‒ вздыхает Чимин, притягивая его ближе, изучая его, как будто он что-то необычное и великолепное. ‒ Позволь мне к тебе прикоснуться еще больше. Мне просто нужно чувствовать это. Тэхен кивает, Чимин прижимается к его груди, и Тэхен вытягивает одну руку, и Юнги понимает его намерение и переплетает их пальцы вместе. Чимин не двигается очень долго, так долго, что когда Тэхен открывает глаза, то он уже закутан в одеяла на кровати Чимина. Юнги пишет что-то в своем блокноте, а Чимин читает. Тэхен уютно лежит между ними двумя. Он бормочет что-то невразумительное, даже он сам не знает, хотел ли он что-то сказать, и рука Юнги зарывается в его волосы, а Чимин начинает напевать тихую и спокойную мелодию. Колыбельная. Знакомая мелодия, в которой Тэхен узнает ту самую, что привела его сюда, только следующим утром, когда он просыпается в их объятиях.~~~
В день Рождения Чимина Тэхен просыпается рано утром и готовит завтрак. Ничего не спалив. И не навредив себе. Это невероятно. Это совершенная магия. Тэхен думает, что это магазин так влияет на него. Ну, или защищает себя. Тэхен, конечно, не так опасен, как Намджун, но время от времени у него тоже что-нибудь сгорает. Не его вина, что он не знает о том, что некоторые растения воспламеняются легче, чем другие. Чимин и Юнги все еще спят, свернувшись, на кровати Юнги, и между ними все еще есть пустое место, где чувствуется отсутствие Тэхена. Он мнется на пороге, просто любуясь ими, но яйца уже остывают, поэтому Тэхен стучит ногой по двери и насвистывает мелодию детской песенки о медведях, которую мама пела ему, пока он не засыпал под одеялом. Чимин, все еще в полусне, шарит рукой по матрасу, и когда он не находит то, чего искал, он резко садится, в его широко открытых глазах тревога, а волосы в диком беспорядке. Когда он замечает Тэхена, стоящего рядом с кроватью, тревога пропадает с его лица. ‒ Тэ? Что такое? ‒ Завтрак в кровать для именинника, ‒ улыбается Тэхен, ставя поднос Чимину на колени, когда он садится. ‒ И для Юнги-хена тоже. Я подумал, что ему тоже захочется поесть. ‒ Я польщен, ‒ хриплым голосом отвечает Юнги, потягиваясь, чтобы прогнать сон. Он открывает один глаз. ‒ Я чувствую запах клубники. ‒ А еще тут яйца и панкейки. Смотри, я даже сделал их особой формы. Чимин, прищурившись, разглядывает тарелки. ‒ Это… облако? ‒ По идее это должны были быть сердечки, ‒ пожимает плечами Тэхен. ‒ Но они немного раздулись. И немного округлились. ‒ Мне нравятся мои пухлые и круглые сердечки из панкейков. Боже, улыбка Чимина его когда-нибудь убьет. Только что проснувшийся Чимин выглядит невероятно нежно. ‒ Похоже на твое настоящее сердце, ‒ вставляет Юнги и закидывает ягодку себе в рот. Чимин толкает его в плечо, но видно, что ему нравится комплимент. Тэхен берет свои слова обратно. Они оба выглядят невероятно нежно. ‒ Приятного аппетита, ‒ говорит он, бездумно проводя руками по бедрам. ‒ Я полью цветы и потом помою посуду. ‒ Тэ, ты не обязан… Тэхен заправляет Чимину выбившуюся прядку за ухо и проводит большим пальцем по щеке. У Чимина перехватывает дыхание, он часто моргает, и для Тэхена это маленькая, но сладкая победа. ‒ У меня нет для тебя подарка, поэтому просто позволь мне сегодня помочь. Ладно? ‒ Ладно, ‒ необычайно покорно отвечает он тихим голосом. ‒ Спасибо. Тэхен еще раз проводит рукой по его волосам, и от него не ускользает тихий звук, который издает Чимин. Однако, когда он отстраняется, Чимин берет его за руку, удерживая его на месте. ‒ Что? Чимин лукаво смотрит на него. ‒ А как же поцелуй для именинника? Чувствуя, как сердце поет, Тэхен приподнимает лицо Чимина за подбородок и быстро целует его в губы. Чимин мило дуется, когда он отстраняется, поэтому Тэхен целует его щеки, лоб, кончик носа, один глаз и затем другой, и Чимин очень мило хихикает, и Тэхен целует его в губы еще один раз, наслаждаясь этим, и немного прикусывает его нижнюю губу в конце. Чимин так широко улыбается, что Тэхен немного смущается. ‒ А мне поцелуй для именинника? Юнги расслабленно сидит в стороне, положив голову на руку, будто он смотрит фильм. Его голос кажется равнодушным, но его взгляд тверд. Тэхену не нравится, когда Юнги выглядит так, словно он чувствует себя оставленным в стороне, поэтому Тэхен тянется через кровать, пропускает пальцы через волосы Юнги, и оттягивает его голову назад, чтобы поцеловать его немного чересчур глубоко для восьми утра. ‒ Хен, ты на вкус как клубника, ‒ говорит Тэхен, отодвигаясь, и глаза Юнги светятся, а кончики его ушей краснеют. Тэхен смеется и убирает челку в сторону, чтобы поцеловать его в лоб. ‒ Люблю тебя. И люблю тебя, ‒ говорит он Чимину и похлопывает его по ноге, вставая. ‒ Я скоро вернусь. По пути в оранжерею Тэхен не может перестать улыбаться. Он пытается, но уголки губ продолжают подниматься вверх. Его походка стала пружинистой, и он просто не может это контролировать. Он скачет по оранжерее, все время крича и кружась, потому что сегодня хороший день. Цветы разделяют его энтузиазм и подпевают ему. Сегодня будет самый лучший день. Он об этом позаботится.~~~
Хосок не врал, когда говорил об ужине из восьми блюд. Сокджин приготовил еды на три недели вперед, но, зная аппетит Чимина, ее едва ли хватит на четыре дня. Все удивляются, когда Намджун говорит, что он готовил торт. ‒ А я его украшал! ‒ улыбается Хосок, и Тэхен думает, что торт и правда выглядит произведением Хосока. Очень много посыпки. Съедобные блестки. Много радуги. Хотя много радуги не бывает. Он озвучивает свои мысли, и Хосок дает ему пять. ‒ Ничего не сломали? ‒ лениво комментирует Юнги и немного тыкает торт ножом. Они все собрались вокруг, смотря с недоверием. ‒ Это съедобно? Вы пробовали? ‒ Важно внимание, ‒ твердо говорит Чимин. ‒ Если я умру, то это во имя дружбы. Намджун хмурится. ‒ Заткнитесь. Джин сказал, что он вкусный. ‒ Ну если Сокджин сказал, что все в порядке…. Все поворачивают головы в тот угол стола, где уселся Сокджин, который беззвучно посмеивается над ними. Все отступают, когда он кивает. Но Юнги все еще в раздумьях. Тэхен берет вилку и втыкает ее в розового монстра, а затем засовывает огромный кусок себе в рот. ‒ На вкус как вишня. И корица. И солнышко. Мммм. Тэхен больше всех придирается к еде, и если с ним все нормально, то значит, что можно есть. Они набивают уже полные животы Совсем Не Ужасным Тортом Намджуна, выпивают немного больше положенного соджу, и затем Хосок включает музыку с быстрым ритмом и тяжелыми басами, и он вытаскивает Юнги на середину кухни и, к досаде Юнги и радости всех остальных, кружит его и низко наклоняет. Чимин выбирает Сокджина, и то, как они вальсируют под клубную музыку, ‒ то еще зрелище. Замечательное зрелище. Тэхену хочется взять телефон, но вместо этого он встречается взглядом с Намджуном. По Намджуну видно, что он недостаточно напился, чтобы танцевать сейчас. Или когда-нибудь вообще. Но он встает и садится на пустующее место рядом с Тэхеном. Какое-то время они просто смотрят на остальных. Хосок и Чимин прирожденные танцоры, и очень забавно наблюдать, как они танцуют с Юнги и Сокджином, которые, мягко говоря, далеки от танцев. ‒ Кажется, у вас все хорошо. Тэхен удивлен и не пытается это скрыть. Он поворачивается к Намджуну, который сидит, засунув руки в карманы. Кажется, что ему некомфортно в своем теле, будто оно слишком большое для него. Слишком длинное. ‒ Все хорошо, ‒ Тэхен раздумывает над своим следующим шагом. В последнее время все странно. В плохом смысле. Он уже от этого устал. ‒ Я не злюсь, знаешь. И не обижен на тебя. Я знаю, что ты всего лишь пытался защитить Чимини и Юнги-хена. Намджун откидывается назад на стуле и прислоняет голову к стене. ‒ Я не жалею о том, что сказал. Мне кажется, кому-то нужно было сказать это. Мне жаль, если это задело тебя. ‒ Задело. Но теперь уже нет. Я прощаю тебя. Намджун выглядит немного сбитым с толку, но на его губах играет легкая улыбка и выражение его лица становится добрее. ‒ Так как дела на самом деле? ‒ Какие дела? ‒ Ну, между тобой, Юнги-хеном и Чимином, для начала. Тэхен замечает, что он нервно покачивает ногой, и останавливается. ‒ Все хорошо. Как мне кажется. Теперь мы разговариваем обо всем, что на душе, и это здорово. ‒ О чем? ‒ О чувствах, полагаю. О прошлом. Ну, они теперь знают все обо мне. Намджун издает тихое «хм», обдумывая его слова. ‒ Но тебе кажется, что ты ничего не знаешь о них? ‒ Да. Музыка сменяется на медленную, чувственную, остальные меняются партнерами, и Тэхен думает о том, что то, с каким обожанием Намджун смотрит на Хосока и Сокджина, танцующих вместе, просто очаровательно. ‒ Не могу тебе тут помочь, ‒ наконец говорит Намджун, но его голос не кажется неуверенным. Тэхен не знает, сможет ли он когда-нибудь стать таким же, как он. Спокойным, собранным, абсолютно знающим свое место в этом мире. ‒ Но, может, тебе следует поговорить с ними. До этого молчание делало все лишь хуже. ‒ Он барабанит пальцами по столу. ‒ Вообще-то именно молчание довело тебя до срыва и подстегнуло твое эмоциональное развитие, но я бы не советовал строить отношения на полуправдах и предположениях. Это будут нестабильные отношения. ‒ Я не… ‒ Тэхен не знает, что сказать, поэтому прикусывает губу, чувствует привкус крови и вместо этого начинает теребить край свитера, где уже начинают торчать нитки от частых касаний. ‒ Чимин сказал еще в самом начале, что на некоторые вопросы он не может ответить. ‒ Это было тогда. Сейчас все по-другому. Сейчас вы совсем в другой ситуации, нежели три месяца назад. Вы совсем другие люди. Может быть, сейчас он готов ответить. Может быть, тебе нужно всего лишь спросить. ‒ Но что, если мне не понравится то, что я услышу? ‒ очень тихо отвечает Тэхен. ‒ Человек принадлежит лишь себе. Ты должен принять его всего. Ты не можешь выбирать лишь те части, которые тебе нравятся. ‒ Как ты стал таким умным? Намджун краснеет от слов Тэхена. Он откашливается, и ямочки на его щеках похожи на маленькие кратеры, потому что он так широко улыбается. Тэхен борется с желанием потыкать в одну из них. ‒ Время. Ошибки. Чтение. И курсы психологии, которые я сейчас прохожу. В это время Юнги говорит что-то такое, что заставляет Чимина рассмеяться, и этот волшебный звук доносится до них, и сердце Тэхена сжимается, пропуская удар. Юнги улыбается, Чимин зарывается пальцами ему в волосы, и Тэхен чувствует, как в его груди взрываются миллионы маленьких звезд. ‒ Я бы хотел учиться, ‒ шепчет он, все еще смотря на них, и Намджун понимающе кивает. ‒ Ты хочешь быть флористом, так? ‒ Тэхен кивает, немного ошеломленный из-за красоты перед ним. ‒ Тебе необязательно для этого учиться. Ты знаешь больше, чем достаточно. ‒ Уютная тишина, и затем Намджун произносит невероятное. ‒ Когда ты сможешь уйти отсюда, ты должен открыть цветочный магазинчик рядом с нами. ‒ Да? ‒ шепчет Тэхен, чувствуя одновременно надежду и горечь. Его руки вспотели, а одежда стала чересчур узкой. ‒ Но я не буду знать, кто вы. ‒ Может быть. А может и нет. ‒ Намджун раскачивается взад и вперед на стуле, и он кажется отстраненным. ‒ Но у меня такое чувство, что мы бы подружились снова, даже если бы ты все забыл. Возможно на грани слез. Вот как Тэхен себя сейчас чувствует. ‒ Мы друзья? ‒ Ты теперь один из нас. ‒ Я не ведьма. ‒ Но ты семья. Тэхен не осмеливается посмотреть на него, потому что ему кажется, что ему послышалось. Вместо этого он закрывает лицо рукой, чтобы Намджун не увидел, что он тайно улыбается сам себе. Чтобы никто не увидел его слез. На его голову опускается рука, ероша его волосы. Тэхен осторожно выглядывает, и Намджун успокаивающе поглаживает его по голове, но он все еще смотрит в другой конец комнаты. Он не выглядит смущенным. Тэхен не знает, как он выглядит, но это что-то хорошее. Тэхен успокаивается. Поворачивает голову и вытирает нос о рукав. Намджун локтем пихает его в бок. ‒ Вставай. Хосок достаточно пьян, так что мы вполне можем вызвать его на дуэль и выиграть. ‒ Я видел, как ты танцуешь, хен, ‒ смеется Тэхен, вытирая щеки. ‒ Хоби-хен все равно выиграет. Оставь это мне. Намджун смотрит на него несколько долгих секунд, и в его глазах читаются десятки эмоций, и Тэхен под его взглядом чувствует себя очень молодым. Молодым, но в безопасности. Принятым. Намджун кладет руку ему на шею, и, уходя, говорит: ‒ Ты хороший человек, Тэхен-а.~~~
Остальные уходят уже хорошо за полночь. Хосок, которого Намджун несет на спине, монотонно бубнит про кризис в Сирии и про то, что в супермаркете в конце улицы больше нет чипсов со вкусом меда, в то время как Сокджин рядом с ним громко и фальшиво распевает трот-песни. Но Намджун все равно смотрит на них влюбленными глазами. Истинная любовь во всей красе. ‒ Что это? Чимин и Юнги вернулись в кухню, проводив гостей, и Чимин лениво улыбается, разглядывая букет цветов на кухонном столе. Тэхен поставил их в голубую вазу, которую нашел в чулане. Небесно-голубой цвет, но не приглушенных тонов. А насыщенных. Идеальное летнее небо. Любимый цвет Чимина. ‒ Цветы, ‒ отвечает Тэхен, нервно теребя пальцы за спиной. ‒ В смысле. Да. Цветы. Для тебя. Юнги держится позади, когда Чимин, немного пошатываясь, подходит к столу. Он выпил вина, но не слишком много. Недостаточно для того, чтобы не заметить нервный взгляд Тэхена. Недостаточно для того, чтобы не протянуть руку и нежно погладить лепесток пиона. ‒ Они красивые, ‒ мурлычет он, с любовью разглядывая их. Юнги подходит сзади и обвивает руки вокруг талии Чимина, и Чимин тает в его объятиях. ‒ Я принес их. Из оранжереи. Очевидно, ‒ Тэхен нервно почесывает руку, сжимает и разжимает кулак. ‒ Но цветы были очень рады помочь мне, и мы потом можем высушить их и использовать в саше, и я просто. Я не очень хорошо владею словами и не умею выражать чувства, поэтому я надеялся, что цветы скажут все за меня. ‒ Тэ, это… ‒ Ты, ‒ выдыхает Тэхен, и он не слышит свой собственный голос из-за громко стучащего сердца в ушах, но слова вырываются из него. ‒ Это все ты. Хризантемы значат радость, а гортензии – понимание. Пионы означают сострадание, фрезии – доверие, жасмин – грацию, тимьян – смелость, амариллис – красоту, а лилии… – Тэхен немного задыхается. – Лилии означают первую любовь. Чимин отходит от Юнги, и не то чтобы Юнги пытался его удержать. Тэхен широко раскрывает объятия, и Чимин, переполненный эмоциями, льнет к его груди. Тэхен вдыхает его запах так сильно, как может. Он не хочет забыть запах Чимина. Он думает, что ему, наверное, и не удастся. Тэхену кажется, что Чимин плачет, но, когда Чимин отстраняется, на его лице играет огромная улыбка, он очаровательно щурится, и Тэхен целует его в лоб, потому что он так влюблен, что ему больно. – С днем Рождения, – говорит он ласково и интимно. – Я… я приготовил еще один подарок. Чимин удивленно моргает, все еще улыбаясь. – Что же? – Себя. Чимин в шоке. Он медлит, и отстраняется достаточно для того, чтобы Тэхен понял, что это конец. Слишком рано. Он облажался. – Тэ, – смеется Чимин, и его смех такой же легкий и теплый, как и его взгляд. И когда он привстает на цыпочки, чтобы дотянуться, его нежные губы накрывают губы Тэхена. – Ты уверен? – спрашивает Чимин, переводя дыхание, и Тэхен кивает, наконец уняв панику, и Юнги подходит к нему, переплетая их пальцы. – Ты хочешь нас обоих? Тэхен снова кивает, потому что конечно, конечно, он хочет их обоих, и это все, что им нужно. Притяжение между ними слишком сильное, и Чимин тянется к нему, и их губы, языки и зубы сталкиваются в жарком поцелуе, пока чьи-то пальцы пробираются ему под свитер, а сам Тэхен расстегивает рубашку, стаскивает ее с плеч и дергает за петли на поясе. Кто-то, спотыкаясь, тянет его к лестнице, толкает его на кровать, седлает его бедра, кладет руки ему на грудь, спину, бедра. – Тэхен, – стонет Чимин ему в шею, и голос Юнги отдается эхом, его губы целуют оголенный живот Тэхена, и Тэхен потрясенно смотрит на них. Они оба раскраснелись, их волосы в диком беспорядке, в их взгляде любовь. И все это для него. – Поцелуйте меня, – отчаянно просит Тэхен, и они оба не задерживаются с ответом. Губы на его ребрах, рядом с его сердцем, и в груди Тэхена что-то взрывается, он чувствует окружающие их солнце, звезды и галактики, которые ослепляют их, чувствует, как все их печали рушатся, как их миры сталкиваются друг с другом, чтобы затем соединиться частичка к частичке, дыхание к дыханию, душа к душе.~~~
Тэхен просыпается в 5:34 утра. Он выбирается из-под скомканных простыней, руки и ноги, и накидывает на плечи стеганое одеяло. Во дворе клен шелестит при виде его, но Тэхену не хочется ни о чем говорить. Не сегодня. Вместо этого он садится на холодную землю, чтобы смотреть, как небо возвращается к жизни, а розовые и пурпурные облака катятся по небу. Проходит время. Восходит солнце. Тэхен встает, потягивается, похлопывает кору клена и идет назад. Его ждет Юнги. – Все хорошо? – осторожно спрашивает он, на что Тэхен кивает, забирается обратно в кровать, пытаясь не разбудить Чимина, и сворачивается клубочком рядом с Юнги. – Ты замерз, – темный и ласковый взгляд Юнги будто ищет что-то. Он пытается понять, что не так, но Тэхену нечего на это ответить. – Я смотрел на рассвет. Юнги поглаживает его руку, и Тэхен не чувствует себя нервным. Или странным, или слабым, или нерешительным, или неуверенным. – Что изменилось? Тэхен знает, что он имеет в виду прошлую ночь. Потому что еще несколько дней назад Тэхен говорил, что ему нужно время. – Вы моя семья, – просто и уверенно отвечает он. Юнги глубоко вдыхает. Целует его в висок. – Ложись спать, – говорит он, и Тэхен откидывается на подушки и находит руку Чимина под одеялом. Тэхен вспоминает о своем первом дне в оранжерее, когда он говорил Чимину, что, может быть, быть грустным не так уж и плохо, раз они встретили друг друга. В то время он еще полностью не верил в это, но сейчас? Чимин переплетает их мизинчики, и Тэхен позволяет себе закрыть глаза. Теперь Тэхен думает, что, может быть, он оказался здесь по какой-то причине, и это именно она.~~~
– Хен. Не ходи сегодня на работу. – Мы так разоримся. – Мы можем жить за счет любви. – И растений. – Вы оба просто невероятны. – Мы тоже тебя любим, хен. – Ладно, ладно.