Up We Go

Тэхен просыпается ранним утром. Так рано, что свет, просачивающийся из окна, все еще мистического голубого оттенка. Так рано, что Тэхен несколько минут просто моргает, чтобы прогнать туман из головы, потому что он находится в спальне, простыни пахнут шалфеем и цитрусом, рядом с ним пусто и Тэхен не помнит, чтобы он вчера с кем-то уходил домой. Его кожу покалывает, и он чувствует стук сердца в ушах, но он может сесть. Может встать. Пол теплый, и, хотя Тэхен не знает, где его обувь, он не сильно беспокоится. Наверное, ему следовало бы. Незнакомая постель, незнакомая комната. Никому не хочется тащиться по улицам Сеула без обуви. Но Тэхен в последнее время побывал во многих незнакомых постелях и комнатах. Самое странное тут это то, что это место не кажется ему таким же, как остальные, и он не может понять почему, но у него нет желания оставаться здесь и дальше, чтобы это выяснить. Пол скрипит, и Тэхену это нравится, потому что это значит, что дом старый и обжитой, а Тэхену нравятся старые и обжитые места. Дверь, однако, не скрипит, и это тоже хорошо, потому что это значит, что петли вовремя смазывают. Он оказывается в коридоре, немного узковатом и обклеенном обоями с красно-золотым рисунком, так что все немного подсвечивается светом из окна, когда он идет к лестнице в другом конце коридора. На нижних ступеньках он понимает, что оказался на кухне, достаточно большой и даже огромной, с двумя плитами и застекленными шкафчиками, и что за фигня, это что, котлы? Тэхен немного пялится на чугунные котлы, стоящие на очаге, и затем идет дальше к узкому дверному проходу, ведущему, видимо, в гостиную. Тэхен видит очертания пары диванчиков и кресла. Всюду лежат посапывающие тела, и ладно. Ладно, это была домашняя вечеринка? Тэхену такие не особо нравятся. Слишком много людей, звуков, запахов, которые невозможно контролировать. Но, может быть, вчерашней ночью он был в отчаянии. Может быть, Пьяный Тэхен забил на все, чтобы просто найти, где поспать вместо скамейки в парке. Это был бы не первый раз, когда Тэхен напился настолько, чтобы не помнить ничего следующим утром. Он редко так делает и ему это не нравится, но он уже делал это раньше, поэтому Тэхен, теперь уже немного успокоившийся и более проснувшийся, крадется обратно вверх по лестнице в комнату, из которой он пришел, чтобы найти свой рюкзак и обувь. Но теперь на краю кровати сидит человек, и его силуэт подсвечивается светом сероватого неба. При звуке его шагов человек оборачивается, и Тэхену на секунду хочется просто оставить свои вещи и уйти, не поздоровавшись. Парень, наверное, хороший, раз уж он позволил остаться на ночь. В доме чисто. Тепло. Вроде пахнет травкой, но у всех свои недостатки. Все может закончиться неплохо. Возможно, ему даже удастся остаться на завтрак. ‒ Привет, ‒ Тэхен машет рукой, и внезапно в него врезается тело, из-за чего он практически вылетает обратно в коридор, и это ненормально, ненормально, но Тэхен успевает ухватиться за стену, поднимает руки, чтобы защититься и… ‒ Тэ, ‒ выдавливает из себя парень из спальни, и у Тэхена перехватывает дыхание, потому что он так красив, что ему практически больно на него смотреть. ‒ Тэхен-а, господи, Тэ. Голубой. Голубой глаз. Чудесный оттенок голубого, напоминающий небо ясного солнечного дня. Напоминающий о том, как здорово иметь глаза, чтобы видеть такую красоту. Тэхену хочется раствориться в этом голосе, в этих прекрасных глазах, запахе цветков апельсинового дерева и трав – в том самом запахе, которым пахнет кровать, которым пахнет одежда Тэхена. Его захлестывает стыд, и Тэхен отталкивает парня, потому что он не может, он не может, он не будет, это неправильно. Парень, который теперь стоит, согнувшись, у двери, с тревогой смотрит на него. – ТэТэ? – Простите, – выдыхает Тэхен. Горло щекочет. Он прижимает руку к разрывающемуся от боли виску. Покалывание переросло в гудение, будто его кости пытаются вырваться из тела. – Мне очень жаль, но я не… Что бы ни случилось, я этого не помню, так что, пожалуйста, не называйте меня так. Тишина. Неприятная тяжелая тишина. Тэхен поднимает взгляд, и парень, этот красивый парень с голубым глазом, в чьей кровати он спал, смотрит на него так, будто Тэхен только что его ударил. – Тэ. Тэхен, – у него хриплый голос, и кажется, что он сейчас заплачет. Тэхену нужно остановить это. Неважно, насколько ему одиноко, ему нужно прекратить так поступать с людьми. – Тэхен, ты… Ты же знаешь, кто я, так? – Наверное, я слишком много выпил, – отвечает Тэхен, и он пытается улыбнуться, но у него не получается. – В смысле, я не… Мне жаль, но я не помню вчерашний день. Мне действительно очень жаль. – Ты не помнишь вчерашний день, но что о дне до этого? И о дне до этого и о неделе до этого? – парень решительно идет к нему, но останавливается, когда видит, как Тэхен вжимается в стену. – Что ты помнишь, Тэхен? Какое у тебя последнее воспоминание? – Вчерашний день, – послушно отвечает Тэхен. – Меня выперли из квартиры, и я какое-то время просто шатался под дождем. Я не… Это все. Это последнее, что я помню. Я почти выпрыгнул под машину. Это тоже. Но Тэхен не упоминает об этом вслух. Разговоры с такого обычно не начинают. – Нет, нет, нет, – парень тянет себя за волосы, его голос ломается. – Нет, этого не может быть. Юнги. Юнги! Тэхен вздрагивает от отчаяния в его голосе, и спустя долю секунды дверь дальше по коридору распахивается, являя собой человека с искаженным от страха лицом. – Чимини? – раздается его глубокий голос, и он замирает, пораженный видом Тэхена в коридоре. – Тэхени? Тэхен не знает, что происходит. Он не знает, где он, кто эти люди, почему они продолжают звать его так, будто они друзья, будто они семья. –Тэхен-а, – произносит человек. У него темные глаза и волосы, контрастирующее с бледной кожей. Он такой милый, такой красивый. – Тэ, – повторяет он, порываясь вперед. Тэхен думает, что его сейчас ударят, поэтому он зажмуривается и сжимается. Удара не следует. Вместо этого вокруг его талии обвивается рука, затем еще одна. Тэхен делает шаг назад, и человек следует за ним, уткнувшись головой ему в грудь и всхлипывая. – Мне так жаль, – плачет мужчина, впиваясь ногтями ему в плечи. – Тэ, мне так жаль. – Я не… – выдавливает из себя Тэхен, и его кожу снова покалывает, и он проталкивает воздух в свои сдавленные легкие. – Я не… Простите, но отойдите от меня, пожалуйста. Я не знаю вас. М-мне жаль. Мужчина быстро отстраняется, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Недоумение на его лице сменяется такой печалью, что Тэхен опускает глаза, чтобы не видеть это. – Простите, – шепчет он снова, теребя края своей рубашки. Она гладкая, как шелк, и определенно принадлежит не ему, и он сжимает кулаки так сильно, как может, пока его пальцы не начинают подрагивать. На лестнице слышится топот, появляются новые голоса и лица. Тэхен прижимается к стене, чтобы спрятаться от людей, которые набились в коридор, и он не может вынести это. Его легким не хватает воздуха. – Тэ, успокойся. – Прекратите. Прекратите называть меня так, я вас не знаю, – давится словами Тэхен, отталкивая прочь человека с ярко-красными волосами. – Мы не друзья, не называйте меня так. Повисает тишина, и затем другой парень, на этот раз с фиолетовыми волосами, медленно поднимает руки, будто он сдается. – Хорошо, Тэхен. Хорошо. Но тебе нужно успокоиться. – Я хочу уйти, – Тэхен порывается к лестнице, но его останавливают чьи-то руки. – Где мои вещи? Я ухожу. – Тэхен, ты не можешь уйти. – Почему нет? Вы не можете держать меня здесь, я ухо… О черт, моя голова, – шипит Тэхен, вовремя ухватываясь за перила. На его руке, вокруг его талии снова оказываются руки, и темноволосый парень, тот самый, который смотрел на него, как на привидение, не дает ему упасть. Парень бережно держит его, и Тэхену хочется оттолкнуть его, потому что есть в нем что-то знакомое, что-то теплое и нежное, когда он практически обнимает Тэхена. Тэхен чувствует тяжесть, давящую на глаза, и старается сморгнуть слезы, но все болит. – Чимин, – выкрикивает кто-то, пока Тэхен слабо пытается отмахнуться от поддерживающих его рук. – Чимин! Принеси ему что-нибудь. Что-нибудь посильнее. – Да. Да, сейчас. Кто-то пытается отвести Тэхена обратно к кровати, но Тэхен отмахивается и вырывается из слабой хватки. Он тут же сползает на пол, но его голова разрывается от боли, поэтому когда кто-то снова приобнимает его, у него уже нет сил бороться. – Тэхен, выпей это. Тэхен откидывается на подушки, подальше от чашки, прижимаемой к его губам, которая, к тому же, пахнет сырой землей и вишней. – Мы не пытаемся накачать тебя, – усмехается парень с теплотой во взгляде. – Это лекарство. Поверь мне. Тэхен пытается оттолкнуть руку. Он хочет домой… Но у него нет дома, в который можно вернуться, никто не будет скучать по нему, если он пропадет, и все, что Тэхену хочется, это чтобы эта невыносимая боль в груди ушла, поэтому он открывает рот и глотает. И тут же закашливается. – На вкус как грязь, – морщится он, но все равно делает еще один глоток. – Я сделал его особенно противным, – отвечает блондин из угла комнаты, – специально для тебя. Он допивает напиток, и его даже не тошнит, после чего его разум затуманивается. – Я хочу домой, – бормочет он, и чья-то рука поглаживает его по волосам, и кто-то напевает ему колыбельную. Постепенно он отключается, боль в голове и груди успокаивается. – Ты дома, – шепчет кто-то ему на ухо, и Тэхен больше не может бороться с темнотой, застилающей его глаза.

~~~

Тэхен проснулся уже несколько часов назад, но он не может расстаться с уютом кровати, в которой лежит. Вес одеял и аромат апельсинов, то, как дождь стучит снаружи по карнизу, – такое ощущение, что он уже был здесь раньше, видел все это раньше, и только беспокойное чувство под кожей не дает ему поверить, что это всего лишь сон. Раздается стук в дверь, и Тэхен отвлекается от кисточки подушки, с которой он играл, и видит парня с красными волосами, заглядывающего в комнату. Он с облегчением выдыхает, когда видит, что Тэхен проснулся. – Приветик. Помнишь меня? Тэхен качает головой, и мужчина немного теряет свой задор, но его улыбка остается такой же теплой. Он медленно заходит в комнату, приближаясь к Тэхену, как к напуганному животному. – Я Хосок. Хосок-хен, – Тэхен ничего не отвечает, просто подбирает колени к подбородку и переводит взгляд в окно. – Я пришел поговорить с тобой, если ты не против. Тэхен пожимает плечами на это, и человек, Хосок, подходит к столу и выдвигает стул. Он поворачивает его и садится лицом к спинке, на которую опирается локтями. В руках он держит смятый клочок бумаги. – Полагаю, у тебя много вопросов. – Тэхен ничего не отвечает, поэтому Хосок невозмутимо продолжает. – Во-первых, ты в магазинчике. – И я должен знать, что это значит? Хосок улыбается, услышав его голос, и Тэхен прочищает горло. Оно немного саднит. Хосок складывает и расправляет бумагу. – Это волшебный магазинчик. – Типа ведьмы, волшебники и все такое? – Только ведьмы. Тэхен снова дергает кисточку. Он слишком устал, чтобы подыгрывать. – Ведьм не существует, – возражает он, хотя это и так всем известный факт. – Я понимаю, что это шутка. Спасибо, что разрешили мне остаться на ночь и за лекарство, но я… – он снова прочищает горло. – Это не смешно. Можете прекратить? – Тэхен, это не шутка. Хосок смотрит на него выразительным взглядом, и Тэхен в глубине души знает, что ему не врут. Не сейчас. Не об этом. – Я вам не верю, – говорит он все равно, и как только эти слова слетают с губ Тэхена, они тут же кажутся неправильными, тяжелыми и необдуманными. Он хватается за болящее сердце и голову. Он будто в лихорадке. Слишком горячий, слишком слабый. Кожу покалывает, будто под ней что-то есть. – Тэхен? – Я странно себя чувствую, – произносит Тэхен, и он не знает этого человека, они только что встретились, но ему страшно, его ребра будто разрывает и он так устал. На лестнице слышатся быстрые шаги, они приближаются, и секунду спустя в комнату заходит блондин, которого он видел ранее. Он опирается на дверной проем, встревоженно осматривая Тэхена глазами. – Тэ? – Мне больно, – голос Тэхена ломается, и он впивается пальцами в простыни. Хосок порывается встать, но блондин его опережает. Он быстро берет с прикроватной тумбочки стакан, подносит его к губам Тэхена, и Тэхен пьет, хотя он даже не знает, что именно. Он немного давится и проводит зубами по языку, чтобы немного прогнать горечь. – Отвратительно. – Ты говоришь это каждый раз. Давай, милый, допивай до конца. Тебе станет лучше. Тэхен пропускает мимо ушей это «милый», игнорирует тот факт, что, судя по всему, он уже был в такой ситуации, не обращает внимания на руку, поглаживающую его по шее, пока другой рукой парень наклоняет стакан еще раз, чтобы Тэхен мог пить. Напиток на вкус похож на горелую кору дерева, но оно успокаивает обжигающее чувство в груди, поэтому Тэхен допивает все одним глотком и отстраняется, чтобы его не стошнило. Когда он поворачивается обратно, то оказывается лицом к лицу с парнем. Его зубы сжаты, в глазах тревога, и Тэхен задерживает дыхание и ждет, когда он что-нибудь скажет. Что угодно. Никто не смотрел на него так раньше. – Почему ты так на меня смотришь, – шепчет он, и блондин моргает, убирая Тэхену мокрую челку со лба. Он отвечает без промедления. – Потому что ты красивый. Тэхен делает пару глотков воздуха, чтобы успокоиться. – Ты меня даже не знаешь. Что-то в выражении его лица меняется, но ему удается выдавить из себя смешок. – Мне не нужно знать тебя, чтобы видеть, что ты красивый. Обычно Тэхен ненавидит, когда до него дотрагиваются незнакомые люди, но на этот раз он не возражает. Почему он не возражает? – Что происходит на самом деле? – спрашивает он, наклоняя голову, так что парню приходится отстраниться. Кажется, что ему неловко сидеть сложа руки, будто он привык постоянно чем-то заниматься. – Кто вы? Блондин прикусывает губу и ничего не отвечает. – Это Чимин, – наконец говорит Хосок, и он так тихо себя вел, что Тэхен забыл о его присутствии. – Он владеет этим магазинчиком. – Волшебным магазинчиком? – Хосок кивает, и Тэхен кивает в ответ. Его разум немного затуманен, и все это кажется нереальным, но он слишком устал, чтобы спорить. – Вы меня накачали чем-то? У меня был передоз или что? Парни обмениваются напряженным взглядом, Чимин кусает губу, Хосок тяжело и устало вздыхает и говорит: – Твое тело все еще привыкает к магии. Тэхен пытается переварить эти слова. – Что? – Горячее покалывание, которое ты чувствуешь, – это магия, – поясняет Хосок, постукивая пальцами по руке. Тэхен следит за этим движением. – Твое тело пытается приспособиться. Так происходит со всеми. Чимин рядом с ним вертится. Он играется с одним из своих колец, тем, что золотое. Все остальные кольца у него серебряные. – Я давал тебе зелье, чтобы уменьшить боль, – ласково говорит он. – Побочные эффекты должны уйти завтра. – Это не то, что… Этого не может быть, – посмеивается Тэхен. – В смысле магия? – Я уже говорил, – отвечает Хосок. – Это волшебный магазинчик. – Да, но… – Тэхен переводит взгляд с него на Чимина, но по какой-то причине ему от этого грустно, так что Тэхен выбирает смотреть на серое небо снаружи. – Ладно, предположим, я вам верю. Но при чем тут я? Этот магазин меня ест или что? – Нет, конечно. Ты чувствуешь не магию магазинчика. Это… – Чимин обрывает себя на полуслове, поэтому Хосок заканчивает за него. – Это твоя собственная магия. – Я все равно… – Чимин не смотрит на него. Хосок смотрит лишь на него. – Я все равно не понимаю. – Ты ведьма, Тэхен, – широко улыбается Хосок, будто это – лучшая новость, которую он слышал в жизни. – Как и мы. Тэхен моргает, судорожно вдыхает и говорит: – Бред. Я не настолько под наркотой. Чимин так сильно крутит кольцо на пальце, что Тэхен замечает, что кожа вокруг костяшки покраснела. – Ты совсем не под наркотой. Мы же говорили, то, что ты чувствуешь, – это твоя магия, которая пытается успокоиться. – Я не… – Они оба выглядят достаточно вменяемыми. Все это не кажется лихорадочным сном. Его интуиция не бьет тревогу. – Давайте по новой. Кто вы все? И где именно я нахожусь? – Ты в Сеуле, в районе Намдэмун, – отвечает Хосок, снова беря все на себя. – Меня зовут Чон Хосок, и я ведьма сновидений. Это Пак Чимин, он также владелец этого магазинчика, и он кухонная ведьма. – Хорошо, – кивает Тэхен, усаживаясь немного прямее на кровати. – Хорошо, это все звучит, как полная херня, но ладно. Хосок улыбается, но его голос остается немного осторожным. – Тэхен, это все правда. Это на самом деле волшебный магазинчик, и я на самом деле ведьма снов. А Чимин – кухонная ведьма. А ты, – он указывает пальцем на Тэхена, – зеленая ведьма. Тэхен истерически смеется, не в силах удержаться. – Ага. Конечно. – Тэ, – блондин, Чимин, серьезно на него смотрит, сложив руки на груди. – Тэ, это не шутка. Мы бы никогда тебе не соврали. Улыбка Тэхена меркнет. – Но это должно быть шуткой. Магии не существует. – Но это не так, – Чимин выглядит разбитым, и он придвигается ближе, так что их ноги соприкасаются. Его дыхание немного сбито. – Ты… Ты не помнишь, но ты пришел сюда почти пять месяцев назад. Ты спас наш сад, и мы… Ты наш друг. Тэ, я бы никогда тебе не соврал. Пять месяцев? Пять месяцев – это очень долго. Пять месяцев значит, что… Тэхен выбирается из постели, его ноги запутываются в простынях, из-за чего он падает на пол с глухим звуком. У него болит нога, и встревоженный Чимин спешит к нему, чтобы помочь ему встать, но Тэхен заставляет себя подойти к окну. Он удивленно охает при виде сурового зимнего пейзажа, который ему не был виден с кровати. Его дыхание затуманивает окно, когда он говорит. – Хорошо. Ладно. Пять месяцев. Понял, – Тэхен проводит пальцем по запотевшему окну. Стекло очень холодное. – Но я не ведьма. У меня нет какой-то силы или типа того. – У зеленых ведьм особенные отношения с природой, у других ведьм такого нет, – отвечает Чимин, стоя слишком близко за его спиной. – Ты всегда хорошо с ними ладил. Ты мог их слышать. Теперь ты сможешь говорить с ними так, как всегда хотел. Помогать им расти и исцеляться быстрее. – Я могу говорить с растениями? – Скорее всего. Тебе нужно будет это проверить. Тэхен кивает, все еще смотря на пожухлую траву во дворике и на голые ветви большого клена. Тут и там лежат небольшие снежные островки. – Странно, но ладно. – И у тебя есть метка ведьмы, – добавляет Хосок, чувствуя, что они все сильнее теряют его. Он передает Чимину небольшое зеркальце, который дает его Тэхену. – У всех ведьм есть метка магии на теле. У меня это волосы. У Чимина – волосы и глаз. Тэхен поднимает зеркальце и тут же его роняет. – Нет. Это зашло слишком далеко. – Тэхен. – Это не я, – Чимин наклоняется, чтобы поднять зеркальце с пола. – Это не… Что вы со мной сделали? – Ничего, – Чимин кажется искренним и заслуживающим доверия, и этого не может быть, потому что Тэхен никому не доверяет. Он не может себе позволить. Никто никогда не давал ему для этого причины, так почему сейчас? Почему он? – Мы с тобой ничего не делали, Тэхен. – Но мои глаза… Они странные. Вы надели мне линзы? – Тэхен трет, трет и трет, но линза не достается. Он забирает зеркальце у Чимина, игнорируя его удивленный возглас, когда их руки соприкасаются. Тэхен смотрит на себя снова, и этого не может быть. Это не может быть реальностью, потому что его волосы и глаза стали невероятного золотого оттенка. Хосок прочищает горло. Тэхен дергает себя за челку, и ему кажется странным, что она крепко прикреплена к его голове. Настоящие волосы. Настоящие волосы, настоящие глаза. – Мы ничего не делали, Тэхен-а. Это твоя магия. Это твоя метка. – Я не могу…. Это не смешно, – Тэхен трясет головой, чувствуя, как сердце падает куда-то вниз. Тэхен видит, что его губы двигаются, а глаза моргают. На скуле у него почти прошедший синяк, но он не знает, где он его получил. – Я не ведьма, и вы не ведьмы, и магии не существует. – Тэ, – Чимин оказывается рядом с ним, положив руку ему на ногу и успокаивающе поглаживая его по колену, будто он делал это уже тысячу раз. – Тэхен-а, ты же знаешь, что это все правда. И он знает. Тэхен знает, что они не врут, что это он в зеркале, что лето давно закончилось, и он не может вспомнить последние пять месяцев своей жизни. Он знает, что в нем что-то изменилось. Не только внешне, но и внутренне. Словно он больше не тянет на себе груз отчаяния. Будто его душа успокоилась. Тэхен накрывает руку Чимина своей, переплетая их пальцы и наблюдая за тем, как выражение лица Чимина смягчается, но за этим скрыта боль, и Тэхен знает. Тэхен знает, что это не первая ночь, которую он провел в кровати Чимина. – Тэ? Чимин смотрит на него с надеждой и нежностью во взгляде, и Тэхену хочется сказать ему, что он чувствует себя дома. Вместо этого он отстраняется, вырывая свою руку у Чимина. Тэхен сбит с толку и озадачен, и Чимин, должно быть, видит панику в его глазах, потому что он пытается успокоить его, пытается снова взять его за руку, но Тэхен уже на ногах. Его голова перегружена, желудок будто свернулся в узел. Хосок зовет его, но Тэхен бежит к лестнице, дважды почти спотыкается. Он успевает схватиться за перила, чтобы не влететь в стену, и в кухне воцаряется тишина, пока он пытается восстановить равновесие. Тэхен судорожно вдыхает, вытирает глаза. Он видит перед собой трех человек, сидящих за большим деревянным столом. Притихших. Выжидающих. Осторожно рассматривающих его. В их глазах жалость. Боже, Тэхен уже насмотрелся на такие взгляды до конца жизни. Один из них, красивый парень с темными волосами и ласковыми глазами, из-за которого Тэхен себя чувствует странно радостным, встает, чтобы поприветствовать его. – Тэхен-а? Один взгляд на Тэхена, и он в растерянности останавливается, а улыбка пропадает с его лица. Двое других парней грустно смотрят на них из угла, но хуже всего – это Чимин. Чимин стоит на ступеньках лестницы, сжимая перила так, словно только благодаря им он и держится вертикально, и по его щекам бегут слезы. Тэхен чувствует, что его зрение сужается, и он не хочет больше видеть их разочарование, поэтому он бежит. Он не знает, что еще делать, кроме как убегать, и его тело, должно быть, знает что-то, чего он не знает, потому что он пробегает мимо всех через, как ему кажется, магазин, странный магазин, заполненный кристаллами, фиалами и растениями. Он оказывается во дворе, который он видел из окна и который окружен высокими кирпичными стенами. Кто-то зовет его по имени. Тэхен оглядывается, но у двери никого нет. Он снова слышит свое имя, снова, и снова, и снова. Приветствия и утешения, так много голосов, соединяющихся вместе, что они почти оглушают его, пока он не слышит, как кто-то говорит им всем замолчать. Успокойтесь. Вы его пугаете. Глубокий рычащий голос. Старый, хриплый и теплый. Клен. Тэхен падает на колени, слишком ошарашенный, чтобы оставаться на ногах, потому что голоса – это растения. Растения говорят с ним. – Они не врали, – шепчет он, и как только он произносит эти слова, тревога, распирающая его грудь, пропадает, оставляя после себя простое недоумение. – Ким Тэхен? Тэхен оглядывается и видит, что у входа во двор стоит женщина, положив одну руку на кованые ворота и с любопытством смотря на него. Тэхен кивает, и женщина идет к нему, улыбаясь. – Я тебя искала. Меня зовут Сонми. Я Верховная Ведьма Сеула. – Вы… – Тэхен сжимает небольшой пучок пожухлой травы, растущей у каменной дорожки. Его ноги замерзли. – Верховная Ведьма. Вы – Верховная Ведьма. Сонми кивает, совершенно не растерявшись от его внешнего вида, затем присаживается рядом. У нее фиолетовые глаза. Цвета лаванды. – Это дом Юнги и Чимина, – говорит она, поддерживая разговор и оглядываясь по сторонам с приятным удивлением. – Полагаю, вы уже встретились? Вы друзья? – Я не… Я не помню, – говорит Тэхен, потому что хотя Чимин и говорит, что они друзья, хотя Тэхен и знает, как читать по лицу, он все еще ничего не понимает. – Я ничего не помню. Выражение лица Сонми меняется, ее взгляд становится тверже. Тэхен напрягается, внезапно испугавшись. – Что ты имеешь в виду? – Чимин говорит, что я был тут несколько месяцев, – говорит Тэхен, слова так и вырываются из него. – Но я ничего не помню. Я не помню их. Но Хосок-хен говорит, что это волшебный магазинчик и что я ведьма, но я не могу быть ведьмой, нуна. Это не… Я не могу. Просто не могу. Я не… «Я недостаточно особенный для этого» хочется сказать ему, но он прикусывает щеку изнутри, потому что из всего случившегося – это самое невозможное с точки зрения Тэхена. Потому что, может быть, он верит в ведьм. Может быть, он верит в разговоры с растениями, зелья и волшебные сны. Но все это замечательно и невероятно, а Тэхен никогда не был близок к чему-то такому. Так что почему он? Почему сейчас? – Хосок? Чон Хосок здесь? – Сонми смотрит мимо него на входную дверь магазинчика. Она хмурится. Когда она встает, то протягивает ему свою руку в перчатке. – Пойдем внутрь, Тэхен-а. Мне кажется, меня не посвятили в некоторые секреты. Действие зелья, которое ранее принял Тэхен, заканчивается, и его голова начинает болеть, а в веках ощущается сердцебиение. В воздухе чувствуется пульс чего-то живого, и Тэхену не хочется называть это магией, но он знает, что это она и есть. Она взволнованно кружится вокруг них, оседая рядом с маленькой фигуркой Сонми, которая стоит в центре кухни. – О чем, черт возьми, вы оба думали. Чимин прижимается к Юнги, темноволосому парню, которого он ранее уже видел, и они оба стоят, склонив головы, пока Сонми, морщась, меряет шагами комнату и пытается сложить их историю в один паззл. История была долгой, охватывающей несколько месяцев, с тех пор как Тэхен впервые появился у них на пороге, как он вернулся, как он остался. Тэхен сидит на середине лестницы, слишком ошеломленный, чтобы делать что-то кроме того, как слушать. Хосок и парень с фиолетовыми волосами, Намджун, держатся поблизости, будто они думают, что он снова попробует убежать. Что вполне возможно. Он еще пока не решил. Сокджин, красавчик с добрыми глазами, сидит за кухонным столом, молча наблюдая за ситуацией. – У нас не просто так есть правила, – успокаивается, наконец, Сонми, вздыхая и запуская руку в свои длинные волосы. – Почему вы не связались со мной, когда узнали, что он не может уйти? Чимин, Юнги, о таких вещах нужно сообщать. Тэхен понял большую часть. Смог принять большую часть. Что магазин почувствовал его грусть и позвал его, чтобы помочь. Что он выбрал исцеляющий кристалл, тот желтый, что в настоящее время лежит у него в переднем кармане, и потом ушел. Как и положено. Однако он вернулся. Он единственный, кто вернулся. – Но мы думали… – Чимин не может заставить себя поднять голову. – У нас все было под контролем. Мы не… Просто он… Тэхен вернулся и уже не мог уйти. Чимин и Юнги пытались помочь ему, вернуть его обратно в реальный мир. Они правда пытались. Чимин пересмотрел каждое заклинание и зелье. Юнги помог его семье двигаться дальше. Неудивительно, что Тэхен чувствует себя так воздушно. Нести на себе шестерых весьма тяжело. Сонми издает какой-то звук, похожий на что-то среднее между беспокойством и злостью. – Люди могли погибнуть, Чимин. Если бы его магия на самом деле разрушилась, она бы уничтожила все в радиусе нескольких миль. Тысячи бы погибли, и вы в том числе. Но Тэхен остался. Тэхен помог растениям. Тэхен влюбился. – Но мы все уладили, – говорит Юнги, который, кажется, где-то не здесь. – Намджун уладил, – обрывает его Сонми. – Если бы его тут не было, мы бы сейчас не говорили. Вы ему обязаны своими жизнями. Но самое невероятное заключается в том, что Юнги и Чимин… Они тоже полюбили его. Чимин ударяет кулаком по нижнему шкафчику, и треск дерева заставляет Тэхена свернуться еще сильнее. – Мы знаем! – его голос срывается, и рука Юнги сжимает его плечо. – Мы понимаем. Мы облажались и мы понимаем это, но мы не могли… Мы не могли его отпустить, нуна. Мы просто… Ему было суждено остаться с нами, – энергия в комнате увеличивается, и Тэхен может чувствовать, как она беспокойно вертится вокруг них, подначивая Чимина. Тэхен думает, могут ли остальные тоже это чувствовать. Не похоже, чтобы у кого-то еще были проблемы с дыханием. – Все наконец приобрело смысл, – продолжает Чимин ломающимся голосом. – Это не мы удерживали его здесь, это был… Это был Чонгук. – Все взгляды в комнате обращаются на него, и он смотрит вниз, чтобы спрятаться от их веса. – Все это время это был Чонгук. Тэхен оглядывается вокруг, размышляя о том, кто не пришел. Есть ли в магазинчике еще одна ведьма, которая сейчас не с ними. – Чимин-а, – бормочет Сонми, смотря на него с состраданием. И Тэхен видит это, видит, как Чимин прикусывает изнутри щеку, чтобы не заплакать, как рука Юнги перемещается вниз, чтобы соединить их руки, и до него доходит. – Чимин, Чонгука нет уже больше года. – Но он такая же часть магазина, как и мы, – икает Чимин, не утруждаясь вытереть слезы. – Его энергия все еще здесь. Заклинание Юнги привело Тэхена сюда, но магия Чонгука позвала его назад и заставила его остаться. Куки… Он, должно быть, почувствовал спящую магию Тэхена. Поэтому Тэхен не мог уйти. Поэтому у него были эти предчувствия. Магазин знал, что он ведьма, и пытался сказать ему. Пытался сказать нам, до того, как его магия бы разрушилась. У Тэхена перехватывает дыхание, в то время как энергия в комнате обвивается вокруг Чимина и Юнги, будто защищая их. – Чимин, – вздыхает Сонми, на что Чимин качает головой. – Ты знаешь, что я прав, нуна. Хосок проанализировал его сны, и в них были знаки. Чонгук месяцами пытался предупредить его. Просто… Сейчас все встало на свои места. «Все встало на свои места» повторяет Тэхен сам себе, и он наблюдает, как энергия, которая в самом начале казалась просто чувством, медленно начинает мерцать в воздухе. – Чимин, я верю тебе, – осторожно говорит Сонми. – Правда. Но даже если это и та причина, по которой он оказался здесь, то это не имеет значения. Тэхен – новичок. Вы знаете, что за этим следует. – Но он… – Ему нужны ответы. Нужно обучение. Тэхен чувствует на себе взгляды. Он поднимает глаза от пола и видит, что Чимин и Юнги смотрят на него с такой болью, что ему хочется убраться из комнаты, из дома, выскочить за ворота и убежать от всего, что здесь происходит. Намджун дергается в его сторону, будто читая его мысли. – Мы можем обучить его, – говорит Юнги, и Чимин согласно кивает. – Ты знаешь, что это не так работает, Юнги. Это сказал Сокджин. Сокджин, который тихо и задумчиво наблюдал за ними в течение всего разговора. Сокджин, который выглядит так, словно он лучше делал бы что угодно, только не говорил слова, которые собирается произнести. – Тэхену нужна зеленая ведьма и спокойная обстановка, а вы оба… – Он многозначительно смотрит на Юнги и Чимина, будто просто их существование уже само по себе ответ. Его голос смягчается. – Я думаю, для Тэхена будет лучше, если он не останется здесь. Юнги скалится. Чимин на грани слез. – Но он не может уйти, – говорит Чимин. – Ворота. Он их не видит. – Тэхен, ты видел ворота снаружи? Все снова смотрят на него. Тэхен отворачивается от кружащегося и светящегося облака вокруг Чимина и немного медлит, пытаясь найти голос. – Да. – Чимин выглядит так, будто его ударили. Тэхену хочется забрать свои слова назад. – Да, за кленом. Большие и железные. Чимин и Юнги выглядят так, словно их ударили под дых. Сонми вздыхает, и, как и в случае с Сокджином, Тэхен знает, что ей хотелось бы, чтобы у них не было сейчас этого разговора. – Чимин, Юнги. Мне жаль, но Тэхен не может здесь остаться. Вы знаете это. Вы знали это с самого начала. – Чимин трясет головой. Рука Юнги, которой он не держится за Чимина, сжимается в кулак и разжимается. – Он совсем не помнит вас. Ему нужна объективная и беспристрастная обстановка. Вы же будете сбивать его с толку. – Не будем, – говорит Юнги, и в это же время Чимин несогласно восклицает. – Мы начнем сначала. Притворимся, что ничего не было. Облако, которое он видел раньше, красивый вихрь света начинает формироваться во что-то более плотное, что-то менее волшебное и более… – Но будет ли это справедливо по отношению к вам самим? Более похожее на человека. – Отпустите его, – говорит уже Намджун. Рядом с ним, положив руку ему на плечо, стоит Хосок. К ним присоединяется Сокджин, и Тэхен долго смотрит на них троих, пока не приходит к еще одному открытию за день. – Сейчас все закончится тем, что вы сделаете больно себе. Юнги скалится, полностью обнажая свои зубы, и Тэхен замечает, что у него, судя по всему, есть клыки. – Не твое… – Вас там не было. Чимин неподвижен, так неподвижен. Он держится рукой за живот, будто пытаясь сдержать себя, будто он готовится к чему-то ужасному. – Вас там не было, – повторяет он, и остальные напрягаются от его слов. Комната пульсирует, дыхание Тэхена ускоряется. Ему кажется, что он ударяется головой о стену снова и снова, и снова, поэтому он стекает на ступеньки. – Вы делаете вид, что понимаете, через что мы проходим, но это не так. Чонгук был не вашим, он был нашим. Тэхен прижимает руки к груди, его кожу покалывает при виде парня, который теперь стоит рядом с Чимином. Его лицо выглядит добрым, грустным и полным любви, и Тэхен не знает, как долго он сможет это выносить. Как они могли жить здесь, когда на них давит такое большое горе? – Он был нашим, и мы не… Я должен был быть с ним, – выдавливает Чимин, он весь дрожит. Юнги опускает голову, прижимая подбородок к груди. – Мы должны были быть с ним, а нас не было, и теперь его нет. Его нет, и теперь мы теряем и Тэ, и просто… Я не могу продолжать так. Не могу потерять еще кого-то. Следом приходит скорбь. Волны скорби захлестывают кухню, и Чимин начинает плакать, Юнги колотит дрожь. Сокджин тут же оказывается рядом с ними, обнимая их и передавая Юнги Намджуну, чтобы тот его обнял. – Чимин. Чимини. Успокойся, – воркует Сокджин, поглаживая его по лицу и волосам, проводя рукой по спине. – Тэхен не умирает. Он просто ненадолго уедет. – Но как только он уйдет, он все забудет, – воет Чимин, безутешно рыдая. – Сейчас он тоже ничего не помнит, Чимин. Чимин просто качает головой, содрогаясь. – Но он хотя бы будет здесь. Тэхен вытягивает ноги перед собой, скрещивая лодыжки, и похлопывает по ступеньке, на которой сидит. Тот самый паренек замечает приглашение и идет к нему, и Тэхен видит, что он потрепан, что у него идет кровь из виска, что он окружен светом, поэтому его фигура кажется немного расплывчатой. Руки Хосока, который стоит рядом с дверью, трясутся. Сонми молча стоит в стороне, давая им время наедине, и промокает глаза. Юнги ничего не говорит, не обнимает Намджуна в ответ, просто позволяет кому-то еще на несколько мгновений нести его груз. Тэхен смотрит, как парень присаживается рядом с ним. Их плечи соприкасаются. Их глаза встречаются. Они обмениваются взглядом, в котором недели, месяцы невысказанных слов. – Чонгук хочет, чтобы вы его отпустили. Тэхен чувствует, как настроение в комнате меняется. Он не может заставить себя посмотреть на остальных, которые теперь молча всхлипывают, поэтому он смотрит на парня, смотрит на Чонгука, чьи грустные глаза все еще хранят тепло и искренность даже спустя столько времени. – Это может показаться немного бредовым, – начинает он, и Чонгук улыбается ему, отчего в комнате становится теплее, ну или ему просто так кажется. Он приводит в порядок мысли, чтобы понять, что является воспоминанием, а что – сном. Он замечает на столе подсолнухи, стоящие в стеклянной вазе, и впервые за этот день, впервые за, как кажется, вечность, Тэхен не чувствует себя одиноким, или потерянным, или сломанным. – Я не очень понимаю, что происходит, – говорит он, и Чонгук ободряюще кивает, – но мне нужна была помощь, и магазин дал мне вас. Вам обоим тоже нужна была помощь… Поэтому он дал меня вам. Тэхен отворачивается от Чонгука, смотрит туда, где стоят удивленные Чимин и Юнги. – Я отпустил свою скорбь, – мягко произносит Тэхен, и он не совсем уверен в том, что говорит, но он верит в свои слова. – Я отпустил свою злость. Я научился любить себя. Теперь… Я думаю, настала ваша очередь. Тэхен размышляет над тем, что же остальные знают, чего не знает он, раз они так смотрят на него, смотрят на Чимина и Юнги с таким необъяснимым пониманием. – Ты можешь видеть его, не так ли? – внезапно спрашивает Юнги, отстраняясь от Намджуна и кивая туда, где сидит Чонгук. Чимин вздрагивает, все его тело скручивается, в его взгляде неподъемная боль. – Ты можешь его видеть? – шепчет он, и Юнги закрывает глаза и кивает. – Ты мог его видеть все это время? – голос Чимина не кажется разозленным. Его голос звучит так, будто кто-то только что переломал ему ребра. – Юнги… – Только иногда, – вздыхает Юнги. – Когда все становилось слишком плохо. Когда нам было слишком плохо. – Почему ты мне не сказал? – Потому что я не… – Юнги проводит рукой по лицу, стараясь ни на кого не смотреть. – Сначала я думал, что мне просто показалось, знаешь? Потому что я скучал по нему. Энергия Гука так связана с магазином, что, я не знаю, я просто не думал об этом. Я не думал об этом до… – Юнги глубоко вдыхает. – До того дня, когда меня прокляли. Я думал, что сплю, но он был здесь. Он защитил Тэ. Думаю, я уже точно знал после этого, но я просто… Я не хотел его отпускать. – И все это время ты мог с ним говорить? – Нет. Ничего подобного. Просто… – Юнги тянется к руке Чимина, и Чимин позволяет ее взять. – Клянусь, Чимин-а, я ничего от тебя не скрывал. Это случилось всего лишь дважды. Теперь уже трижды, полагаю, – Юнги пристально смотрит на лестницу, и Чимин следит за его взглядом. – Он здесь? Прямо сейчас? Тэхен кивает, и у Чимина подгибаются колени. Он падает так быстро, что Юнги не успевает подхватить его. – Чимини… – Он здесь, – Чимин сломлен, и Юнги садится рядом с ним, поглаживая его по волосам. – Он был здесь все это время. – Да, Мин. Он был здесь все это время. – Мы удерживали его здесь, – шепчет Чимин, но на кухне так тихо, что Тэхен слышит его тихий голос. – О господи, мы удерживали его здесь. – С ним все хорошо. Он… – Юнги снова смотрит на них. Его глаза покраснели из-за сдерживаемых слез. – Он очень яркий. Ярче, чем я когда-либо видел. Тэхен понимает, что никто из них не видит Чонгука так, как он. Таким, каким он однажды был. Молодой паренек со смешными глазами, в тяжелых ботинках, с зачесанными набок волосами. – Я не хотел его отпускать, – говорит Чимин так тихо, что Тэхен почти не слышит. Юнги глубоко вдыхает и убирает с лица Чимина прядь волос. – Я не могу… Я не знаю, как его отпустить. Чонгук дотрагивается до его руки, и Тэхен быстро встает, пересекает кухню парой широких шагов и опускается на пол рядом с Чимином. – Возьми меня за руки, – Чимин потрясен, и Тэхен сам переплетает их пальцы вместе. Глаза Чимина на мгновение становятся ярче, и он смотрит на их руки немного мечтательно, немного неуверенно. – Вспомни что-нибудь счастливое. Чимин настороженно смотрит на него. – Тэ… – Нужно начинать с этого, – быстро говорит Тэхен, прижимая их ладони друг к другу. Это все ненормально, но пускай. Он доверяет Чонгуку. Он доверяет себе. – Ты вспоминаешь что-то счастливое. Ты вспоминаешь самые счастливые моменты с ним. Подумай о чем-нибудь сейчас. Юнги тянется к ним, и Тэхен дает ему свою руку, которую Юнги тут же берет своей рукой. Чимин берет Юнги за другую руку, и они сидят вместе, склонив головы, и Юнги и Чимин закрывают глаза. Тэхен тоже закрывает глаза и вспоминает годы, проведенные с дедушкой и бабушкой. Он думает о том, как они с бабушкой пекли пироги на праздники и как кухня при этом наполнялась запахом клубники, о том, как они с дедушкой вспахивали поля ранней весной, еще до того, как солнце поднималось над деревьями и пока трава была покрыта росой. Он думает об одном дне в августе, когда солнечный свет пробивался через трепещущие на ветру листочки, когда небо было такого прекрасного голубого цвета, что нельзя было сказать, где кончается небо и начинается вода. Машина, полная смеха. Он думает о том, как Намджун уронил слепленную из снега корову, как Сокджин связал ему шапку, как Хосок учил его танцевать вальс. И затем он думает о Чимине, сидящем вместе с ним в ванной, его волосы зачесаны назад, и он смеется так сильно, что этого бы хватило, чтобы взорвать лампочку, а на его лице отражаются радужные блики от витражного окна. Он думает о Юнги, свернувшемся рядом с ним на кровати одним поздним зимним вечером, одной рукой он поглаживает его по волосам, а другой пишет что-то в блокноте, и при этом он тихо напевает себе под нос, пытаясь найти правильный звук для песни, которую он сочиняет. Тэхен чувствует руку на плече, и когда он открывает глаза, то видит перед собой Чонгука. Скажи им, произносит он губами. Тэхен сжимает их руки крепче, все еще находясь в своих воспоминаниях. Это не их вина. Авария – не их вина. Смутное воспоминание, похожие слова, сказанные ему самому, рука, поглаживающая короткие волоски на шее. – Это не ваша вина, – шепчет Тэхен, а затем повторяет громче, увереннее. – Чонгук сказал, что авария – это не ваша вина. Чимин ахает, Юнги пытается убрать руку, но Тэхен крепко держит. Он отказывается их отпускать. – Скажите это, – уговаривает он, притягивая их обратно. – Вам нужно сказать это. Необязательно верить в это прямо сейчас, но вам нужно произнести эти слова. – Это не моя вина, – шепчет Юнги, и Тэхен слышит, как вздыхает Чонгук. – Чимин. – Я не могу, – вскрикивает Чимин, тряся головой и крепко зажмурившись. – Я не могу. Я не могу оставить его. Только не снова. – Чимини-хен, – говорит Тэхен, но ему кажется, будто говорит не он. Чимин поднимает голову, на его лице читается удивление. – Чимини-хен, – повторяет Тэхен снова и смотрит, как Чонгук кладет свою руку на запястье Чимина. Чимин судорожно вдыхает, по его щекам бегут слезы. – Пожалуйста. – Это не моя вина, – говорит Чимин, потрясенно смотря на свое запястье, где Чонгук начал рисовать небольшие круги большим пальцем. Лампочки над их головами гудят, и Чимин немного ахает, когда Чонгук наклоняется вперед. – Гуки? Чонгук улыбается и ласково целует Чимина в лоб. Он нагибается и делает то же самое с ошарашенным Юнги. – Я всегда буду рядом, – улыбается Чонгук, и его глаза светятся, когда он отстраняется от них и поворачивается, чтобы уйти. – Вы навсегда застряли со мной, хены. Тэхен оборачивается, встречается взглядом с Намджуном. Он знает, что он и остальные не могут видеть Чонгука так, как они трое сейчас, но по тому, как они на них смотрят, понятно, что они знают, что происходит. – Позаботься о них, хен. Тэхен оглядывается на Чонгука, стоящего в дверном проеме и смотрящего только на него. Тэхен кивает и Чонгук улыбается так широко, что в уголках его глаз появляются морщинки. Свет снова гудит, становясь ярче, когда он выходит за дверь и скрывается из виду. Тэхен не заметил, что в магазине было темно. Будто свет был включен не на полную мощность. До этого момента. Чимин начинает всхлипывать. Он рыдает. Его плечи сотрясаются, он бьет кулаком по плитке. Юнги молча сидит рядом, поглаживая его по спине. Остальные вытирают глаза и лица, и Тэхен думает, что несмотря на всю эту грусть, воздух стал чище. Стало немного легче дышать. Хосок и Сокджин уводят Чимина наверх. Сонми отозвала Намджуна в переднюю часть магазина, чтобы о чем-то поговорить. А Юнги… – Пойдем со мной, Тэ. Юнги кажется еще меньше, чем раньше, глаза покраснели, плечи опущены, он одет в голубой свитер, который на несколько размеров ему велик. Тэхен узнает этот свитер по своим воспоминаниям. Узнает, что этот свитер принадлежит ему. Тэхен следует за ним через ту же дверь, через которую прошел Чонгук всего несколько минут назад. Рядом со стеклянными дверями стоит обувь, и Юнги кивает на пару ботинок подходящего Тэхену размера, которые выглядят самыми запачканными. Юнги дает ему пальто, надевает свое, и они вместе выходят на задний двор. Вечернее небо окрашено в оттенки розового и оранжевого. Тэхен спотыкается, когда видит огромное стеклянное здание, возвышающееся перед ними. Он так поражен его красотой, что ему приходится приложить руку к груди, чтобы убедиться, что его сердце все еще бьется. Юнги засовывает руки глубоко в карманы пальто и пинает клочок завядшей травы. Он изучает лицо Тэхена пару моментов, а затем мягко говорит: – Я могу рассказать тебе одну историю? Его голос все еще немного дрожит. Тэхен кивает и обхватывает себя руками. На улице холодно, но ему нравится вдыхать морозный воздух. – Однажды давным-давно… – Серьезно? – смеется Тэхен, и сам этому удивляется, будто после всего, что произошло сегодня, он все еще может найти частичку радости в этом хаосе. Юнги секунду странно на него смотрит, а затем сонно улыбается, и его улыбка так контрастирует с его грубым голосом и уставшими глазами. – Помолчи и послушай, – ворчит он, но Тэхен не слышит в его голосе настоящего раздражения. Юнги идет к большой постройке, оранжерее, и Тэхен следует за ним, держась рядышком. – Однажды давным-давно жил мальчик, который знал, когда умрет тот или иной человек. Тэхен запинается на пороге, и Юнги подхватывает его за руку, чтобы он не упал. Это длится всего секунду, и затем Юнги открывает дверь, и Тэхена встречает гул дружелюбных приветствий, который все растет и растет, пока новость о его приходе распространяется по огромной комнате. Здесь, должно быть, тысячи растений, и Тэхен почти сгибается под тяжестью их голосов, но потом он понимает, что Юнги тоже здесь, что происходит что-то важное, что им всем нужно помолчать и послушать. – Вот же сплетницы, – улыбается Тэхен, и растения поблизости хихикают, но ничего не говорят. Юнги снова неприкрыто на него пялится, и Тэхен понимает, что он, наверное, странно себя ведет. – Прости, просто было немного громко. – Мы можем вернуться во двор. – Нет, сейчас все нормально. Так и есть. Возгласы утихли до тихих перешептываний тут и там, будто разговор происходит в соседней комнате. В каком-то смысле это успокаивает, будто они не совсем одни. Юнги прочищает горло, и пока они идут по цветущему саду, Юнги рассказывает свою историю, а Тэхен и цветы слушают. – Маленький мальчик, – продолжает он, – знал, когда умрет тот или иной человек или когда он хотел умереть, и после смерти он дружил с призраками. Он пытался помочь этим людям, потому что не мог помочь им при жизни. Когда мальчик подрос, он понял, что он – ведьма, и тогда все встало на свои места. – Мальчик переехал в Сеул, чтобы учиться у намного более старой пограничной ведьмы, и он учился оттачивать свои способности. Так прошло целое десятилетие, и вскоре старая ведьма умерла, и постепенно мальчик научился помогать призракам рядом с ним двигаться дальше. Они подходят к пышной лужайке, и Юнги опускается на землю и широко разводит руки. Он похлопывает по земле, призывая Тэхена сесть рядом, и Тэхен присаживается неподалеку, подтянув ноги к груди и положив подбородок на колени. Голос Юнги смягчается, и он смотрит на небо, пока говорит. – Мальчик странствовал от одного кладбища к другому, от одной могилы к другой, от одного семейства к другому. Он помогал душам, которые встречал, двигаться дальше, и так год за годом, в одиночестве, в компании лишь призраков умерших людей и иногда случайно встреченной ведьмы. Мальчик, теперь мужчина, размышлял, так ли должна складываться его жизнь. Будет ли он до конца своей долгой жизни везде изгоем. Но в каком-то смысле это было логично, потому что как кто-то мог полюбить такого, как он, полного тьмы? Тэхен чувствует знакомую боль в сердце, и он удивляется тому, что ему хочется одновременно притянуть к себе Юнги, спрятаться от него и поцеловать его. – Но затем, одним весенним днем, – вздыхает Юнги, и его голос становится ласковее, – на пороге его дома появился паренек. Самый красивый человек, которого мужчина видел в своей жизни. Он был такой яркий, полный света. Он сказал, что он – кухонная ведьма. Что он только что закончил свое обучение. Что он уехал из Пусана, потому что он почувствовал, что ему нужно быть в Сеуле. Что он несколько часов скитался по городу, пытаясь найти это место, найти его дом, потому что его тянуло сюда. Тянуло к нему. Тэхен думает о Чимине, думает о его золотистых волосах, и ослепляющей улыбке, и воздушном голосе. Думает, каково это – слышать его смех, держать его за руку. – Они стали друг для друга семьей. Человек с лишь темнотой в сердце и этот паренек, который видел в мире много хорошего. Они узнали о слабостях друг друга. О страхах. О мечтах. Они полюбили друг друга, но иногда они думали о том, что чего-то не хватает. Они не знали, что это было, пока одним осенним утром на пороге не появился восторженный и нервничающий мальчишка, в чьих глазах можно было увидеть вселенную, и все встало на свои места. Цветы притихли, ветер замер. Тэхен сглатывает комок в горле, но не борется с глубокой грустью, растущей в груди. – Его звали Чонгук, – тихо произносит Юнги, так что Тэхену приходится наклониться, чтобы услышать его. – Он был зеленой ведьмой, только что закончил обучение, и он стал светом их жизни. Он был… Он был всем. Пока его не стало. Тэхен знает, что будет дальше. Он знает и он готов, потому что он нужен Юнги. – Однажды, – губы Юнги дрожат, и Тэхен подползает ближе, чтобы взять его за руку, и Юнги ему позволяет. – Однажды Чонгук отправился в гости к друзьям из ковена, который жил на другом конце города. Он позвал двух других парней с собой, потому что они уже давно вместе никуда не выбирались. Но самому старшему нужно было работать, а второй не мог находиться в толпе, поэтому они оба отказались. Тем вечером… – Юнги содрогается всем телом, и прикрывает глаза рукой. – Им позвонили из больницы, сказали, что Чонгука сбила машина, когда он пытался спасти маленькую девочку, которая упала на дорогу. Девочка выжила, Чонгук – нет. Тэхен чувствует соленые слезы на губах. Цветы плачут, и Тэхен закрывает глаза, немного раскачивается на месте. Почему-то он сует руку в карман, достает оттуда желтый камень, обхватывает его и позволяет теплу разлиться по телу. – Они винили во всем себя, – продолжает Юнги, и в его голосе так много стыда и раскаяния, что ему трудно говорить. Тэхен крепко сжимает его руку, и Юнги делает то же самое в ответ. – Они должны были пойти с ним. Если бы старший был там, он бы почувствовал, что что-то случится и мог бы предотвратить это. Если бы младший мог покинуть дом, тогда ему, может быть, удалось бы дать Чонгуку зелье, чтобы спасти его. Но это уже ничего не значило, потому что Чонгука больше не было и его нельзя было вернуть. – Они горевали месяцами. Они продолжили жить как обычно, но все было неправильно. Вскоре растения начали погибать, растения, о которых Чонгук заботился годами, растения, которые любили его так же сильно, как и ведьмы. Растения начали погибать и постепенно две ведьмы начали чувствовать, что с ними происходит то же самое, что их магия постепенно уходит. Голос Юнги звучит глухо, словно из прошлого. Тэхен открывает глаза, ожидая увидеть Юнги где-то далеко, но он сидит рядом, наклоняясь к нему, смотря на Тэхена с тихим восхищением. – Но затем, – продолжает Юнги низким и дрожащим голосом, – одним летним днем во время грозы в магазин, которым владели ведьмы, зашел один человек. Он был весь в грязи, промокший и невероятно печальный. Он был так же близок к смерти, как и они. Может, поэтому они не возражали, когда оказалось, что он не может уйти. Может, они думали, что они смогут спасти его, раз у них не получилось спасти Чонгука. Юнги полностью разворачивается, оказываясь лицом к Тэхену, и его глаза такие темные и красивые, когда они изучают лицо Тэхена. Тэхен чувствует, как его сердце трепещет. – Однако проходили дни, недели, и две ведьмы поняли, что, может быть, не только они помогали пареньку. Может, этот замечательный человек с золотым сердцем, который пел растениям так же, как Чонгук, тоже помогал им. И он помог. Он научил их любить заново. Они были счастливы. Неважно, что он был человеком, они были счастливы. Юнги убирает с лица Тэхена прядь волос, и Тэхен не отстраняется, когда Юнги кладет ладонь ему на щеку, будто он смотрит прямо в него, ища что-то. – Но, как и в прошлом, счастье было мимолетным, – бормочет Юнги. – Оказалось, что паренек тоже оказался ведьмой, зеленой ведьмой, как и Чонгук, и что его магия разрасталась внутри него с тех пор, как он поселился с ними, и однажды ночью она наконец вырвалась, – Юнги проводит по его скуле, где кожа все еще побаливает из-за синяка, и по телу Тэхена пробегает дрожь, из-за которой волоски на руках приподнимаются. Тэхен не пытается отстраниться, не пытается спрятаться. – Они почти потеряли его, но в итоге это ничего не значило. Он теперь стал ведьмой, но он не помнил их. В каком-то смысле, они потеряли его так же, как и Чонгука. Они долго сидят так, пока солнце полностью не прячется за окружающими их зданиями, а на небе остается лишь несколько красноватых и золотистых полос. Юнги прикасается к его лицу нежно, с раскаянием, и Тэхен чувствует, как что-то в его сердце одновременно расцветает и разбивается. – Мне жаль, – шепчет он. – Ты жив, – говорит он, тяжело вздыхая. – Ты жив, и это главное, Тэхен-а. – Но я сделал тебе больно. Я сделал больно вам обоим, и мне жаль… – Нет, Тэхени. Нет, – Юнги держит его лицо в своих руках, проводя большими пальцами по щекам, будто ожидая найти слезы. – Ты не сделал нам больно. Ты спас нас. Спасибо. – Жаль… – Нет ни луны, ни звезд. Не на что смотреть на небе. – Жаль, что я ничего не помню. Юнги ничего не отвечает, да и не то чтобы это было нужно. Вместо этого он встает, тянет за собой Тэхена, и они, держась за руки, идут через оранжерею, по лужайке и на кухню, где собрались остальные. Чимин снова здесь, у него опухли и покраснели глаза, и когда он замечает переплетенные руки Тэхена и Юнги, он снова почти начинает плакать. – Можно мне… Тэхен, можно обнять тебя? – спрашивает он, прижав руки к груди. – Я знаю, что для тебя это все странно, но я просто… Тэхен берет Чимина за руку, притягивает его к себе, обвивает его руками, и Тэхен чувствует, как Чимин зарывается пальцами в его волосы, чувствует его дыхание на своей шее, и он ничего не говорит. Чимин проводит руками по его спине и плечам, будто запоминания эти ощущения. – Чимин. Чимин издает тихое «хм» куда-то ему в шею и немного раскачивает их на месте. – Я не… Я не особо много помню, но думаю… Думаю, мы как-то говорили об океане. Ты сказал, что когда мне станет грустно, то мне нужно подумать об океане? – Ты помнишь это? Тэхен не отвечает, просто кладет руки Чимину на поясницу. – Когда тебе станет грустно, подумай об океане, ладно? Чимин кивает, и Тэхен может почувствовать, как он собирается с силами, чтобы отстраниться. Следующий Хосок, с широко раскрытыми объятиями. Тэхен не особо помнит остальных, но в душе он знает, что они друзья, партнеры по танцам и строительству снежных крепостей и советчики. Он улыбается Хосоку и шагает в его протянутые руки. Сокджин же просто треплет его по волосам и говорит ему хорошо есть. Тэхен протягивает Намджуну руку для пожатия и удивляется, когда тот обнимает его. – Ты хороший парень, Тэ, – улыбается Намджун, так что на его щеке появляется ямочка. Юнги робко постукивает пальцем по его плечу, и Тэхен притягивает его к себе и очень долго не отпускает. Это тяжелее, чем он ожидал. Сонми ждет его у входной двери. Она терпеливо ждет, пока они попрощаются. Она похлопывает его по плечу и ведет его во двор, освещаемый мягким светом окон магазинчика и фонарем у ворот. – Тэхен-а. Остальные вышли на улицу вслед за ними, и Тэхен постукивает ботинками по дорожке, чтобы ногам было теплее. Чимин проходит мимо Хосока и Намджуна, и Юнги держится рядом с ним. У него в руках подарочная коробочка, которая больше обмотана лентой, чем упаковочной бумагой. У Тэхена перехватывает дыхание, и красивая, ужасная боль зарождается у него в груди. Он делает шаг вперед и протягивает руки, чтобы Чимин мог передать ему маленькую коробочку. – Мы… Мы хотели подарить тебе это на день Рождения, – тихо говорит Чимин, спиной немного опираясь на Юнги, будто в поисках поддержки. Юнги обнимает его одной рукой спереди. – Но сейчас сочельник, и… Ничего страшного, если тебе это не нужно, но это твое. Тэхен аккуратно отклеивает скотч и бумагу, доставая маленькую бархатную коробочку. Он медлит, зная, что он может сказать сейчас нет, что он может отдать ее Чимину и они все поймут. Вместо этого он открывает ее и видит отполированное до блеска кольцо из дерева. – Вы делаете мне предложение? – шутит он, но Чимин давится воздухом, и этого ответа достаточно. Да. Они собирались. Они собирались попросить его стать частью их семьи, а он все разрушил. – Мне жаль, – мямлит Тэхен, и смотрит на кольцо, лежащее на его ладони, потому что он не может видеть их такими разбитыми. Они больше не незнакомцы, но между ними уже нет тех отношений, что раньше. – Мне так жаль. – Мы будем здесь, – говорит Чимин, заставляя себя улыбнуться. – Тебе всегда будут здесь рады. Неважно, что случится, здесь твой дом, Тэ. Тэхен кивает, обнимая себя, и спустя секунду он позволяет Чимину и Юнги обнять его в последний раз. Даже если он не чувствует то же, что и они, для них это значит очень многое. По какой-то причине он много для них значит. – Спасибо за то, что полюбили меня, – говорит он им, и Юнги крепко сжимает его руку, а Чимин приподнимается на носочки, чтобы поцеловать его в лоб. После этого они уходят обратно в дом. Сначала Чимин, за ним следует Юнги, а за ним и все остальные, пока Тэхен и Сонми не остаются в одиночестве в тускло освещенном дворе под темным небом, на котором не видно ни одной звезды. – Пойдем? – спрашивает она мягко, словно думает, что Тэхен в любой момент может сломаться. Он кивает, хотя ему не хочется уходить. Потому что ему больше нельзя быть здесь. Не сейчас. Может, никогда снова. Сонми выходит первой, а Тэхен оглядывается, чтобы еще раз посмотреть на магазинчик. Мягкий свет фонаря ложится на кирпичные стены, и в окне он может различить две фигуры, наблюдающие за тем, как он уходит. Тэхен надевает кольцо на безымянный палец, и оно идеально подходит. С растущим в теле теплом и с громко бьющимся сердцем в груди Тэхен выходит за ворота назад в город. Гудит сирена машины, вскрикивает женщина, и кто-то хватает его за руку, резко одергивая его назад, так что он падает на тротуар. Некоторые указывают на него, кто-то замедляет шаг, чтобы попялиться на него, но в основном все продолжают свои дела, не обращая внимания на парня, лежащего прямо посереди дороги. Тэхен смаргивает снежинки с глаз. Снег. Снег в августе. – Ким Тэхен? К нему наклоняется женщина с большим зонтом, защищающим их от неба, и Тэхен замечает, что у нее очень красивые глаза. Цвета лаванды весной. – Тэхен-а, – повторяет она, и Тэхен удивляется ее голосу. Он немного низковатый, немного хрипловатый. Он думает, что он подходит искре в ее взгляде. – Приятно познакомиться, – говорит она, игнорируя его шок и то, что он сидит на земле. – Меня зовут Сонми. Тэхен не знает, что ответить, кроме как: – Приятно познакомиться. – Не хочешь выпить кофе? – Тэхен снова моргает. Он немного дезориентирован. Немного… чувствует себя легким. Как облачко. Мечтательным, оптимистичным, спокойным. – Мне нужно тебе кое-что рассказать. Тэхен не знает эту женщину, но он знает, что холод тротуара пробирается ему под джинсы и что снег огромными хлопьями валит с неба. И хотя он начинает замерзать, у него в сердце никогда не было так тепло. – Что происходит? – произносит он вслух. Сонми протягивает ему руку, и Тэхену не остается ничего другого, кроме как взять ее. – Пойдем найдем какое-нибудь теплое местечко, и я отвечу на все твои вопросы, – улыбается она, и Тэхен кивает, потому что у него нет выбора. Потому что в груди у него глухо гудит, из-за чего покалывает руки. Потому что каждый раз, когда он проходит мимо деревьев, Тэхен может слышать их дыхание. Потому что на безымянном пальце у него деревянное кольцо, которое он раньше никогда не видел, и Тэхену хочется знать, почему каждый раз, когда он смотрит на него, ему кажется, будто он забыл что-то важное.