*** *** ***
Джон всхлипнул и тут же разразился диким хохотом, который перемешался с рыданиями. Глаза вновь застлала пелена, в ушах зазвенело, а сам он будто потерял разум. Что это? Для чего, чёрт возьми?! Он согнулся пополам и коснулся лбом земли, сгребая руками находку. Пальцы дрожали, перебирая покрытые инеем чешуйки. Джон не мог поверить, что это было реальностью. Зелёные. Три, четыре, пять. Их тут с полдюжины! Потрясающе! Нерождённые дети убитого Рейегаля. Что это - укор его горе-всаднику? Ледяные камни - они же ничего не должны были значить для человека, твёрдо намеренного покончить с собой! Джон не знал, сколько пролежал в драконьем гнезде, разбираясь c нахлынувшими эмоциями, вопросами, мыслями. Он помнил только, как тёплый нос Призрака ткнул его в бок, и он очнулся в непроглядной темноте. - Ты вернулся, мой друг, - прошептал Джон, обнимая волка. Он замер, уткнувшись в белый мех, напитанный запахом свежей крови. - Призрак... Он не сказал больше ни слова, просто уснул рядом со своим верным лютоволком, как когда-то засыпал мальчишкой-дозорным в каморке Чёрного замка... Утром Джон пробудился мгновенно, будто кто-то резко выдернул его из сна. Призрака рядом не наблюдалось. Было жутко холодно, пустое нутро свело судорогой. На мгновение ему показалось, что всё увиденное накануне было лишь наваждением, но едва заметный блеск каменных чешуек в тусклом отсвете утра развеял все сомнения . Джон нащупал в своей дорожной сумке последний факел и зажёг его. - Что же делать? - спросил он сам себя, глядя на свою находку. И этот вопрос означал, что его смерть временно отменялась. Нужно было что-то решить с яйцами. Не оставлять же их здесь! Джон встал на ноги и быстро двинулся к выходу из пещеры. А что с ними можно сделать? Выбросить в ручей? Оставить, как есть, не трогая память об убиенном драконе? Продать? Он замотал головой. Что за бред лезет в его голову?! Почему он вообще думает об этом? Чуть позже Джон развёл костёр и аккуратно положил в него яйца, одно за другим, внимательно рассмотрев каждое. Они все были разными и одновременно похожими друг на друга. Промёрзли насквозь, очевидно мертвы, но было верным дать им немного огня. Джон понял, что улыбался, глядя на них. Их с Дейенерис драконы могли продолжить свой род. Это было невероятно. Это было прекрасно. И осознавать это было катастрофически больно... А что если они проклюнутся? Джон впал в настоящий ступор от это мысли. Что тогда? Они, вероятно, вскоре умрут от голода и мороза. Или их найдёт кто-то? Джона передёрнуло. Бран знает и видит всё, что захочет. Что, если он завладеет драконами, как самый сильный в мире варг? Что тогда будет? Сердце забилось. Драконы будут служить Старку на престоле... Нет! Джона словно пронзило молнией. Этого нельзя допустить! Нужно как-то уничтожить их. Они ничьи, и они мертвы. Пусть же всё так и остаётся! Он ухватился за рукоять Длинного Когтя. Разрубить их, покончить с собой, чтобы опуститься на дно этого ручья и упокоиться там! Но разве так поступают с истинным чудом, с настоящим сокровищем, с памятью? - Я не могу Дени, - тихо произнёс Джон, закрывая глаза и выпуская меч из своей руки. Для чего-то именно ему было суждено найти их, и именно сейчас, когда жизнь почти стала ничем. Джон думал о смысле всего произошедшего долгие дни и недели спустя. Каждый вечер он возвращался с охоты, садился у огня, согревающего нерождённых драконов, и размышлял. Он думал о Рейегале и его братьях, о том, для чего они появились на свет. Думал о Дейенерис и о чуде, которое она сотворила далеко в степях Эссоса. Думал и о пепелище,которое некогда было столицей, полной живых людей. Он думал о Бране, который видел и знал всё, что происходило тогда. Он ничего не сделал, никого не остановил, просто смотрел. Самый могущественный человек в этом мире мог спасти тысячи жизней, остановить дракона до сожжения города. Но ничего этого не было. Когда всё было кончено, он просто сказал, что всегда шёл к этому. Сухо. Ровно. С едва заметной полуулыбкой. Джона душила горечь от всех этих мыслей, с невероятной силой сжимала горло стальной рукой. Ни черта не было смысла во всех чудесах - ни в Дейенерис. ни в драконах, ни в нём самом. Словно призрак, заворожённый мёртвой надеждой, Джон каждый вечер засыпал рядом с драконами и просыпался каждое утро. Он снова откладывал смерть по непонятным причинам. И это длилось до тех пор, пока однажды она сама не подобралась близко к его крову. В один непогожий день ледяной дождь застиг Джона в пути. Сильный ветер сделал своё дело, и он вернулся в пещеру с жутким ознобом, вымокший и продрогший насквозь. Дров было катастрофически мало, а новые заготовить он не успел... Вот и всё, - думал он тогда, лёжа у очага, когда угли растеряли свой жар. Кости ломило так, что было больно даже пошевелиться. Голова отказывалась соображать. Он сделал усилие и придвинулся ближе к центру потухшего костра и коснулся ладонью ещё тёплого камня. Всё верно, Дени. Всё - тлен. Ни в чём не было никакого смысла. Джон закрыл глаза. Он был моим драконом! Она была моей любовью! Я мог стать мужем, героем, королём... Но миром правят совсем не такие, как мы... Джон провалился в какой-то тяжёлый и тревожный сон. Он вдруг увидел Дени, её лицо в муках, услышал её стоны. Она страдала от боли, хотя в реальности умерла тихо и быстро, без единого звука. Он видел свет огней в то время, как находился в абсолютно тёмной пещере. Он слышал неведомо откуда взявшийся крик младенца, хотя в его обители стояла гробовая тишина. Он сжался от этого звука - и гладкое драконье яйцо под его ледяными пальцами вдруг стало острым. Боль будто от лезвия пронзила его руку, из рассечённых пальцев проступила кровь. И через миг он погрузился в кромешную тьму.*** *** ***
Джон не думал, что снова попадёт сюда. Он не должен был находиться здесь, но по какой-то странной случайности это снова случилось. Лицо жгло от раздражения - для того, чтобы предоставить перед королевой Севера, его загнали в купальни, насилу отстригли волосы и лишили бороды. Джон не сопротивлялся, он злился о потере времени, но не выдавал себя. Разговор будет личным - он это понял, когда его привели в солярий, когда дверь распахнулась, и внутри не оказалось никого, кроме блистательной королевы. Она стояла статно и гордо, сияя в лучах солнца, в короне и роскошном платье цвета зимы. Джон молчал глядя на неё, и она молчала, пока стражники не удалились. - Джон, - произнесла она его имя со сдержанной улыбкой. - Как ты поживаешь? - Она сделала несколько шагов навстречу, чтобы разглядеть его получше. - Это так удивительно... Ты изменился, будто даже стал моложе с нашей последней встречи. - Чего ты хочешь, Санса? Зачем ты велела найти меня? И как вообще тебе удалось? - У меня есть свои мастера над шептунами, - гордо проговорила она, чуть подняв голову выше. - Бран? - ухмыльнулся Джон. Санса утвердительно кивнула. Вороны. Он не ошибался! Они следили за ним всё это время. Внезапно его охватила тревога. Что если это ловушка и его специально выманили из убежища? Руки нервно затряслись и сжались в кулаки... - Честно говоря, я не думала, что ты жив, - непринужденно продолжала Санса. - Я рада, что это так. Что ты здоров и не выглядишь отчаянным. Кажется, что ты всё-таки сумел обрести смысл жизни... - Во всякой жизни есть смысл, и в моей тоже, - сухо ответил Джон. - У тебя появилась семья? - спросила Санса с натянутой улыбкой. - А у тебя? - ответил ей Джон встречным вопросом. - Ну как... - Санса зашагала по комнате. - Рамси оставался моим единственным мужчиной долгое время. Но теперь я королева, и мне нужны наследники. Я смогла побороть себя и разделить ложе с тем, кто мне пришёлся по нраву. Я не сделала его своим мужем и не стану. Просто любовник, и просто семя. - Рад за тебя... - кивнул Джон. - Ты всё-таки умеешь блестяще добиваться своего. - Пока мне нечему особо радоваться. Он не бесплоден, я знаю точно. А я, видимо, да, хоть мейстер и утверждает обратное. Я молюсь каждый день... Она стала грустной. - Молись лучше, - равнодушно посоветовал Джон. - Я предала тебя, - неожиданно прошептала Санса, сделав ещё один шаг навстречу и её глаза округлились. - Нарушила клятву в богороще. Твоя жизнь была разрушена не без моего участия. Прости меня... - Если даже боги не могут простить тебя, то я не в силах тем более, - выдохнул Джон, опустив взгляд. - Ты для этого привела меня? Если да, то я не знаю, как тебе помочь. - У тебя есть дети? - тихо спросила Санса, приблизившись к брату почти вплотную. - Смог ли ты... после всего? - Есть. Двое. Разве Бран тебе не говорил об этом? - Не говорил. Значит, тебя боги простить смогли, - в голосе Королевы Севера отчётливо прозвучала горечь. Джон покачал головой. - Но я себя никогда не... - Она жива, - прервала его Санса, сжав его руку своими белыми пальцами. Джон онемел. - Ты должен знать это... Он резко дёрнул свою ладонь из ладони сестрицы и отшатнулся. Его словно поразило молнией в тот самый миг. - Бран писал мне, - продолжала она, - что дракон отнес тело Дейенерис в Волантис. Там, в храме Красного Бога, ей подарили новую жизнь. Как и тебе когда-то. Она жива и здорова. А я проклята. Сердце Джона забилось, словно птица в клетке. Он был готов сорваться с места и бежать куда-то в даль без оглядки, закричать, что было сил! - Ты... - Джон едва мог говорить сквозь прерывистое дыхание. - Ты хочешь так выпросить моё прощение? Если это ложь, Санса, то твоё бесчестье не знает границ... - Это правда, - твёрдо ответила Санса, - иначе я не стала бы искать тебя. Это было очень непросто и мои люди потратили немало времени, чтобы найти тебя. У Брана сейчас слишком много забот, и он редко смотрит на Север. - Ты знаешь что-нибудь ещё? - спросил Джон, глядя ей прямо в глаза. - Только это. Она не сжигала больше города. У неё нет армии. Дракон служит ей верно. Больше мне ничего не известно. Дракон верен только ей. Как и мои сыновья верны только мне! За всё это время Бран так и не смог подчинить себе Дрогона. Дейенерис свободна. Это было радостной вестью. - Значит, Волантис? - Да. Бран видит только то место. Уже почти год только тот красный храм... Джон не знал, что сказать. Сердце в груди не желало униматься, мысли путались, а тревога снова вернулась. Он еле сдержал волнение, нервы были на пределе, но выдавать это было нельзя. - Теперь, когда ты всё знаешь, что ты будешь делать? - осторожно спросила Санса. - Ничего, - твёрдо ответил Джон. - Просто вернусь к своей семье. - И ты не попытаешься встретиться с ней? Чтобы поговорить, или, я не знаю... молить о прощении... Нет? - Нет. Я отрёкся. Я сделал свой выбор и не вернусь к прошлому. Можешь не переживать. - Он подошёл к Сансе и, поклонившись, поцеловал её руку. - Спасибо за вести, Ваша Милость. Если ты и правда смелая, то просто не бойся. Санса округлила глаза и открыла рот, чтобы что-то сказать, но Джон был непоколебим в своём намерении завершить разговор прямо сейчас. - Прощай, - чуть улыбнулся он ей и быстро скрылся за дверями солярия, точно зная, что она не станет его держать... Джон гнал во весь дух, постоянно оглядываясь, нет ли погони. Затем спешился и, отправив кобылу обратно Винтерфелл, побежал на своих двоих что было сил. Где-то далеко за полмира от этого дикого леса, она снова жила и дышала! Он летел, словно стрела, и казалось, ещё немного - и он воспарит в небеса на неведомых крыльях. Нужно было поскорее вернуться к драконам! Нет, с ними полный порядок - его волчье чутьё ещё не подводило ни разу - и Джон торопился вовсе не из-за тревоги за их жизнь. Он просто хотел поведать своим детям, что она вернулась...*** *** ***
Джон был крайне осторожен и приучил к осторожности своих сыновей. Они были очень умными и хорошо понимали его. Поначалу он исследовал местность глазами волка каждый день, и драконята не покидали пещеры, если это было небезопасно, летали чаще вечерами и недалеко. Вскоре Джон научился видеть и их глазами - и вот так, оставаясь на земле, он снова поднялся в небо. Связь крепла и становилась такой прочной, что вскоре он позабыл о том, что когда-то отрекся от своей драконьей крови. Он даже не подозревал, что был настолько Таргариеном, и, глядя на пару крылатых созданий, тихо посмеивался над своим намерением умереть. Но когда Джон видел ворона, радость и покой сразу же улетали, и на чёрных крыльях прилетели тревога и страх. Стрелы били птиц насмерть метко и точно. Знает ли Бран? Джон был уверен, что да. Что он намерен делать? Попытается ли когда-нибудь завладеть ими? Как будет играть дальше? Драконы быстро росли - вскоре о них узнал бы весь Север, а за ним и остальной мир. Он уповал, что успеет вырастить их достаточно большими и крепкими, чтобы они смогли улететь в Волантис, или куда то ещё - туда, где им нашлось бы подходящее место. Бывало, что он сомневался, а существовало ли вообще такое место в мире, однако, даже несмотря на все эти сомнения, сожалений об их рождении у него не было никогда. Они чудо, и если пришли в этот мир, значит так было нужно. Он наслаждался каждым моментом, проведенным рядом с ними. И пусть они были грозными созданиями, способными на невероятные, жестокие вещи, они были невинными и останутся такими всегда. Джон часто представлял Дейенерис в момент знакомства с его крылатыми "бастардами". Он воображал её удивлённое и полное восторга лицо. Что она сказала бы? Как посмотрела бы на Джона, если бы им удалось свидеться? Такие раздумья были для него самыми мучительными, и он порой не мог заснуть ночами, подбирая слова для их воображаемого разговора. Он не знал, что жило в её душе сейчас. Жажда мести и крови? Джону не хотелось даже думать об этом - её непонятная мечта переделать весь мир по своему разумению пугала больше всего. Возможно, она осталась в прошлой жизни - ему отчего-то верилось, что в ней теперь было больше света. А возможно, она овладела Дейенерис сильнее. Кто она теперь - было неясно, но было кое-что, что он знал наверняка: ей было больно от предательства самого близкого человека. И она не простит этого никогда. В тот день Джон проснулся раньше обычного, драконы ещё дремали. Он отчего-то не видел волчьего сна, спал очень крепко, и тут же пожалел о своих затянувшихся вечерних раздумьях и потерянной бдительности... Потому что за пределами его укрытия что-то было не так. Призрак стоял, замерев в напряжённой стойке, тихо рычал, глядя в сторону выхода. Джон оставил драконам мясо, пожаренное вечером накануне, и, подав знак сидеть смирно, взял меч и быстро двинулся наружу. У его водопада стоял одинокий рыцарь, полностью облачённый в доспехи. Забрало было поднятым, но лица не было видно, потому что пришелец смотрел на блестящие от солнца струи воды. Джон двигался тихо, крепко обхватив рукоять Длинного Когтя, а когда рыцарь снял шлем, остановился, словно окаменев. Короткие серебряные волосы разметал порыв ветра и до боли знакомая улыбка поразила Джона в самое сердце. - Дени, - он произнёс это имя будто не своим голосом. Она медленно повернулась, и лучезарная улыбка исчезла. - Здравствуй, любимый, - холодно проговорила она и тут же напряглась. Джон отбросил меч в сторону и неспешно двинулся ей навстречу. - Дени, - снова пробормотал он. Он был безмерно счастлив видеть её и одновременно боялся до дрожи. - Часть меня желала бы знать, что ты умер. Часть надеялась найти тебя здесь живым, - она ухмыльнулась. - Забавно, я так часто и так много разговаривала с тобой в своём воображении, представляла этот момент сотни раз, но теперь отчего-то не могу подобрать слова. - Я разговаривал с тобой так же... И когда узнал о тебе недавно, и много раньше. И чувствую сейчас то же... Ты здесь - и я счастлив видеть тебя. Ты в доспехах... - Я должна беречь себя. И ты, верно, знаешь почему, - она коснулась нагрудника в том самом месте, где находился её смертельный шрам. Джон сжался, вообразив уродливый след между её белых грудей, вспомнил, как его собственную грудь пронзала ледяная сталь и даже почувствовал боль. - Я прилетела сюда, потому что так показало пламя, - продолжала Дейенерис. - Множество раз именно этот самый водопад, у которого мы... - она улыбнулась грустной улыбкой. - Интересно, почему именно он? Чтобы встретить здесь своего убийцу? Джон посмотрел в её глаза пристально. - Прости меня, Дени. Я знаю, что это невозможно, но я должен тебе это сказать. Всё время после того страшного преступления, я знал, что ошибся. Я не выбрал ни тебя, ни себя. Я не выбрал наше "вместе". Я проявил непозволительную слабость и самую омерзительную из всех подлостей, и, наверно, проклят всеми богами на свете. Было слишком мало времени, чтобы разобраться во всём, чтобы понять, что тобой движет... Я не справился. Я повинен во всех тех смертях не меньше твоего. Я мог повлиять на тебя. Я мог любить тебя. Я мог! И сейчас могу. И я люблю тебя, Дени. И буду любить, несмотря ни на что. Теперь, когда я потерял тебя навсегда, я понимаю, что у меня не было никого и ничего дороже, чем ты. И я не покончил с собой сразу только потому, что смерть была бы для меня слишком лёгким исходом. Я заслужил жизнь со всем этим, заслужил жизнь без тебя, - он закрыл глаза. - Я чёртов дурак! Слишком поздно. Прости. - Спасибо тебе, Джон, - неожиданно мягко проговорила Дейенерис. - Без твоего кинжала весь мой дальнейший путь был бы ошибкой. - Джон уставился на неё во все глаза. - Но теперь у меня совсем другая жизнь - в ней больше смысла и, как ни странно, больше любви. Я по-настоящему переродилась и не хочу больше бороться. Я не хочу никого переделывать и так, как собиралась это делать, приняв девиз своего дома. Всё теперь будет иначе. Теперь вся эта идея с колесом кажется мне полнейшей нелепостью. И если тебе станет легче, то я признаюсь, что сама не прощу себя за многое. За измену своим принципам, например. За агонию, за слабость... За многое другое... Джон был ошеломлён. Когда Дейенерис замолчала, он понял, что не дышал какое-то время. После всех этих слов, он почувствовал, как внутри него незримой нитью забил пульс надежды. - Значит, ты здесь не для того, чтобы завоевать континент? - Нет, - уверенно ответила Дейенерис. - Я здесь по другому поводу. Я собираюсь побороть зло... Джона передёрнуло - тонкая нить вмиг оборвалась. Им моментально овладело гнусное чувство обречённости, от которого хотелось завыть... - Ты добрая, Дени. В тебе есть свет, - начал, было, он. - Не надо... Ты же только что сама говорила... - Жрецы в Храме Р'Глора видят многое, - продолжала она, отмахнувшись от его слов, и принялась медленно обходить Джона по кругу. - Например, как люди сходят с ума, хотя были крепки здоровьем. Они видят, как верные и добрые слуги режут своих лордов в их постелях, а после не могут понять, что только что произошло. Они видят, как звери прорываются в дома и терзают насмерть новорождённых детей - долгожданных детей тех, кто состоятелен и способен сказать своё слово. Да, я собираюсь покончить с настоящим злом. Никто не знает и, возможно, никогда не узнает, что происходит, а я - да. Я видела, что есть истинное зло. - Она остановилась в шаге от него и оскалила зубы. - И я убью твоего брата. - Замолчи! - Джон накрыл её рот своей рукой, и она замерла. - Не смей говорить такого вслух, тебя могут услышать, - продолжил он шёпотом. - Я всё знаю. Я знаю это. Он везде, и он сводит с ума. Но помни, что ты уже проиграла ему, мы оба проиграли, понимаешь? Берегись. - Он отпустил её и сделал шаг назад. - Извини, если напугал. Я не трону тебя. - Ты думаешь, на него нет никакой управы? Это не так, иначе мертвой была бы и я, и... - она прищурила глаза. - И у меня есть кое-что, что делает меня невидимой для твоего брата. Он очень силён, но и я имела дело отнюдь не с фокусниками. Кинвара научила меня многому, мне пришлось овладеть огненной магией... И... Твой брат сейчас уязвимее, чем раньше. Его внимание направлено в одну сторону всецело. А я ударю с другой. Ты можешь умолять меня остановиться или передумать - мне плевать. Ты меня не остановишь, а я не передумаю. - Я с тобой, - твёрдо сказал Джон. И в его взгляде в тот миг нельзя было узреть ни капли сомнения. Дейенерис округлила глаза, очевидно, от неожиданного заявления. - Снова убьёшь свою кровь? - Нет. Позволю убить. И не родную кровь, а бездушное существо, что ей завладело. У меня даже появилась идея, как это осуществить. Нам, вместе, потому что одной тебе не справиться. - Чудесно, - улыбнулась Дейенерис. - Надеюсь, ты понимаешь, что если ты лжёшь мне, Дрогон больше не станет тебя щадить, я тебе обещаю. Сначала, он не станет щадить никого и ничто, что было тебе дорого - всё сделает на твоих глазах. А потом... Она замолчала, и Джон кивнул в знак понимания. Он не лгал и ничуть не шутил. - А что будет дальше? - осторожно спросил он. - Снова попытаешься вернуть своё по праву? - Ни за что! - гордо подняла голову Дейенерис. - Я оставлю Вестерос и позволю ему погрузиться в хаос. Я даже не стану трогать Тириона - пусть он получит по заслугам от самих Семи Королевств, а он получит, я в этом уверена. Пусть люди делают всё, что хотят. Пусть воюют друг с другом. Пусть начнут молить Семерых о железной руке, которая способна навести порядок. Это будет не моя рука - она слишком нежна для этого. Возможно, когда-нибудь появится новый Эйегон Завоеватель и сколотит страну в единое целое. Или новая, более удачливая Дейенерис Бурерождённая, которая не допустит роковых ошибок и сумеет вернуться домой. Она замолчала и уставилась на Джона во все глаза. Она ему верила, и это, по правде, было для него неожиданным подарком. Они стояли долго, молча глядя друг на друга. Её взгляд заметно потеплел, и Джону безумно хотелось обнять её и прижать к себе. Он не смел, стоял словно статуя, позабыв всё на свете. И когда он вспомнил, что ещё не поведал ей о самом главном, она заговорила снова... - Знаешь, - тихо проговорила она, - когда я пришла в себя, я безумно злилась на тебя... Я желала, чтобы ты умер в страданиях, чтобы ты и твоя семья лишились всего. Я убивала тебя сама снова и снова, и Сансу, и Арью, и Брандона... Снова и снова... Видела, как вы горите в огне целую вечность. Я наслаждалась этим, пока не поняла, что больше не смогу злиться на тебя... никогда... - она сделала шаг ближе. - Когда ты вонзал кинжал в моё сердце, ты думал, что забираешь только мою жизнь, но это было не так. Там, в разрушенном тронном зале была ещё одна, маленькая жизнь, которую мы оба сумели зародить. Мы оба не знали о ней... - Джон онемел, не веря своим ушам. - Когда я узнала... - она покачала головой. - Я не проливала столько слёз за всю свою жизнь, сколько пролила за то короткое время. Это излечило меня и сделало той, кем я являюсь сейчас. Я сумела стать матерью, Джон. И за это буду век тебе благодарна. Это было самым желанным для меня, не Трон. Он никогда не был моей настоящей мечтой. По какой-то непонятной причине я была слепа и глуха. Я стала одержимой от всей той боли, что пережила за короткое время. Сейчас даже не верится... Её глаза стали влажными, голос дрожал. Она улыбнулась, и он не смог устоять. - Дени, - он бросился к ней и, упав перед ней на колени, обнял за талию, упёрся лбом в её закрытый кольчугой живот. Её лицо в муках, крик ребёнка - это был знак, он только сейчас понял это. В ту ночь родилось три дракона, не два! И Джон не помнил себя. Он еле сдерживал рыдания, тихо плакал, снова обнимая свою любовь наяву. - Он остался в Волантисе, - продолжала Дейенерис, легко коснулась волос Джона, и он поднял глаза, чтобы встретить её взгляд. - Стены храма надёжно хранят нашего сына от беды. Но стоит ему покинуть их, как его немедленно убьют. Это сделают звери и птицы, или безумцы, которые крутятся рядом, ожидая момента. Раз я чуть не потеряла его, я тогда ещё не знала об этой угрозе. Его чуть не заклевали чёрные вороны, пытаясь вырвать из моих рук. Мы чудом спаслись и больше ни разу не покидали храм. Я сразу поняла тогда, кто стоял за каждым из этих потенциальных убийц. Я обязана защитить его. Всеми правдами и неправдами я добьюсь своего. И я выживу, чтобы вернуться к своему ребёнку, чтобы растить его свободным до тех пор, пока он не научится делать свой выбор сам. Джон встал, не отрывая своих глаз от Дейенерис. Он почти видел те могучие крылья, что привели её вновь в Вестерос. Это были крылья любви. Он почувствовал их и за собой. Гордость, счастье, гнев и решительность наполнили его сердце. - Я с тобой. Я повторю это ещё сотню раз, если хочешь... В ней всегда горела неуёмная сила, и теперь она была ещё больше. Она была так прекрасна, даже в этих грубых доспехах, без своей роскошной косы, которая, по всей видимости была отрезана в знак поражения. Она была несравененной, невероятной, самой восхитительной из всех женщин. И она была перед ним. Он взял её за руку... - У меня тоже есть кое-какие новости, - сказал Джон с улыбкой, прижав её покрытую перчаткой ладонь к своим губам. - Вернее, не так... Я хочу познакомить тебя кое с кем. Они обратились в сторону пещеры, и через миг в проходе показались два малыша. Один был чёрный, точно как Дрогон, только глаза, крылья и гребни были зелёными, а не красными. Второй - цвета сочной травы с изысканным золотистым блеском чешуек. Дейенерис ахнула и замерла, а когда драконы оказались за спиной Джона, закрыла глаза руками. Она плакала, чуть сотрясаясь всем своим телом. - Твои внуки, Дени. - Джон приобнял её за плечи и поцеловал в макушку. - Ночь и Весна... Ну... сочинять сложные имена я не умею. Она убрала руки от своего лица. Она долго смотрела на Джона глазами ребёнка. Он позволил драконам приблизиться к ней, и они охотно вытянули свои мордочки навстречу, вызвав на её лице улыбку, полную нежности. - Но как? - тихо спросила она. - Меня всё-таки зовут Эйегон Таргариен, - улыбнулся он, и легко провел большими пальцами по ещё щекам, собирая слезинки, бережно обхватил её лицо своими ладонями. Дени не сопротивлялась. Она закрыла глаза и доверительно подалась навстречу. Они соприкоснулись лбами. - Я больше никогда не брошу тебя, - тихим шёпотом произнёс Джон. - И буду защищать, даже если ты прямо сейчас решишь улететь, чтобы никогда не возвращаться и не видеть меня до конца своих дней. Нас уже столкнули однажды, разбили и чуть не уничтожили... - они встретились взглядами. - Судьба дала нам шанс всё исправить - и мы исправим. Иначе для чего ещё нужны крылья?