**** ***** ****
Маркарт. Королевский дворец. Нацу с Люси разговаривали с Колсельмо, придворным магом. - Я уже потерял надежду, - отвечал он на слова девушки о том, что Мара услышала его молитвы, - Эээ… видишь ли… Я много думал о Фалин. Вы знаете ее? Нацу с Люси отрицательно покачали головами. - Скажем так, - вздохнул маг, - она великолепна и уверена в себе. Поразительная женщина во всех смыслах. Проблема в том, что я при ней и рта раскрыть не смею. Во рту пересыхает, ноги подкашиваются - Это любовь, брат! – улыбнулся во все тридцать два Нацу, показав большой палец вверх. Люси покачала головой, улыбаясь. - Я не могу подойти к ней, - продолжал самобичевание маг. - Думаю, вам нужна общая тема для разговора – радостно проговорила Люси, сверкая глазами - В том-то и проблема, - печально отозвался Колсельмо, - я вижу ее в замке, но совершенно не представляю, что она любит. К тому же, могу оскорбить ее, если затрону не ту тему. Не раз наблюдал подобные вещи. Люси задумалась над его словами, а Нацу спросил: - Может, найдется тот, кто знает? - Есть один парень… Ингвар, - протянул маг, посмотрев на розоволосого парня, - Женщины его любят. По счастью Фалин не в его вкусе, но они давно дружат. Возможно, он сможет что-то подсказать. Пожалуйста, узнайте у него, что ей нравится. Это моя единственная надежда. Не желая более отвлекать мага от его прямых обязанностей, волшебники покинули дворец и отправились искать этого парня. Они нашли его у моста через маленькую горную речку. Он стоял, скрестив на груди руки, и приветствовал их словами о крови и серебре. Это был немолодой человек, с космами длинных черных волос, заросшим щетиной лицом, грубыми чертами лица и топором за спиной. Люси передернуло. Она схватила Нацу за руку, ища защиты. Не успел Драгнил спросить его, как тот выпалил: - Тебе хватает крови, чужак? - Что? - Маркарт, - нетерпеливо перебил его воин, - тебе хватает крови? Нацу сощурил глаза и холодно спросил: - Ты мне угрожаешь? Ингвар хмыкнул и ответил: - Поверь, если бы я угрожал, ты бы понял. Вы, чужаки, ничему не учитесь! Если вас не порешат Изгои, наводнившие эти горы, то стражники обязательно бросят вас в Шахту Сидна, чтобы вы вкалывали до гробовой доски. Думаешь, в реке течет вода, - он указал на поток по правую руку,- Кровь и серебро текут по жилам Маркарта, дружище. Нацу нахмурился, и хотел было вступить в перепалку, но Люси крепче сжала его ладонь и прошептала: - Прошу, Нацу, не связывайся с ним. Просто закончим дело и отправимся домой. Ее дрожащий голос и холодные потные руки охладили его. Он восстановил дыхание и поинтересовался: - Ходят слухи, что тебе известны вкусы Фалин? Брови Ингвара взлетели вверх: - Что? Она… тебе нравится? Нацу прижал к себе Люси и сказал: - У меня уже есть девушка. Это для Колсельмо. - Вот же старый пройдоха, - холодно отозвался воин, - И как я раньше не догадался? Волшебники напряглись, но в следующую секунду обрадованно улыбнулись. Ингвар продолжал: - Очень рад за них обоих! Между нами говоря, человеческого тепла ей очень не хватает! Только я вам ничего не говорил, - перешел на шепот воин, - Фалин питает слабость к …. Ни за что не догадаетесь… - к поэзии! Люси заморгала глазами, а Нацу громко рассмеялся, но получив удар под дых, замолчал, укоризненно глядя на подругу. - Когда ухаживаешь за девицами, стихи лишними не бывают, - проговорил Ингвар, пропустив мимо ушей бурную реакцию розоволосого. - Мы не умеем писать стихи, - растерянно прошептала Люси - У меня есть одно стихотворение. Я посвятил его одной перезрелой красотке из Рорикстеда. Могу поменять пару строк для Фалин, если расплатитесь золотишком. Достав из сумки туго набитый мешочек, Нацу отдал его парню. - Отлично. Я сейчас запишу, чтобы у вас из головы не вылетело. Набросав строчки на листе пергамента, он отдал их Нацу, предупредив: - Лучше отнеси их самой Фалин. Не хочу, чтобы старый сухарь запутался в моих стихах. Поблагодарив сурового воина, они поспешили обратно во дворец, где должна была находиться властительница сердца придворного мага. Фалин оказалась хускарпом ярла Игмунда. Это была молодая смуглая женщина, облаченная в стальные доспехи. Темные волосы заплетены в дреды. Она стояла по стойке смирно. Люси обратилась к ней: - Прости за беспокойство. У нас есть несколько вопросов. - Хоть я и занята – многозначительно ответила женщина, - но я слушаю. - Что ты думаешь о Колсельмо? - Колсельмо? – брови девушки взлетели вверх, - А что такое? - Ты ему нравишься – встрял в разговор Нацу, но Люси поспешно спросила: - Что ты думаешь о нем? - Он странный человечек… Вечно лазает по развалинам или торчит в своем музее. – женщина была спокойна. Нельзя было понять, что она по-настоящему чувствует, - Довольно дружелюбный, явно не глупый. А в чем дело? Она вперила в волшебников обеспокоенный взгляд. - Прими эти стихи пожалуйста, - Нацу отдал ей пергамент. - Я не совсем понимаю… - Прочти – вторила другу Люси Несколько минут стояла тишина, сопровождаемая веянием пламени факелов и бормотания ярла с советником. Женщина подняла изумленные глаза на волшебников и из ее груди вырвался вздох удивления и восторга: - Как…. Как трогательно! Колсельмо это написал… обо мне? Я и не думала, что он способен на такие чувства. Люси обменялась с Нацу улыбками: у них получилось! - Жаль, что я не так искусна в словах, как он. – она что-то написала на обратной стороне пергамента и отдала Люси со словами, - доставь ему это письмо. Надеюсь, он поймет. Волшебники вернулись к Колсельмо. Маг дрожащими от волнения пальцами прочитал следующие строки: «Дражайший Колсельмо! Я всегда знала, что ты талантлив, но твое чудное стихотворениеоткрыло такую глубину чувств, о которой я даже не подозревала. Не скрою, я слегка удивлена тем, каковы твои итинные чувства, но это приятное удивление. Двай встретимся и поговорим подробнее. Твоя Фалин
" - Не знаю, как вас благодарить, - дрожащим голосом произнес он, и заторопился – Извините, я должен идти. Он быстро побежал к Тронному залу, а Люси с Нацу решили проследовать за ним, чтобы услышать разговор двух влюблённых. Колсельмо подошел к Фалин и забормотал невнятно: - Фалин…. Я… Она приложила палец к его губам и прошептала: - Ш-ш-ш-ш… Все хорошо. Ничего больше не говори. Я и не знала, что ты… такой чувствительный. Собравшись с духом, маг произнес сокровенные слова: - Я… люблю тебя. - Вот и хорошо, - сладко отвечала Фалин и выдохнула в самые губы смущенного мужчины, - Иди ко мне! Они слились в страстном поцелуе, а Нацу с Люси отправились домой, довольные успехом миссии.**** **** *****
Недалеко от пещеры Сломанный клык. Тундра. Мужчина и женщина боролись с драконом, который внезапно напал на путников, ищущих в этой глуши призрачную пару. Но не успели они оглушить его, как на них набросился великан, пасший неподалеку исполинских мамонтов. Решив ретироваться с поля боя, предоставив существам разбираться между собой, Эльза и Жерар, переводя дыхание, продолжали осматривать местность. Солнце ярко светило сквозь пелену облаков… Через полчаса они наткнулись на монумент, у подножия которого лежали круглый деревянный щит и меч. Рядом стояли свечи. Это была могила. Эльза подобрала лепестки горноцвета. Жерар похлопал девушку по плечу, указав куда-то вдаль. Они обогнули камень и увидели парящий над землей призрак, смотрящий на небольшую скалу. Подойдя к ней ближе, Жерар поинтересовался: - Что ты здесь делаешь? Призрак протяжно завыла. Им пришлось зажать уши, но постепенно они привыкли. И услышали мольбу призрака: - Я ищу моего Фенрига. Он был в отряде Гьюкара, который тут погиб. Но я все тал осмотрела до единого, а его найти не могу, – голос призрака был печален. Пожалуйста, помоги мне! У него огненно-рыжие волосы и борода. Жерар осмотрел совершенно голую местность, без намека на трупы. Об этом он и сообщил призраку. Девушка вскинулась: - Ты в своем уме! Посмотри, сколько трупов! Даже если у тебя глаз нету, неужели ты не чувствуешь запах крови? Заблудшая душа все еще находилась в тех временах… Она куда-то пошла, позвав за собой. Им ничего не оставалось, как пойти за ней. Когда на землю опустились первые сумерки, они дошли до древнего кургана, к югу-востоку от того места, где повстречали призрака… Голод терзал их тела, но они стойко выносили тяготы, допив остатки питьевых запасов. Чудом избежав стычки с очередным караваном мамонтов, они нашли призрак мужчины-воина, стоявшего и глядевшего в бесконечность. - Твоя жена ищет тебя, - сглотнув ком, произнесла Эльза - Рукки, - бесцветным тоном отозвался призрак, - где она? - К западу отсюда, на плато под горой. Призрак быстро, словно в горячке заговорил: - Завтра должен начаться бой. Гьюкар решил стать здесь лагерем на ночь. Но мне это не по душе. - Почему же тебе не нравиться стоять здесь лагерем? – спросил Жерар - Наши костры видно на много лик, - озабоченно ответил Фенриг, - кто же встает лагерем на дне долины? Нас хоть голыми руками бери. - Позволь, я отведу тебя к Рукки, - вкрадчиво произнес Жерар - Если она прошла такой длинный путь от дома, то наверняка, это очень важно. Отведи меня к ней. Только на рассвете я должен вернуться в лагерь. Переглянувшись, Эльза и Жерар вернулись к Рукки. Она стояла на своем прежнем месте у монумента. Небо утопало в скоплениях звезд. Холодный воздух трепал волосы Эльзы. Она поежилась и прижалась к Жерару, который накинул на нее свой плащ. Они молча наблюдали за воссоединением двух влюбленных, которые считают себя живыми, в то время как с их смерти прошло несколько столетий… - Что привело тебя сюда? – спросил Фенриг, смотря в глаза своей возлюбленной. - Я слышала, что людей Гьюкора всех перебили, - обеспокоенно отвечала Рукки, - Хотела узнать, что с тобой. - Но битва будет только завтра… - удивленно отозвался Фенриг. Внезапно неведомый поток начал возносить к небесам. – Рукки, что происходит? Жерар с Эльзой вскинули головы наверх и наблюдали, как призраки исчезали в небе, не понимая, что происходит. - Не важно! – услышали они слова мужчины, - Я здесь. И будем вместе навсегда. Призраки исчезли. Почувствовав дыхание ночи, Жерар прошептал на ухо Эльзе: - Прости за то, что мучил тебя все эти годы, Эльза. Я хочу быть вместе с тобой. Позволишь ли ты искупить свои грехи перед тобой? Эльза, сморгнув слезы с глаз, повернулась лицом к нему и ответила: - Я давно простила тебя и ждала лишь этого момента. Счастлива, что наконец услышала от тебя эти слова. Вместе навсегда. Он подхватил девушку и закружил в воздухе, а затем крепко поцеловал свою любимую женщину, которой принес очень много горя, но надеялся, что теперь у него есть шанс все исправить… - Нам пора на торжественную церемонию… Звезды были свидетелями любви многих людей, но эта была особенной.***** **** ****
Рифтен. Храм Мары. День церемонии... Холл храма еще пустовал. Было ранее утро. На скамьях, лицом к священному алтарю, сидели жрецы-последователи Мары. Мачете с Гераклионом, одетые в странные для здешних жителей одежды, предоставленные Люси, подошли к алтарю. Не дойдя до него пары шагов, они остановились, чтобы выслушать поздравления от Динии Балу, женщины, питавшей нешуточные чувства к Марамалу, который проведет сегодняшнюю церемонию. - Поздравляю со свадьбой. Это большая радость для всех. —Улыбнувшись, Гераклион кивнул, Мачете же серьезно-озабоченным взглядом искал Марамала. Вскоре они нашли его в подвале храма, среди бочек и стогов сена. - С возвращением в храм! – приветствовал он их, - Церемония начнется, как только прибудут ваши невесты. Что это на вас надето? – он окинул их любопытным взглядом. - Наряд для торжественных случаев, подобных этому – просто отвечал Мачете, присаживаясь на скамью, стоявшую слева от алтаря. Спустя час прибыли гости, а за ними волшебники Хвоста феи, Эльза вместе с таинственным мужчиной в плаще и татуировкой на лице. Довакин смекнул, что он – тот самый Грешник, который передал им послание от черно-белого мага. Подошел и пожал ему руку. Двери отворились и взоры всех присутствующих обратились на ново прибывших. Это были невесты. У обоих мужчин перехватило дыхание. Люси, держа за руку Нацу, улыбнулась и кивнула Серане. Хартфилии пришлось потрудиться, чтобы сделать девушкам праздничные наряды и прически. И сейчас она была довольна результатом своих трудов и труда своего звездного духа, Рака. Эйла Охотница была одета в белое платье греческого стиля. Голову украшала высокая прическа с плетенными в волосы драгоценными камушками. Обычный боевой раскрас отсутствовал, открывая молодое заостренное лицо, усеянное веснушками, с румяными щеками, легко накрашенными губами и подведенными глазами. Платье, дополненное корсетом, визуальное увеличивало небольшую грудь, делая еще более соблазнительнее и привлекательнее. Завышенная талия с ниспадающими складками и небольшим шлейфом. Мачете сглотнул, и взял ее руки в свои, когда она приблизилась к нему. Она счастливо улыбнулась ему своими глазами. На Серане красовалось кремовое атласное платье бального стиля с многослойной юбкой, усеянной декоративными бутонами. Талия была обтянута поясом, а грудь подчеркивалась корсетом. Левое плечо было обнажено, а правое было украшено бретелькой с бутоном розы. Черные волосы блестели от лака, заплетены были в небольшие косички. Голову украшала этериевая корона. Губы поблескивали, и Гераклион уловил еле слышимый запах земляники. Он взял ее за руку и нежно провел большим пальцем по тыльной стороне. Ее глаза игриво поблескивали. Они встали лицом к алтарю. Церемония началась. - Начнем же церемонию, - громко объявил Марамал, и в зале воцарилась благоговейная тишина. Все внимание было теперь приковано к служителю храма и стоявшим перед ним влюбленным парам, чьи сердца нашли друг друга. Служитель Мары продолжил, - Мара дала жизнь всему сущему и с тех пор присматривает за нами, как за детьми своими. Ее любовь к нам научила нас любить друг друга. Ее любовь показала нам, что жизнь, прожитая в одиночестве, и не жизнь вовсе. Мы собрались сегодня здесь под любящим взором Мары, чтоб засвидетельствовать вечный союз двух душ, - он воздел руки вверх, подобно золотой статуи богини позади него, и пристально взглянул на каждого стоящего перед ним. – Пусть они будут неразлучны в этой жизни, и в следующей, в богатстве и в бедности, в радости и в горе. Он вздохнул и обратился к каждому по очереди: - Согласны ли вы по любви связать свои жизни, - сейчас и навсегда? Первой ответила Эйла, посмотрев на Мачете: - Да. Сейчас и навсегда! Ей вторила Серана, крепче сжав ладонь Гераклиона и волнуясь. Удовлетворенно кивнув, жрец обратился к мужчинам: - Согласны ли вы скрепить свой союз и жить в любви отныне и навсегда? Мачете с Гераклионом посмотрели друг на друга, а потом на своих любимых и ответили без тени сомнения: - Сейчас и навсегда, пока смерть не разлучит нас или мы не уйдем в вечное скитание! - Властью данной мне Марой, богиней любви, объявляю вас супругами! Гости восторженно зааплодировали, а Джувия с Люси смахивали с глаз непрошеные слезы радости. Даже Эльза всплакнула, но поспешила скрыть их резким движением руки. Марамал достал из-под алтаря небольшую коробочку и объявил: - Вручаю вам эти кольца, благословленные милостью Мары. Пусть они хранят вас в вашей совместной жизни. Гераклион надел обручальное зачарованное кольцо на пальчик Сераны и, взяв ее за подбородок, нежно поцеловал. Мачете сделал то же самое с Эйлой и теперь они принимали поздравления от друзей и гостей церемонии. Люси, порывшись в сумке и помявшись, всучила в руки оторопевшей Сераны квадратный сверток. По ощущениям, это была книга. Серана вопросительно посмотрела на нее. - Это книга, посвященная твоим приключениям и встрече с твоим уже мужем и друзьями, - затараторила Люси, боясь сбиться с мысли, - там найдешь много пустых листов. Я посчитала, что ты сама захочешь дописать книгу, в соответствии со своими планами. Если захочешь, я буду рада помочь тебе. - Я…. – девушке трудно было подобрать слова, - спасибо, Люси. Рада, что ты считаешь меня своим другом. Они обнялись, и расплакались. Эльза, качая головой, произнесла, - Зачем же плакать? Это же свадьба! Нужно радоваться и веселиться! Те быстро утерли слезы и рассмеялись. Вспомнив о чем-то, Люси протиснулась к Эйле с Мачете, окруженным соратниками, и протянула мужчине такой же сверток. - Это книга о Довакине и Серебряной руке. Конечно, пришлось затронуть тему Круга, но, надеюсь, мне за это ничего не будет? – последние слова она говорила шёпотом, смотря на них умоляющими глазами. Мачете засмеялся и поблагодарил девушку, поцеловав ей руку. Эйла обняла ее. Джувия, увидев, что Серана с Гераклионом стоят совсем близко к остальным, озорно схватила за руку Эйлу с Мачете и столкнула их с Гераклионом и Сераной и громко прокричала что-то о всеобъемлющей любви, которой все нипочем… Люси в ужасе прикрыла рот рукой, боясь пошевелиться. Грей с Нацу поспешили ретироваться на улицу, Эльза с Жераром ошарашенно смотрели на открывшуюся их глазам картину. В зале воцарилась мертвая тишина. Джувия, несколько мгновений ранее переполненная радостью, в ужасе открыла рот в бесшумном крике. Этого она точно не ожидала. Жрецы храма тоже изумленно глядели на происходящее. А дело вот в чем: в тот момент, когда Джувия потянула на себя Эйлу, та сразу смекнула, что хочет сделать девушка, и неуловимым движением оказалась рядом с Сераной, глаза которой расширились от страха, а Мачете лоб в лоб столкнулся с Гераклионом. Девушки слились в резком поцелуе, то же самое произошло с мужчинами. Никто не ожидал такого поворота. Оторвавшись от губ Сераны, которая все еще тяжело дышала и силилась унять рвущиеся наружу сердце, Эйла обернулась к мужчинам и громко расхохоталась, глядя на них. Эти двое все не могли оторваться друг от друга. Лишь мычали и шипели. Когда им это удалось, они упали на колени и отплевывались… Когда они пришли в себя, они злым бешеным взглядом посмотрели вокруг и поднялись на ноги. - Я хотела совсем не этого! – в ужасе вскричала Ждувия, покраснев до кончиков волос и закрыв лицо руками. - А чего ты хотела!? – яростно закричал на нее Гераклион, надвигаясь на нее. Но путь ему преградила Эйла Охотница. Она строго посмотрела на него. Мужчина остановился. Эйла проговорила, ухмыльнувшись: - Сейчас покажу, чего она хотела. Притянула его к себе и поцеловала. Глаза Гераклиона расширились и забегали по комнате, виновато остановившись на Мачете, который стоял с невозмутимым видом и смотрел на целующихся. Эйла не хотела выпускать Гераклиона, поэтому Мачете пришлось повторить то же с Сераной. Он попросил у нее прощения и коснулся ее губ своими. Девушка хотела прервать поцелуй, но сильные руки не дали ей этого сделать. Серана побледнела, потом покраснела, и почувствовала сильную слабость в ногах. Мачете оторвался от нее и хмуро посмотрел на жену, которая спокойно смотрела на него. Гераклион мотал головой, отгоняя наваждение. Затем метнулся к потерявшей сознание от переполнивших чувств Серане и подхватил ее на руки. - У нее вкус земляники – хмыкнули Эйла с Мачете и вышли на улицу в сопровождении Соратников. Люси хотела было посмотреть, чем можно помочь, но быстро убежала, преследуемая убивающим взглядом Гераклиона. Диния Балу, держа в руках некий пузырек с золотой жидкостью, подошла ближе к ним и попросила влит содержимое в рот Серане. Мимолетно глянув на склянку, мужчина схватил ее и влил содержимое в приоткрытые губы. Девушка закашлялась, резко поднялась и открыла глаза. Поблагодарив жрицу, Гераклион помог жене встать и спросил у Динии, чем они могут еще помочь. - Вы уже многое сделали для храма и во имя любви, - отвечала, мягко улыбаясь, женщина, - но, если ты спросил: Рифтен утопает в пороках и безумии. Я должна донести до каждого: тепло Мары поможет ему! Нужен лишь доброволец, который распространит эти послания и тем самым донес бы ее слова до этих несчастных. Гераклион посмотрел на жену и уверенно сказал: - Мы распространим их! Сегодня же у нас великий праздник! - О! – воскликнула благодарно Диния, - это же великолепно! Госпожа Мара будет довольна! Она ушла в какую-то комнату и быстро вернулась, неся стопку пергаментов. Вручив их, она еще раз поздравила героев со свадьбой и удалилась, предупредив их держаться подальше от стражников, поскольку они уже давно отреклись от богини. Гераклион с Сераной вышли из темного помещения и прищурились от яркого солнца, стоявшего в зените. На площади они увидели Эйлу с Мачете и остальных. Гуньяр, их извозчик, наверняка ожидает их у ворот города, а Райя была оставлена присматривать за Стеллой. У них еще много времени и они успеют раздать эти листовки желающим. Гераклион быстро сбежал по ступенькам и двинулся на Джувию, которая спряталась за спину Грея. Тот холодно скрестил на груди руки, как бы намекая на то, что не даст свою девушку в обиду. - Да успокойся ты, - Гераклион возвел глаза к небу, умоляя о терпении, - просто пусть Джувия раздаст эти чертовы листовки в честь Мары, и я прощу ее. Джувия недоверчиво выглянула из-за плеча любимого и посмотрела своими омутами на мужчину. Успокоившись, она схватила пачку и радостно побежала искать желающих внимать словам богини любви. Закричав что-то, Грей бросился за ней, Нацу с Люси побежали за ними, а Эльза с Жераром попрощались и ушли в сторону городской канализации. - Куда это они? - спросила Серана, провожая их взглядом. - Гильдия Воров взяла их под свою защиту, - улыбаясь ответил Мачете, прижимая к себе супругу, - а почему ты не прервала эту странную выходку? Она посмотрела на него и загадочно улыбнулась: - Просто захотелось! Мачете изогнул бровь, но ничего не сказал. Да и что можно сказать в такой ситуации. - А я вот был совершенно против! – запротестовал Гераклион, активно жестикулируя. - Да неужели? – прищурилась Эйла, смотря на мужчину, - а по твоим действиям было очевидно, что ты жаждал этого. - Не зарывайся, Охотница! – прорычал Гераклион, но тут уж Довакин не утерпел: - Прекрати! Если захочешь, будешь решать свои проблемы через меня! Хотя, тебе хватит и того поражения в Совнгарде! Эйла рассмеялась. Серана неуверенно улыбнулась, крепче сжав руку мужа. - Мачете! Да я тебя хоть сейчас зашибу! - Ха! Мечтай, малец! Мне твое за-ши-бу только щекотно сделает! Гераклион зарычал (всего пара лет разницы, а общается с ним, как с маленьким!), но его остановил спокойный голос Сераны: - Мальчики! Если вы сейчас же не прекратите, то брачную ночь вы проведете вдвоем, а мы повеселимся с Эйлой, правда? Эйла полушутливо-полусерьёзно кивнула и добавила: - Конечно! У меня даже родилось несколько идей на этот счет, – она подмигнула покрасневшей Серане. Наступила пауза. - Что ты говоришь, дорогая! – возмущенно воззрился Гераклион на супругу, пытаясь вразумить ее, - Одумайся! - Это ты что творишь! – вскинулась Серана, вырвав руку и сделав шаг назад, - Где мой Гераклион, которого я полюбила? Где тот, кто готов был пожертвовать собой ради бессмертной девушки-вампира? Куда все это исчезло? Он стоял, потупив взгляд. А Эйла перешептывалась с Мачете. Довакин кивнул и они ушли к базарным лавкам. Гераклион стоял, раздумывая над горькими словами своей любимой. Что-то щёлкнуло у него в груди и он нараспев прочитал:-В горах, на скале, о беспутствах мечтая, Сидела Измена худая и злая. А рядом под вишней сидела Любовь, Рассветное золото в косы вплетая. С утра, собирая плоды и коренья, Они отдыхали у горных озёр И вечно вели нескончаемый спор – С улыбкой одна, а другая с презреньем. Одна говорила: - На свете нужны Верность, порядочность и чистота. Мы светлыми, добрыми быть должны: В этом и – красота! Другая кричала: - Пустые мечты! Да кто тебе скажет за это спасибо? Тут, право, от смеха порвут животы Даже безмозглые рыбы! Жить надо умело, хитро и с умом. Где – быть беззащитной, где – лезть напролом, А радость увидела – рви, не зевай! Бери! Разберемся потом. - А я не согласна бессовестно жить. Попробуй быть честной и честно любить! - Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха! Да есть ли что выше, чем радость греха?!
Гералкион перевел дыхание, а Серана просто слушала его, не веря своим ушам:Однажды такой они подняли крик, Что в гневе проснулся косматый старик, Великий Колдун, раздражительный дед, Проспавший в пещере три тысячи лет. И рявкнул старик: - Это что за война?! Я вам покажу, как будить Колдуна! Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры, Я сплавлю вас вместе на все времена! Схватил он Любовь колдовскою рукой, Схватил он Измену рукою другой И бросил в кувшин их, зеленый, как море, А следом туда же – и радость, и горе, И верность, и злость, доброту и дурман, И чистую правду и подлый обман. Едва он поставил кувшин на костер, Дым взвился над лесом, как черный шатер, Все выше и выше, до горных вершин, Старик с любопытством глядит на кувшин: Когда переплавится все, перемучится, Какая же там чертовщина получится? Кувшин остывает. Опыт готов. По дну пробежала трещина, Затем он распался на сотню кусков, И… появилась женщина…
Закончив декламировать, он посмотрел на свою любимую женщину, подошел и прошептал на ухо: - Прости меня, моя хладная женщина! Твой дракон забыл, с кем имеет дело, но этого более не повторится! - Я сама прослежу за этим, - отвечала Серана, коснувшись его щеки, - я прощаю тебя! Он обрадованно притянул ее к себе и поцеловал. Они догнали Эйлу с Мачете, и Гераклион принёс ей глубочайшие извинения. Она простила его, но сказала, что они с Сераной и вправду прекрасно провели бы время без них. Посмеявшись от души, они помогли раздать оставшиеся листовки и к концу дня отправились по домам. Эйла с Довакином отправились в его дворец на Ветреном пике, где им точно никто не сможет помешать, а Серана с Гераклионом, уставшие, но довольные и предвкушающие приближающуюся ночь любви, доехали на семейной повозке прямо до дома. Подъезжая к дому, они насторожились. Луна светила высоко в небе, освещая все уголки окружающей местности, но не было слышно птиц и ночных зверей, обитавших в лесу неподалеку. Гераклион попросил Гуньяра достать оружие и остановиться. Серана тоже вооружилась кинжалом, который был прикреплен с внутренней стороны левого бедра. Окна в доме не горели, что означало, либо Райя и девочка спали, либо нечто иное… Серана замотала головой, отгоняя ненужные мысли, и до нее донесся знакомый запах крови, перемешанный с другими ингредиентами… Она нахмурилась, продолжая идти след в след за своим мужем. Когда они зашли в дом, на них повеяло могильным холодом. Поёжившись, Гераклион зажег факелы на стенах. Гуньяр поднялся по ступеням на верхний этаж и обнаружил Райю в бессознательном состоянии. Мужчина, выругавшись, позвал хозяев. Они вбежали на этаж, и Серана побежала в спальню, где должна была находиться их дочь. Гераклион предостерегающе крикнул, но был сбит с ног неизвестным черным существом с красными глазами. Оно промчалось мимо и выбежало в открытую дверь, в мгновение ока скрывшись за стволами темных деревьев. Очнувшись, Гераклион вскочил и побежал в спальню. В дверях он застыл. Гнев сменился недоумением и тенью радости. Он смотрел на счастливую Серану, державшую в руках малышку, а рядом с ней стояла женщина, как две капли воды похожая на его жену, но старше. Одета она была в вампирскую королевскую броню. Скользнув взглядом по ковру, Гераклион заметил большого черного пса. Он лениво поднял голову, рассматривая его красными глазами, потом положил голову обратно на лапы, услышав свист хозяйки. Валерика, мать Сераны, обернулась и кивком головы приветствовала хозяина дома. Отойдя от шока, Гераклион приказал Гуньяру привести в чувство Райю и покинуть дом на некоторое время. Проверить округу. - Не стоит так волноваться, - холодно произнесла Валерика, - все с твоей прислугой будет хорошо. - Зачем вы это сделали? – он выжидательно смотрел на мать своей жены, ожидая объяснений. Женщина усмехнулась, прошептав что-то дочери. Та захихикала. - Что смешного?! – насупился Гераклион. - Ты смешон, мой мальчик, - объяснила Валерика и улыбнулась, обнажив свои клыки. - Может, уже объясните, что происходит, или так и будете ржать?! – возмутился и обиделся тот, закрывая дверь. - А что непонятного? – вопросительно посмотрела на него женщина, - разве я не могу навестить свою внучку? И поздравить дочь и ее горе-мужа с важным жизненным шагом? - Конечно! Но для этого надо выбирать дневное время суток! – все еще горячился Гераклион, сверля ее взглядом, - к тому же могли прийти на утреннюю церемонию… -… чтобы меня сразу вычислили и сожгли! – женщина хмуро глянула на него, сверкнув глазами,- нет, спасибо! - Я… я не… - залепетал смешавшийся Гераклион, - вы не так меня поняли… Он замолчал, смотря в пол. Серана посмотрела на мать многозначительным взглядом, та сдалась и подошла к зятю: - Не думала, что с юмором у вас так плохо, молодой человек. Но вы могли бы хотя бы предупредить, что никто не в курсе, что вампиры – ваши друзья. Пришлось даже усыпить вашего хускарпа, а то так бы и убила на месте. Гераклион поднял на нее глаза и улыбнулся: - Не посчитал нужным говорить об этом встречному-поперечному. - Похвально, но в следующий раз я могу и не сдержаться, - смерть и жажда отразились в ее глазах. - Рад, что вы посетили наше скромное жилище! – улыбнулся Гераклион и обнял ее. Валерика опешила вначале, но все же обняла в ответ и отстранилась, шикнув на пса, который начал рычать… - Мама! – Серана снова уложила Стеллу в кроватку и укрыла малышку, - Могла письмо отправить! - Последнего гонца на завтрак иссушили, - развела руками мать, усаживаясь в кресло и поглаживая довольного пса, - поэтому решила сама прибыть к вам, но встретила ожесточенное сопротивление этой женщины. Она – хороший боец. - Вы голодны? – осведомился Гераклион, - я предложил бы себя, но боюсь, ваша дочь потом не простит нас обоих, поэтому принесу кровь оленя. Насколько знаю, в подвале осталось несколько кувшинов. Он вышел, оставив их наедине. - Он у тебя чрезвычайно заботлив, - мать посмотрела на дочь, которая села на кровать. – Что-то случилось? Ты бледна… - Нет, все нормально, - замотала головой Серана, потом выдохнула и продолжила, - просто боюсь… - Сегодня твоя первая брачная ночь, а ты боишься, - покачала головой Валерика, - это глупо. - Вот такая я у тебя глупая девочка, - рассмеялась Серана, поглядев на мать. – Просто беспокоит одно: что если я не удовлетворю его? Он поиграется мной, и найдет какую-нибудь дурочку с переулочка, и… - Прекрати! – прикрикнула на нее мать, бросив взгляд на люльку и зашептала: - Выбрось эту чушь из головы и доверься своему сердцу. Твое сердце помогло тебе выбрать его, а теперь ты хочешь сбежать, поджав хвост! Никогда этому не бывать! Ты – Дочь Хладной Гавани! Ты вампир, и тебе неизвестен страх… - Бывший вампир – вставила Серана, и замолчала. - Бывших вампиров не бывает!—заметила Валерика, - как и оборотней. Все зависит от тебя. Одно скажу: живи сегодняшним днем и не сомневайся по поводу завтрашнего. Бери от жизни все, что можно! - Но я теперь смертна, - уронила голову Серана. - Ты хочешь сказать, что жалеешь о том, что стала человеком? – вскинула брови ее мать. - Нет, ни в коем случае, - запротестовала дочь, помотав головой, - просто, если что-то случится со мной или нашими детьми, со Стеллой. Никто не простит этого. Я себе точно этого не прощу! - Но ты не сможешь беречь ее долго, - ответила мама, - даже если что-то случится, наш клан будет на твоей стороне. Уверена, что Довакин и Соратники – тоже, поэтому не думай об этом сейчас. Просто насладитесь любовью, своей близостью. Откройтесь друг другу до конца и тебе все станет ясно… Женщина встала и погладила дочь по голове. Та прижалась к ней и прошептала: - А у тебя с папой так же было? - Нет, - вздохнула Валерика, - он стремился лишь к власти, для него я была лишь инструментом достижения его эгоистичных целей. Я думала, что все изменится, когда родишься ты, но все стало намного хуже. Поэтому я поставила на нем крест, и стала заботиться о тебе, в той степени, в которой он не препятствовал. Но я любила тебя больше всего на свете. Надеюсь лишь, что твой отец осознал свои ошибки в Обливионе… Послышались шаги за дверью, потом вошел Гераклион с кубком крови. Он остановился в нерешительности и спросил, глядя на обнимающихся женщин: - Э-э-э, я не вовремя? - Нет, все хорошо, милый, - Серана оторвалась от матери и вытерла слезки. – Просто обсуждали, что делать с девочкой, и мама… - Да, и я предложила забрать девочку на одну ночь в замок, пока вы занимаетесь любовью. - Замок, полный кровожадных вампиров, - пробурчал Гераклион, протянув женщине обещанное питье. - Ты не доверяешь вампирам? – зло щурясь, спросила женщина, беря бокал и отпивая несколько глотков, - м-м-м, хороший был олень! - Рад, что вам нравится. – Гераклион прошел к люльке и посмотрел на дочку, мирно спящую и видевшую десятый сон. После обернулся и ответил: - Я верю вам, но не всем вампирам. Большая разница. - Не вижу ничего плохого, - парировала женщина, облизнув губы. – Девочка всегда будет со мной. И никто из вампиров не будет знать о ней. Кроме того, Люси с остальными попросилась на эту ночь в замок, поэтому вы будете предоставлены друг другу. Согласен? Гераклион вздохнул и посмотрел на луну, постепенно скрывающуюся за облаками, повернулся к Серане и увидел в ее глазах то, что решило все. - Хорошо. Спасибо, Валерика, что вы у нас есть. Женщина по-доброму рассмеялась. Он забрал пустой кубок и отнес его на кухню. Вернувшись, увидел, как Валерика укутывала спящую малышку в свой плащ. Пёс по команде поднялся и вышел вслед за хозяйкой. Попрощавшись с матерью, они вернулись в пустую спальню и сели на кровати. На них все еще была праздничная одежда, но они не спешили снимать ее. - Ты боишься меня? – спросил Гераклион, сев на корточки перед девушкой и заглядывая ей в лицо. - С чего ты взял? – она посмотрела в сторону, но крепкая рука заставила ее посмотреть ему в глаза – я действительно боюсь, но не тебя, а того, что произойдет. Сегодня и дальше. - Отчего? – он вскинул брови, - мы есть друг у друга, у нас есть дочка и хорошие друзья. Мы долго сражались за нашу любовь и жизни. Неужели сегодня мы не заслужили награду за все испытания, пережитые нами за это время… Я люблю тебя и позволь сделать тебе приятное… - Ты прав, - она посмотрела на него и добавила, покраснев, - пожалуйста, сделай мне приятно, люби меня и никогда не отпускай! Он улыбнулся и повалил девушку на кровать, оседлав ее. Она не сопротивлялась, лишь следила за каждым его движением и чувствовала разбегавшуюся по телу дрожь и волнение. Повозившись с платьем, он отбросил его в угол. Она стянула с него пиджак и принялась расстегивать рубашку. Скоро и она оказалась на полу, а Серана рассматривала накачанный торс Гераклиона. Он не был слишком толст, но и не слишком худ. Скорее жилистый, но не лишенный мышечной прослойки. Взгляд скользил от брюшных мышц вверх, к грудным плитам, ключицам и жилкам на шее. Она облизнулась и схватила его за руки, которыми он расстегивал на ней корсет. Он отвлекся и увлек ее в страстный поцелуй. Она прижала его голову, углубляя поцелуй и исследуя стройные ряды его зубов своим языком, потом почувствовала его язык, чуть дернулась, но он не позволил отстраниться, вовлекая ее язык в танец любви. Когда у них обоих закончился воздух, они оторвались друг от друга и уставились друг на друга, тяжело дыша. Улыбнувшись, он стянул с девушки корсет и застыл в изумленном восхищении. Разумеется, он не раз видел ее обнаженной, но сегодня он смотрел на нее с особым восторгом и вожделением. Не как голодный волк на кусок мяса, но как изголодавшийся по искусству поэт и художник любуется древними статуями в музеях. Он сглотнул и приблизился к ней, уложил на кровать и принялся исследовать каждый сантиметр ее тела, от пяток и пальчиков ног до кончиков волос на голове; он оставлял влажные дорожки от поцелуев на щиколотках, голенях, бедрах, задержался в области лона, вызвав протяжный стон возбуждения у девушки. Он улыбнулся и скинул с себя штаны, чтобы стать ближе к телу возлюбленной. Причмокнув, он двинулся дальше, по животу девушки, руками придерживая ее спину. Она выгнулась дугой и стонала, вцепившись в волосы любимого и сильно сжав их. Когда он добрался до маленькой аккуратной, вылепленной из мрамора груди, он сжал рукой одну, а другую начал посасывать, вызывая новые стоны и жажду. Она шептала его имя, прося не останавливаться. Да он и не собирался. Свободной рукой она нащупала его могучий "жезл" и сжала его, заставив мужчину оторваться от ее соска и зарычать. Она улыбнулась и жадно впилась в его губы, продолжая массировать его достоинство. Он резко отстранился и повалил ее обратно на простыню, перехватил руки и завел их ей за голову. Она выгнулась и вопросительно посмотрела на него. - Сегодня ты будешь кричать от любви, - выдохнул он ей в самые губы и проник в ее межножье. Девушка застонала и заметалась по кровати, но он не дал ей освободиться, продолжая двигаться в ней все быстрее и быстрее. - Можешь со мной не церемониться – с трудом выдохнула она, чувствуя его мощь внутри себя, - я люблю тебя!!!! Гераклион!!! Луна ярко освещала фигуры двух слившихся в единое целое людей и отдающихся любви со всей своей страстью….****** ***** ****
В это время другие счастливые супруги тоже готовились возлечь на брачное ложе, но делали это неспешно, общаясь друг с другом и обсуждая то, что случилось полчаса назад. Когда они покинули Рифтен и на лошадях отправились ко дворцу Довакина, при проезде через Ривервуд, после нападения дракона разрушенный до основания и кишащий бандитами, на них напали двое людей в странных одеждах и непонятных драконьих масках. Поскольку они не могли сражаться в узком пространстве, а Эйле нужно было беречь себя, они выманили этих фанатиков в открытое поле и там уже расправились с незваными противниками. Осмотрев их тела, Мачете обнаружил записку, в которой было сказано, что Довакин должен умереть, поскольку на этой земле не могут жить два Драконорожденных. Из записки стало ясно, что эти культисты прибыли с Солстейма, что находится на северо-востоке от Скайрима. Теперь нужно было отправиться в «командировку», дабы узнать, что им понадобилось от него. Другой проблемой было загадочное послание от Черно-белого мага, который предупредил о пришествии нового Слышащего. Это означало лишь одно – клан убийц вновь поднимает голову. Это нельзя оставлять без ответа, иначе прольётся невинная кровь. Эйла прервала поток мыслей мужа, увлекая его в постель. - Эти вопросы всегда будут только увеличиваться. Но не позволяй им совсем задавить тебя! К тому же, у тебя сейчас есть дела поважнее – она кивнул на свой живот и положила его руку, чтобы он почувствовал еле уловимое движение, - и приятнее. - Ты права, - вздохнул Мачете, чуть надавив на живот и чувствуя зарождение новой жизни…- но, что если ребенок будет… необычным? - С твоими способностями? – спросила Эйла, распуская свои волосы, - Уверена, пока мы с ним, ничего не случится. - А если в нем тоже течёт кровь дракона? – возразил Мачете, ложась рядом с женой и задумчиво смотря в темноту огромной комнаты. Единственным светом служил горящий камин. Тени блуждали по гранитным плитам пола и каменным голым стенам, создавая полумрак и романтическое настроение. - Тогда мы будем тренировать его, чтобы он стал сильнее и подчинил себе свою кровь, - ответила Эйла и продолжила обиженно, - Знаешь, мы как будто не на любовном ложе, а в нашей казарме, обсуждаем ход военных действий. Надоело! - Кто ты, и куда дела мою Эйлу? – шутливо посмотрел на нее мужчина и сразу сменил тон, - прости, милая, просто меня пугает неизвестность. И страшит будущее… - Тогда живи сейчас и радуйся тому, что имеешь, - просто отвечала Эйла, ведя пальчиками по обнаженной загорелой коже своего мужчины, - так мы будем сегодня заниматься любовью или так и будем говорить о ерунде? Хмыкнув, он схватил ее за руки, откинул пряди волос и посмотрел ей в глаза: - Ты хочешь этого? Ты же в положении, - в голосе слышалось беспокойство. - Вот именно. Беременна, но не больная, - сверля его глазами, прорычала женщина, - так что отбрось все мысли и сделай меня еще более счастливой. Сегодня я позволю тебе быть сверху. Только прошу об одном: будь нежным со своей мамочкой… Она прошептала это ему в самые губы и поцеловала. Он ответил, изучая ее рот и играя с языком. Потом оторвался от нее и поинтересовался: - А раньше я не был нежным, мамочка? – он передразнил ее интонацию Она посмотрела на него, но лишь улыбнулась и проворковала: - Ты был столь ненасытным раньше, что не особо спрашивал, как я хочу с тобой провести время. Поэтому просто позволяла тебе быть жестким и резвым. Но теперь я хочу почувствовать не твою страсть и силу, а твою любовь и нежность. Разве я многое прошу… Он не дал ей закончить, опустившись ниже и зажав зубами ее сосок. Она застонала, обхватила его ногами и скрестила их на его талии. Сверкнув глазами, он двинулся дальше, оставляя влажные следы на ее животе и остановился, разглядывая ее лоно, изучая и отмечая все изменения. Щеки женщины покраснели, она попыталась прикрыться, но он перехватил ее руку и прошептал, приблизившись к ней: - Я выполню твое желание, мамочка! Он осторожно проник в нее, стараясь не тревожить ее. Она застонала и затрепетала под ним, шепча его имя и приближаясь к пику своего возбуждения… Оба знали, что из-за звериной крови не смогут спать, поэтому отдавались друг другу со всей любовью и сегодня в них открылась новая сила любви, та, которой они никогда прежде не знали… Разгорячённые, полные соков жизни тела мужчины и женщины слились в одно целое, знаменуя древнюю связь, благословенную богами. Через несколько минут по пустым залам дворца эхом разносились женские крики, стоны и пыхтение мужчины, сопровождаемое звериным рычанием…. Богиня любви Мара наслаждалась звуками любви и звездной ночи, ставшей безмолвной свидетельницей великого деяния. Даже равнодушная вечность вздрогнула от свирепого натиска чувства, наполнившего небо и землю в этот великий день…