Право принцессы.

      Иггрид сидел на троне, чьи подлокотники кончались головами львов с обнаженными зубами. Они были искусно вырезаны из красного дерева и порой королю, когда он был еще мал, казалось, что они живые. А их зубы, торча из такой малой и страшной пасти, могли бы рассечь мягкую плоть одним лишь слабым движением. Но вот сейчас все изменилось; он вырос и когда-то принц, а теперь король Хальберт с гордостью накрывал эти головы своими руками. Водил по ним, задевал кончики ногтем, все ожидая, когда на его пальце выступят алые бусинки. На самом деле, Иггрид не любил вида крови. Ему не нравилось созерцать, как что-то жуткое и горячее вытекает из мертвого, а хуже, когда еще живого тела. Ему было противно глядеть, как кровь пачкает землю, пол, окрашивая все в алый цвет.       Как-то раз его отец, жестокий король, заставил юного принца наблюдать, как раненый гвардейцем крестьянин корчился от боли. Иггрид уже забыл имя провинившегося мужчины, однако, отчетливо помнил все остальное. Он словно и сейчас видел, слышал, как тот стонал, извивался, корячился и громко пыхтел, судорожно хватая ртом воздух. Человек тогда так сильно сжимал свой бок, куда и ударило копье гвардейца, что сам принц не видел раны, а лишь ужасался, как кровь вытекает из-под его руки. Жидкость быстро расплылась по каменному полу. Но Иггриду казалось, что она ползет медленно, как и страх с холодными, липкими руками, который словно лез по позвоночнику. Тогда принц уже плакал, но ни всхлипа не сорвалось, пока жестокий король не махнул рукой; правитель приказал ему подойти и провести ладонью по холодному полу, где растеклась кровь крестьянина. Иггрид хотел ослушаться, но не смог. И вот юноша подошел к еще умирающему человеку, и словно под чьим-то контролем, опустился на колени перед ним. Он тогда испачкал себе штаны, обувь, успел проронить пару слез и ощутить разницу между этой алой жидкостью и водой. Кромка холодная, если ее не нагреть, красивая, прозрачная и какая-то безобидная. Кровь же иная: горячая, более густая, страшная и ужасающая. Король Иггрид по сей день помнит, как тогда хотелось тошнить, отвернуться и заплакать. Ему порой кажется, что по трону течет та самая кровь крестьянина. Этот красный бархат, которым было обтянуто королевское кресло, бывало, напоминал ужас, что тогда ощущал мальчик. Напоминал смерть мужчины и стоны умирающего. И вот теперь, Иггрид иногда видел в кошмарах, как алая жидкость стекала по спинке трона на сиденье, а после капала на пол.       Наверное, некоторые солдаты порой замечали, в каком немом ужасе замирал их король, глядя на престо́л. Возможно, они наблюдали, как Иггрид что-то безмолвно говорит, шевеля одними губами. Возможно, они и видели страх в его глазах. Но так оно и было, ведь сам Хальберт неоднократно видел кровь, мало, но все же созерцал пытки, наблюдал за поединками, да пару раз принимал в них участие. Однако он никогда не забудет первое убийство в его уже осознанном возрасте.       — Ваше Величество, — Жора окликнул короля, выжидая реакции с его стороны.       — Да? — опомнился рыжеволосый мужчина.       — Ваши указания? — Жадингем глянул на крестьянина, что стоял перед королем, нервно сжимая свою шляпу.       — Пусть ему выделят все необходимое, — Иггрид небрежно махнул рукой.- Следующий.       Перед королем встал мускулистый, но робкий мужчина. Он трясся, видимо, от страха. Его легкая рубаха была вышита красной нитью и все время вздымалась, что не ускользнуло от взгляда Иггрида. Мужчина был не босой, а это уже намекало на то, что человек не бедняк. На нем надета со взгляда новая жилетка и к штанам был привязан мешочек с деньгами, что нелепо болтался на левом бедре.       Иггрид всегда с любопытством разглядывал крестьян и других жителей его державы, когда те приходили жаловаться. Были дни, когда обычный люд мог приходить в замок и высказывать свои недовольства, прося помощи у государства. И вот сегодня был один такой день.       — Я вас слушаю, — король ласково улыбнулся.       — Я представитель гильдии, Ваше Величество, — человек покорно склонил голову.- Гильдии скотоводов. Мы присылаем в замок лучшее мясо, молочные продукты, кожу и нитки. Мы выращиваем неплохой скот, да как вам известно, наши фермы велики, хоть и разбросаны по всему королевству. Но вот недавно на одну из ферм Гильдии у столицы, где я и работаю, напали разбойники. Они убили шесть свиней, перебили половину кур и еще несколько весьма неплохих коров и коз. К счастью, отогнать их от животных мы успели. Но вот они подожгли сено, которое мы принесли коровам, а потому еще половина скота разбежалась. Как вам известно, в мерах безопасности наш амбар, дом и все остальное из камня, но и это их не остановило. Хлев слегка пострадал от грязных рук эти негодяев, но и этого хватило, чтобы камни обрушились на оставшихся кур и двоих моих друзей. И теперь мы вас просим о помощи.- мужчина с надеждой взглянул Иггриду в глаза.       — Хорошо, — кивнул тот.- Ваша Светлость, как вы считаете, сколько средств надо выделить Гильдии на восстановление утраченного?       — Позвольте, мой король, — Жадингем нехотя кивнул головой, после чего улыбнулся и слегка развернулся в сторону правителя страны.- Во истину, утраты серьезны, но на мой взгляд стоит послать человек шесть из наших гвардейцев, одного каменщика, а также выплатить всю стоимость потерянного скота.       — Вот как, — Иггрид посмотрел вновь на крестьянина.       — Шесть человек? — робко и тихо спросил мужчина, но и этого было достаточно, чтобы это услышал король.       — Хорошо, пусть с ним пойдут шесть человек, — Иггрида остановило мягкое прикосновение к его руке. Там, слева от него, сидела королева, его супруга. Ее ладонь лежала на его, а сама Хама внимательно смотрела на мужа. Нет, она сейчас не возражала решению короля, точнее, предложению Жоры, она всего лишь безмолвно просила еще немного подумать, и этого было вполне достаточно, чтобы король изменил решение:       — Хотя нет, — мужчина вновь посмотрел на крестьянина.- Выделите ему одну дюжину наших стражников, дайте двух лучших каменщиков и выплатите на сто монет больше. Также по сто монет отправьте семьям тех погибших под камнями. — королева убрала свою руку с широкой ладони короля.       — Но Ваше Величество, — тут же к нему развернулся Жадингем.- Послушайте меня! Я думаю, что одного, пускай уже лучшего, каменщика будет вполне достаточно. Неужели этот хлев так важен, чтобы им занимались два мастера?       — Я вас услышал, — кивнул Иггрид.- Однако с ним пойдет два каменщика и дюжина моих стражников.- и мужчина улыбнулся, словно ребенок. Своей самой лучезарной и невинной улыбкой, которая только бывала у него.       — Нужны каменщики, — громко и уверенно шут вышел из столпы.- Нужны каменщики! — повторил он.       Король медленно перевел взгляд голубых глаз на своего придворного клоуна. Имя ему Джестро. Да, он был шутом, но весьма талантливым, во всяком случае, так считал сам Иггрид.       Арлекин смело, что было на него не похоже, выступал из толпы. Но вот на юношу обратилось штук тридцать укоризненных и призирающих взглядов, а с ними и к нему вернулась вся робость. Страх слабо заиграл в очах, а неуклюжесть уже сковала тело в своих цепях; сделав банальный шаг вперед, Джестро поскользнулся и упал, от чего прошелся короткий смешок у народа. В прошлый раз, если память королю не отшибло, его шут получил каким-то объедком в ухо за то, что вставлял обидные реплики. И в принципе, у Джестро была законная неприкасаемость, но ни сам король, да и никто из стражников, к примеру, не отреагировал на тот случай. Никого из толпы не наказали, хотя и не похвалили. После клоун пытался всех рассмешить, но никто так и не веселился. Да и, как правило, народ даже не улыбался, когда арлекин шутил или, показывал трюки. Единственными исключениями были случаи, когда несчастный шут неуклюжа падал и зарабатывал себе болезненные ссадины. Или, когда король находил самую, что ни есть детскую шуточку, и смеялся от души, хлопая. Народ его в таких случаях поддерживал.       — Громко сказал представитель Гильдии, — все также продолжая лежать на полу, крикнул Джестро.- Но черт его знает, что за Гильдия? Быть может, он кланяется и отчитывается перед стадом коров или глупых овец? — шут постарался улыбнуться.       — Дурак!       — Сам ты, Джестро, дурная овца, — послышалось где-то из толпы.       — Тогда уже глупый козел, — поддержал кто-то другой, после чего народ стал хихикать.       Клоун не стал использовать эти слова и продолжать шутить. Нет, он все воспринял в серьез; на глаза его накатились слезы печали и обиды, руки сковала слабость безысходности, а губы сжимались от горечи все тех слов, что были сказаны людьми. Он хотел встать, но их смешки ему не позволяли этого сделать.       — Не расстраивайся, Джестро, — ласково улыбнулся король.- Покажи нам какой-нибудь трюк.       Иггрид, словно маленький и наивный мальчишка, верил в то, что его шут сможет всех развеселить, показывая свой талант. Но, увы, когда арлекин раскрутил на тонких палочках тарелки, все пошло прахом. Вновь народ посмеялся. Но и не потому что Джестро показал хороший фокус и не от того, что он умел шутить, из-за неуклюжих движений. Толпа смотрела, как неловко парень пятился назад, с таким расстроенным видом слушая, как разбивается на мелкие кусочки посуда.       — Покажи еще что-нибудь, шут, — выкрикивал какой-то мужчина с щетиной. Казалось, что он громче всех хохочет и вот-вот лопнет. Его смех был чем-то похож на ржание неугомонного жеребца, что скучал по молодой кобылке.       — Достаточно, — не громкий и скрипучий стариковский голос заставил всех замолчать. Хотя, какой там не громкий, когда он прозвучал в голове каждого человека. — Вот так-то лучше, — погладив свою длинную бороду, старик в остроконечной синей шляпе встал слева от королевы.- Для дурней приходится магию использовать, кошмар! — волшебник недовольно стукнул своим деревянным посохом, что напоминал крюк на длинной ножке.- Джестро, мальчик мой, иди отсюда, я сам развлеку народ. Ведь рискуешь сам героем шутки стать. — щеки старика тряслись, а под обвисшей старческой кожей виднелись, кости и суставы рук, когда маг перебирал пальцами на своем посохе.- Впрочем, как и всегда.- последовал еще один стук.       Небольшие языки пламени выскочили из жезла чародея. Они пробежались над головами людей, сделали крутой разворот в воздухе и припали к полу в самом центре зала. В том месте, где магия соприкоснулась с полом, вдруг появились прекрасные цветы. Каждый цветок был по-своему необычен: один окрасился в прекрасный алый, словно губы самой красивой девочки, второй напоминал своим цветом всю белизну аристократической кожи. Третий играл красками синевы неба, четвертый сливался со своим стеблем и был таким же свежо зеленым. А пятый, самый маленький, был чем-то похож на первое растение, однако цветом его стал закат, как те же волосы принцессы. Волшебник, чье имя Мерлок, как-то раз говорил, что в чаще дремучего леса, куда, якобы, и не один лучик счастья не проникал, в какой-то Богом забытой пещере и рос, один бутон этого незабываемого растения. Он был крохотен, но маг запомнил его внешне и назвал цветок в честь принцессы. Однако, когда чародей прикоснулся к маленькой «Мэйси», листья бутона в один миг засохли и опали. Но Мерлок все-таки запомнил его и теперь каждый раз, когда Джестро неудачно выступал, он показывал в конце своего трюка этот цветок, возможно в составе других, как выходило в этот раз.

***

      Джестро был расстроен. Хотя, что уж там врать, он был обижен. На народ, на короля и на этого Мерлока. Он порой просто призирал мага за его удачливость и мастерство. Ему определенно везло больше, чем самому шуту, да и любили его за магию, потому всегда ждали его появления. Не то, что арлекин, который вечно не вовремя встрянет и скажет что-нибудь эдакое. Нет, мага, безусловно, все уважали. Но и это не давало права волшебнику встревать в номер Джестро, так еще отбивать его публику и прогонять клоуна. Нет, это был конец, последняя капля. Ведь раньше Мерлок дожидался пускай и не самого удачного, но конца выступления шута, а только потом баловал народ своими штучками-дрючками. Однако сегодня, он переступил все границы разумного. Чародей опозорил Джестро! Хотя, если верить людям из толпы, то шут сам себя позорит, уже появившись на глаза народу.       — Противный старикашка, — процедил сквозь зубы Джестро, стремительно направляясь к библиотеке Мерлока.       Шут просто чувствовал, как его наполнял гнев. Он ощущал, как обида глубоко запустила свои когти в плоть, как печаль селиться в рассудке, а какая-то ненависть захватывает частички его сердца. И клоун этому не противился, ему они нужны, хотя парень сам не знал зачем. Просто чувствовал и все. Он сейчас меньше всего хотел слышать добрые, ласковые и такие теплые слова короля и королевы. Не хотел услышать призирающее хмыканье принцессы, когда бы она ему говорила, что он сам виноват, раз стал неудачником. И совсем не желал видеть это старческое лицо, слышать скрипучий голос, чувствовать как рука с длинными ногтями дряхлого и противного деда останавливает парня. Мерлок часто говорил чепуху и обидные вещи, которые должны были наставлять юношу. Но, если бы он желал выслушать какие-нибудь гадости в свой адрес, то клоун знает, куда нужно идти. Перед толпой обычных людей, его забросают помидорами, обсмеют. Однако, для арлекина уста народа, словно прогнили из-за насмешек. За это Джестро всегда будет их призирать.       — Вот оно, — улыбнулся клоун. — Место твоих глупых книжонок, дурной старикашка.       Величественно взмахнув руками, Джестро открыл двери библиотеки. К слову, его радовало то, что в помещении Мерлока, да и в самой башне стражников сейчас не было. Сам король не стал выставлять гвардейцев здесь, ибо чародей сказал ему дельную вещь; практически никто и никогда не ходил сюда, к этому полоумному магу, что было, безусловно, на руку Джестро.       — И что тут у нас? — арлекин хитро улыбнулся, оглядывая шкафы, чьи полки были битком набитые книгами. — Наверное, это все чтиво годиться для одного: как донести до старого идиота, что ночные рубашки стоит носить.       Шут безразлично взял первую попавшуюся ему под руку книжку, хотел ее кинуть, но почему-то аккуратно поставил на место. Какая-то необъяснимая слабость сковала его конечности, а чувство милосердия, жалости начали потихоньку красться в его разум. Он ощущал, что поступает неправильно, но и разворачиваться, уходить отсюда он не собирался. Нет, весь гнев, злоба, которую он ощущал, не давали ему сделать такое.       Вдруг позади Джестро послышались хрипения, а потом и тяжелый кашель. Неожиданно возникший страх стал своими холодными руками царапать спину клоуна, заставляя бежать по ней легиону мурашек. Дыхание парня в раз стало более прерывистыми, сердцебиении участилось и теперь отдавалось в голове Джестро.       — Кто там? — робко и очень тихо спросил арлекин.       — И спустя столько лет первые слова, которые я слышу — кто там? Неужели я не заслуживаю большего, — хмыкнуло что-то. Клоун с ужасом оглянулся и попытался найти источник голоса.       — Ну, что ты там так оглядываешься, словно я какой-то тролль. Ты представляешь, сколько я уже торчу здесь, в вони этого гадкого старикашки? Да что там, самое счастливое время для меня сейчас — наслаждаться тихим бубнением этого дурака, пока он проветривает эту чертову башню. Да и говорят, что хуже нагого разгуливающего старика нет ничего в этом отвратительном мире. Так вот тем, кто это придумал, я готов такое высказать, что им не поздоровиться с первых слов. Этот седой полоумный маг, не только тут вечерами ходил нагишом, так он здесь порой и спал. Ох, а ночами, которые мне казались бесконечными, я просто помирал здесь. Вот мог бы, придушил бы эту седую тварь. — возмущался кто-то.       Джестро так и не понял до конца, кто это говорил. Однако радовало то, что он уже понимал, где был источник звуков. Вооружившись первым же посохом, который Мерлок оставил на виду, шут стал красться к дальнему шкафу. И вот миг, он, замахнувшись, закричал, что есть мочи. Но вместо так желанного баса получился короткий визг.       — Ох, Великие Боги, мальчик, ты что, евнух?! — нечто напоминавшее книгу уставилось на шута.       Скорее от услышанного, чем от увиденного шут широко выпучил глаза и просто элементарно потерял дар речи. Он никогда еще не видел говорящих книг. Но это библиотека Мерлока, потому ладно, удивляться болтающим фолиантам не надо. Однако, когда они впервые увидев тебя, тараторят про евнухов, арлекин решил, что не зазорно на минутку подумать, что реальность ускользнула через тонкую щелочку между дверями библиотеки.       — Почему ты на меня так уставился, мальчик? — возмутился весьма потрепанный том. Он был весь покрыт пылью, хотя клоун готов был поклясться, что кончики кожаной обложки и страниц, когда-то обгорели. Зеленные глаза этого нечто, словно все время меняли свою форму, благодаря своеобразным горкам на обложке, что, видимо, служили бровями и щеками. Впрочем, сказать, что у этой книги было лицо нельзя. Но и говорить, что она совершенно обычная и просто сделана каким-то дурным мастером, тоже станет только глупец. К слову, черные пятна на всем томе были похожи на шрамы, про которые Джестро не мог ни спросить.       — Ты волшебная книга, — скептически сузив глаза, клоун пытался изо всех сил не выставить себя дураком.       — Конечно, Мерлок тебя подери, а, где ты еще видел, чтобы книги болтали? — усмехнулся фолиант. — Но одно понятно точно, ты самоубийца или просто дурак, раз тебя занесло в эту дыру.       — А ты дурная книжка, — передразнил его Джестро и отвернулся.       — Вряд ли меня так можно оскорбить, — шут готов был поклясться, что, если бы у тома сейчас были бы плечи, он бы ими пожал.- Не могу поверить, что спустя столько лет, меня нашел какой-то болван.       — А ну закрой свой рот… книга-мутант, — арлекин замахнулся посохом.- А не то попрощаешься с жизнью!       — Вряд ли ты меня убьешь, а вот вещь, которую ты держишь в ручонках, действительно на что-то годная. Хм, не на что этот чародей не способен, везде кидает свои посохи, — бубнил фолиант.       — Что? — недовольно спросил Джестро.       — Говорю, что такую мощную штучку, что у тебя в руках, не стоит давать таким дурням, как ты, — фыркнула книга.- Глупец тот, кто тебе его дал.       — Мне его никто не давал, я его сам взял, — возмутился клоун.       — Тогда ты еще глупее, чем кажешься, — том невинно выпучил глаза и скривил что-то на подобии губ. — Хотя, может с этим посохом ты на что-то сгодишься.       — В каком смысле? — изогнул одну бровь арлекин.       — Скажи, — это нечто задумалось.       — Джестро, — подсказал ему клоун.       — Джестро, — согласился том.- Ты когда-нибудь задумывался о чем-то великом?       — И не раз, поверь, -закатил глаза Джестро.- Но я желаю, чтобы одно мое выступление прошло удачно. А эти всякие людишки, — скривился парень.- Прекратили смеяться. Но и такая жизнь, лучше, чем в подворотне.       — А о том, чтобы отомстить всему дурному народу? Ты когда-нибудь желал чего-то большего, чем быть королевским шутом? Скажи мне, ты когда-нибудь хотел самим стать каким-нибудь лордом, иметь под рукой армию и, чтобы весь мир склонился к твоим сапогам?       — Меня и такая жизнь устраивает, — закусив губу, арлекин пожал плечами. Он не хотел предавать доверие короля и королевы, да и всех остальных тоже.       — Ты думаешь, я не вижу ложь? — усмехнулась книга.- Ты думаешь, я не догадываюсь, что ты мне солгал? Или считаешь, что я не могу догадаться о каком отношении ты пытаешься мне не говорить?..       И вправду, книга, как это не печально, была права. Джестро это знал и не осмелился отрицать сказанное. И вот он сейчас, как никогда раньше, ощущал не столько злость, сколько обиду. Она глубоко в нем засела, и парень бы это пережил, если бы она не предавал его безысходности. Да, шут просто не знал, что делать; юноша был готов то сесть где-то и расплакаться, то убежать из этого королевства, куда глаза глядят. Но ведь не один из этих вариантов не поможет ему. Клоуну порой казалось, что вся Справедливость, словно ускользнула куда-то, спрятавшись. А ее подруга Судьба весь час портила ему жизнь. Или она просто готовит Джестро к чему-то важному и сложному. Однако, арлекин не знал наверняка и был неуверен в этом.       — А теперь еще раз, скажи мне: тебя устраивает жизнь какого-то шута? Быть может тебе в будущем уготована иная, важная роль, — подмигнула ему книга, обнажая свои странные пожелтевшие зубы.       Вообще Джестро очень сильно удивился, когда увидел у какой-то книжонки зубы. Зачем они ей? Неужели хочет укусить нежеланного гостя, чтобы уберечь свои шуршащие странички для более заинтересованных взглядов? Хотя, арлекина не должны волновать такие вопросы, ведь увесистый томик ему тонко намекает, что может помочь.       — Ну, вообще да, — кивнул клоун.- Немного обидно, когда над тобой постоянно смеются.       — Так не хочешь показать всем, что ты не дурной шут и способен на большее? — фолиант скорее оскалился, чем улыбнулся.       — Да, — покорно склонив голову, парень согласился.       — Им всем можно отомстить, доставив массу неудобств. Ты отомстишь им всем, — книга заметно воодушевилась.- Отомстишь им всем. Всем! И глупым горожанам, стражникам, слугам всем-всем. Ты сможешь вселить страх в их души, так что никто уже не станет потешаться над тобой. Никто!       — Но разве не слишком жестоко? — Джестро расстроено глянул в коварные глаза книги.- К тому же, король всегда был ко мне добр. Он, кажется верил в меня и всегда помогал. Не думаю, что он заслужил такую участь.       — Неужели? — фолианта нахмурился.- Поразмысли, если бы король желал тебе добра, ты до сих пор оставался бы шутом? Быть может, тогда бы он тебя сделал, хотя бы пажом, что, к слову, и так вряд ли. Ну, или хотя бы отдал куда-нибудь… Но вот подумай, ведь оставив все и заручившись моей помощью, ты достигнешь новых высот. Твое имя будет вселять страх в слабые разумы эти людишек. Ужас поселится в их душах, а кошмары, которые ты сотворишь, навсегда отпечатаются в памяти. Но только со мной ты достигнешь такого величия. Ты станешь повелителем зла, карая каждого не согласившегося. Так что позволь мне тебе помочь!       Арлекин на секунду замер, обдумывая сказанное книгой. Он не знал, стоит ли доверять какому-то фолианту. Хотя, он пока единственный, кто дал юноше надежду. Дал смысл, рассказал, чего парень может достигнуть и, кажется, поверил в шута. Да, клоун хотел бы надеяться, что книга верит в него. В конце концов, где-то там, в душе, он знал, что она была права, говоря про короля Хальберта и про остальных людей. Но и от этого ему неимоверно становилось обидно, больно. Ведь Джестро верил, что все насмешки и неудачные номера — всего лишь сон, который в один прекрасный момент закончится. И арлекин сможет открыть глаза в уже совершенном мире, где его не обидят. Но шут также догадывался, что такого мира нет, а это лишь глупые фантазии и пустые надежды. Клоун не думал, что есть какой-то другой выход, кроме как смериться. Но вот книга ему демонстрирует другой вариант — разрушить старый мир и простроить новый такой, какой ему самому захочется. Да, Джестро понял свою мечту, он готов вселять ужас и страх, даже несмотря на то, что червячок какого-то сомнения до сих пор шевелился где-то глубоко.       — Я принял решение, — уверенно кивнул клоун.- Я согласен, я стану повелителем зла, а ты мне поможешь.       — Уже просто не терпеться увидеть всю твою мощь, — юношу показалось, словно книга от какого-то наслаждения даже затряслась.- Но мне нужно, чтобы ты меня отсюда вытащил. Посмотри, видишь?       Шут послушно осмотрело все вокруг книги, но так и ничего не заметил. Он даже оглянулся, чтобы лишний раз убедиться, что ничего не находиться за его спиной. Но когда взгляд юноши вернулся к книге, парня встретила пара недовольных ядовито-зеленых глаз. Да, оказывается, и всякие пыльные книги умеют осуждающе воспитывать взглядом.       — Дурак, — фыркнул фолиант. — Вокруг меня магическое поле, его просто так не увидеть, но вот руку ко мне ты не сможешь протянуть, вот попробуй.       И вправду, за весь их диалог Джестро ни разу не пытался потрогать книгу. Ведь арлекин даже и помыслить не мог, что между ними будет магическое поле. Нет, он слышал от всяких старух, что такие бывают. Да и ему было хорошо известно, что Мерлок маг, но парень впервые сталкивается с такой вещью, как магия.       — Как тебя отсюда вытащить? — шут снова походил вокруг тумбы, где лежала книга.       — С помощью посоха, — честно ответила та.- А еще нельзя таращиться, иначе ничего не выйдет.       — Правда?       — Нет! — рявкнул фолиант.- Неправда, однако, мне не нравится, что ты на меня так пялишься! — от крика Джестро вздрогнул. — Отойди немного и проведи по кругу тем, что у тебя в руках.       Юноша послушно выполнил указания и, буквально через миг, возникла какая-то туманная стена вокруг книги. Но как неожиданно она появилась, также быстро и испарилась.       — Теперь можешь коснуться, — коварно подмигнула книга. И дождавшись, когда кончики пальцев клоуна коснуться ее, прибегнула к своей магии…