Ничто не сломит нас.

Сказать, что я готова рвать и метать — не сказать ничего. Но сейчас, спустя два дня, я сидела на берегу Черного озера и читала повесть Шекспира «Ромео и Джульетта», которую мне когда-то подарила мама. — Нет повести печальнее на свете, чем… — начал вдруг знакомый мне голос, а я продолжила: — Чем повесть о Ромео и Джульетте. Замечательная история. Привет, Седрик. — Привет, Ева, — поздоровался он и присел рядышком. — Что, в замке совсем скучно стало? — спросила я, слегка улыбнувшись. Он слегка смутился и потом даже смущенно улыбнулся. Видимо, он не знал, будет ли его ответ на мой вопрос правильно воспринят мною. Это немного удивило меня, но в то же время мне стало приятно от того, что этот человек, являющийся предметом моей недавно начавшейся влюбленности, не хочет причинить мне неудобства или заставляет почувствовать себя неуютно в его обществе. — Не поверишь, но когда за тобой бегают поклонницы… Это… Как бы тебе сказать… Это… — Это ужасно надоедает, верно? Неприятности всякие начинаются и тому подобное? — Да. Но, а где же твои ухажеры? По крайней мере, где тот болгарин, который за тобой в последние дни бегает, словно пришибленный? — мне показалось или Диггори по-настоящему разозлился, когда сам заговорил о моем поклоннике? — Откуда мне знать? Мне на него наплевать. Знаешь, я даже имени его не знаю, а внешность каким-то прекрасным способом стерлась из моей памяти. Тем более, мне уже один парень нравится, — намек был ясен, как стекло, но пуффендуец его не очень понял. Вернее, он принял его за что-то очень неприятное для себя. Забавно, неужели ревность заиграла в голове свою мелодию? — Да? И я его знаю? — Ну, наверное, да. Но ты еще не дорос до того, чтобы слушать мои красивые речи о том, какие у него красивые глаза и как иногда мне хочется врезать в нос его подружке, которая, как и тот болгарин, постоянно следует за мной по пятам. Ревнивая она очень, красится невпопад. Но мне на это наплевать как-то. — Забавно, — усмехнулся парень и заинтересованно посмотрел на меня. — Ты не обо мне сейчас говоришь? В ответ я слегка смущённо улыбнулась. Готова поспорить, что щеки мои стали красными, а вид не давал и малейшего представления о том, что перед чемпионом стоит бойкая и стойкая девушка, а не смущенная фанатка, которой ее кумир сделал самый обыкновенный комплимент или же просто застал врасплох своим вопросом. — Ну… Этот вопрос слегка смущает… Ты ведь все-таки должен понимать, что в этом мире не все так просто, а любовь — это не просто слова. Это и поступки и то, на что мы готовы ради людей, которых любим. Те чувства, которые я испытываю к тебе… Их невозможно описать словами, а говорить о них еще слишком рано. Я в смятении. С одной стороны ты мне нравишься, но я боюсь прыгнуть в бездну этих чувств с головой, прекрасно зная, что не смогу из этой бездны вернуться назад. Я боюсь испытать боль не физическую, а душевную, Седрик. — Забавно… Я не ожидал… — еле слышно прошептал он, когда посмотрел прямо в мои глаза. Возникла тишина. Она дала мне немного остыть и затем понять, что я уже практически признаться в любви. Не, не в любви. Во влюбленности. И может я стыдилась бы собственных слов и дальше, но легкое прикосновение к моей щеке отвлекло, разливая внутри приятное тепло. — Но иногда так приятно знать, что не один я мучаюсь от собственных чувств, когда смотрю на тебя и понимаю, что иногда, не послушав тебя, начинаю совершать необдуманные глупости… — Гриффиндорец… — тихо прошептала я. — Что? Что ты сказала? — Этим ты похож на истинного гриффиндорца. Мы ведь в большей степени полагаемся на собственные храбрость и безрассудность, а некоторые наши поступки слизеринцы считают глупыми и необдуманными. — Похоже на комплимент. — Действительно, очень похоже. Но это скорее способ сделать приятное. Но, давай пока оставим свои чувства на потом. Лучше скажи мне, как у тебя идет подготовка к первому испытанию? — спросила я и через секунду его лицо было на расстоянии около метра, а не двух сантиметров, что подозрительно смахивало на несостоявшийся поцелуй. — Никак. Вернее, я повторяю всю теорию, много практикуюсь… Но это все не то! Я не знаю, к чему надо готовиться, чего стоит ожидать! — Тогда… Может, я попробую тебя чему-нибудь научить? — Ты чему-то научишь меня? Шестикурсница семикурсника? — А почему бы нет? — его слова меня нисколько не обидели, но сейчас мне уже хотелось треснуть его чем-то тяжелым… — Пусть я и шестикурница, да и младше тебя, но готова поспорить, что ты ужасно упрям и уворачиваешься от заклинаний просто не умеешь. А если и умеешь, то очень слабо. Не от бладжеров, Диггори, а от заклинаний! — крикнула я, когда заметила, что он сейчас уже готов серьезно поспорить со мной. — И не спорю, ты сильный волшебник, но испытания придуманы не для слабаков, а я не хочу, чтобы ты после первого же испытания все время до второго отлеживался в больничном крыле. — Ладно. Но нам все равно понадобится место для тренировок, — наконец-то сдался он после еще двадцати минут моей захватывающей лекции. — Эх, знаю я такое место, — ответила я и, улыбнувшись, схватила за руку Седрика и повела в замок.