Ничто не сломит нас.

Ева Драгомир очнулась через два дня после покушения на собственную жизнь и первое, что она увидела перед собой — белые стены и потолок Больничного крыла и парня, который легонько сжал ее ладошку в своих теплых и сильных руках и совсем слабо прикоснулся своими губами к ладошке. Не имея в данное мгновение возможности рассмотреть его лицо как можно лучше, девушка поняла, что он сам по себе довольно симпатичен и неплохо сложен, но тот факт, что такой парень вообще сейчас рядом с ней сидит в такой позе, слегка смутил ее. Она не помнила его. Она не знала, кто он, как его зовут, да и вообще — откуда он взялся такой. А вот незнакомец, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и замер. В его серых глазах отразилась мимолетная радость, а затем боль, страх и отчаяние. Будто он знал ее и она знала его, но теперь что-то изменилось, причем самым коренным способом. И она растерялась, потому что не знала, как ей следует поступить. А вот Седрик в это время чувствовал себя, словно пришибленный и не понять его было не сложно: лучшая подруга разрушила их дружбу, стерев память о нем его возлюбленной. Все остальные были ужасно шокированы таким поворотом событий, старались поддержать своего чемпиона и просто друга, но разве могли они заменить ее добрую улыбку и нежный взгляд? Конечно, нет. И вот сейчас, глядя на нее, такую красивую и растерянную, Седрик не сомневался — заклинание Забвения все же сработало. Единственное, чего он не мог понять — почему она еще не выдернула свою ладонь из его рук? — Здравствуй, Ева, — его голос, полный горечи, заставил девушку вздрогнуть. «Почему он смотрит на меня так?» — мысленно спросила она саму себя, не отводя от него взгляда. — Здравствуй… — Седрик. Меня зовут Седрик. — Седрик, — повторила она. — Что я здесь делаю? — немного неуверенно спросила она. — Ты… На тебя напали, а потом ты подверглась заклинанию Забвения. — А… Ясно… А что ты здесь делаешь? И кто на меня напал? — Ну… Я как бы твой друг, пусть ты меня и не помнишь. А на тебя напала одна девушка, но ее очень жестко наказали. Тебе лучше не знать как именно. — А-а-а… Хорошо, — только и смогла ответить Ева. Его пальцы нежно гладили ее руку и именно это так нравилось ей, но потеря памяти заставила ее слегка напрячься. — Оу, мисс Драгомир, вы уже проснулись! Мистер Диггори, почему вы не позвали меня, как только она очнулась? Парень виновато поморщился. Ева переводила взгляд с него на медсестру и обратно, едва сдерживаясь от улыбки. — Извините, мадам Помфри, я забыл. Я ненадолго покину вас. Женщина махнула рукой. Когда дверь за юношей закрылась, она обратилась к девушке: — Ладно, это уже не страшно. Мисс Драгомир, как вы себя чувствуете? Ева призадумалась. Действительно, а как она себя сейчас чувствует? — Не знаю, — пожала она плечами. — Как будто ураган пережила и что-то вроде того. До пробуждения не замечала, что плечо сильно болит, и еще голова немного совсем. Сколько я здесь пролежала? — Где-то два дня, не более. Есть еще какие-то вопросы? На один новый вопрос и впрямь она хотела знать ответ. — Да. Почему я не помню Седрика и только его? Мадам Помфри слегка замялась, явно не желая говорить, но ответила: — Потому, что заклинание мисс Чанг было направленно на вас с целью забыть лишь определенного человека, коим мистер Диггори и являлся. Ах, да. К вам попозже обещала прийти мисс Уизли. Ева кивнула. — Понятно. А теперь я могу отдохнуть? — Конечно. Сейчас только дам вам нужные зелья, и можете поспать… *** Секунды перетекали в минуты, а минуты — в целые часы. Время шло и приближался Святочный бал — самое прекрасное событие, какое может произойти с молодой девушкой. Девчонки без умолку болтали о туфлях и фасонах платьев, а парни просто не знали, кого бы пригласить на это торжество. Это не обошло стороной и меня, после выписки из Больничного крыла. Память я не могла вернуть, но жить дальше — в полной мере. С каждым новым разговором мы с Седриком постепенно сближались, и я не могла не заметить, что его прикосновения очень знакомы мне. И вот она, распрекрасная ирония: парня не знаю, а его прикосновения помню. Но что более интересное — во время наших встреч я иногда не могла оторвать взгляда от его губ. Пялилась, словно загипнотизированная. И это, если честно, начинало меня немного пугать, но я старалась волноваться как можно меньше или же отводила иногда взгляд в сторону, чтобы снова не забыться, когда мой взгляд вновь упадет на его губы. Все, что угодно — голос, взгляд, прикосновения — только не губы. — Ева, а ты с кем идешь на бал? — спросила меня Джинни, когда мы сидели за ужином в Большом зале и разговаривали обо всем подряд. Ее-то я помнила. И она была бесконечно рада. — Я не знаю, Джинни. Никто еще меня не приглашал. — А как же Седрик? — с хитрым взглядом и загадочной улыбкой спросила подруга, поедая картошку. — Разве он тебя не пригласил? — М-м-м, нет. Я ведь еще восстанавливаю память, не забыла. — Ну, все еще впереди. Ведь до бала еще неделя. В ответ я рассмеялась. — Вот именно, что неделя. Кстати, раз уж заговорили о кавалерах… Ты с кем идешь? Джинни едва не сбила кубок с тыквенным соком. Растерялась. — Ну… Только не смейся. С Невиллом. — Здорово! Тебе повезло с ним. Ребята рассказывали, что он неплохо танцует, несмотря на неуклюжесть. — Я и сама это прекрасно знаю. А вот ты будь уверена — пригласят тебя и я думаю, что случится это очень скоро. **** Седрик пригласил меня на бал. Это случилось вечером. Я уже сидела на своей кровати, когда в окно рядом со мной кто-то постучал. Подлетев к нему, я увидела снаружи серебристую неясыть, которая умоляющим взглядом просила впустить ее внутрь. К ее лапке было привязано письмо, которое я открыла дрожавшими от волнения руками и начала читать: «Все никак не могу с тобой встретиться за последние два дня, хотя очень хочу этого. И я бы хотел сказать „Спокойной ночи!“, да только не смогу сказать этого, пока не узнаю ответ на свой вопрос. Давно ведь хочу спросить, но боюсь ответа. Ты пойдешь со мной на бал? Седрик.» На моих губах появилась легкая улыбка и, быстро достав из сумки небольшой листок и перо с чернилами, я стала строчить ответ, состоящий из нескольких слов: «Да.» *** До бала оставалось не больше часа. Я стояла перед зеркалом и смотрела в отражение, в котором стояла прекрасная незнакомка с сияющей улыбкой. Темно-синее платье плотно облегало стройную фигуру, а легкий макияж лишь сделал внешнюю красоту еще ярче. В невысоких замшевых туфлях такого же оттенка мне было очень комфортно, но сейчас я смотрела вовсе не на них, а на небольшой сверток, который мне совсем недавно прислала моя бабушка Грейс. «Милая, с Рождеством тебя! В этом свертке лежит очень важный предмет — кулон, который ты видела в прошлое Рождество, когда гостила у меня. Его свойства ты знаешь и я надеюсь, сможешь правильно применить его в случае беды.» Вот такое письмецо от любимой бабушки… «В случае беды.» Что же она имела в виду? Неужели она предчувствовала опасность? Ответить на эти вопросы могла только Грейс, у которой не всегда выдавалась минута или же возможность поговорить хоть с кем-нибудь, не то что со мной. Старушка постоянно в делах, постоянно занята чем-то сверхсекретным и не всегда рассказывает все до самого конца. От природы необыкновенно неуязвима, жутко сообразительная и немного вредная, но во всем белом свете более милого человека не найти. — Что же мне с тобой делать? — задала я вопрос, на который не могла получить ответ от неодушевленного предмета, коим являлся кулон со вставленным внутрь рубином. — Но может… Точно! Так и поступлю! Восхищенные вздохи и откровенно завистливые взгляды — вот то, что слышала и видела я, когда спускалась по лестнице в холл замка, где народа чересчур много — всюду ученики Шармбатона, Дурмстранга и Хогвартса. И все разодеты в пух и прах… Но истинной наградой за упорные труды стал взгляд его глаз, которые не отрываясь смотрели только на меня. Не на толпу, а на меня. — Привет! — немного смутившись, сказала я и он тут же очнулся и резко заморгал. — Привет… Ты очень красивая, Ева… — хрипло произнес он, окинув меня взглядом с головы до ног. — Слов просто нет… Я смутилась и сделала шутливый реверанс. — Спасибо. Но вижу, что ты чем-то обеспокоен. — Я… Ты очень вовремя пришла, а то бы меня точно украли бы еще до твоего появления. Он сделал шаг и обнял меня за талию. Хочешь заставить меня краснеть как помидор или ревновать? Диггори, у тебя не получится. — Не украли бы. — Почему? — А с кем еще ты будешь танцевать на открытии бала? — рассмеялась я. — Я… Внезапно появившаяся профессор МакГонагалл, буквально подлетела к нам и сказав, чтобы мы готовились первыми открывать бал, побежала предупреждать остальных. То есть Гарри, так как Флер и Виктор были готовы вместе со своими спутниками. — Готова танцевать? — спросил меня Седрик, когда мы встали вторыми после Делакур и ее временного ухажера, который не мог поверить в то, что такая красавица выбрала именно его. — Да. Какое-то время, и мы уже танцуем, наслаждаясь каждой секундой волшебного вальса. Одна его рука покоится на моей талии, а другая крепко сжимает ладонь. Взгляд просто лучится необыкновенной нежностью и любовью, а потом случается то, что я могла ожидать от него тогда, еще в больничном крыле, когда он не поверить, что я забыла его. Но уже не сейчас. Поцелуй.