Я не отпущу тебя.

Саундвейв изменился. И если внешне это не было заметно, то внутри он стал чувствовать, что что-то ускользает от него. Он и в самом деле стал верен делу Мегатрона. Его боялись. Никто не мог связать тихого кассетикона из Академии с этим связистом, тенью повелителя, его бесшумным орудием. Даже Старскрим стал забывать о том, как встретил его. Всем казалось, что кассетикон всегда был за спиной лидера десептиконов. Только любовь к Бластеру осталась от того Саундвейва. Как это ни странно, но чувство жило как-то отдельно от основной личности, глубоко в искре. Теплое и живое, в отличии от того, чем ныне являлся синий десептикон. Скример, естественно, не отказался от идеи заполучить связиста себе на платформу, но неприступность добычи его злила, и он пускал о Саунде злые слухи. Связист только фыркал в маску и сдавал повелителю любую ошибку сикера. Война зама и помощника протекала довольно бурно, но без особых последствий для окружающих и лидера, до определенного момента. Саундвейв разрабатывал тактику нападения на штаб автоботов в компании первой триады. Тандеркрекер и Скайварп сидели с вздернутыми крыльями, нервно перебирая когтями. Их нервировал безэмоциональный связист. Но, неожиданно, он разозлился. - Удар лучше наносить по центру связи, хоть он и глубоко в здании, но за-то избавимся от пропаганды. Она сейчас основная проблема, - высказал мнение Тандер и был припечатан об стену импульсом из плечевой пушки: - Неверное предположение, - сказал Саунд, опуская оружие. Сикеры переглянулись. Ведомые прижались к стене, а Старскрим встал в боевую позицию, активирую нуль луч. Визор и окуляры встретились, пылая гневом. С одинаковой яростью и страхом за дорогое искре, сикер мог поставить на что угодно, что у связиста кто-то близкий среди автоботов. Это на толкнуло его на идею сделать кассетикона предателем перед лидером и избавиться от конкурента по власти. В атаке Саундвейв участвовал лично. Он прорывался к командному центру с кассетами. Проапгреженная Рэведж превратилась в машину уничтожения. Миниботов она просто рвала когтями, а добычу покрупнее косила из двух орудий на спине. Близнецы шныряли среди огромных мехов. Френзи подключался к еще не потухшим корпусам, вытягивая информацию. Рамбл добивал жертв и искал путь к главному компьютеру. В какой-то момент, Саундвейв остался один среди гор дезактивированных корпусов. Страх, острый как лезвие, пронзил искру. Бластер. Кассетикон кинулся в командный центр, усадив Френзи перекачивать данные, попытался по старому каналу достучаться до любимого. Ему ответили. - ~Добился-таки своего~ - спокойно и твердо ответил красный. - ~Где ты? С тобой все в порядке?~ - синий метался по комцентру, стискивая кулаки, загоняя подальше проснувшуюся совесть. Бластер в этот момент пытался выбраться из завала, в который превратился туннель под базой и благодарил Праймуса за то, что ему в процессор пришло отправить мелкого вместе с младшим персоналом на корабль. - ~Пока активен, с чего такая забота, десептикон!~ Это слово больно резануло аудиосенсоры синего. Теперь они окончательно враги. Дороги назад нет. Один не сможет присоединиться к другому, там дезактив. Саунд подозвал Рэведж и быстро что-то стал шептать ей. Зверокон кивнула и прыжками понеслась в глубь базы. Саундвейв вернулся к близнецам, помог закончить перекачку и расшифровку данных. Он бы не смог сейчас посмотреть Бластеру в окуляры. Когда связь оборвалась, красный кассетикон ощутил слабость. Он запустил сканирование и обнаружил, что серво, засыпанное металлоконструкциями, было повреждено и он потерял много энергона. А жить хотелось, ради пока еще без позывного спарка и, шарк задери, Саундвейва. Он не мог его ненавидеть или хотя бы желать зла. Рядом лежал корпус, отключенного ударом Рамхорна, что еще больше удручало Бластера. Он даже не мог дотянуться до кассеты. Цокот когтей заставил лежащего кассетикона поднять окуляры, в темноте появились две алые точки и блеснули дентопластины. - Мря, - коротко мурлыкнула кассета и принялась откапывать Бластера. Несмотря на средние размеры, она легко отбрасывали балки и блоки, но справиться с плитой, упавшей на серво ей не удалось, а красный мех совсем ослаб, чтобы двигаться. Фем несколько раз лизнула Рамхорна, но тот был так же поврежден и не включился. Последнее, что видел Бластер - это, как гибкий корпус исчезает во тьме. - Ретч, он в порядке, - раздался один голос над кассетиконом. - Да, что ему будет. Везучий. И как ты его услышал, хоть догадался музыку включить. Забираем их. Саундвейв наблюдал за трансформерами, покидающими разрушенное здание, направив на них оружие. Старскриму ни к чему будет подкопаться. Выстрел прошел вскользь, задев только диверсанта, у которого один манипулятор повис дезактивированным грузом. На Арке было тихо. Отлет был назначен через несколько бриймов, и команда отдыхала перед стартом. Бластер прислушивался к ворчанию Айронхайда за переборкой, и дробным звукам с другой стороны его обиталища, где была стена отделяющая его отсек от Проуловского. Тактик либо печатал, либо нервно стучал по столу. Все были удручены и погружены в меланхолию - они покидали истощенную родную планету. Кибертрон пал. Тут нельзя было оставаться. Десептиконы перебьют всех выживших и, даже непримиримый боец Хайд поднялся на борт. Планета умирала. Ресурсов почти не осталось. Солнце грозило погаснуть, а враг уничтожал великие города. Бластер лежал на боку с зафиксированным серво, прижимая к себе спарка. Он думал над тем, как его назвать. Хоупер, да он так его назовет, ведь он - его надежда. Слабенький красно-синий спарк крепко прижался к своему создателю, чуть шумя вентсистемами. Бастеру больше ничего не нужно было. Он не хотел этой войны, так как по натуре был пацифистом, но пришлось подчиниться условиям и воевать. Мех лег на спину и уложил заряжающийся комочек на живот и погладил. Он справится со всем этим. Ради Хоупера. У него есть друзья, которые помогут.