Круги на воде

Разрушить что-то всегда проще, чем построить. Наглядно это показывают карточные домики. Столько хлопот, потерянного времени и нервов. И какое-то слабое дуновение ветерка в одночасье всё разрушает. Вселенская несправедливость, действующая неумолимо. Как война чуть ли не за пару часов практически уничтожила землю, так и сейчас всё летит в бездну слишком быстро. Но ведь всё должно было быть под контролем. Каждый рано или поздно совершает ошибки. Фатальные. История ничему не учит. Противники никогда не стоят на месте. Они совершенствуются. Порою даже стремительнее своего оппонента. Центурион просчитал каждый шаг. Пустил корни в самом сердце. Если они добрались до мэра, значит ли, что под их контролем отныне вся верхушка Центории? Если это так, какова наша реальная роль? Ведь все мы лишь частично принадлежим Шервуду. Ещё нужно разобраться, у кого больше прав. Значит ли, что за нами заблаговременный проигрыш? От развернувшейся сцены люди моментально впадают в панику. Множество кричащих тут же срывается к выходам. Если вначале людей казалось, не так уж много, то сейчас это можно легко оспорить. Толпа с лёгкостью относит меня дальше от сцены. Противиться этому бешеному потоку практически невозможно. Лишь единицы пытаются сохранить спокойствие. Но возможно ли сохранить даже эти частички контроля над ситуацией? Да, и о каком контроле идет речь?! Дело — дрянь, и это только начало. Нужно найти кого-то из ребят. Не стоило расходиться. Глупый поступок. Первым на глаза попадается Чарли. Прижавшись к стене, он обезопасил себя от наплыва толпы. Но где Стив? Чарли резко переводит взгляд на меня. Дыхание сбивается, словно кто-то сильно ударил под дых. В глазах Паркера стоят слёзы и паника. И нигде нет Стива. Нет! Этого не может быть. Стив?! Но в ответ лишь тишина. Никто не отвечает и не пытается изложить план действий. Не пытается взять ситуацию под контроль и вразумить толпу. — Марк! Голос Евы практически утопает в какофонии звуков, но она где-то рядом. Нужно найти её. Но почему никто не применяет силы? Где Скотт?! Черт. — Марк! На этот раз совсем близко. Разворачиваюсь, насколько это возможно. Евангелина, словно утопающая в волнах. В пределах досягаемости, но слишком быстро отдаляется. Она мала, чтобы противостоять такому количеству людей. Почему не использует свои возможности? Хватит об этом думать! Отталкиваю от себя людей, стараясь сократить расстояние. Главное, чтобы Ева не тянула руки. Иначе её будет проще сбить с ног или навредить. Чёрт, толпа слишком сильная! Кого-то сбивают с ног, но даже это не останавливает бегущих. Сейчас чужие жизни мало кого волнуют. Ева старается идти навстречу, но раз за разом её отталкивают. Ещё немного, и она будет сбита с ног. Протискиваюсь через толпу и хватаю её за плечо прежде, чем она начинает падать, сбитая тучной женщиной. Притягиваю к себе, отгораживая от наплыва. — Силы не работают! Перебивки. Чёрт бы их побрал! Наверняка силы Стива так же вывели из строя. Устранили самых опасных противников. Ева что-то ещё кричит, но слова не доходят. Нужно найти остальных. Нужно найти Лоран. — Откройте двери! Они заблокировали все выходы. Центурион знал обо всем с самого начала и все предусмотрел. Возможно, под их управлением охрана. Воздух сотрясает ещё один громоподобный выстрел. Толпа не реагирует. Раздается очередь выстрелов. В этот раз живой поток замирает. — Сохраняйте спокойствие, и больше никаких жертв не будет. Мы хотим быть услышанными. В ваших же интересах обеспечить нас своим драгоценным вниманием. Механический, скрипучий голос, словно разрывает пространство. Разворачиваюсь, не выпуская Еву. Если толпа вновь возобновит панику, нельзя позволить им утащить её за собой. На сцене, рядом с трупом мэра, стоит человек в амуниции, чем-то похожей на нашу. Но эта модель более массивная. Возможно, даже предназначенная для того, чтобы противостоять таким, как мы. Чёрный шлем скрывает лицо, а из-за измененного голоса понять, кто стоит перед нами, не представляет возможности. Это может быть как и глава Центуриона, так и обычная пешка. Фанатик, завербованный террористами. — Мы не стремимся к многочисленным жертвам. Мы хотим быть услышанным. Вы в праве знать правду о Центории. То, о чем предпочитали умалчивать. Ложь нужно искоренять. — Именно поэтому вы убили мэра и держите нас на прицеле, как скот для забоя? Слишком смелое заявление. Толпа чувствует напряжение и невольно отходит от смельчака. Мужчину же это похоже даже не удивляет. — Мистер Ал выполнил свою роль. Для него это лучший исход. Расплата за некомпетентность. Мистер Келлер, вам нет смысла беспокоиться. Никто из мирных не пострадает, если нас выслушают. Коул Келлер — генеральный инженер Дыхания Центории. Ответственный за проектирование зданий. Помогал проектировать научный комплекс Шервуда. Баллотировался на пост мэра. Можно до бесконечности перечислять все его заслуги, коих было предостаточно в досье, но даже не его альтруизм поразил меня после прочтения. Коул Келлер — один из немногих, кто выжил во время теракта трехлетней давности. — Кто же, по вашему мнению, мирные? Вопрос резонный. Если Центурион ведёт борьбу против верхушки Центории, то кто среди нас может быть мирным? В месте, где только чиновники и представительные люди. Станет ли это очередной резней, или покарают только «виновных»? — Те, кто слушает и слышит. Вы все заслужите искупления, если прислушаетесь к нам и согласитесь на предоставленные условия. В таком случае, никто больше не потеряет свою драгоценную жизнь. Что мы можем сделать? Охрана подставная, и теперь все они стоят вдоль стен. У каждого выхода с оружием наготове. Жалеть уж точно никого не будут. А сколько людей Центуриона может быть среди толпы? Таких же беззащитных, но лишь пока не услышат призыв к действию. — Здесь есть врач? На женский крик отвлекается даже представитель Центуриона. Женщина повторяет свой вопрос, кто-то просит толпу немного разойтись. Неужели кого-то ещё ранили? — Стив… — Ева цепляется за рукав пиджака. Толпа немного расступается и теперь видно не только ошарашенного Чарли, но и лежащего на полу Стивена. Без сознания, бледный и с кровавыми подтеками под носом. Твою ж… В него выстрелили? Паникующие? А, может быть, влияние перебивок? — Никто не сделает ни одного движения, пока мы не позволим. Вы сами затягиваете петлю. Ева прижимается сильнее, что со стороны может показаться просто попыткой унять страх и найти опору. Пока что стоит сохранять эту видимость. — Дакота и Скотт наверняка попытаются напасть. Я не могу найти их в толпе. Им нельзя действовать в одиночку, не в данной ситуации. Мы не знаем насколько численное превосходство на стороне противника. Атака может вызвать непредвиденную реакцию. Хотя… Весьма понятно, что может произойти, если кто-то нарушит ситуацию. А если они уже просто захвачены? Что тогда? Я могу пойти в лобовую, но даже сверхмощной регенерации не справиться со шквалом пуль. Если Центурион настолько преуспел, то и слабые места у нас они точно знают. — Силу полностью блокируют? — Пытаюсь найти лазейку, но пока ничего. Если бы только можно было отключить перебивки. В толпе не видно ни Скотта, ни Дакоты. Чёрт, с таким заметным цветом волос их нельзя было не увидеть. Словно бы испарились. — Ну, вот и славно. Так мы точно найдём с вами общий язык. Что ж, рассказывать вам о нашем высокотехнологичном мегаполисе смысла нет. Все прекрасно знают историю наших предков, заплативших кровью и потом, чтобы мы с вами жили и не знали бед. Мы должны были чтить этот дар и идти по стопам наших предшественников. Строить города и дальше, возродить нашу планету, истерзанную войнами и людской жадностью. Вполне обыденные слова, которые можно услышать от каждого второго политика, но по спине бегут мурашки. Насколько можно быть безумным, чтобы это отразилось на вполне обычных словах? — Чтобы отстроить землю, нужны ещё сотни лет. Нас слишком мало, чтобы жертвовать жизнями. Радиация за пределами Центории скосит людей быстрее чумы. Всем бы такую смелость как у Келлера. Или же он просто отвлекает внимание? Знает ли он о деятельности Шервуда и о нас, или же просто слишком бесстрашный свидетель? — Ева? — Глухо, наверняка они рассеяны по всему периметру зала. Наверняка, но нужно узнать, где они находятся. Если узнать точное место расположению, то можно будет постараться устранить преграду. Ведь действуют они только на Еву и Стива. Но у нас есть Чарли. И этим можно воспользоваться. Нужно лишь как-то отвлечь противника. — Перебивки подключаются к общей системе тока? — В зависимости от требуемой мощности. Но я могу говорить только о наших моделях. Наверняка именно по прототипам Шервуда и сделаны перебивки. Ему бы не было выгодным отдавать полностью действующие чертежи другим организациям. Даже армии. — Значит, велика вероятность, что и эти перебивки подключены к сети. — Возможно… Погоди. Хочешь, чтобы Чарли создал замыкание? — Это единственный вариант. Как только прекратят работать перебивки, мы сможем дать им отпор. Ева смотрит на Чарли, который еле заметно кивает. Значит, слышал. — Мы не можем добраться до тебя, но можно попробовать продолжить отвлекать их. — А если они не подключены к сети? Нельзя быть в этом уверенным. Ева права, но и ничего делать нельзя. — Не попробовав, не узнаем. Ты должна быть готова. Ева крепче сжимает плечо, а после отпускает. — Только без глупостей, ладно? Ну вот этого обещать не могу. — Маркус… — Просто будь наготове. Чёрт, я пропустил часть ответа Центуриона. Но пока что ещё можно тянуть из них слова. — С нашими технологиями можно устранить любую преграду. Только вот нам не нужно жертвовать своими жизнями. А вот это уже ничего хорошего не обещает. — Тогда зачем все эти теракты? Если вы восстановите мир, какой смысл в содеянных вами бесчинствах? По толпе проходит гул. Ведь слова Коула верны. Центурион сейчас пытается нести благую цель, но и их руки по локоть в крови невинных людей, которые не заслужили столь печального итога. — Благие намерения требуют жертв. Но только вот, все те теракты, приписанные нам, скажем так, дело не совсем наших рук. Есть ещё преступные организации или же очередной обман? — Все наши бесчинства — итог действий замечательного управления Центории и Утопии. Но нам больше не требуются жертвы. И поблагодарить за это нужно Джонатана Шервуда. Именно он подарил нам возможность вернуть былое величество миру. На секунду воздух прекращает поступать в легкие, а внутри все холодеет. На сцену выводят Дакоту и Скотта. Чёрт, вот куда они исчезли! Чарли, надеюсь, у тебя сейчас дела обстоят лучше. — Перед вами наш ключ к спасению. Шервуд очень постарался, чтобы вы ничего не заподозрили. Но тайное всегда становится явным. Один из охранников направил на Дакоту дуло автомата. — Вы обещали, что никого не тронете, отпустите их. — Коул, вы не представляете насколько мне импонирует ваша смелость и честь. Такие люди сейчас на вес золота. Но это же может сыграть с вами злую шутку. Пытаются ли они сейчас просто запугать нас, заставить кого-то перейти к действию? Может ли это быть обычной провокацией? Неужели… Неужели это все ради того, чтобы показать нас людям? — Ну же, Дакота. Будь послушной девочкой. Ты же не хочешь, чтобы твой друг пострадал? Ты знаешь, что надо делать. Дакота ничего не отвечает. Смотрит на Скотта, который лишь яростно качает головой. Затем Фокси резко поворачивает голову, устремив взгляд в зал. Внешне спокойная, но в глазах паника. Словно загнанный в клетку зверь. Ну же, Чарли! А что, если его тоже поймали? Шервуд готовил нас к встрече с некоторыми политиками, о нас старательно умалчивали, продолжая сохранять байку о том, что корпорация занимается созданием лекарств и различных бионических протезов. Это было правдой лишь отчасти. Даже если кто-то из журналистов пытался что-то разнюхать, то оставался ни с чем. О нас не знали. Теперь же Центурион перешел в наступление. Он знает, как все преподнести, чтобы люди нас боялись. — Ищешь своего хозяина? Мне казалось, что вы способны сами принимать решения. Джонатан же сделал все, чтобы вы были, как мы. Какими бы благими целями этот человек не прикрывался, скрыть свою неприязнь к нам он не может. Охранник снимает автомат с предохранителя, но Дакота медлит. На Скотта больше не смотрит. Вообще никуда не смотрит. Взгляд пустой, словно осталась одна оболочка. Чёрт, она под внушением? Что-то не так. — Вижу, ты очень упрямая, но вот только я знаю твою слабость. Человек кивает и вновь раздается выстрел. Только вот целились не в Фокс. Тяжело дыша, Скотт падает на колени, прижимая руки к животу. Алое пятно слишком быстро расползается на белой рубашке. Дакота лениво поворачивается, продолжая стоять на месте, и не сводит глаз с Эмбера. Словно ничего и не произошло, ни одна из мышц на ее лице не дрогнула. Зато Скотт начинает надрывно смеяться. Черт! Ева впивается ногтями в ладонь, прохрипев, что выводит из ступора. Нельзя позволить им убить ребят. Только вот Сильвер теперь не отпускает. Никто больше не должен умереть. Мы не беззащитны. У нас есть возможность все исправить. Есть… Должна быть. Зловещий смех Скотта затихает, но, похоже, он все же задевает, казалось бы, прочное безразличие представителя Центуриона. Мощный удар ноги врезается в скулу Эмбера, отчего тот заваливается на пол. Тут же на него направляют пистолет. Один выстрел — и уже ничего не спасет от пули в черепе. — Остановитесь! Зачем их убивать? Но слушать уже никого не будут. Скотт сплевывает кровь и лишь усмехается. — На замену нам придут другие. Ничего вы не добьетесь! Взвод курка, словно очередной выстрел. Холод прошибает насквозь. Это прилюдная казнь? Придут и за нами? За всеми, кто связан с Шервудом… За Лоран. Дакота лишь на мгновение ловит мой взгляд. Чистая ярость, словно острие ножа. Все это для того, чтобы вывести ее? Фокс стоит на месте, только вот охранники держащие ее, запоздало понимают, что что-то не так. Запах паленой резины и ткани разносится по залу с реактивной скоростью. Какими бы суровыми служащие не казались, но и они не способны стерпеть такой жар. Дакота в два прыжка оказывается рядом с представителем Центуриона, повалив его на пол. Ладонью она плавит шлем, другой рукой нанося удары, но ее оттаскивают прежде, чем удается уничтожить защиту противника. Люди вокруг начинают недоуменно перешептываться, то и дело указывая на то, что невозможно человеку голыми руками плавить что-либо. Кто-то ахает от ужаса. Словно Дакота оказалась страшнее человека с оружием. Ну же, Чарли… На Дакоту направлено дуло, что саму девушку, казалось, даже не беспокоит. — Ну, надо же, такая смелая. Только вот плевать тебе на жизнь Скотта так же, как на свою? Но затем его резко переводят в сторону Скотта. — Нет! Второй выстрел, словно уничтожает весь звук, зато сам мир делает намного ярче. Откуда-то доносится гул и странное бормотание. Вокруг лишь ошметки здания и горячий воздух. Все уничтожено. Обрыв совсем рядом. Под ногами бездна. Черное нечто, будто брешь в самом мироздании. Затягивающая пустота, в которой исчезнет все. Лишь сделать шаг. Но что-то тянет обратно. Как стальной канат, прочно держащий меня на земле. — Маркус, пожалуйста. Только не сейчас. Ева совсем рядом, говорит как можно тише. Но это действует. Бездны нет. А Дакота вновь под прицелом. — Достаточно! — Слово вырывается прежде, чем успеваю хорошенько подумать. — Ну, надо же, мистер Лихтенберг! На момент мне даже показалось, что ваше благородство все же умерло. — Не вижу смысла скрываться. Давно нужно было это сделать. Если Центурион хотел открыть нас обществу, то почему не начали с меня? Или Евы. По крайней мере, мне выстрелы опасны не настолько. — Тогда, может быть, захотите занять их место? Можно даже пригласить к Скотту доктора. Вы же не хотите его смерти? Такой самородок для науки и всего человечества. Будет прискорбно, если он нас покинет. — Тогда зачем в него стрелять? — Дакота все еще пытается сохранять спокойствие, но мне слишком хорошо знакомо это состояние. Всего лишь маска, которая вот-вот будет уничтожена. — Забавно, ведь всегда была ставка на то, что ты смышлёная, Фокси. Как резко он перешёл на «ты». Оговорка, даёт наводку. Этот человек был знаком с нами. Сомнений нет, это может быть кто-то из корпорации. Любой человек, кто был связан с нами. Только вот кто? — Ну, так что, Маркус, обрадуешь нас своим присутствием? Люди расступаются передо мной с опаской. Сейчас они наверняка воспринимают нас не лучше, чем людей из Центуриона. Это неправильные приоритеты. Мы ведь не враги. До сцены не так уж и далеко, но путь кажется таким бесконечным. Замерзшим во времени. С каждым шагом сцена лишь отдаляется. — Невозможно. Крепкая рука впивается в плечо. Келлер всматривается в мое лицо, словно вспомнил нечто важное, но еще не до конца верит в реальность. Его нельзя в этом винить. Я, наверное, тоже бы удивился. В его памяти я наверняка остался лишь умирающим от многочисленных ран мальчишкой. Кто бы мог подумать… — Мистер Келлер, у вас еще будет время для вопросов. Советую, на данный момент не вмешиваться. Нехотя меня отпускают. Оказывается, я не так уж и далеко от сцены. Поднимаюсь по мраморным ступеням и останавливаюсь рядом с лежащим Скоттом. — Лучше пройти в центр, больше обозрения для других. Молча выполняю требование. Не успеваю остановиться, как бок пронзает пуля. Делаю несколько шагов назад, чтобы восстановить равновесие. Кто-то снова вскрикивает. — Дамы и господа, представляем вашему вниманию творение Джонатана Шервуда — Маркус Лихтенберг. Юноша, не только не чувствующий никакой боли, но к тому же и обладатель завидной регенерацией. Без опаски человек в экипировке подходит и дергает за рубашку, срывая пуговицы и обнажая мой бок. На месте выстрела уже ярко-розовый рубец. Словно и не было никакого пулевого ранения несколько мгновений назад. Толпа начинает роптать и смотреть сейчас туда не хочется. Встретившись взглядом с Лоран, я не только подвергну ее опасности, но и сам могу растеряться. Дакота постаралась на славу, оставив на некогда гладкой поверхности шлема свой отпечаток. Жаль, что не добралась до цели. Я могу это исправить. Но стоит еще немного подождать. — Девушка, оставившая мне на память слепок своей ладони, Дакота Фокси. Замечательная особь. Не только виртуозно управляет температурой своего тела, но и подобно хамелеону умеет маскироваться. И снова нужно поблагодарить нашего дорогого Шервуда. Мальчишка, истекающий кровью, Скотт Эмбер. Способен развивать невероятную скорость, чего, конечно, мы не могли позволить продемонстрировать. И таких еще тысячи. Они все среди вас, постепенно смещают обычных людей на задворки. Шервуд под вашим носом создал безжалостную армию и скоро они придут за вами. Центурион хочет натравить на нас людей. Внушить, что настоящее зло, это мы. Что ж, довольно умно, только вот не мы сейчас держим огромное количество людей в плену. — С оружием здесь вы. А эти дети никому из нас вреда не причинили. И уж точно не они сейчас вышибли мэру мозг. Все тот же Келлер. Мужчина то и дело переводит на меня взгляд, уже не растерянный, но наверняка одолеваемый роем мыслей. Если мы все благополучно выберемся отсюда, то у Шервуда потребуют объяснений. Он не знал о нас, теперь я уже в этом уверен. И все равно он на нашей стороне. — Эти создания сами по себе оружие. Мистер Келлер, сколько Шервуд вам заплатил, чтобы вы так яро заступались за этих выродков? Только вот будете ли вы их так защищать, когда окажетесь на самом дне? В разговор вмешивается Дакота: — Вы обещали помочь Скотту. Неужели упустите свой шанс показать, что держите свое слово? Человек в броне отвлекается, и это прекрасный шанс: рискнуть и устранить главного противника. Повлияет ли это на исход? Это всего лишь пешки. Отруби гидре одну голову, на ее месте вырастут две. Пока что фора не на нашей стороне. Ева еле заметно качает головой. Но тут внезапно гаснет свет. Кто-то вновь начинает кричать. Все-таки у Чарли получилось. Когда вновь загорается свет, Сильвер взмахивает руками. Группа охранников отлетают вглубь сцены, но главарь остается на месте. Бросаюсь к нему, пользуясь замешательством, и выбиваю оружие из руки. Пистолет аккурат падает в ноги к Скотту. Дакота не заставляет себя долго ждать и хватает оружие. Уже плюс. И хотя пока противник без оружия, не стоит давать ему фору. Резко перехожу в наступление, с силой толкнув главаря. Несмотря на грузный костюм, он кажется не настолько тяжелым. Уж точно не такой легкости я ожидал при столкновении. Ответные удары не заставляют себя ждать. Быстрые и точные, но руки быстро возвращаются в позицию защиты. Изворотливости моему противнику не занимать и от многих моих ударов уйти для него не составляет труда. Вокруг нас словно вакуум. Никаких посторонних звуков и запахов. Лишь смазанное пятно вокруг и мы, кружащие друг перед другом. Наношу удары обеими руками поочередно, пытаюсь сделать подсечку и повалить на пол, но он уходит, резко переходя в наступление. Пытается резко ударить по коленке ногой. Знакомое движение… Моему противнику хорошо известно о том, что я амбидекстер, и одинаково хорошо наношу удары как левой, так и правой рукой. Он хорошо знает мои движения и тактику, а также, что бой я могу продолжать очень долго. В этот раз противнику не удается полностью защититься, и я бью его ногой аккурат по плечу. Силы удара достаточно, чтобы сломать кость, но от этой участи неплохо защищает костюм. Представитель Центуриона отшатывается, делает пару неуверенных шагов, совсем как пьяный человек, но быстро выравнивается. Движения чуть замедляются и он начинает припадать на левую ногу. Словно она была когда-то травмирована. И тут все становится на свои места. Можно получить данные от третьего лица, но даже они ничто по сравнению с реальным боем. Пусть и не таким серьезным как этот, но неоднократным. Ничто не сравниться с опытом и наблюдением. А легкая фигура, да и вся эта конспирация. Ведь не будь даже аппарата, искажающего голос, Чарли сразу бы понял, кто стоит перед нами. А травмированная левая нога… Я знаю только одного человека с таким дефектом. И совпадений слишком уж много. Сомнений нет. Центурион добрался до Ланы. Мое секундное замешательство идет только на руку оппоненту, и меня тут же сбивают с ног. Успеваю отвернуться прежде, чем на мою голову опустится массивный сапог. Подгибаю под себя ноги и резко поднимаюсь. Как раз с левой стороны. Бью, что есть силы, сначала по бедру, что предположительно и было повреждено, а затем по корпусу. Выпрямляюсь на ногах и ударяю в грудь, а затем по самому шлему. Это выводит Лану из стойки. Выпадом захожу ей за спину и бью под колено. Не выжидая, наваливаюсь всем телом на нее, не позволяя даже сделать хоть какой-то маневр. Прижав противницу к земле, хватаюсь за шлем и вырываю его из конструкции экзоскелета. Под неприятное потрескивание тока Лана злостно пытается вырваться из захвата, но безрезультатно. А мир словно вновь выходит на первый план, заполняя собой пустующее место. Люди, притихнув, сбились в огромную кучу в центре зала, а вокруг лежали тела охранников. Лишь несколько из них осталось стоять, но судя по мирному настрою остальных, они, похоже, на нашей стороне. Значит, и у Шервуда были свои козыри. Его люди, возможно, даже одни из нас. Я совершенно не знаю хода битвы, но кто-то явно постарался над тем, чтобы я не отвлекался. Да и Чарли явно справился с перебивкой не без помощи. Раскрытая личность посредника сражает всех наповал, на что Лана отвечает лишь смехом. — Только посмотрите на эти вытянутые лица. Выдели бы вы себя со стороны! Дамы и господа, только что перед вами была представлена показательная демонстрация творений Джона Шервуда, который возомнил себя Богом во плоти… Тираду прерывает внезапно подскочившая Дакота. Не успеваю ее остановить, и голова Ланы резко дергается от удара ногой. — Продажная сука! Как давно ты была в сговоре с Центурионом? И очередной приступ безумного смеха, от которого вновь волосы дыбом. Лану не подкупали, так говорят лишь фанатики. И насколько же ее преданность Центуриону сильна? Как давно она? Как такое вообще допустил Шервуд? Дакота вновь заносит ногу для удара. Это лишнее. — Достаточно. Она еще получит свое. Перевожу взгляд на Дакоту. Ее трясет от переполняемой ярости. Дело ли в том, что на ее руках сейчас кровь Скотта, или в том, что мы позволили всему этому произойти? А, может, эта ярость из-за предательства человека, который, возможно, был когда-то ей другом? Все это вместе навалилось на нее тяжелым грузом, но не стоит возводить всё в абсолют и линчевать предательницу прилюдно. После увиденного люди и без того уже на подкорку себе записали очередную фобию. Нужно увести Лану, а потом помочь эвакуировать людей. Разбираться с этим нужно в безопасном месте, где уже не будет никаких угроз. В состоянии ли мы сейчас организовать быструю эвакуацию гражданских, или придется ждать подмогу? Стив все так же лежит без сознания, рядом с ним Чарли и Шервуд. Скотту сейчас самому нужна помощь. Рядом с ним сидит Лоран, старательно останавливая кровотечение. Можно сказать, в самом эпицентре боя. Как давно она тут? Здесь слишком опасно, нельзя было соглашаться с ней. Вернуть бы время вспять, да запереть ее в ванной комнате. Лоран вряд ли справится с противником в бою, если только дать ей оружие… Но сможет ли она убить? Ева рядом с ними, в целом, даже бодрая, но как долго она пробудет в таком состоянии? И горстка из охранников, даже не знаю, сколько их. Если они, как и мы, со способностями, тогда мы в выигрыше. Но если все это представление — лишь начало? Хватит ли у нас сил на тот случай, если Центурион пришлет подмогу? — Шервуд всегда ставил вас выше всех существующих людей. Новая ступень эволюции человечества! Только вот раз уж вы такие продвинутые, то почему сами только что навлекли на себя беду? Вам просто нужно было выслушать нас… И вновь Лана начинает громко смеяться. Черт, о чем она болтает? Резко поднимаюсь и тащу ее за собой. Никакого сопротивления, Лана покорно, хоть и неуклюже, поднимается на ноги. Разворачиваю ее к себе лицом, резко встряхивая за плечи, и лишь на секунду прерываю приступ безумного смеха. Сам вид Ланы пугает не меньше: впалые щеки, бледная, сухая кожа, воспаленные глаза с расширенными зрачками настолько, что радужки почти не видно. Словно она под действием наркотиков. Безумно улыбаясь, растянув потрескавшиеся, окровавленные губы, она не сводит с меня безумного взгляда. Всем видом не скрывая своей победы. — Я четко сказала о том, что никто не пострадает, если нас выслушают. И этот паршивец бы получил помощь сразу после завершения моих слов. Мы бы ушли и жертвой, как вы любите выражаться, остался бы только бедняжка мэр. Заголовки бы так и кричали о том, что бедный и несчастный Ал не справился с гнетом должности и после затяжной депрессии покончил с собой на глазах у всей верхушки Центуриона. Кто-то бы писал о зверюшках Шервуда. — К чему ты клонишь? Лана одаривает меня снисходительной улыбкой, как если бы я был ее младшим братом и, не понимая очевидных вещей, обратился к ней за разъяснениями. — Не строй из себя дурачка, Лихтенберг. Вы решили поиграть в супергероев, так пожинайте плоды своих трудов. Воздух сотрясает еле уловимый слухом свист, проносящийся словно шелест легкого ветерка. Но органы внутри словно в узел завязали. Тревога охватывает сознание своими жаркими объятьями, заставляя кровь пульсировать в висках. Воздух вдруг начинает колебаться. Вибрации заставляют кожу вновь покрыться мурашками, на этот раз сотрясается все естество. Оглядываясь по сторонам, невольно нахожу глазами Шервуда. На его лице зеркальным отражением отпечатались все те эмоции, что испытываю я. Все слишком очевидно и ужас от внезапного осознания пылает, словно сигнальный огонь. Колебания становятся заметно ощутимыми, а издалека словно бы раздается гул. Твою мать! — Всем лечь на пол и прикрыть голову! Отталкиваю от себя обезумевшую Лану, и в два прыжка валю Лоран на пол, накрывая собственным телом. Ударная волна врезается в здание, сотрясая стены и разбивая витражи под потолком. Удары идут одни за другими с нарастающей силой. Воздух раскаляется, крики вновь мешаются в смертельную симфонию вместе с громоподобным треском разваливающихся стен. Позади что-то несколько раз громко взрывается, подымая облака пыли. Лоран подо мною почти не дышит, от страха замерев. Белая, как снег, и лишь глаза сияют от ужаса. Все затихает также внезапно, как и началось. Оглядываюсь — и среди облака пыли вижу четверых людей. Они одеты в мешковатую одежду, абсолютно лысые, но пугает даже не это. От виска, через затылок и к другому виску, у них идут стальные пластины. Они проломили потолок и теперь готовы исполнять дальнейшие указания. Центурион создал своих сверхлюдей, и они беспрекословно последуют воле своих хозяев.