***
Идя по пустынным улицам Хамчхана, Юнги надеется найти немного припасов и место для ночлега. Так же ему не помешало бы потренироваться во владении катаной. У него по-прежнему получается не очень, хотя он тренируется почти каждый день и прикладывает максимум усилий. Всё же без учителя осваивать такое сложное боевое искусство крайне тяжело, а просто размахивать мечом блондин не видит смысла. У Мина ботинки промокли насквозь вместе с джинсами. Всё вокруг тает и холодный озноб прошибает тело. Слякоть, грязь, туман. Отвратная погодка, что уж тут сказать. За это Юнги и не жалует начало весны. Он бы ни в жизнь не вышел на улицу, если бы не острая необходимость пополнить запас сигарет. Парень опасается встречи с зомби, ведь он попросту может их не заметить из-за тумана, но Юнги уже, откровенно говоря, заебался безвылазно сидеть в недопостройке, ожидая, когда же нормальная видимость вернётся. Поэтому выходя из маленького придорожного магазинчика Мин отчётливо понимает, что его уже вообще ничто не волнует. Табачный яд уютно лежит в инвентаре и паршивая погода уже не ебёт. Шуга даже достаёт одну сигарету, намереваясь закурить и, перейдя туманную дорогу мёртвого города, что теперь стал похож на сраный «Silent Hill», оказаться наконец в тепле выбранной для остановки квартиры. Чего Юнги уж точно не ожидал, так это того, что в него на полном ходу впечатается бампер машины. Первая мысль — «А машины ещё работают вообще?» Вторая мысль — «Блять!» У Мина безумная боль по всему телу, а в особенности в плече. Он не может толком понять, что происходит. В висках пульсирует, а перед глазами плывёт, так что Юнги даже не сразу обращает внимание на кучку парней, вышедших из фургончика, который блондин с трудом может рассмотреть. Этот фургон, собственно, только что и сбил Юнги. Он сейчас слишком занят стонами боли и своей онемевшей рукой, поэтому даже рявкнуть на них не может. — Проверь его карманы! — кричит чей-то звонкий голос. — А рюкзак-то где? — недоуменно спрашивает второй, полностью игнорируя вопрос товарища. Голоса доносятся словно через толщу воды. Его трогают и мацают везде, принося дискомфорт. Мин уже хочет сматериться и послать этих ублюдков, но не успевает даже рта открыть. — Сука, у него чип! — верещит тот самый, первый голос. — Блять! Открыть никак нельзя? — более взволнованно спрашивает другой. — Нет! — Может, в карманах что-то есть? — с какими-то нотками злости и надежды вновь говорит второй. — Да нету нихрена! Даже жвачки, блять! Чёртов чипированный пидорас! Юнги больно бьют в живот и грудь. Кажется, у него даже рёбра хрустят, а изо рта течёт кровь, вперемешку со слюной. Бьют по лицу, наступают ногами на больную руку, вызывая лишь хрипы и громкие крики боли. Неизвестные развлекаются, выпуская свою злость на Шуге, а сам блондин просто не успевает осознать и почувствовать каждый удар. Он задыхается от собственных криков, слёз и комка слюны, застрявшего в горле. Так хреново не было ещё никогда! Кто-то из парней, чьих лиц Мин даже не видит из-за ярких пятен, скачущих перед глазами, садится на него и начинает душить. Грёбаный садист сидит на шугиных бёдрах и, матерясь, сжимает его горло, наслаждаясь хрипом и истеричным кашлем. Чёрт! Чёрт, можно Юнги сейчас просто отключиться, чтобы не ощущать всей этой пиздецки сводящей с ума боли? У Шуги окончательно темнеет в глазах. Голова раскалывается и в ушах, долбящими по мозгам волнами, пищит. Дышать невозможно. Он умрёт? Вот так вот умрёт? — Хватит, Хёшик. Он и так полуживой. Оставим его ходячим, — милостиво говорит кто-то сбоку. Или сзади. Мин уже не понимает. Руки резко пропадают с худой шеи и лёгкие Юнги обжигает холодным туманным воздухом. Он кашляет так, словно вот-вот выхаркает внутренности, задыхается вновь, хотя доступ к кислороду наконец есть. Писк в ушах становится громче, затмевая звуки вокруг. Плечо Мин больше не чувствует. — Подарочек от меня! — шипит грубый голос рядом и бедро Юнги, чуть выше колена, прошибает острой, режущей болью. Вместо вскрика у блондина выходит лишь кряхтение. Боль волнами расходится в каждую частичку тела. Юнги упускает момент, когда такая же режущая боль пронизывает живот. Его крик тонет в всхлипах, так и не вырвавшись из глотки, пока бедный парень скулит от боли, как побитая шавка. Парни уходят, быстро запрыгивают обратно в фургон и сматывают, бросая Юнги прямо на дороге. У Мина уходит несколько долгих секунд, чтобы сфокусировать взгляд на себе и осознать, что из его бедра и бока торчат стрелы. Стрелы. Весело-то как. Парень с трудом переворачивается на бок, выкашливая несколько крупных сгустков крови. Дышать всё ещё трудно, но Юнги из последних сил старается удержать сознание. Он с огромным усилием приподнимает здоровую руку, проводя вниз по воздуху, открывая инвентарь. Сейчас, всё что нужно блондину — это подняться и добраться до безопасного места, пока зомби не слетелись на запах его крови. Способы достижения цели не имеют значения. У Юнги в инвентаре полкило кокаина, который он нашёл в одном из подпольных клубов. Он не планировал принимать его, или ещё что-то. Думал, может, сможет его обменять на что-то, если встретит ценителя порошков, или сделает лекарство. Что ж, видимо, не судьба. Дрожащими руками Мин разрывает пакет и всё содержимое рассыпается по асфальту. Нагребая рукой белый порошок, Юнги просто пытается думать том, что хочет жить. Он как последний наркоман жадно вдыхает и глотает белый, словно сахар, песок. Зрачки расширяются, сердце начинает стучать быстрее. Силы появляются не пойми откуда. В полной дезориентации парень поднимается на ноги, шатаясь и с трудом удерживая равновесие. Но теперь его ноги хотя бы способны двигаться. Боль всё ещё пронизывает всё тело, но её отбрасывает на второй план какая-то мазохистская эйфория от смеси убивающих мучений и пьяного угара в голове. Хочется смеяться, но Юнги сдерживает накатившее безумие медленным шагом добираясь до ближайшего места, где можно спрятаться. Противный писк в ушах сопровождает его всю дорогу. Он почти падает множество раз за своё короткое путешествие. До квартиры добраться так и не выходит, и Мин валится на землю в каком-то задрипанном дворе, отгороженном от внешнего мира высоким деревянным забором. Как он забрался сюда? Выбившись из сил, Юнги пытается нормализовать сбившееся дыхание. Он подтягивает к себе раненую ногу и сжимает стрелу в кулаке. Адская боль граничит с лёгкостью и наслаждением от наркотика. Шуга делает несколько быстрых вдохов и на очередном выдохе резко вытаскивает стрелу из бедра. Его крик оглушает тишину улиц. Из раны тут же начинает сочиться кровь, но Юнги почти не замечает этого, намереваясь проделать то же самое со вторым объектом в животе. Второй его вскрик срывает горло окончательно. В глазах по прежнему плывёт и неимоверно хочется пить. Воду из инвентаря он достаёт на автомате. Горло стягивает и ледянит прохлада и ощущение, словно ежа съел, причиняет боль. Почему-то именно сейчас ему вспоминается напутствие Джексона. Юнги помнит слово в слово: «В этом ебаном армагеддоне ты выживешь, только если будешь жесток. Всегда смотри на свою жертву, как на добычу». Видимо, теперь он сам стал добычей и от этого тошно. Неужели Мину и правда стоило быть жестоким ублюдком? Вся эта ситуация откровенно бесит и раздражает, в то время как наркотик прибавляет энергии. Юнги протирает глаза влажной ладонью и как только зрение немного проясняется, вновь пытается подняться. Вторая рука, кажется, сломана, и теперь безвольно висит вдоль тела, не двигаясь. Проткнутая нога немеет и боль снова разносится по телу. Юнги падает обратно на землю, больно ударяясь головой. Писк внезапно пропадает. Он больше ни звука не слышит. Даже чёртов громкий ветер молчит. Мин распахивает глаза, судорожно вдыхая. Перед ним лишь бескрайнее вечернее небо и сереющие облака. Он моргает, надеясь на мираж, пробует пошевелить конечностями, но тела у него словно и вовсе нет. Юнги кажется кричит. Он не уверен, но он точно пытается закричать. Пекущая боль в глотке не позволяет. А уши не слышат даже собственных вдохов. Шуга шокировано смотрит на алый закат. Он молит всех известных ему богов, чтобы эта ужасная пытка прекратилась. Испачканное лицо перекашивается гримасой боли и отчаянья. Осознание стучит по вискам, причиняя новую боль. Слёзы сами начинают течь из глаз и, стекая по вискам, впитываются в землю. Хуже быть уже не может. Это, безусловно, самый ненавистный день его жизни. Лёжа на промёрзлой сырой земле, с разбитым лицом, широко распахнутыми глазами и беззвучными мольбами о спасении на окровавленных губах — затуманенным разумом Мин осознаёт свою ничтожность. В тот миг Юнги узнал,что тишина — громкая…
***
Первое, что видит Шуга, когда открывает глаза — это ужасный кислотно-салатовый потолок с кучей трещин и вмятин. Света почти нет и единственным, на чём он может сфокусировать взгляд — является маленький мельтешащий где-то сбоку огонёк от свечи. Во рту пересохло, словно там пустыня, а голова трещит от пульсирующей боли. — Ап… па… Аппа! Голос Рэй сперва нечеткий и доносится обрывками. Девчушка приближается, склоняется ближе, рассматривая лицо Юнги, а затем помогает сесть. — Ты наконец очнулся, аппа! От громкого голоса хочется спрятаться под одеялом и не вылазить вообще никогда. Но блондин пересиливает себя, пытаясь сфокусироваться и прийти в себя. — Воды… — тихо хрипит Мин и Рэй тут же протягивает ему стакан с прохладной жидкостью. Её маленькие голограммные ладошки немного подрагивают, словно она действительно волнуется. Взгляд испуганный, загнанный, а губы мелко подрагивают. Юнги залпом осушает стакан, возвращая его в руки дочери и устало откидывается обратно на подушку. Осмотревшись вокруг, парень понимает, что они всё же находятся в той квартире, где он и планировал остановиться. От груди по всему телу разливается болезненная стянутость. — Что случилось? — прокашливаясь, спрашивает он у Рэй и та, протягивая ему обезболивающее, отвечает: — Тебя избили, аппа, — всхлипывая, тянет девочка, восседая рядом на кровати. — У тебя сломано плечо, раны на ноге и животе, а ещё трещины на рёбрах и лёгкое сотрясение. Ты проспал четыре дня. Я боялась, что ты не очнешься. Юнги хмыкает и, тяжело вздыхая, притягивает Рэй к себе, обнимая и успокаивая. Она искусственный интеллект, бесчувственная машина, однако протокол эмоций работает на отлично. — Как мы попали в квартиру? — спрашивает Мин один из интересующих его на данный момент вопросов. — Я донесла тебя. Аппа, никогда больше не пугай меня так! Рэй всхлипывает и крошечные искусственные слёзки скатываются по её голограммным щекам, каплями стекая к подбородку, тая в воздухе. Не имеет значения откуда у неё силы донести взрослого парня до квартиры. Потому что Юнги смотрит на неё с улыбкой на лице, мягко поглаживает по чёрным волосам и думает о том, как же сильно он любит эту маленькую девчушку. Он знает что она не настоящая и все её действия чётко прописаны программой, но боже, как же он её любит. Словно она и вправду его родная дочь. И не важно совсем, что Юнги всего двадцать три года, о детях он и не думал, и что даже девушки у него никогда не было. Юнги просто смотрит на эту маленькую, ненастоящую девочку, проекцию которой создаёт его коммуникатор, и думает, что будь с миром вокруг всё в порядке, он хотел бы иметь такого ребёнка. Абсурдные мысли, но поделать Мин ничего не может. Шуга помнит, как Рэй впервые стала такой. Это случилось спустя всего пару дней после встречи с Бэм-Бэмом и ребятами. Он просто как обычно разговаривал с голосом из чипа, пока приводил комнату в надлежащий вид для ночлега, и Ю Су внезапно просто сказала, что может стать голограммой. Юнги сперва даже не поверил. Посчитал это полной чушью и шуткой. Но вспомнив о гаджете в собственном запястье прозрел и задумался. А потом Рэй спросила, какой он хочет её видеть и Мин сразу представил маленькую черноволосую девочку с лисьими глазами. Об этом он, собственно, и сообщил ИИ. На следующий день его разбудила она. Такая же, как и сейчас. Почти настоящая и в точности как Юнги представлял. Единственное отличие — это немного пухловатые губы, которые он даже представить не мог. Но Рэй была такой красивой и очаровательной, что Шуга просто мгновенно полюбил её. И вот теперь она перед ним. Плачет и крепко обнимет своими маленькими ручками. Так тепло на душе у парня не было даже при встрече с группой «7». И плевать уже на раны и сломанное плечо. Его доченька рядом и волнуется. Юнги мягко чмокает девочку в щёку и поглаживает по маленькой спинке здоровой рукой. На вид Рэй от силы лет пять. Ведёт она себя также. Но в то же время у неё огромный объем информации в подкорке. Это удивительно. — Ну всё-всё, не плачь милая. Я жив и всё в порядке. Не волнуйся, прошу, — успокаивающе шепчет парень. — Аппа, обещай, что будешь осторожнее, — всхлипывая, тянет Рэй, утыкаясь маленьким носиком Юнги в шею. — Да, обещаю, — выдыхает он, продолжая обнимать девочку. — И мы останемся здесь, пока ты полностью не выздоровишь, — продолжая хныкать, упрашивает девочка. — Но на это уйдет около месяца, а то и больше. Мы не можем так долго оставаться на одном месте, милая. Ты же знаешь. — Я всё сделаю! — громко шмыгает она, глубоко вдыхая, как будто ей и вправду нужно дышать. — Я всё сделаю. Только останься тут, хотя бы пока нога не заживет. Прошу, позволь позаботиться о тебе. Юнги вздыхает, вновь мягко улыбаясь и думает о том, когда же он успел стать такой размазнёй. Отказать своей доченьке он не может. — Хорошо. Мы останемся здесь, пока я не смогу ходить. А потом сразу же уходим, — мягко предлагает блондин, вытирая ненастоящие слезы с пухлых щёчек. Он даже чувствует влагу на пальцах, когда делает это. — Да, ладно, — улыбаясь, тянет девочка. Мин Юнги не может перестать улыбаться, а голограммная девочка Рэй крепко обнимает своего папочку, пока тот не проваливается в сон. Если бы не боль во всём теле и снующие по улицам зомби — Юнги бы назвал этот вечер прекрасным. Порой даже в мире, потерявшем смысл и логику, можно найти частичку радости. Но Рэй всё ещё не живой человек. А Юнги всё ещё один в сломанном городе, что тонет в безумии.***
То, что Шуга в хорошем расположении духа рядом с Рэй — ещё не значит, что он не злится. Ярость пылает внутри него, жгучей ненавистью расползаясь по телу каждый раз, когда раны отдают болью. А это происходит постоянно. Юнги безумно хочет найти тех полудурков, что сделали это с ним и просто разорвать их в клочья. Сделать им также больно, как они сделали ему. Чтобы те мрази ответили за боль и страдания Мина, и за слёзы его маленькой доченьки. Кровь кипит в венах, а по ночам парню снятся кошмары. Должно быть, он умер бы тогда, если бы не Рэй, за что блондин ей безумно благодарен. Но чувство собственной беспомощности и беззащитности просто разъедает мозг. Юнги не смог постоять за себя. Он с лёгкостью справляется с кучкой тупых зомби, но он не смог даже ответить тем ублюдкам. От этого злость лишь усиливается, накапливаясь где-то в животе, ожидая момента, чтобы выбраться на поверхность. Он уничтожит их. Желание мести затмевает здравый смысл. — Слушай, Рэй, — зовёт он девочку, пока та аккуратно разрезает гипс на раненом плече. — А ты можешь найти их? Тех, кто сделал это с папочкой? Юнги не знает, что делает Рэй, но раны заживают быстрее, чем ожидалось и мертвецы, каким-то образом ещё не выломали двери и не сожрали его. Хотя откуда ему знать, может под окнами этого маленького убежища уже целая орава зомби. Прошло уже много времени, и Мин может ходить почти не хромая, а его загипсованная рука почти не болит. Рана на животе была зашита и практически зажила, от чего двигаться стало легче. И они по-прежнему в той же квартире где-то в центре Хамчхана, с безобразным салатовым потолком. Бесит. — Да, — тихо отвечает Рэй, не отрываясь от своего занятия. — У них были телефоны. Я могу найти их по GPS. — И где же они? — мгновенно реагирует Юнги, задавая весьма логичный вопрос. — Тебе действительно нужно это знать? — вздыхая, спрашивает она, опуская руки и неуверенно смотря на Мина. Юнги решительно кивает, пристально смотря дочери в глаза, пытаясь показать как же он зол. Ему. Нужно. Знать. — Ладно, — цокая, тянет Рэй, открывая проекцию карты местности. — Они всё ещё в этом городе. На самом деле, они здесь, недалеко. Буквально в пяти кварталах отсюда. Мин поджимает губы, подавляя усмешку. Он не маньяк и убивать людей не хочет, но этот маленький червячок садизма в его душе внезапно решил выползти на поверхность. Те, кто причиняет боль другим, должны прочувствовать это на себе. — Ты проведешь меня туда? — вставая в кровати и разминая руку, спрашивает блондин. Предплечье всё ещё побаливает, но радует то, что Юнги правша и сильных нагрузок на левую руку не будет. — Аппа, — тяжело вздыхая, тянет девочка, цепляясь своими маленькими пальчиками в рукав толстовки Шуги, — может, всё же не стоит? — Рэй, солнце, — улыбается блондин, взъерошивая волосы дочери, — папочке очень хочется, чтобы они понесли справедливое наказание. Только в этот раз, хорошо? Ю Су неуверенно кивает и спрыгивает с кровати. Одним нажатием своего пальчика на панели инвентаря Юнги, она собирает все разбросанные по квартире вещи и семенит к выходу. Мин хмыкает и идёт следом, наблюдая, как девочка прокладывает маршрут на карте и уверенно обходит участки с ходячими. У Шуги какое-то странное чувство предвкушения. Он не знает, что это такое и раньше жестокостью не славился. Но именно сейчас ему как никогда хочется ломать. Ломать тела, психику, разум. Кажется, сумасшествие слишком глубоко въелось в черепную коробку. У Юнги есть идея. Он знает, как поступит с этими гадами и что будет делать. Всё необходимое уже есть в инвентаре. Осталось только добраться до места, где прячутся эти чёртовы мудаки. Заброшенное здание отеля встречается за очередным поворотом. Рэй останавливается, тихо бурча «пришли» и вся сила воли Мина уходит на то, чтобы не заржать. Их машина, припаркованная возле входа, напоминает огромную свалку. Пожалуй, что-то похожее блондин когда-то видел в «Безумном Максе». Но серьезно, это просто уморительно. Насколько же они жадные, раз проторчали здесь, в грёбаном Хамчхане, больше месяца собирая весь этот хлам. Беззвучно смеясь, Юнги подходит к главному входу и следует за Рэй. Как и ожидалось, эти парни выбрали самый большой номер люкс. Сдерживать смех всё ещё сложно. Что примечательно, в здании нет мертвецов. Видимо, они позаботились о своей безопасности. Пустые этажи быстро сменяются друг за другом. Сломанные двери гостиничных номеров и лужи запёкшейся крови сопровождают Мина всю дорогу. В воздухе витает металлический запах с примесью пыли. Идеальная атмосфера конца света. Рэй ведёт его не к нужному номеру. Юнги это знает, также как и Ю Су знает план своего папочки. Они направляются в подсобное помещение, где будет открытый доступ к вентиляции. Идея элементарно проста: Шуга просто намешает всё необходимое под чётким руководством дочери и запустит усыпляющий газ в вентиляцию. Нужно около пятнадцати-двадцати минут, чтобы он успел распространиться по помещению и вырубить парней. Блондин как никогда благодарен Рэй за курс углублённой химии в её программе. За время, пока по вентиляции расползается едкое снотворное, Мин успевает добраться к номеру парней. На его лице маска, что, во-первых, не позволит ему вдыхать усыпляющие вещества, а во-вторых скроет внешность. Юнги не знает, запомнили ли его те парни, но стоит подстраховаться. Козырёк кепки натянут ниже некуда. И вот он стоит перед дверью этого чёртового номера люкс, за которой мирно развлекаются — Шуга в этом уверен — те ублюдки, что едва не убили его. Злость с новой силой захватывает разум, склизкими щупальцами цепляясь за остатки здравого смысла, сжимая его в своих удушающих объятиях и силясь вырвать с корнем. Юнги, безусловно, трус, вечно прячущийся за маской безразличия, но сейчас его внутренний зверь хочет крови. Мин уверенно распахивает проржавевшие двери, громко шагая по скрипучему полу и натыкается на четырёх напуганных и вооруженных парней. Он в примирительном жесте поднимает руки вверх, начиная играть свою роль. Блондину не впервой притворяться, он почти всю свою жизнь скрывается за масками фальши. — П-прошу прощения! — голос наиграно дрожащий и испуганный. Руки подрагивают и он делает несколько неуверенных шагов, отступая назад. Пусть думают, что он их боится. Так будет в сто крат легче. — Кто ты? — грубо спрашивает высокий черноволосый парень, всё ещё держа пушку наготове. Юнги едва сдерживает усмешку в попытке не засмеяться и выдаёт дрогнувшие плечи за испуг. И хотя ему скорее весело, чем действительно страшно, но его голос такой высокий и писклявый, словно он действительно вот-вот наложит в штаны. — Простите! — вновь истерично кряхтит Шуга, кланяясь. — Я просто искал место для ночлега. Мы с дочкой не спали уже три дня. Нам нужно лишь немного отдохнуть. Юнги слегка приподнимает голову, внимательно рассматривая стоящих напротив парней. Он прожигает их хищным взглядом, который они не замечают из-за кепки. Как кстати именно в этот момент Рэй подбегает сзади и намертво вцепляется пальчиками в ногу Мина, обнимая за бедро, притворно всхлипывая и дрожа. Парни чуть смягчаются и опускают оружие. Но их милосердие на этом заканчивается. — Рюкзак. Отдай его! — приказывает другой парень с ирокезом на голове. — Прошу, там всего лишь немного еды и одежды, — жалобно тянет Юнги, мысленно рассчитывая, когда уже подействует газ. — У нас нет ничего ценного. Мы просто пытаемся выжить. — Тебе сказали отдать рюкзак! — сквозь зубы цедит брюнет, пока третий парень подходит к нему и, откидывая Рэй в сторону, больно заламывает Юнги руки. Именно в этот момент, когда Мин уже начал переживать и волноваться, газ наконец начал действовать. Поначалу он лишь немного притупил движения и парни уже немного замедленно сорвали с плеч Шуги рюкзак и начали разбирать его. Затем самый молчаливый и безучастный из четвёрки начал зевать и потирать глаза. Спустя десять минут вся компания уже обессиленно валялась на полу, старательно борясь со сном. — Что ты сделал? — сонно прохрипел шатен, пытаясь остаться в сознании. — Лишь немного приструнил вас, — хмыкая, тянет Юнги, забирая свой рюкзак. — Не переживай, это ненадолго. Когда последний крепко засыпает, Мин позволяет себе вздохнуть и наконец посмеяться. И это странное чувство легкости от представления чужих мучений должно пугать. Но Шуга уже давно понял, что в апокалипсис сумасшествие является нормой.***
Тонкая струйка дыма затейливыми узорами поднимается к потолку и рассеивается. Сигарета медленно тлеет между пальцами. Юнги вновь набирает знакомый номер, уже в седьмой раз прикладывая телефон к уху. Гудки… Блондин, как обезумевший, звонит снова и снова, запрокидывая голову к потолку и моля об ответе. Обветренные потрескавшиеся губы размыкаются, выпуская тяжелый вздох. Лжец никогда не отвечает на звонки. От всего этого хочется засмеяться. Юнги хмыкает, блокируя телефон и вновь затягиваясь сигаретным дымом. Пора было уже привыкнуть. Со стороны слышатся тихие стоны и вздохи. Шуга поворачивает голову и гаденько усмехается. — О, мои спящие красавицы проснулись! — сладко тянет он, вальяжно подходя к связанным парням. Наверное, поведение Юнги сейчас можно сравнить с этими чокнутыми яндере-персонажами из аниме. Слащавый голос, сумасшедшая улыбка и эти странные жесты — заламывания рук и приступов беспричинного смеха. Мин не знает, почему ведёт себя так. Внутри всё раздувается и бурлит, грозясь вот-вот вырваться наружу и желание разрушать, ломать и разбивать увеличивается с каждой секундой. — Какого хуя?! Где мы, блять?! — бодро кричит парень с ирокезом, привязанный к стулу. — Ну, зачем же так грубо! — наигранно грустно шепелявит Юнги, цокая и качая головой. — Мы в подсобке супермаркета выше по улице. Я бы начал ещё в отеле, но там всё заполнено сонным газом, а в этой маске до ужаса жарко говорить. Шуга указывает на чёрную материю на своём лице, а затем, наконец, снимает её, облегчённо выдыхая воздух. Лицо обдувает прохладой, а губы сами собой расплываются в усмешке. Блондин чуть склоняет голову в бок, разглядывая своих пленников и придумывая способы расправы. Он видит, что парни узнали его — это заметно по их расширившимся глазам и судорожным вздохам. — Что, всё-таки признали? — преувеличенно удивлённо тянет Юнги, наслаждаясь лёгким испугом на лицах хламовщиков. — А я-то думал, вы на своих жертв не смотрите. Парни вздрагивают от интонации Мина, выражающей разочарование и заметно сглатывают, бегая глазами по помещению. Юнги и сам удивляется тому, сколько оттенков эмоций может отобразить его голос и лицо. С таким талантом ему надо было идти в актёры, а не прожигать свою жизнь в ненавистном университете. Но это всё в прошлом и при всём желании он ничего уже изменить не сможет. — Как тебе мои бёдра, кстати? — с хищным оскалом спрашивает Шуга, подходя к парню с ирокезом и присаживаясь перед ним на корточки. Его он узнал по голосу ещё в отеле и теперь жаждал расправы за свои мучения. — А моя прекрасная шея? Я до сих пор помню твои грязные пальчики на ней. Из груди невольно рвётся смешок. Юнги видит, насколько парни перед ним напуганы. Это чувство власти безусловно греет душу. Он, правда, никогда не думал, что будет получать удовольствие от чьего-то унижения, но, как показывает практика, масштабные катастрофы меняют людей. К сожалению, не всегда в лучшую сторону. — Ах, вы все такие красавцы! — вновь преувеличенно вздыхает Мин, складывая ладони на своём сердце. Так обычно делала его школьная подруга, когда пересматривала видео с её любимыми айдолами. — Как жаль, что я не смог рассмотреть вас в прошлый раз. — всхлипывая, тянет парень и вытирает невидимые слёзы с уголков глаз. Связанные снова вздрагивают, начиная трястись сильнее. Юнги не знает: это от страха или им просто холодно. Во всяком случае, сам он немного продрог, пока обустраивал всё, поэтому теперь чуть больше кутался в свою тёплую кофту. — Что тебе нужно? — немного подрагивающим голосом спрашивает самый отстранённый до этого момента парень. Его волосы жёлтовато-серого цвета и по тому, как он сдерживает свою панику, Шуга может предположить, что он, вероятно, является лидером этой небольшой банды. — Тебе нужна провизия? Предметы удобства? Возьми в нашем грузовике всё, что захочешь, но отпусти нас. Юнги даже немного удивляется внезапным стальным ноткам в голосе парня. Блондин знает этот приём, таким образом он пытается показать, что ему не страшно. Мин и сам делал так же при каждом разговоре со своим отцом. Сейчас это кажется до ужаса глупым. Он хмыкает и показушно возводит глаза к небу, мыча и постукивая указательным пальцем по подбородку, изображая активную мозговую деятельность. — Даже не знаю, — растягивая гласные, шепелявит блондин и, наконец, возвращается взглядом к сидящему перед ним парню, кривя губы в, он уверен, жуткой улыбке. — Нет. «Лидер» закусывает губу, шипя и явно раздражаясь, а затем дёргает руками в попытках освободиться и злостно выплёвывает: — Что, блять, ты ещё хочешь?! Можешь взять всё, только отпусти нас, сука! Юнги хмыкает, поднимаясь на ноги и качает головой из стороны в сторону, вздыхает. — Дружище, — почти оскорбительно-дружелюбно стонет он, понимая недалёкость ребят перед ним. — У меня в руке ёбаная бесконечность. Я, блять, могу трейлер со всеми удобствами носить с собой в кармашке. И ты реально считаешь, что мне нужен ваш хлам? Парни перед ним сглатывают, с каждой минутой паникуя всё больше и больше. Мин чувствует это. Он почти физически ощущает страх, медленно расползающийся по помещению. Просто услада для сердца. — Знаете, вы едва не убили меня, — отходя от стульев со связанными пленниками, вещает Шуга, падая на кресло, поставленное им самим напротив них. — Моя девочка так плакала из-за вас. Рэй как всегда вовремя подбегает к Юнги, передавая ему инструменты, за которыми он её послал. Она поворачивается к пленникам, смотрит на них, склоняя голову в бок и коротко улыбается. После она выбегает из склада, оставляя за собой безысходность и ужас. — Она милашка, правда? — улыбаясь, продолжает Шуга, начиная раскладывать инструменты на стоящем рядом столе. — Представляете, как ужасно было видеть её слёзы. — Прекрати! — выкрикивает шатен и изо всех сил дёргается. — Отпусти нас! Ты жив и ничего не потерял, так что отпусти нас, блять! — Эй, но так же неинтересно, — обиженно тянет Мин и, переходя на поучительную интонацию, словно маленькому ребёнку объясняет. — Все должны платить по заслугам. Я просто хочу, чтобы вы почувствовали ту же боль, что испытывал я в тот момент. Жуткое выражение лица всегда было некой фишкой блондина. Его взгляд был безумным, а улыбка такой приторной, что хотелось выпилиться в момент. Юнги берёт в руки обычный кухонный ножик, маленький, но очень острый, и подходит к сидящему в центре брюнету. — Так давайте же повеселимся! — Не делай этого! — отчаянно кричит парень, начиная всхлипывать. — Ты пожалеешь об этом! Он придёт за тобой и убьёт тебя в страшных муках! Где бы ты ни был, он найдёт тебя и прикончит! — Кто? — без особого интереса спрашивает Шуга, проводя тыльной стороной лезвия по щеке брюнета. — Золотой Кролик! Он уничтожит тебя! Ты умрёшь самой мучительной смертью! И следа не останется и от тебя и твоей дочери! Юнги на миг замирает, а затем заходится в истеричном хохоте. Он смеётся так искренне и по-настоящему, как уже давно не смеялся. Его живот болит от спазмов, а в уголках глаз собрались мелкие слезинки. Дышать трудновато, но остановить приступ смеха Мин просто не способен. — Я… — продолжая хихикать, пытается выдавить он из себя. — Я… ой, блять, мамочки! Я кроликов не боюсь! И со всей своей доселе сдерживаемой яростью бьёт ножом в тыльную сторону ладони брюнета, протыкая её насквозь и разрезая сухожилия. Пронзительный крик связанного парня эхом разбивается о голые обшарпанные стены. Кровь медленно капает на пол, пока бедняга стонет и задыхается от боли. Слёзы уже вовсю текут по побледневшему лицу и судорожные всхлипы не прекращаются ни на секунду. Юнги удовлетворённо хмыкает. — Что ж, раз уж мы так далеко зашли, почему бы нам не познакомиться, — с улыбкой выдает он, облизывая покрасневшие от предвкушения губы. — Можете звать меня Шуга или Agust D. Теперь вы. Представьтесь, пожалуйста. Все четверо молчат и дрожат. Тишину вокруг разрушают лишь хрипы и постанывания раненного брюнета. — Не хотите по-хорошему, придётся по-плохому, — вздыхает Мин, сильнее надавливая на всё ещё торчащий из чужой ладони нож и немного прокручивая в разные стороны. Парень кричит ещё громче, моля остановиться и давясь рыданиями. — Ч-ч-чжэ… Чжэв-вон! Я Чжэвон! — надрывно кричит брюнет. Юнги чуть улыбается и перестаёт давить на рукоять ножа, отстраняясь. — Так-то лучше, — одобрительно шепчет он, поглаживая плачущего Чжэвона по голове. — Теперь вы. Парни испуганно вздрагивают и переглядываются. Чуть дрожащим голосом они представляются по очереди и изо всех сил стараются не выдать весь накативший на них ужас. Парень с ирокезом оказывается Сонхёном, шатен — Чёджуном, а лидер-блондин Юкдоном. Шуге определённо нравится то, какими беспомощными кажутся все они, и какую власть он ощущает, прожигая их режущим взглядом змеиных глаз. Очень хочется причинить им боль. Расчленить, уничтожить, мучить, пока их голоса не охрипнут, а сердца не остановятся. Он старается сдерживать себя, хотя садизм всё сильнее пробивается наружу. Юнги не знает, откуда в нём столько злобы и ненависти, столько жестокости, безумия. Он просто надеется, что не убьёт их в момент особо сильной ярости. — Отлично! — хмыкает Мин, доставая из инвентаря верёвку. — А теперь, ребятки, расскажите мне о вашей банде. Не думаю, что вы работаете такой небольшой группкой, — накидывая петлю на шею Сонхёна, продолжает он. — Поэтому, будьте добры, поведайте мне о вашем боссе и базе, где вы сбываете весь этот хлам. Юнги чуть затягивает петлю на шее парня, пока тот скулит и умоляет не делать этого. — Эй, тебе же нравится душить, да? Давай проверим, понравится ли тебе, когда тебя душат! — Нет, пожалуйста! Прости! Молю, прости! Не надо! — Детка, за преступление всегда следует наказание. Запомни это на будущее. Когда Мин затягивает верёвку, окончательно сдавливая шею Сонхёна и перекрывая ему дыхательные пути, он наслаждается его хрипами и стонами боли. Также, как и сам он раньше задыхался, пытаясь оттолкнуть руки сдавливающие его шею, также теперь и красноволосый скулит, пытаясь вдохнуть спасительный кислород. — Хватит! Хватит, мы всё скажем! Всё расскажем, только прекрати! Хватит! Шуга хмыкает на беспокойство Чёджуна и ослабляет верёвку. Видимо, он всё же ошибся насчёт этих парней и они, похоже, действительно дорожат друг другом. Он видит слёзы на щеках Юкдона и как он сжимается каждый раз, когда слышит всхлипы раненого Чжэвона. Сонхён судорожно вздыхает, закашливаясь и дрожа, словно побитый щенок. Юнги возвращается в своё кресло, закуривая сигарету и цокая. — Ну ладно. Я внимательно вас слушаю.***
«Это весело» — думает Юнги, пытая своих пленников. И хотя они действительно рассказали ему всё, что знают, Мин продолжал пытать. Он не считает это излишней жестокостью. Просто отплата той же монетой, при чём куда более смягчено, чем обошлись с ним. Ну, подумаешь, пара сломанных пальцев и разбитое лицо. Не смертельно, зато больно и действенно. На самом деле Мин узнал много нового. Например, что в Корее уже около восьми месяцев орудует банда, именующая себя как «Собиратели», которые разъезжают по городам, собирая всё возможное, что только можно унести с собой. Что у них супер охраняемая база в Кванджу и кого попало туда не пускают. Что его обязательно накажут, что босс терпеть не может, когда его людей выводят из строя, и что Золотой Кролик рано или поздно до него точно доберётся и заживо разделит на филейки. С чего Шуга должен боятся какого-то там грызуна он так и не понял. Всего-то лишь наёмник, неплохо обращающийся с винтовкой, чьего лица никто никогда не видел и вообще его личность покрыта тайнами за семью печатями. Где-то после шестой по счёту угрозы расправы этим самым Кроликом, Юнги потерял всякий интерес и просто откинулся на кресле. Всё, что хотел, он уже узнал, да и мучить этих бедолаг больше кайфа не приносит. Месть была сладка лишь первые полчаса. Теперь же Мин откровенно скучает и раздражается от постоянных всхлипов и поскуливаний. Это очень сильно его бесит, поэтому он вновь курит и рассматривает раненых парней. Пожалуй, с них хватит. Юнги надеется, что они усвоили урок и теперь он может со спокойной душой уйти. — М-можн-но с-сигар-рету? — всхлипывая и заикаясь просит Чёджун. Блондин заламывает бровь и коротко хихикает. Он встаёт со своего уютного кресла и подходит к шатену, вставляя сигарету меж его опухших окровавленных губ. Надо же, пережив всё это, парень всё ещё может думать о никотине. Шуга даже сжаливается и освобождает одну из рук Чёджуна, позволяя ему сжать тлеющую сигарету между пальцами. — Ладно, счастливчики, — вздыхает Юнги, доставая свой охотничий нож. — Мне, честно говоря, уже надоело, поэтому счастья-здоровья и чистого неба над головой, — салютует он им после того, как освобождает избитого Юкдона и кидает ему под ноги режущее оружие. Также быстро, как и в прошлый раз, в склад забегает Рэй и ставит увесистую аптечку на пол напротив стульев парней. — Надо же, среди вашего хлама нашлось хоть что-то полезное! — восхищённо восклицает Шуга. — Но увы, помочь вам не могу. Всё сами, давайте, я верю в вас! — хмыкает он, сладко улыбаясь. — Хах, ладушки! Мне уже пора, так что «аривидерчи»! — Т-ты пож-жалеешь об эт-том… — задушено хрипит полуживой Сонхён. — Да-да-да! Я уже это слышал! — фыркает Мин и наконец покидает промёрзшее помещение подсобки старого супермаркета. Он выходит на улицу, вздыхая полной грудью и наконец замечая, что туман рассеялся и улицы снова видны как на ладони. И хотя Юнги предпочёл бы и дальше не видеть всех этих полуразрушенных зданий, брошенных машин и разбросанного мусора по углам, но он не может сдержать смех. «Как же, блять, хорошо!» — думает Юнги, хохоча на всю улицу и дрожа от ветра. Это чувство неописуемой лёгкости захлёстывает с головой и, пожалуй, не будь всё в реальности настолько дерьмово, он бы даже мог назвать это эйфорией. Торжеством чистого сумасшествия. Смейся громко, мой маленький монстрик. В этом ужасном кошмаре безумие становится спасением.