***
Юнги давно понял, что не стоит налегать на спиртное в порыве эмоций, особенно, если утром нужно тащить свою все еще не протрезвевшую задницу в универ. Но дружба для него была всегда превыше всего. Он готов был поступиться собственными принципами, если того требовала ситуация, лишь бы его близкие были счастливы. Вот и прошлым вечером, когда Намджун увидел сообщение своей прекрасной незнакомки о том, что она потеряла своего соулмейта, Юнги не смог отказать ему в компании. Благо, магазины все еще были открыты, поэтому парни смогли пополнить свои запасы «успокоительного». Алкоголь помог справиться со страхом и немного подтолкнул к действиям, поэтому парни смогли узнать чуть больше подробностей о произошедшем у девушки. Она рассказала, что несколько лет назад, когда до их встречи с соулмейтом оставались считанные дни, он попал в страшную аварию и погиб на месте. Врачи безуспешно пытались спасти парня, но так ничего и не смогли сделать — слишком сильный был удар при столкновении. В момент катастрофы, она возвращалась из университета, когда ее буквально вывернуло наизнанку, а внутренности, казалось, превратились в кровавое месиво. Не устояв на ногах, девушка упала прямо посреди улицы, тут же будучи окруженная толпой. Легкие сдавливало, а сердце все замедляло свой ход. Секунды превратились в вечность, каждый вдох отдавался неимоверной болью во всем теле. Ей пытались помочь, вызвали бригаду скорой помощи, но было поздно. Связь, что объединяла две души, исчезла, лопнув словно натянутая струна. Как только там, на другом конце города, сердце ее соулмейта остановилось, ее собственное буквально осыпалось пеплом. Боль прошла так же неожиданно, как и появилась, оставив после себя лишь равнодушие и сосущую пустоту. Лежа на остывающем от дневного солнца асфальте и смотря в ясное голубое небо, девушка понимала, что умерла вместе со своим истинным. Жизнь поблекла, разом потеряв все свои краски. С этого момента, с этой ужасающей секунды осталась лишь одна оболочка, которая больше не жила — существовала. Казалось, что так даже легче, ведь не будет больше чужой боли, не будет ломки во всем теле. Но потеряв эту связь, девушка утратила и смысл своего существования. Близкие люди пытались помочь ей, как-то приободрить, но скоро оставили попытки. Они попросту не имели никакого смысла — девушка все также разлагалась день ото дня. Она не чувствовала чужой боли, но ее собственная была во много раз хуже. Уже несколько лет девушка оплакивает потерю своего соулмейта, так и не сумев свыкнуться с этим. Однако, после знакомства с Намджуном, она вновь начала чувствовать, что живет. Ким смог за то недолгое время, что они общаются, вернуть ей желание просыпаться по утрам, чтобы увидеть входящее сообщение, которое, порой, не содержит в себе ничего особенного. Но даже глупый смайлик с высунутым языком представляется девушке просто невероятным, она буквально чувствует, что хотел сказать этим Намджун, и на душе от этого птицы поют. Она удивлялась сама себе, все никак не могла понять, что же с ней происходит. Как же так получилось, что спустя такое долгое время, что она находилась словно взаперти, сердце вновь начало что-то чувствовать. Не видя его, не зная, как он выглядит и как звучит его голос, девушка медленно влюблялась, а её кокон уверенно шел россыпью трещин, готовых вот-вот раздробить поганую клетку. Она наконец осознала, что связи нет, что-то, что соединяло ее душу с другим человеком, мертво. Да, она горевала, оплакивая смерть истинного. Но это длилось слишком долго, пора возвращаться в реальный мир, в котором она — свободный от этих небесных уз человек. Теперь она может по-настоящему влюбиться в того, кого выберет сердце. И, кажется, оно уже все решило. Теперь единственное, о чем девушка мечтает, это встреча с Намджуном. Но в ближайшее время этому не суждено случиться, ведь чертов контракт удерживает её словно на коротком поводке. Конечно, она могла бы расторгнуть его и спокойно вернуться на родину в Южную Корею, но тогда бы все, чего она добилась, осталось здесь, в Японии. Поэтому, сжав кулаки в бессильном отчаянии, девушка решила спокойно уладить все, а потом уже, не волнуясь о последствиях, уехать в Сеул. Туда, где с трепетом сердца, ждет её цитрусовый парень, который влюбился в нее как мальчишка. Намджун, наконец выяснив, что же произошло с его принцессой, не испытал облегчения или особого ужаса. Он очень сильно удивился, но был безумно рад, что при такой страшной смерти своего соулмейта, девушка осталась жива. Возможно, сыграло достаточное расстояние между ними, или же связь все же была не настолько сильна, раз в такой момент его принцесса испытала лишь отдаленное сравнение с той болью, что пронзила тело соулмейта. Может, это было отвратительно, но Намджун правда испытал нечто вроде облегчения, узнав всю правду. Что касалось Юнги, так он напротив был глубоко поражен этой ситуацией. Невольно парень перенёс все случившееся на себя и своего соулмейта. И, по правде говоря, не был так уверен в относительно благоприятном исходе для них двоих — ведь если боль настолько сильна от ушиба, то что бы испытали оба, попади один из них в подобную аварию? Но Юнги все же отогнал от себя мрачные мысли, запихнув полученную информацию поглубже, и решил, что раздумывать о таких вещах нужно либо на очень пьяную, либо наоборот на очень трезвую голову. А ни того, ни другого у Мина в данный момент не наблюдалось — все-таки сон в три часа не смог до конца выгнать весь выпитый накануне алкоголь. Однако учебу никто не отменял, поэтому, собрав все свое мужество, Юнги поднялся с пола, на котором они с Намджуном вчера выпивали, да так и уснули. Но сделать это было не так-то просто, ведь Ким вовсе не пушинка, а хватка его подобна медвежьей. «И чего это ему вздумалось обниматься? Я на бабу-то и не похож», — кряхтя от натуги, подумал Юнги, наконец встав на ноги. Окинув взглядом так и не проснувшегося друга, он поплелся в ванную, страшась увидеть в отражении труп. Впрочем, так оно и оказалось: мешки под глазами, в которые и без того можно складывать записные книжки, стали еще больше, а глаза могли с легкостью посоревноваться по красноте с тряпкой тореадора. Тяжелый, мучительный вздох сорвался с обветренных губ. Не о таком мечтал Юнги, становясь взрослее. Когда теплые струи коснулись кожи, смывая пот и пыль, парень расслабился и облокотился спиной о стенку душевой кабины. Голова немного прояснилась, поэтому ничто не препятствовало мыслям вломиться в неё бешеным потоком. Юнги вспомнил все, что произошло накануне, и от этого настроение его, что и так было на отметке ниже нуля, стало еще отвратительнее. Сколько бы он не думал, все не мог понять, что же ему делать. Конечно, он осознавал, что чем больше тянет со встречей со своим соулмейтом, тем труднее живется им обоим. Да и слова «принцессы» это подтвердили. Но все же не так легко избавиться от страха, что плотно засел в мозгу, мешая сделать и шаг навстречу судьбе. Вода стекала по лицу, заливаясь в уши и рот, но Юнги было все равно. Он задрал голову, еще сильнее подставляясь под уже почти горячие струи. Где-то на задворках сознания начала зарождаться мысль, но она была настолько прозрачна и едва уловима, что парень не мог четко сформулировать ее. Но он был уверен, что она поможет ему вылезти из этого болота. Юнги так бы и провел все утро в душе, если бы не серия ударов по двери с той стороны квартиры и почти истеричное хныканье проснувшегося Намджуна, мочевой пузырь которого требовал немедленного опустошения. И дабы спасти свой ковер, Мину пришлось закончить с водными процедурами и уступить ванную комнату другу. — Я уже думал, что ты успел утопиться, — мимолетом крикнул Намджун, плечом оттолкнув Юнги и закрывшись в ванной. Спустя минуту парень услышал вздох облегчения и благодарственные речи Кима. — Называй меня просто хёном, Джуни, — хохотнул Юнги. — Не стоит обращаться ко мне, как к Богу. — Иди к черту, хён, — улыбнулся Намджун, выходя из ванной. Парень, надо сказать, выглядел паршиво после ночной пьянки, но выражение лица его было умиротворенное, а в глазах царило спокойствие. Он разобрался во всём, что связано с «принцессой», и теперь мог и дальше общаться с ней, надеясь на скорую встречу, которая, судя по общению этих двоих, обязательно состоится. Юнги же тихо радовался счастью друга. Пусть и не в совсем радужных обстоятельствах, но они нашли друг друга, исцелив разбитые души. Они оба оказались без соулмейтов, но судьба позволила им обрести счастье друг в друге. Намджун стал для Юнги настоящим примером человека, который, несмотря на трудности, уверенно шёл по жизни, будучи убежденным, что рано или поздно все наладится. И ведь так и случилось: парень счастлив — он влюблен. Он не побоялся, что у девушки может иметься соулмейт, он упорно продолжал с ней общение, надеясь лишь на самого себя. Ким своими руками смог преодолеть диагноз «отсутствие соулмейта» и нашел ту, кто готова быть рядом с ним если не вечность, то хотя бы всю жизнь. Конечно, они еще не встретились, но в глазах Намджуна читалась уверенность в его будущем, и этого было достаточно. Так может и для Юнги не все потеряно?***
— Что с вами обоими приключилось? — Хосок, — скривился Юнги, стряхивая руки друга со своих плеч, — убавь громкость, пока этого не сделал я. — Ха, и по какому поводу была пьянка? — Очередная широкая улыбка, но она тут же сменилась обиженной гримасой. — И почему это вы меня не позвали, черти?! Намджун начал было оправдываться, объясняя, что так получилось, что вся эта пьянка была незапланированной и что он чуть позже обо всем расскажет. Хосок всё продолжал строить из себя обиженного, но Юнги видел, что в его глазах пляшут бесенята, и ему просто весело наблюдать за реакцией младшего. На это Мин лишь закатил глаза и устремился в аудиторию подальше от этих двоих — уж больно шумные они, особенно для воспаленного мозга парня при похмелье. Закрыв дверь, парень оказался в совершенно пустой и, кажется, даже не его аудитории. Забравшись повыше, он удобно устроился на скамье, подложив под голову рюкзак, с твердым намерением проспать лекцию по химии (зачем продюсеру вообще она сдалась?). Но как он не пытался, глаза сами собой распахивались, устремляясь пустым взором на высокий, местами ободранный потолок. Мыслей было много, но одна из них все также выбивалась из общей кучи: что ему делать? Этим вопросом Юнги задается уже несколько лет, все никак не находя ответа. Он и сам не мог понять, почему все так сложно. Почему он не может пойти куда-нибудь вечером и по дороге в это самое куда-нибудь столкнуться со своим соулмейтом, как это сделал тот же самый Хосок? Или же начать общаться с какой-нибудь милой девушкой (а может и парнем — всё равно) по сети, а потом бы оказалось, что она его истинная. Всем бы, в особенности Юнги, стало бы легче. Но, видимо, жизнь подготовила ему настоящую полосу препятствий, подарив соулмейта, которого мало того, что носит не пойми где, так еще и творится с ним настоящее дерьмо. Юнги уже и забыл, каково это — жить, не чувствуя боль. Он даже уже сомневается, когда испытывает свое недомогание, а когда — чужое. За всеми этими мыслями, парень не заметил, как задремал. Но проснулся он от того, что кто-то несильно тряс его за плечо. — Намджун, отвали, — прошипел Юнги, зарываясь головой в капюшон, даже не открыв глаза. — Ночью мне спать не дал, так хотя бы сейчас не мешай. Хватка тут же ослабла, а до ушей Мина донесся странный звук, похожий на писк. Удивившись этому, Юнги всё же открыл глаза и слегка повернул голову. В паре шагов от него стояла Чхве Джехи — одногруппница и староста группы. Глаза ее широко были распахнуты, а накрашенные малинового цвета блеском губки сложились в небольшую букву «о». Наманикюренные пальчики нервно теребили манжет голубой блузки, а носок туфли буравил пол. — Ох, черт, Джехи, я подумал, что ты — Намджун. — Н-ничего, я поняла, — тихо проговорила девушка, а щеки её медленно залились румянцем. Юнги, все еще сонный, потер глаза тыльной стороной ладони и слегка потянулся, прогнувшись в спине. Девушка же молча стояла напротив, все также отчаянно краснея и не говоря и слова. — Так… Что ты здесь делаешь, Джехи? — А! Я, — девушка замялась. — Здесь нельзя спать, оппа. Юнги приподнял бровь, как бы говоря о том, что глупее вещи он ещё не слышал. И Джехи, кажется, верно поняла намек, так что только ойкнула и закрыла лицо ладошками, качая головой из стороны в сторону. — Прости, оппа. Я просто немного волнуюсь… — Все хорошо, — выдохнул Юнги, поднимаясь на ноги, чтобы девушке было комфортнее с ним разговаривать. — Я тебя внимательно слушаю. Джехи убрали ладони от лица и уверенно кивнула, слегка нахмурив тонкие брови. — Во-первых, — включив режим старосты, уверенно заговорила она, — тебя искали Хосок-оппа и Намджун-ши. Во-вторых, как я уже сказала, спать в аудиториях нельзя, устав, Юнги-я. Ну, а в-третьих, ты мне нравишься. Юнги, до этого момента слушавший девушку в пол уха, поперхнулся воздухом и шокировано посмотрел на смущённую одногруппницу. — Что, прости? — Ты мне нравишься, оппа. — Ох… — сказать, что Юнги был смущен, значит ничего не сказать. — Это… мило? — Я тебе не нравлюсь? — немного обиженным тоном произнесла Джехи. — Что ты, ты очень… милая, да. Фигура у тебя отличная и… голос. «Что я несу?» — паническая мысль в голове мигала ярко-красным цветом. — Значит, ты согласен сходить со мной куда-нибудь в эти выходные? Внутри Джехи словно лампочка зажглась — настолько ярок был блеск в ее глазах, а в голосе звучал невероятный трепет. «Нет, у меня есть соулмейт, Джехи», — кричало подсознание, а сердце отчего-то забилось в разы быстрее обычного. — Да, конечно, Джехи. Три слова. Две улыбки. Одно предательство. «Я должен что-то сделать». Но разве это следовало сделать?