Адриенна Драконорождённая. Осколки памяти

      Фредас, 20-е Первого Зерна, 4Э 203       Вемунду снилась темнота Вечнотени, в которой ничего не было видно дальше нескольких шагов. Ему снились горящие синевой глаза умерших Соловьёв, души которых оказались навечно заперты в обители Повелительницы Ночи. Снились бесчисленные сражения и собственные смерти, когда жизнь раз за разом по капле утекала из него, перед глазами темнело ещё больше, и он проваливался в пустоту, а когда глаза его вновь распахивались, долго не мог определить, жив ли ещё или же в этот раз по-настоящему умер. А вокруг много лет не было никого, кроме стремящихся убить его мечущихся теней.       «Вемунд», — услышал он чей-то шёпот в потоке сновидения и мгновенно проснулся, с чуть сильнее, чем обычно, колотящимся сердцем.       В первое время в Обливионе было страшно. Очень страшно. Когда они с братом оказались наедине со смертью и ночью, когда ощутили, что значит находиться в постоянной темноте, когда каждый шаг мог стать губительным. Когда приходилось передвигаться на ощупь, пока глаза не отвыкли от солнечного света. Особенно страшно стало, когда его грудь в первый раз насквозь пронзил меч и он ощутил вкус собственной крови во рту.       Откинув одеяло, Вемунд поднялся на ноги, ощущая, как мышцы наливаются силой, а голова проясняется. Сон принёс отдых его телу, а сознание отдохнуло во время вечерней вахты, когда Вемунд позволил ему слиться с природой, медленно наполняющейся ночью.       Вторую вахту нёс Сигмунд, отойдя на несколько сотен шагов от раскинутого лагеря и смотря прямо на север. Звёзд на небе видно не было, лишь луны освещали равнину бледным, почти незаметным светом. Почти такое же, лишь немного темнее, освещение было в Вечнотени, и сердце Вемунда на мгновение дрогнуло, когда в голове мелькнула мысль, что он вновь вернулся туда. Но норд тут же одёрнул себя, приказав собраться.       Зрачки Вемунда чуть расширились, подстраиваясь под бледный свет от лун, и вспыхнули жёлтым цветом смотрящего его глазами Зверя. Темнота мгновенно расступилась перед ним, равнина заиграла разными красками. Аура брата вспыхнула тёмно-фиолетовыми и синими цветами, а на несколько шагов вокруг от него расползлась тьма.       Сигмунд не обернулся, всё так же вглядываясь в горизонт на севере, и тогда Вемунд вдохнул ещё холодные после зимы ароматы равнины Вайтрана. Вдохнул и закашлялся, ощутив резкий, душный, приближающийся к ним запах. Оглянувшись через плечо, Вемунд впился взглядом в завёрнутую в одеяло спальника королеву. Сердце её глухо и быстро билось в груди, капельки пота выступили на лбу, глаза под веками двигались, а само тело дрожало, словно в лихорадке. Небольшой костёр периодически вспыхивал под порывами стылого ветра, рыже-красный свет путался в светло-каштановых волосах Адриенны, окрашивая их в кровавый цвет, блики огня падали на её побледневшую кожу.       Запах земли, паслёна и запёкшейся крови усилился, начиная окружать лагерь со всех сторон, а Адриенна продолжала спать, никак не реагируя на прикосновения Вемунда к нити их связи.       Хвороста, собранного в дорогу, оставалось мало, во все стороны расстилалось море травы без намёка на куст или деревце. Им нужен был огонь, а Адриенна продолжала спать.       Иллюзорный барьер, которым Вемунд окружил их лагерь, продолжал действовать, бросая мягкий голубой свет на траву. Барьер не позволял свету и звуку проникнуть внутрь и выйти наружу, тем самым делая их невидимыми, неслышимыми и неощутимыми. Но только их пятерых. Сильный, густой запах Адриенны проходил сквозь барьер, не встречая сопротивления, и распространялся по равнине на мили вокруг, растревожив местных ночных охотников. Ощущение её Зверя так близко раздражало их, выводило из себя, а болезненный, беспокойный, наполненный ужасом запах его носительницы притягивал и раззадоривал, вводя в заблуждение о лёгкости добычи.       Уже отсюда Вемунд мог слышать их мысли, с каждой секундой становившиеся всё отчётливее, всё различимее. Они были наполнены жаждой охоты, азартом, предвкушением. А Адриенна продолжала спать.       Нерион, посапывающий подле хозяйки, резко навострил уши и распахнул жёлтые глаза, приподняв губы и обнажая белоснежные клыки.       Очередной порыв ветра принёс новую волну удушающего запаха, и Иса заворочалась в своём спальнике, а затем с приглушённым рычанием сквозь стиснутые зубы села, ясным взглядом осматриваясь по сторонам.       Зверь в груди Вемунда отвлёкся на мгновение, чтобы одобрительно заворчать, наблюдая за маленькой Волчицей, которая буквально подскочила с места, полностью собранная и напрягшаяся. И даже что-то вроде гордости поднялось из его живота к груди, когда Иса подняла на него стремительно желтеющий взгляд и, получив в ответ отрицательное качание головой из стороны в сторону, намертво стиснула зубы, до крови впилась ногтями в свои ладони, но удержала Зверя в себе.       «Из неё могла бы выйти неплохая Тень, — не оборачиваясь, бросил Сигмунд, вторя его собственным мыслям. А затем они оба вновь сосредоточились на деле: — Сможешь уплотнить барьер?»       «Смогу, но ненадолго — их слишком много».       «Тогда оставайся внутри и держи, сколько сможешь», — не дожидаясь ответа, Сигмунд шагнул вперёд и оказался по другую сторону барьера, вынимая из ножен два длинных тонких клинка и вставая в стойку.       «Ты один не справишься», — мысленно покачал головой Вемунд, но сосредоточился и максимально уплотнил барьер, сделав его практически стальным снаружи.       В ответ брат прислал ему образ большой белоснежной волчицы, с красной от крови мордой. Неудовольствие взметнулось в груди черноволосого норда, и он поспешил отбросить его подальше, чтобы не потерять концентрацию над барьером.       «Если с ней что-нибудь случится, Слышащая нас похоронит заживо, и это ещё в лучшем случае».       Стоящая прямо из последних сил Иса ответила ему полным ярости рычанием, но когда её клыки начали резко увеличиваться в размерах, с хрустом захлопнула челюсть.       «Ты не сможешь удерживать её внутри барьера долго, только силы зря потратишь. Она всё равно сорвётся».       Вемунд и сам это понимал, но сердце невольно ускорялось каждый раз, когда он бросал взгляд на ушедшую в видения прошлого Адриенну. Если с Волчицей действительно что-то случится… Он предпочёл не развивать мысль дальше, резонно заметив для себя, что для начала нужно хотя бы дожить до пробуждения Довакина.       Норд предпринял последнюю попытку дотянуться до сознания королевы через их связь, но его призыв затух, так и не получив ответа. После этого он решил больше не пытаться пробиться к ней. Сейчас королева сражалась с чем-то гораздо более страшным, чем то, с чем предстояло сразиться им. Вемунду не стоило мешать ей. Королева очнётся, когда опасность отступит, и её сознание вновь окажется в безопасности. До следующей ночи.       Его усиленное кровью Зверя зрение уловило внезапное движение справа, а затем Сигмунд взмахнул клинком, выбивая искры из встреченного оружия. Послышался хруст, меч рассыпался в руках вампира, а следом за оружием рассыпался в прах он сам, когда брат вонзил в его сердце второй клинок. Нерион сорвался с места и жёлтой тенью метнулся мимо Вемунда, вылетев за барьер и присоединившись к его брату.       Иса буквально взревела от ярости, перестав сдерживать себя, а затем с размаху упала на землю, выгибаясь от боли, когда увеличивающиеся кости начали разрывать мышцы и кожу.       Алисан поднял голову со своей подушки, мутным ото сна взглядом оглядывая лагерь. Его взгляд наткнулся на огромную белую волчицу, поднявшуюся с земли на длинные сильные лапы. Зрачки мальчика мгновенно расширились, почти полностью поглотив радужку, и он вскрикнул, когда Волчица одним прыжком преодолела разделяющее их расстояние, перемахнула через него и выскочила за барьер, растворяясь в темноте ночи. Оттуда послышался полный боевого азарта вой и ответное рычание.       С побледневшим от ужаса лицом и вступившими капельками пота над верхней губой Алисан ещё несколько мгновений всматривался в ночную равнину за барьером, за которым периодически мелькала белоснежная шерсть, а затем выпутался из спальника и схватился за ножны Соловьиного Клинка, пытаясь обнажить меч трясущимися руками. Получилось у него это лишь спустя несколько бесплодных попыток.       Высвободившийся клинок блеснул бледно-голубым светом, и это, кажется, придало мальчику некоторой смелости, потому что он смог заставить себя дойти до раскинувшейся на одеялах Адриенны и встать в неуклюжую стойку, закрыв Довакина собой.       В нескольких шагах перед ним в барьер с разбегу врезался один из древних вампиров, от чего из горла Алисана вырвался сдавленный крик, его руки, судорожно сжимающие оружие, дрогнули. Мальчик в последний момент удержал Соловьиный Клинок и вновь направил его вперёд.       Голубоватый цвет магии барьера от удара на миг сменился на тёмно-синий, а затем вновь стал устойчивым.       — Это в-вампиры?.. — тихо прошептал дрожащими губами юный редгард, не сводя огромных, как плошки, глаз с чёрной равнины перед собой.       — Они самые, — с усмешкой ответил Вемунд, наблюдая за тем, как Алисан судорожно сжимает дрожащий меч обеими руками, и вдыхая носом его полный ужаса запах.       А затем удары по барьеру посыпались один за другим, и норду пришлось бросить всю свою концентрацию на то, чтобы стены вокруг оставались прочными. Тёмно-синий цвет вспыхивал всё чаще и задерживался дольше, вынуждая Вемунда сильнее растворять своё сознание в барьере, отдавая ему весь запас магии. Теперь он уже не мог видеть глазами и слышать ушами, его сознание растеклось по равнине, и он чувствовал происходящее вокруг всем телом.       Вемунд ощущал, как уплотняется воздух перед братом, когда тот передвигается по теням, двигаясь в несколько раз быстрее. Вампиры окружили его со всех сторон, но движения Сигмунда теперь были практически неразличимы, и он с видимой лёгкостью уходил от всех их ударов, а свои наносил точно в цель. Сильный, ещё по-зимнему холодный ветер взметал прах из-под ног брата в воздух и разносил его по равнине в сторону города.       С другой стороны барьера вампиры наседали на Волчицу, а та отвечала им зубами и взмахами мощных лап. Белоснежная некогда шерсть её окрасилась в красно-бурый цвет, кровь капала с морды на только проклюнувшуюся из почвы траву. Булава одного из нападавших всё-таки достала бок Волчицы, но та лишь коротко взвизгнула и с ещё большим ожесточением принялась рвать холодную плоть.       Следующий удар сильного тела о барьер стал решающим: на том месте возникла трещина, стремительно разрастаясь, множась и расходясь во все стороны. Вемунд собрал последние крупицы силы и руками мысленно сжал их в одну маленькую точку в груди.       Энергетический барьер повторил это движение, резко сжавшись и обступив Вемунда со всех сторон. А затем норд расслабился и мысленно разжал руки.       Взрыв бросил Алисана вперёд, прямо на Адриенну, и он лишь чудом не пронзил её намертво сжатым в руках мечом. Нериона швырнуло в бок, пёс с визгом покатился по земле вместе с вампирами, которых сдуло, словно они целиком состояли из пылинок. Волчица глубоко вонзила когти в землю, но всё равно не удержалась на лапах, тяжело опустившись на бурое от крови брюхо. Лишь брат остался стоять на ногах, успев вонзить клинки глубоко в землю и всем телом оперевшись на них. Взрыв должен был отбросить и лежащую на земле Адриенну, но он даже не взметнул её волосы. Лишь ярко-красная аура вспыхнула вокруг королевы.       Давление, пригибавшее его спутников и вампиров к земле, так же внезапно исчезло, и Вемунд ощутил, как сгущается воздух позади него. Резко развернувшись, норд выхватил даэдрические кинжалы и интуитивно откинул голову назад, ощутив, как кончик серебряного меча скользит по коже его шеи. Вспышка боли ослепила его всего на одно мгновение, которого хватило Зверю, чтобы издать яростный вой и попытаться перехватить контроль над телом. Не дожидаясь нового удара, Вемунд перешёл в атаку, растворяясь в тени от бледного света лун. Вновь материализовавшись за спиной нападавшего, Вемунд вонзил кинжалы в бок только начавшего разворачиваться вампира, и тот буквально вспыхнул под его руками, опалив норда волной жара и удушливого запаха смерти.       Сквозь волны боли в шее, практически затмевающей разум, и яростные завывания Зверя, Вемунд услышал щелчок спущенной тетивы. Сил на блок уже не осталось, и норду оставалось лишь повернуться на звук и поднять руку, когда ему в грудь прилетела стрела. Ладонь твёрдо обхватила древко, не позволив серебряному наконечнику задеть даже броню.       Следующие два щелчка прозвучали один за другим. У Вемунда не было даже секунды. На то, чтобы раствориться в тенях, ему нужно было больше времени, чем его брату, который буквально сам состоял из теней и которому требовались усилия, чтобы, наоборот, поддерживать материальную форму. Толчки острой боли в раненой серебром шее лишь мешали сосредоточиться, и Вемунд успел растворить только верхнюю часть туловища, когда обе стрелы вошли в его тело. Только одна стрела вылетела с другой стороны, другая с хлюпом вонзилась в бедро по самое древко, когда тени окончательно поглотили норда и выплюнули его на другой стороне лагеря.       Вемунд вскрикнул, когда раненая нога упёрлась в твёрдую почву, и со стоном опустился на землю. Из его правого бедра торчала, сверкая серебристым оперением, стрела с серебряным наконечником. С каждым ударом сердца бедро взрывалось болью, которую он переживал со стиснутыми до скрежета зубами. Усилием воли норд расслабился и замедлил сердцебиение, почувствовав лишь секундное облегчение, а затем схватился за древко и немедля дёрнул. От боли перед глазами всё потемнело, и Вемунд отдалённо ощутил, как его лоб упирается в прохладную зелень почвы, а рот наполняется кровью от прикушенного языка. Крик Зверя в голове заглушил все остальные звуки, оглушив норда, но ему не нужен был слух, чтобы почувствовать, как ткань одежды с хрустом рвётся, освобождая его внутреннего волка.       «Вемунд, — ощутил он вибрирующий голос брата, перебивший вой Зверя. Вместе со звуком голоса пришла и волна взволнованности с лёгким оттенком страха. Страха за его жизнь. — Нельзя обращаться. Ты должен удержать его. Ты справишься. Я верю в тебя».       Новая волна чувств, посланная братом, принесла с собой часть его силы и твёрдости, и Вемунд бросил их на то, чтобы восстановить блок между его человеческим сознанием и сознанием Зверя. Несколько долгих секунд была лишь боль, боль в теле от увеличивающихся костей, разрывающих сухожилия и мышцы, заглушившая даже боль от частичек серебра, вгрызающихся в его плоть. А потом Зверь отступил. Отпрянул от барьера, отделяющего его от захвата власти над телом.       Вемунд с облегчением выдохнул, выплюнув кровь изо рта. В ту же секунду из другого конца лагеря до него докатилась волна ужаса, пущенная его братом. Это было так неожиданно, что у норда перехватило дыхание, и он с удивлением поднял голову, чтобы уже его собственный ужас стиснул сердце.       Время растянулось, став вязким настолько, что почти остановилось для Вемунда. Громкий стук сердца болезненно отозвался где-то в ушах.       Удар.       Древняя вампирша возникла у спальника Адриенны.       Удар.       Острая сталь блеснула в лунном свете, нацеливаясь на грудь растянувшегося на земле Алисана.       Удар.       Мальчик застыл, вцепившись руками в одеяло, соскользнувшее с королевы, и беспомощно наблюдал за приближающимся лезвием меча. Его зрачки расширились настолько, что поглотили радужку.       Удар.       Рука, возникшая словно из ниоткуда, сомкнулась на стальном лезвии клинка и принялась с силой поднимать его вверх.       Адриенна села, удерживая скользкое от собственной крови лезвие в стиснутой ладони, и, продолжая отталкивать его от себя, медленно вставала. Вампирша, оскалив длинные белые клыки, со злобным рычанием давила сверху, наклонившись вперёд и почти ложась на меч, но каким-то совершенно невозможным образом королева смогла встать на ноги, а затем подняла вторую руку.       Полный боли и ярости крик сорвался с губ вампирши, когда левая ладонь Адриенны вспыхнула пламенем, вмиг охватившим клыкастую охотницу и превратившим её в живой факел. Вампиры по обеим сторонам лагеря замерли с занесённым оружием, переводя взгляд с праха у ног Довакина на неё саму.       Пламя тем временем быстро распространилось по всему телу королевы, опустилось по её ногам к земле и приникло к траве. Одного взгляда на приближающий по земле огонь вампирам хватило, чтобы с громогласным рычанием развернуться и броситься врассыпную, через мгновение растворившись в темноте ночи. Огонь не стал преследовать их, погаснув с разочарованным рёвом, но Адриенна продолжала стоять, вглядываясь в горизонт, волны пламени то и дело вспыхивали на её коже, танцуя по одежде и волосам. Тело королевы дрожало, как туго натянутая тетива лука, её буквально трясло, из горла сквозь стиснутые зубы вырывалось рычание.       Алисан поднялся на ноги позади неё, рука его тоже дрожала, когда он поднял её, чтобы дотронуться до предплечья Адриенны. Пальцы его замерли, боясь коснуться огня, пляшущего по коже королевы.       — Ри? — неуверенно позвал он Довакина, сиплым от пережитого ужаса голосом.       Мальчик вздрогнул всем телом и отступил назад, когда Адриенна резко повернулась к нему, пронзив его взглядом горящих огнём рыже-жёлтых глаз.       — Меня зовут Ада! — прорычала королева, с силой схватив Алисана за плечи горящими руками.       Пламя перекинулось с её ладоней на одежду редгарда, и тот закричал от боли, дёргаясь и пытаясь вырваться из рук приёмной матери. Сигмунд возник из теней рядом с Адой и буквально выхватил плачущего от боли мальчика, заслоняя его своим телом. Плач, кажется, поколебал ярость королевы, и Ада потеряла контроль. Бледная зелень медленно вернулась в глаза Довакина, а вместе с ней вернулась и её душа.       Адриенна с тяжёлым вздохом опустилась на колени, переводя полный ужаса и беспомощности взгляд с затухающего в ладонях пламени на уткнувшегося в живот Сигмунда и всхлипывающего Алисана.       Вемунд ещё ощутил волну боли и ненависти к самой себе, исходящие от королевы, прежде чем глаза её закатились, и она провалилась в сон.