Адриенна Драконорождённая. Осколки памяти

      Сандас, 22-е Первого Зерна, 4Э 203       Внутри камня душ всё ощущалось иначе, чем в жизни. Кожу болезненно закололо сотнями иголочек, когда окружающее пространство принялось вытягивать из неё магию и саму искру жизни. Даже воздух здесь был другой: густой, тягучий. Его трудно было вдохнуть. Все чувства Адриенны обострились и буквально кричали об опасности. Это было хорошее место для мёртвых. Не для живых.       Вопреки предостережениям разума и острому желанию развернуться и бежать отсюда, Адриенна заставила себя двигаться вперёд по дороге, ведущей к самому центру камня.       Было темно. Так темно, что Довакину казалось, что она и вовсе ослепла. Ей приходилось двигаться на ощупь, держась стены, и задействовать все свои чувства, чтобы идти, не спотыкаясь. Но с каждым шагом вроде бы становилось светлее. Через некоторое время Адриенна поймала себя на мысли, что может разглядеть очертания своего тела, стен и дороги под ногами, и ускорила шаг.       В конце концов, тяжело дыша, Довакину удалось выбраться из петляющего прохода в просторное округлое помещение, со всех сторон окружённое чёрными, фиолетовыми и синими кристаллами, из которых, казалось, и состоял весь камень.       Прямо в центре, на небольшом помосте из тех же кристаллов сидела Астрид, одетая в броню Тёмного Братства, также, как в день своей смерти. Лёгким движением нордка откинула капюшон назад, и золотистого цвета волосы, обычно собранные в косу, на это раз длинными вьющимися локонами рассыпались по плечам. И подняла на гостью льдисто-голубые глаза, один взгляд которых был способен остановить даже сходящую с гор лавину.       Адриенна замерла, не в силах сделать ни шага. Некоторое время они в молчании смотрели друг на друга, пока Астрид, наконец, не протянула ядовитым тоном.       — Надо же, кто пришёл меня навестить.       Адриенна сглотнула, внезапно ощутив ещё большее желание вырваться из камня наружу. В ушах шумела кровь, в рёбрах при каждом вдохе болезненно кололо.       — Я знаю, простых извинений недостаточно, — осторожно бросила Довакин, приложив все силы, чтобы сделать ещё несколько шагов вперед.       — Ты поймала меня в ловушку на Ситис знает сколько времени, так что можешь в этом даже не сомневаться, — прорычала Астрид, нахмурив густые светлые брови и резко вскочив. — А теперь являешься сюда, как ни в чём не бывало. Извини, но прыгать от радости от возможности вновь созерцать твою прекрасную улыбку я не буду.       Адриенна даже не заметила, в какой момент начала улыбаться, и прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить это.       — Год прошёл, — посчитала нужным прояснить она, шагнув ещё ближе.       Теперь они стояли друг напротив друга, и Адриенна смогла разглядеть искры ярости в голубых глазах нордки. Она всеми силами старалась не улыбаться, но с каждой секундой ей становилось всё труднее стискивать зубы.       — Прекрасно, — зло бросила Астрид, стиснув руки в кулаки. — И сколько ещё времени ты планируешь удерживать меня здесь? Пока, наконец, не решишь использовать мою душу для зарядки своего оружия; или, может, так и будешь любоваться камнем по вечерам до конца жизни?       Адриенна поморщилась, чуть покраснев, но не отступила.       — Этот день последний, — твёрдо ответила она, наблюдая за реакцией нордки.       Астрид задумчиво склонила голову на бок, немного остыв, но её глаза всё ещё оставались двумя осколками льда, холодными и безэмоциональными. У Адриенны больше не осталось сомнений, что Иса унаследовала этот взгляд от неё.       — Что ты собираешься сделать? — с подозрением в голосе спросила после нескольких мгновений молчания Астрид.       — Предложить тебе вернуться к жизни, — быстро проговорила Адриенна, пока окончательно не растеряла всю свою уверенность.       — За этот год ты, кажется, успела сойти с ума, — фыркнула ассасин, блеснув белоснежными зубами.       — Может быть, — не став спорить, пожала плечами Довакин. — Но я нашла твою сестру, Асфрид. Вот уж кто точно спятил.       Астрид мгновенно изменилась в лице, вытянувшись во весь рост и напрягшись всем телом, словно перед прыжком. Её глаза заледенели ещё больше, хотя это казалось Адриенне невозможным. Зверь в душе рыкнул, проснувшись от внезапно сгустившейся в воздухе опасности. Довакин заставила себя стоять ровно и не делать лишних движений.       — Вот как… — протянула Астрид, задумчиво оглядев её с ног до головы.       Адриенну от этого взгляда бросило в дрожь, и она поспешила добавить:       — Мать Ночи приказала мне найти её и узнать, кого та хочет убить. Я нашла её в домике у подножья горы недалеко от Камня Шора, поселения в Рифтене, — Адриенна стушевалась, не уверенная, стоит ли продолжать, но нетерпеливый взгляд Астрид не оставил ей выбора. — Её целью была ты. Оказалось, Асфрид уже многие месяцы проводила ритуал таинства и ждала, когда кто-то из нас навестит её. Как раз когда я говорила ей, что ты уже давно мертва, услышала чей-то крик из подвала дома. В подвале я нашла девочку.       Довакин отвела взгляд, собираясь с силами и пытаясь прогнать возникающие в сознании тяжёлые образы. В конце концов, она заставила себя продолжить рассказ:       — В ту ночь как раз светили полные луны. И она была скована серебряной цепью.       Через мгновение Астрид осознала услышанное, и в её глазах мелькнул ужас. Она отступила назад, пока не упёрлась в возвышение, и опустилась на него, закрыв лицо руками. Адриенна постояла немного, глядя на нордку с высоты своего роста, а потом приблизилась к ней и села рядом.       — Когда я попыталась освободить её, — добавила Довакин, устремив взгляд вперёд к переливающимся всеми цветами кристаллам, — Асфрид начала кричать, что не позволит Исе стать таким же чудовищем, как её отец. И что никому не удастся забрать у неё дочь: ни тебе, ни Арнбьорну, ни даже самому Хирсину… В конце концов, я сбросила цепь с Исы; она обратилась и убила Асфрид. Мне пришлось взять её с собой. Уже позже выяснилось, что она не может говорить и, возможно, не способна испытывать некоторые эмоции.       Астрид отняла руки от лица и скривилась, качая головой.       — Если бы я знала…       — Значит, я права? Иса действительно твоя дочь?       Астрид не ответила и, не глядя на Адриенну, заговорила о другом:       — Помнишь, ещё в самом начале я говорила, что первым, кого я убила, был мой дядя? — она на мгновение прервалась, бросив на Довакина ничего не выражающий взгляд, а затем продолжила. — Так вот, я солгала тогда. Он действительно начал приставать ко мне. Вот только убила его не я, а Асфрид. И жизни кого-то лишать тоже понравилось именно ей. Нам было по шестнадцать лет, никого из семьи больше не осталось. Родители погибли незадолго до этого от какой-то неизвестной болезни, забравшей их жизнь буквально за несколько дней. Мы с Асфрид тоже тогда заболели. Отец смог наскрести денег только нам на лекарства, поэтому мы вскоре поправились. Вот дядя и взял нас к себе: своей семьи у него не было. А потом не стало и его… Мы взяли из дома всё ценное, что смогли унести и спешно бежали. Асфрид забрала также и фамильный меч, Ледяное Пламя, передающийся из поколения в поколение уже несколько тысяч лет. Отец часто повторял, что наша семья ведет свой род с самого Исграмора, и этот меч когда-то принадлежал одному из его сыновей. Асфрид и впрямь верила в эту легенду, поэтому не позволила продать меч, даже когда закончились все деньги, и мы пухли от голода. Так мы и перебирались из одного города в другой в поисках работы, пока нас не нашло Тёмное Братство. Асфрид поначалу не хотела связываться с ассасинами. Она настойчиво стремилась в Вайтран, чтобы стать Соратницей и вернуть славу нашему роду. Но я очень сомневалась, что мы сумеем добраться до него до того, как умрём с голоду, и Асфрид пришлось согласиться с этим. В Убежище нас откормили, и мы, наконец, получили крышу над головой и какой-никакой заработок. Потом к нашей Семье присоединился и Арнбьорн. Когда Асфрид узнала, что он был Соратником, она принялась всюду по пятам следовать за ним, заваливая вопросами о них. А когда всё-таки выпытала у Арнбьорна, что все в Круге оборотни, разом возненавидела и его самого и вообще всех Соратников. Кричала о том, что они все чудовища и служат даэдра, хотя и сама являлась приспешницей Ситиса. Потом и вовсе заявила, что не может находиться рядом Арнбьорном и практически перестала появляться в Убежище, беря один заказ за другим.       Астрид ненадолго прервалась, переводя дух. Адриенна к этому моменту сидела с закрытыми глазами и глубоко и размеренно дышала, почти уйдя в медитацию. Камень продолжал по крупицам вытягивать из неё жизнь, и она старалась замедлить все процессы в организме, чтобы сберечь силы. Но следующая фраза нордки заставила Довакина невольно распахнуть глаза и всей обратиться в слух.       — А потом я забеременела. Этого не должно было случиться: я пила специальные травы. Но они не помогли. Тогда я купила у алхимика зелье, которое должно было избавить меня от ребёнка. Но и это не сработало. Я пробовала другие зелья. Результат был тот же. Позже, когда я всё-таки рассказала Арнбьорну, он предположил, что это из-за волчьей крови и усиленной регенерации. Как бы то ни было, от ребёнка я избавиться не смогла. Я спешно покинула Убежище и разыскала сестру в Вайтране.       Астрид вздохнула и горько рассмеялась, перед тем как продолжить.       — Знаю, насколько абсурдно это может прозвучать, но она тоже оказалась беременной. При выполнении контракта в Данстаре познакомилась с одним наёмным воином, тоже нордом. Причём он оказался поразительно похожим на Арнбьорна, высоким, светловолосым, широкоплечим. Только он был не «чудовищем», а обычным человеком. Вот от него-то Асфрид и ждала ребёнка. А потом с воодушевлением принялась рассказывать, что ходила к предсказательнице, Олаве, и та предрекла великое будущее её дочери. Якобы она окажется сильнейшим воином из когда-либо рождавшихся на свет и вернет славу нашему роду. Асфрид едва до потолка не прыгала, пока говорила всё это. Даже добавила, что назовет ребёнка в честь какого-то легендарного героя древности…       Нордка вновь прервалась, задумчиво разглядывая линии жизни на своих ладонях.       — Я решила остаться с ней в Вайтране; возвращаться в Убежище не стала: не хотелось, чтобы кто-то ещё узнал о беременности. Асфрид родила первой. И уже на следующий день потащила ребенка к Олаве, чтобы та подтвердила предсказание. Но вернулась злой, едва не рычала. Сказала только, что это не та девочка, и что она умрёт через несколько дней. Я спрашивала, может, нужно трав каких купить, отвратить смерть, но Асфрид ответила, что предсказано, то и случится, и никак этого не изменишь. Ребёнок и впрямь умер в горячке на третий день. Мне ещё тогда показалось странным, что сестра особо и не горевала, хотя очень ждала этого ребёнка. Я же родила спустя неделю. Тоже девочку. Вот тогда Асфрид и предложила оставить дочь ей. Тогда я посчитала это неплохой идеей. Вернуться в Убежище с ребенком всё равно не могла. Вот только надо было что-то сделать с принадлежностью сестры к Тёмному Братству. Но отказаться от служения Матери Ночи нельзя. Мне пришлось солгать Семье, что я убила Асфрид, когда узнала, что та предала нас. Они ответили, что, зная о её взбалмошном характере, давно подозревали такую возможность, поэтому поверили моим словам. Только Арнбьорну пришлось рассказать правду. Солгать ему не так-то просто, сама знаешь. Сама Асфрид бежала с ребёнком куда-то на север. Я не следила за её передвижениями, боясь выдать сестру Семье. Поэтому ничего не знала о том, что она делает с ребёнком.       — Теперь у тебя есть шанс исправить, что она натворила, — через некоторое время тишины заговорила Адриенна.       Воздуха стало не хватать, а перед глазами то и дело темнело. У неё оставалось всего несколько минут до того, как камень высосет всю её жизнь, и она застрянет здесь с Астрид уже навсегда.       — У меня есть все элементы, чтобы вернуть тебя к жизни, — продолжила Довакин, часто моргая. — Я могу поместить твою душу в тело Асфрид и тогда…       — Назови хоть одну причину, по которой я должна вновь захотеть жить? — перебила её Астрид, придавив её взглядом ледяных глаз. — Арнбьорн мёртв, а у Тёмного Братства есть Слышащий. У меня ничего не осталось в этом мире.       — А как же дочь? — удивлённо переспросила её Адриенна, позабыв даже о боли от высасывания из неё жизни. Но всего на мгновение. — Ты нужна ей.       — Неужели она будет слушать, когда ты скажешь, что вернула её родную мать, а не ту, которая пытала её серебром все эти годы? Она никогда не сможет смотреть на меня, не вспоминая о той боли.       Адриенна отвернулась, не в силах больше выносить её взгляд.       — Но ты затеяла всё это ещё до того, как узнала о ребёнке, верно? И на самом деле вернуть меня ты хочешь вовсе не из-за Исы. Неужели я так сильно напоминаю тебе её, твою первую?       Адриенна вздрогнула всем телом, резко поворачиваясь к Астрид. Льдисто-голубые глаза оставались безмятежны; в них ничего не возможно было прочесть. Волчье чутьё тоже не помогало: Зверь только беспрестанно скулил от боли и царапал грудную стенку, всячески стремясь заставить её убраться из этого места.       — Не смотри так, — с ухмылкой покачала головой нордка. — Ты начала на меня так смотреть ещё с первой встречи. Говорят, у оборотня может быть только одна истинная пара на всю жизнь. Может, твой волк чувствует рядом со мной что-то, очень похожее на любовь, вот и принял меня за неё. Возможно, потому что уже нашел истинную пару, и я просто чем-то похожа на неё.       — Викир давно мертва, — прошептала Адриенна.       — Мне очень жаль, — искренне ответила Астрид; глаза её на мгновение потемнели от боли.       Адриенна резко встала и замерла, переживая приступ тошноты.       — Мне пора, — бросила она, когда дышать стало чуточку легче, и быстрым шагом двинулась к петляющему проходу, ведущему наверх, к выходу.       — Ты обещала, что это последний день моего заточения здесь, — тихо напомнила вслед Астрид.       Не оглядываясь, Адриенна кивнула и послала заряд магии из тех крупиц дара, что в ней ещё остался, вперёд, как знак Неласару о том, что её пора вытаскивать. Уже через несколько секунд её присутствие в камне начало слабеть; она почувствовала лёгкость, словно её тело взмыло в воздух. Спустя мгновение она открыла глаза в своих покоях, внутри пентаграммы, сидящей напротив альтмера, встревожено всматривающегося в её лицо.       — Это было даэдра знают как близко к смерти, Адриенна, — не преминул заметить Неласар, легко поднимаясь на ноги и подавая руку Довакину.       Адриенна кое-как на негнущихся ногах встала и принялась растирать ноющие конечности. Жизнь в тело возвращалась с неохотой: пальцы онемели и потеряли чувствительность, сердце едва слышно билось, усталость охватила воительницу. Но она заставила себя заговорить, едва ворочая заплетающимся языком.       — Камень…       Неласар поднял с пола чёрный камень душ и протянул его Адриенне. Она еще несколько секунд вглядывалась в переливающиеся грани, едва удерживая себя в сознании, а затем резко развернулась и, из последних сил размахнувшись, бросила камень в стену.       Адриенна ещё успела заметить, как тот рассыпался сотнями осколков, а затем ноги перестали держать её; перед глазами потемнело, и она провалилась в пустоту.