untraditional love

- Это неправильно. Хосок сидит на полу у дивана обнаженный, небрежно прикрываясь майкой Юнги, и безучастно смотрит перед собой в пустоту. Он стряхивает пепел на пол, стараясь не попадать на испорченный ковер, как будто бы в этом есть еще смысл. - Все это неправильно. Юнги смотрит на Хосока устало. - Ты должен был это осознать после того, как захотел со мной переспать? Чон кривит лицо от боли и качает головой, подползая к Мину ближе. Утыкается лбом ему в плечо и тихо выдыхает: - Прости. Руки старшего пахнут рвотой, а сам он - усталостью. Хосок почти не дышит, прожигая слезами чужие ключицы. Юнги молча кивает. * * * - Почему все не может быть проще? - Не знаю. Мин сидит на полу, поджав под себя ноги и опираясь спиной о стену. - Я чувствую себя последней тварью, Юнги. Я ничего не могу сделать. Хосок лежит в ванной, уложив голову на холодный бортик, создающий жёсткий контраст между кафелем и горячей водой. Если бы не Юнги - Чон так бы и нырнул в кипяток, но Мин вовремя вывернул красный винтик, не давая свариться Хосоку заживо. - Ты ненавидишь себя? Юнги смотрит пристально, с глубоким сожалением в глубине глаз. - Нет, - Чон спотыкается о чужой взгляд и хрипло шепчет на выдохе спустя мгновение, - Да. Хосок переворачивается на спину, сжимая губы в тонкую линию, и душит в себе рыдания, стараясь беззвучно ударить себя по груди - так, чтобы Юнги не заметил. - Знаешь, я чувствую себя погано, потому что Джин. Я чувствую себя погано, потому что ты. Я чувствую себя просто пиздец, потому что Тэхен и косые взгляды людей на улице. Я чувствую себя хуже, чем если бы находился несколько километров под плинтусом. У меня голова скоро разорвется от того, что я принимаю себя, но делаю больно тебе. Меня так к тебе тянет, Юнги, так пиздецки тянет. У меня рука горит от каждого твоего прикосновения, и мне от этого тепло, но внутри - паршиво, будто я перекисью сердце поливаю. Ты не лечишь, ты делаешь операцию без анестезии. И я никогда не думал, что буду страдать по другу малолетке, который окажется хуже, чем эгоистичный ребенок, потому что даже не понимает, как больно он делает. Что донсен будет смотреть на меня с презрением, а лучший друг откажется от меня, потому что я выберу иной путь. Что из-за меня умрет человек и не менее прекрасный человек окажется один. Все это по моей вине. Может, ты сильный и ты бы справился, но я уже вот как несколько месяцев - не справлюсь. Юнги.. Чон перестает сдерживаться и кусает губы до крови. Поворачивается к Мину и застывает, вглядываясь в чужое спящее лицо. Хосок не может злиться: Юнги не спал нормально несколько ночей, видимо, мучаясь сомнениями перед встречей с друзьями Хосока - "друзьями", черт возьми, -, а Хосоку, конечно же, не говорил, чтобы не беспокоить. Чон смотрит на Юнги, на его усталое выражение лица, и думает, что старший ни разу не попрекнул его, хотя у него, вообще-то, тоже сердце есть, и ему тоже больно. И никто не виноват, что соулмейт у него - ходячая безысходность. Хосок выскальзывает из ванной, уронив одинокий флакон со стиралки; Чон давится виной - Юнги даже не дернулся во сне, так сильно устал. Хосок уходит в комнату, стараясь шагать тише и глазами ища аптечку: - Знаешь, Юнги, - Чон слабо улыбается и подхватывает ящик таблеток, невольно обращая внимание на свои сильно выпирающие тазобедренные кости и болезненно впалый живот, - Я ведь правда рад, что встретил тебя. Как иронично, что.. Единственным человеком, который по идее должен был отказаться от меня - остался со мной, не смотря на весь абсурд, и на то, что я почти не шел тебе навстречу, хотя ты старался. Так сильно старался. Хосок сглатывает ком в горле и запивает не одну горсть таблеток стаканом холодной воды. Он вытирает дорожку влаги на щеке и обнимает себя за трясущиеся плечи, возвращаясь в ванну. - Я не думаю, что хоть кто-то достоин такого человека, как ты, Мин Юнги. Ни я, ни кто-либо другой. Джин говорил мне, что я особенный, но на самом деле, ты - куда более особенный, чем я. Наверное, я никогда по-настоящему этого не понимал. Ты ведь простишь меня? Чон ложится в ванну обратно, аккуратно взяв Юнги за руку. Он сжимает чужие холодные пальцы своими и ласково поглаживает по ладони, стараясь не обращать внимания на тошноту и зудящую боль в области метки. - Конечно, простишь, - Хосок смеется сквозь слезы, снова укладывая голову на бортик ванны, - Конечно. Это же ты. Он молчит еще пару минут, прежде чем заговорить снова. - Когда-то, когда я читал одну книгу - мы обсуждали с тобой способы самоубийства, потому что одна героиня наглоталась таблеток. Ты сказал, что умирать таким образом - долго, мучительно и глупо, ведь откачать человека после - вполне вероятно. Так вот, Юнги, - Хосок цедит сквозь зубы от боли, все еще стараясь улыбаться, - Я выпил почти все, которые были. Чтобы наверняка. Не спасай меня, хорошо? Пожалуйста. Юнги слабо дергается и морщится во сне, и Хосок отчаянно качает головой, шепча "слишком рано, не просыпайся". Он ласково гладит большим пальцем чужое запястье и смотрит на старшего слипающимися глазами в последний. - Прости, но я должен успеть. Обещаю, Юнги. В следующей жизни я обязательно постараюсь любить тебя, хорошо? Я буду нормальным, ну, или по крайней мере, менее проблематичным. Думаю, что у меня не будет разбито сердце, и мой друг не умрет по моей вине. Люди вокруг меня будут счастливы и не будут удивляться тому, что я поступаю иначе, чем они. По крайней мере.. Давай встретимся в следующей жизни и я постараюсь не быть такой занозой в заднице, хорошо? Юнги чуть улыбается сквозь сон, слабо двигая губами. - Вот и хорошо. Хосок кивает спящему Юнги и погружается в воду лицом вниз, делая глубокий вдох и удерживая себя за бортик в ванной, чтобы случайно не всплыть. "Прости".