***
Вздохнув, я почесал лоб и устало уткнулся этим же лбом в прохладный, но далеко не мягкий стол. Вопрос правильности моего поступка навсегда останется открытым. Но что делать теперь? Руруко была обучена лишь как прислуга и, чего таить, наложница. Если Ирина узнает, а вернее, когда узнает, на одного кастрата в мире станет больше. Рабыня молча следовала за мной и исполняла мелкие поручения. Первоначально я собирался сплавить её куда-нибудь на кухню к Ситри. Но Шинра, к моему удивлению, отказалась, так как чужого раба к еде подпускать было строго запрещено, а я полноценным членом свиты не являлся. Да даже если бы и был, мы оба понимали, что я тут чужак. Можно было отдать в подчинение наёмникам, но Рурука была слишком слабой и непригодной для физической работы, не имела навыков, которые бы могли сделать её полезной для отряда Бернадотте, ведь к своей еде они тоже предпочитали не подпускать посторонних. Своих слуг хватало и в замке, так что деть её оказалось до странного некуда. Держать при себе Руруко я не хотел как минимум по двум причинам. Я ей не доверял и опасался — в конце концов, личная служанка могла в отместку за сестру и меня травануть, ну или ночью тихонько прирезать. Второй же причиной было то, что, смотря на неё, я вспоминал то, чего не хотел вспоминать. Рабыня боялась. Не столько меня даже, сколько стать бесполезной и, соответственно, подвергнуться утилизации. — Руруко, откуда ты? — промычал я в стол. — Я из восточных земель, моё племя мигрировало из северных земель, хозяин, — коротко и тихо ответила рабыня. — Сейчас на востоке лишь пустыни и совсем дикие джунгли, — я наконец оторвал голову от мебели и чуть повернулся в сторону собеседницы. — Красная, почему ваше племя ушло? — Велиал собирал племена для войны, наше племя не подходило. Если бы мы остались, то отправились бы на шахты, — она продолжала смотреть в пол, прижимаясь к стене в углу комнаты. — Понятно, сядь напротив, — кивнул я на стул — говорить выворачивая шею, было не очень удобно. — На вас напали новые демоны? — Нет, восточные земли очень скудны и опасны, — с некоторой задержкой Руруко села на самый край стула, — на нас не было смысла нападать. Даже когда войско Велиала двигалось на юг, они нас не тронули. Мы поделились тем, чем могли, и они ушли. Я задумался: получалось, что она стала рабыней совсем недавно. И, опять же, странный извращённый военный кодекс демонов. — Как ты стала рабом? — Меня продали родители, — то, с каким спокойствием она это произнесла, откровенно покоробило меня. — У нас в семье много детей, — Руруко ненадолго замолчала, её глаза заблестели от влаги. — Рею продали несколько лет назад. Просто нет слов. — Твои родители, — я скривился в отвращении, так как называть их родителями после такого было слишком, — они этим регулярно занимаются? — Они хорошие! — испуганно залепетала рабыня, увидев моё лицо. — Нас продают не от большого желания, просто земли очень бедные, и если нашему племени не хватает… — То вы избавляетесь от лишних ртов, — закончил я, сдерживая гнев. — Если всё так плохо, то почему просто не уйти в другое место? — Некоторым племенам просто некуда идти, — впервые в голосе Руруко, едва заметно, послышалась злость и обвинение. — Слабые племена, как наше, поглощаются сильными, либо кем-то из столпов. Для таких диких демонов, как мы, результат один — рабство. — И? Чем отличается результат для тебя? — непонимающе спросил я. Чёртова культура демонов с их философией силовой диктатуры. — Отличие есть — по крайней мере, другие свободны, — забывшись, с жаром произнесла Руруко, но, быстро опомнившись, опустила глаза и кротко добавила: — хозяин. Вот что меня в ней зацепило. Руруко не была рабом, в мыслях она всё ещё цеплялась за свободу. В неё ещё не успели вбить смирение и полное подчинение. — Где конкретно находится твоё племя? — попробовал я прощупать её. — На востоке, — демоница сжала челюсти, пряча кулаки под столом, весь её вид говорил, что она будет молчать до последнего. Она ещё не стала рабом. Однажды борьба в её глазах погаснет. Так же как и у её сестры, я не хотел однажды увидеть такой же пустой взгляд у Руруко. Ни мольбы о помощи, ни гнева, лишь боль и смирение. Не было смысла искать ответ, когда я уже принял решение. Ответ был дан, когда я решил помочь её сестре. Ответ был дан, когда я убил Рей. Не имело значения, что я хотел бы сделать, имело значение лишь то, что я сделал. — Руруко, ты можешь вернуться к себе, — я вытащил небольшой кошель с местной валютой и бросил на стол. — Возьми транспорт прямо отсюда и лети домой, юная версия Спартака, — фыркнул я, возвращаясь к работе с чертежами. Хотя маловероятно, что на Спартаке было столь мало одежды, как на служанке. Краем глаза я внимательно следил за молчавшей Ханакай. Суккуб последнее время чуть ли не спала под дверьми, находя повод держать меня в поле зрения. То, как глаза Слона Ситри прищурились, а мимика лица на секунду изменилась… — Момо, ты знаешь, кто такой Спартак? — с долей веселья спросил я, внимательно разглядывая книгу в руках суккубы. — Глупец, который проиграл свою войну, — Ханакай сделала магическую закладку на странице книги. — Это известный герой. Человек, который не хотел быть рабом и заявил это своим хозяевам, — дополнил я, возвращая внимание. — Он был рождён свободным и сражался за свободу, даже когда стал рабом. Сначала это были лишь десятки беглых гладиаторов, — улыбнулся я, замечая, как заинтересованно вслушивалась Руруко, — незначительная песчинка силы по сравнению с мощью Римской Империи, но идея свободы заразна, рабы один за другим сбегали от своих хозяев, присоединяясь к Спартаку. В конце концов за беглыми рабами выслали войска, и, когда Спартак их разбил, поднялась настоящая волна. Всего лишь рисовое зёрнышко может сместить чашу весов, так и это восстание стало переломным в истории. — Спартаку просто повезло, его противником был посредственный военачальник, а легионы были лишь на бумаге, в реальности подавлять восстание были отправлены солдаты, тянущие разве что на ополчение. Беглые рабы? Скорее дикие животные, лишившиеся поводка. Они занимались разбоем и грабежом, насиловали и убивали, — Ханакай демонстративно презрительно фыркнула, — лишь жалкие жадные свиньи, которые и не пытались создать экономически стабильную структуру. Многие города так и не смогли оправиться после их восстания, канув вместе с развалом Рима. Беглые рабы, жаждущие свободы? — повторила Момо. — Когда у них была возможность уйти, что они сделали со свободой? Развернулись назад, почувствовав слабость врага, словно падальщики, и продолжили свои бесчинства, уничтожая всё на своём пути подобно саранче. Что принесла эта пресловутая свобода? — И как они должны были строить что-то, когда их постоянно атаковали римляне? — парировал я, так же демонстративно всплеснув руками. — Постоянная нехватка оружия и продовольствий не лучший фундамент для того, чтобы осесть за мирным делом. И вы забыли, мисс Ханакай, что это были их земли, земли тех, кого поработили римляне. Так почему рабы должны были бежать? Если правители не были способны защитить своих людей, то почему они сами не должны были попытаться это сделать? — я вновь перевёл внимание к Руруко. — Да, Спартак проиграл, остатки его восстания распяли на крестах, и, скажем так, смерть была весьма мучительной. Но в итоге Спартак и его сподвижники добились того, что римляне ввели множество послаблений, многие хозяева дали своим рабам вольную, переведя в класс рабочих, угнетённым народам начали давать гражданство, обеспечивающее относительное равенство в правах… И в итоге Римская Империя развалилась. — Что лишь доказывает, что человеческая история не менее кровавая и полная несправедливости, чем демоническая, — заключила Ханакай, снова открыв свою книгу и вернувшись к чтению. Мы оба в какой-то мере добились своих целей, хотя они у нас отличались. Очень. Суккуб не забывала напоминать мне, что люди ничем не отличаются от демонов. Не слишком грубо и не слишком настойчиво, но зато регулярно, оставляя нужные, как она считала, мысли на краю сознания. В конце концов, её вид был, можно сказать, заточен на изучении и глубоком понимании человеческой психологии. Кто, как не суккубы и инкубы, были мастерами в воздействии на разум, в том числе без магии. Да, в основном суккубы были известны в сфере похоти, но лишь потому, что это был наиболее быстрый и эффективный способ на протяжении многих веков, даже тысячелетий. В старые времена у сильных мира было не так уж много выбора в развлечениях: войнушки, пирушки, представления, ну и секс. В общем, раньше суккубам, не славящимся силой, было где развернуться. Хотя могло показаться, что демоны пытаются перетянуть меня на свою сторону…***
—… это не так, — сказала Риас, вычерчивая в уме новые детали плана. Извилистые дорожки возможных решений Иссея, которые нужно не рубить, а мягко корректировать, оставляя видимый простор, но при этом эти дорожки в нужный момент должны были самостоятельно соединиться в его голове там, где нужно было ей. — Очевидно, что Хёдо слишком... — Сона замолчала на несколько секунд, подбирая правильное слово, — ...гибок в методах, но твёрд в принципах. — Это и делает этого «простого» экзекутора достаточной точкой для внимания, слишком много различных связей в различных структурах и организациях. Иссея готовили. Причём подготовили гораздо более искусно, чем она предполагала изначально. Его не готовили к шпионажу напрямую — слишком он был импульсивен и честен. Его не знакомили с нужными людьми на специальных приёмах, как саму Риас — уж это отличие она могла сразу бы заметить. Церковника обучили манерам, вели с ним сложные беседы по философии, политике, теологии. Именно через беседы его обучали и расширяли ему кругозор, при этом не вмешиваясь в конечно принятые решения и сделанные выводы. Личность Иссея развивали, но позволяли ей формироваться самостоятельно, добавляя что-то лишь по минимуму и при крайней необходимости. Хёдо действовал самостоятельно, но при этом в рамках чьего-то более крупного плана. Все его будущие действия просчитывались и точно предугадывались в нужной ситуации. Манипуляция совершенно иного уровня, работа настоящего гения интриг. В какой-то мере Риас даже была восхищена своим противником, остающимся в тени. — Поэтому мы давим очевидно, преследуя при этом иную цель, — продолжила Гремори, поднимая две руки параллельно, — более тонкую и незаметную, а именно…***
…создать условия для сомнений, что было весьма хитро. Казалось бы, всего лишь сомнения. В Святой Церкви, они и так у меня были: организация боролась за человечество, но уж святой она не была и подавно. Но я знал, как это работает. Сначала ты сомневаешься в неких деталях, видишь тёмные стороны людей, размывается разделение между демоном и человеком. Постепенно. И я перестаю быть сторонником людей. Даже если я не стану на сторону демонов, это не будет критично: важно, что человечество лишится ещё одного защитника. И именно этим и занималась Риас в Куо: заводила связи и зарождала сомнения. Остаться в стороне не значит присоединиться к врагу, и многие воспринимали это, с лёгкостью заглушая все остальные чувства инстинктом самосохранения. Демоны не становились от этого сильнее, но становились слабее мы. Гремори воевала не с помощью магии, а с помощью слов, не позиционировала себя как врага, но являлась им гораздо больше, чем Сона. Она порождала бездействие в тех, кто мог бы встать на защиту людей. Я посмотрел на рабыню. Возможно, у Гремори даже получается: некоторые мои решения были неоднозначны. Слишком неоднозначны даже для меня. Однажды Гильгамеш рассказал мне одно восточное сказание о глупой деревне. Один богатый человек держал плотину с озером и ставил всем селянам огромную дань за воду. Но люди молча платили, так как их многочисленные посевы требовали полива. Дочь старосты деревни выросла весьма красивой, и богатый человек возжелал её. В следующий год хозяин плотины запросил вместо денег эту девушку. Когда богатый человек огласил свой запрос, вся деревня была в ярости. Казалось бы, сейчас простой люд разорвёт жадного и честолюбивого богача. Но каждому на ушко тихий голос демонов шепнул: «Но это же не твоя дочь, молчи и радуйся, что это не коснулось твоей семьи! А какое вообще твоё дело? Тебе староста вообще чужой человек…» Естественно, никаких демонов не было. На том моменте истории Король Героев даже позволил себе снисходительный смешок. В глупой деревне жили лишь трусы. Вместо восстания, они снова промолчали и пошли упрашивать старосту, упирая на необходимость для всех жителей. Староста поставил свой долг выше личных чувств. А вот его дочь — нет. Она с сыном кузнеца, которого любила, встретила путницу, которая позже помогла им сбежать. Эти двое подростков не были обязаны жертвовать собой, потому что деревенские жители ничего не сделали для них… История имела несколько подтекстов, но один из них я видел в воздействии, которое Гремори распространяла через Куо. — Руруко, ты можешь обучиться сражению здесь, я поговорю с Бернадотте, или можешь взять с собой оружие для своего племени, я дам знать Цубаки, — сказал я, Момо очень подозрительно прищурилась, но промолчала — мой нынешний ранг позволял мне эти действия. — Если у тебя возникнут другие идеи, расскажи их мне. Служанка серьёзно задумалась. Было заметно, что, несмотря на предыдущие слова, возвращаться в семью, которая продала её в рабство, Руруко не так чтобы сильно хотела. Возможно, боялась собственной реакции. В любом случае ей нужно было время, и я готов был предоставить его. С другой стороны, жить рядом с убийцей её сестры… тоже явно не было пределом мечты. — Обдумай это предложение, не торопись, — я махнул рукой, давая знать Руруко, что она может идти и я хочу остаться с Ханакай наедине. — Я знаю, что ты задумал, церковник, — прошептала суккуб. — Ты ведь мастер Барьеров? — я медленно встал из-за стола и подошёл к Ханакай. — Создай, тот в котором мы можем поговорить наедине. — Мы и так тут лишь вдвоём, — возразила Момо, что-то почувствовав и тоже встав, её тело было напряжено, а на лице появилось беспокойство. — Послушай, Ханакай, я знаю, что мы на территории дома Ситри и в этом здании Шинра и Сона могут следить за мной буквально из каждой стены, — фыркнул я и продолжил, понизив голос, — но этот разговор не для их ушей. — Тут нет подслушивающих устройств и магии. Расположить их по всей территории и анализировать такой большой объём слишком долго и сложно, к тому же для регулярной работы потребовался бы большой штат надёжного персонала, — настаивала на своём Слон Ситри. — Хорошо, — согласился я, продолжая стоять рядом, — но всё же сделай. Момо пожевала губу в сомнениях, но всё же, отложив книгу, она создала заглушающий Барьер. Я быстро, но мягко взял её за голову и развернул к стене, став сзади, чтобы не встречаться взглядом. — Знаешь, когда последний раз я делала так, это закончилось бурным сексом, — похотливо рассмеялась суккуб, опираясь руками на стену, — довольно привычная поза. Иссей, если ты хотел этого, то мог просто сказать… — На кого ты на самом деле работаешь? — прервал я её, активируя импланты и морщась от боли, растекающейся по всему телу. — В смысле? — спросила Момо, попытавшись повернуться, но пока я продолжал держать её одной рукой за шею, не позволяя развернуться. — Как давно ты работаешь на Гильгамеша? — я внутренне усмехнулся, когда тело демоницы непроизвольно вздрогнуло, и положил вторую руку на её спину. — Мне кажется или твоё сердцебиение ускорилось? — Не понимаю, о чём ты? — суккуб быстро отпрыгнула от меня, развернувшись и став спиной к стене (я не стал препятствовать), вся её сексуальность и весёлость тут же слетела. — Фигуры не могут предать короля свиты. — Да ты что? — я вытащил револьвер, пока никуда не направляя, но приготовившись стрелять. — Послушай, Ханакай, ты работаешь на Короля Героев, а значит, знаешь, кто я. Неужели ты думала, что я просто так рассказал тебе историю с той деревней? Я внимательно следил за твоей реакцией и убедился, что ты уже знаешь эту историю. — Ты ведь была той, кто настоял на моём присоединении к свите Соны, — я продолжал сверлить её взглядом. — Ты была со мной в комнате наедине, пока я был без сознания после битвы с Велиалом. Что ты со мной сделала? — на последнем слове я активировал ключ. — Я… я не… — залепетала испуганно суккуб, отходя назад, — я не могу тебе ничего сказать, он убьёт меня, я… у меня не было выбора… — Что ты сделала?! — выкрикнул я, метнув ключ рядом с ней. — Даже не пытайся меня обмануть этой игрой! Искусственный испуг сменился её обычной спокойной весёлостью, она тихо и невинно рассмеялась. — Что меня выдало, Иссей? — расслаблено сказала она, присаживаясь прямо на стол, за которым я недавно сидел. — Что ты сделала? — повторил я вопрос, приставляя дуло к сердцу демона. — Я бы предпочла, чтобы ты упирался в меня другим твёрдым предметом, — соблазнительно улыбнулась она, медленно расстёгивая платье и обнажая тело. — Знакомая татуировка, — заметил я, мельком оглядев клеймо на животе Момо. — Это ангельское клеймо. Я получила его, когда пала вместе с Велиалом, — хмыкнула она. Я выстрелил, но демон отклонилась и пнула меня в голову. Перехватив удар, я бросил тело девушки в стену. Ударившись, она сползла по стене на пол. Я снова выстрелил, но, как и ожидалось, «потерявшая сознание» вновь отскочила. Она была сильна в защитной магии, но понимала, что не сможет противостоять мне в ближнем бою. — Ха! А у тебя совсем нет чести, бьёшь лежачих, — Ханакай снова встала и спокойно посмотрела на меня, присутствие на её теле лишь нижнего белья не смущало ни одного из нас. Краем глаза я проследил за упавшим платьем, мало ли что за магия могла быть вплетена в него. У меня уже был неприятный опыт с красным шарфом дочери Кирея. Святые пули были достаточно эффективны против демонов, но имели серьёзный минус. Пули были медленными для демонов и Апостолов. Я активировал новый чёрный ключ, который мог помочь в обездвиживании цели. — Что ты сделала со мной? — когда я метнул ключ, Момо даже не попыталась уклониться, лишь подняла руки, перед тем как клинок пронзил её тень и приковал тело. — Ничего. Я действительно не знала о тебе, вернее о том, что ты работаешь на Гильгамеша, лишь твою биографию, — ответила суккуб тем же спокойно-весёлым тоном. — Я сама не работаю на него (контракт с Ситри, сам понимаешь), но Король Героев снабжает меня кое-какими знаниями, которые помогают Соне. И он ничего не говорил насчёт тебя: никаких приказов или чего-либо подобного, поэтому я ничего тебе не делала. Честно. Спроси у Гильгамеша, он никогда не будет врать на прямой вопрос. Верить ей смысла не было, но сейчас доказать обратное невозможно. Спросить у Арчера? Возможно, позже. — Зачем этот цирк? Я задумался. Она считает, что я просто работаю на Гильгамеша, а значит, не знает о… или просто прикидывается, что не в курсе. — Обычный человек не может прочесть ангельские печати, я проверяла. Ты тоже из падших ангелов? — если бы могла, Ханакай просто пожала бы голыми плечами, а так достаточно понятно передала свой интерес через тон голоса. — Нет. — Если ты не из наших и не из изначальных демонов, то откуда знаешь божественный язык? — пробормотала удивлённо суккуб. — Не тянешь ты на человека Эпохи Богов. — Я задаю вопросы, — оборвал я её. Момо была ангелом, павшим с небес и ставшим демоном. Как Велиал. Я и сам не знаю, кто я. Возможно, есть какая-то связь с падшими и мной. — Кем ты была в рядах Велиала? — спросил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не пристрелить её. — Тебе не кажется, что это не очень честно? — невинно заметила она. — И прозвучит странно, но мне бы не хотелось стоять посреди комнаты в одном исподнем, — немного подумав, она добавила с усмешкой: — Предпочитаю делать это лёжа на мягкой кровати, Иссей, и без одежды. Но раз ситуация не располагает... — Отвечай, демон. Сейчас я только ищу повод, чтобы пристрелить тебя, прислужница Велиала, и поверь, я смогу убедить Сону, что ты не такой уж и преданный член её свиты. — Я не прислужница Велиала, просто мы пали вместе, как и тысячи других. Я была простым ангелом и я начала чувствовать, — Ханакай вздохнула и продолжила без былого веселья: — Михаил и его окружение, в большинстве, считали, да и до сих пор считают, что чувства — путь к падению и греху, и, откровенно говоря, не могу сказать, что они не были правы. Многие падшие стали демонами, поддавшись самым тёмным чувствам, потому что их было больше в мире и легче собрать. Я могла чувствовать, но тогда не познала ещё разницы между любовью и простой страстью. Моя история падения довольно тривиальна. Я была близка с одним юношей, ещё во времена Богов. Михаил убил его и собирался убить меня. Чтобы выжить, я присоединилась к Велиалу и пала с ним, как и многие, кто начали испытывать чувства. Вся моя жизнь — это смена хозяев, но, пока я жива, сыта и здорова, я не жалуюсь, — она иронично усмехнулась. — Такие, как я, пали, надеясь сделать мир людей лучше, а теперь ненавидим его за то, что он с нами сделал. — Не люди, ваш выбор. И я говорю не о падении. Когда ты осознала разницу между добром и злом, ты предпочла лёгкий путь. В твоём выборе нет вины людей, падшая. — Ну да, ну да, — презрительно плюнула Момо, — идите тропой узкой, а не во врата широкие и прочее библейское дерьмо. Люди просто пользовались моим телом, никто никогда не любил меня по-настоящему, и лишь я виновата, что стала использовать то, что познала. Это же очевидно: в любом грехе, в каждой собственной ошибке, вы, люди, готовы винить демонов, но не себя. Таких чистеньких и невинных. Ты хоть знаешь, экзекутор, как создавались ваши импланты? — Зато ты невинная жертва, суккуб? — удивился я. — Ты ведь вовсе не убивала и не пожирала души. Не разрушала семьи, не обманывала. — Да! Да, чёрт побери, я делала это всё! — зло выкрикнула Ханакай. — И знаешь, я даже получала от этого удовольствие. Потому что каждый, кому я дарила свою любовь, предавал и обманывал меня. Так что я просто стала умней и больше не позволяла себя использовать. И знаешь что? Можешь идти в задницу, я жизнью своей рискую, спасая два мира от войны. Миллиарды вас, ублюдков-людей, должны быть благодарны! Её тело дрожало от ярости, вырываясь из плена чёрного ключа. Я терпеливо подождал, пока пройдёт вспышка ярости. — Как вы связываетесь и что Гильгамеш тебе рассказывает? — продолжил допрос я. — Ого, даже не будешь осуждать и тыкать пальцем, церковник? — удивилась она, тоже быстро взяв себя в руки. — Бог осудит, — коротко отрезал я, демон издала смешок. — Отвечай на вопрос. — Гильгамеш сам меня находит, магия не позволяет мне выдать его личность кому-либо даже под пытками, — видимо, действие ключа закончилось, Момо медленно повела плечами и снова уселась на стол, накинув своё платье на колени. — О войне за Грааль, о Командных Заклинаниях и призыве Героических Духов. Рассказывает о некоторых участниках. Мастерах и Слугах. О мощи и концепции некоторых фантазмов. — Это не всё, — я сразу почувствовал недосказанность, но сейчас нужно было выяснить подробности о недавних событиях. — О чём были последние беседы? — В последний раз он сообщил о монстре, которого опасался сам христианский Бог. Чудовище, что жило в Малиновом Море… — «Сам Господь провозгласил его Царём и сразил своим тяжёлым мечом», — повторил я кусок стиха, Ханакай, удивлённо моргнув, кивнула, а по всему моему телу пробежал неприятный холодок. — Ситри хотят призвать павшего монстра и контролировать его с помощью Командных Заклинаний? Что ты задумал, Гильгамеш? Чем, мать их, демоны думали, пытаясь использовать для призыва систему, не предназначенную для этого. Три великие семьи основателей Войны за Грааль корпели над проектом поколение, выводя погрешности, и им помогал сам Кишуа Зелретч. Неужели демоны действительно верили, что смогут сделать что-то столь амбициозное за несколько лет, максимум через десятилетие? — Ситри смогли выкупить несколько Командных Заклинаний у одного из бывших участников войны. Какой-то наёмник-некромант, не подчиняющийся правилам Ассоциации, — не став таиться, ответила Момо так, словно её совершенно не волновала ситуация. — Скажу откровенно, по мне идея дерьмовая и опасная. Но не беспокойся, его попытаются призвать только в совсем крайнем случае. Проводят исследования, берут пробы, запитывают круг маной. Маловероятно, что вообще сработает. На мой взгляд, скорее шаг отчаяния. «В совсем крайнем случае». Круг призыва, видимо, уже готов, раз его запитывают, а значит, рисунок и заклинание уже есть. Земли демонов богаты сырой маной, преобразовать нужное количество в прану не составит большого труда, всё будет упираться лишь во время и количество демонов, занимающихся этим. Картинки в голове сменялись одна другой, быстро выстраиваясь в воображении. Встреча мировых лидеров в Ватикане менее чем через полгода. Сатана отправится туда лишь с горсткой охранников. Максвелл может воспользоваться ситуацией, чтобы «срубить змее голову». Гильгамеш. Неизвестный монстр. Всё это было крайне опасно… и в духе скучающего Короля Героев. — И всё же, Иссей, что меня выдало? — спросила Ханакай, возвращая меня в реальность. Похоже, оружие её совсем не пугало. — Книга. Не совсем выдала, но была первым звоночком, — ответил я, прикидывая в уме ужасающие последствия. — О. Генри. Человеческий писатель, не было стандартного штрих-кода, а издание новое, значит — книгу ты не купила где-то в магазине и это не старьё из чьих-то закромов. Я проверил записи в финансовом отделе и библиотеке Куо, благо статус позволял. Этой книги не было в твоих личных заказах и ты не брала её в библиотеке. Ты не брала её ни у кого из знакомых и свиты, так как я поспрашивал, и этой книгой явно пользовался обычный человек. — Не совсем понимаю, — признала со вздохом суккуб, всё же снова надев платье, хотя оно было немного повреждённым и испачканным. — Закладки на листах, — я поднял книгу и показал на угловые сгибы нескольких загнутых когда-то листов. Такие делают лишь те, кто не могут сделать простую магическую отметку, обычные люди. — И всё равно я не… — она нахмурилась и посмотрела на меня. — Это не только моя любимая книга, ты тоже читал её, я помню. — Да, это моя любимая книга, которая хранилась в библиотеке Гильгамеша, — я постучал указательным пальцем по корешку, не самая любимая, но она была в тогда ещё коротком списке любимых произведений и авторов, — и он дал её тебе намеренно. Король Героев предполагал, что я узнаю книгу, что проверю закладки и пойму по отмеченным когда-то главам. Момо тоже не очень понравилось, что её так подставили. — Ты похож на него, — снова рассмеялась Ханакай, но на этот раз её смех был не столько весёлым, сколько злорадным, — ты и вправду демон, Иссей, — её глаза, сверкнув, посмотрели прямо на меня, — ты отравляешь сердца своих врагов, как это делает он. — Не сравнивай меня с ним, — угрожающе прошипел я, — не с этим существом. — Война между демонами и людьми, — суккуб опустила взгляд, сжимая кулаки, — она наступит и не будет быстрой, каждая сторона понесёт огромные потери. Война будет вестись на всех фронтах и растянется на годы, возможно десятилетия. Понимая это, ты уже сейчас закладываешь основу для раскола внутри нашей страны. — Восстания. Борьбы за свободу. — Кому она будет нужна, Иссей? — перебила она. — Эта рабыня вернётся в своё племя и расскажет историю о Спартаке, пройдёт время, и где-то когда-то эти семена взрастут. Наши рабы в большинстве безграмотны не без причины, иногда низшим не нужно знать того, чего они не хотят знать. Каждый лишний раскол в нашей стране — это лишний шаг к поражению. И ты, несомненно, намеренно всё это делаешь. Ты разрушаешь наш мир, человек. Поэтому ты хуже демонов. — Я защищаю свой мир, Момо, — устало вздохнул я, убирая оружие; в нём больше не было смысла, как и в смерти ещё одного суккуба. Ещё одна граница была пройдена, ещё один шаг во тьму сделан. — Я предлагаю тебе присоединиться ко мне. — Вы не пожалеете этих рабов, используете так же против нас, а затем избавитесь, — к чести, её голос не дрогнул, — от всех. — Ты выживешь, разве это не главное для тебя? — Барьер стоял слишком долго, кто-то мог что-то начать подозревать, и Ханакай это понимала. — Расклад сил не в вашу пользу, особенно если Ситри всё же начнут войну за трон. — Выжить? Да, главное, — кивнула Момо, отступая к двери, — я бы действительно тебе дала. — Я думал, ты теперь ненавидишь меня сильней, — удивленно повёл я бровями. — Говорят, что секс с суккубом убивает душу, — она провела рукой по животу, где было клеймо, — ради этого я бы переступила через себя. — Предпочитаю оставить душу при себе, — парировал я, — как и каждый в этом мире человек, который может подвергнуться вашему нападению…