***
— …устранением нежелательных элементов, — Дамблдор, с отвращением поморщившись, передвинул папку своему ученику. — Что думаешь, Том? — Без мата? Нам… нужно сохранять бдительность, — с долей чёрного веселья начальник безопасности перевёл взгляд на светловолосого парня, сидящего напротив директора. — Прикажу усилить охрану и блокировать связь. Также, мисс Макгонагалл, я хочу, чтобы Вы немедленно занялись закупкой продуктов долгого типа хранения и средств повседневной гигиены. Скоро мы перекроем все порталы, и я отдам распоряжение о погружении на дно Марианской Впадины. — Насладимся видами океана, — недовольно буркнул Снейп, теребя кулон на шее, подаренный Лили. — А Вы, господин алхимик, помолчали бы, — предостерегающе прошипел Том. — По Вашей просьбе я позволил Поттерам вернуться и амнистировал их союзников, а теперь… — Я и Люциус уже занимаемся этим, — быстро сменил тон Северус, поклонившись. — Готов понести ответственность за доставленные неудобства. Часовая Башня сообщила, что готова выдвинуть две сотни силовиков немедленно. Официально, чтобы оказать помощь, но Реддл прекрасно понимал, что, стоит магам Бартомелой ступить на остров, начнётся захват — тихий, но неизбежный. Море Бродяг после войны десятилетней давности стало огромной дикой территорией, наполненной опасными тварями: каждый защитник выпускал своих самых опасных и свирепых чудовищ уже не заботясь ни о чём, и Лорелей не хотела тратить силы и живые ресурсы на зачистку. Однако теперь, когда они сами более-менее создали достаточно плацдармов с безопасной территорией окружённой Барьерами, её взор вновь пал на лакомый кусочек магических достижений местных магов. Да, без сомнений, подкрепление Часовой Башни разберётся с внутренним конфликтом на острове, вот только потом их не выпнешь и вцепятся как клещи (повод уж они найдут). — После того как решишь вопрос, я подумаю о наказании, — кивнул Тёмный Лорд. — Будешь воспитателем в детском саду, и лишь от твоего усердия зависит, как долго тебе придётся подтирать детские попки. — Понял, — ещё более уныло протянул алхимик, на что Дамблдор тихо фыркнул, тут же заработав себе будущую месть в виде какого-нибудь не смертельно отравленного блюда. — Ладно, ладно, ребята, мой внучёк хорошо постарался, — решил разрядить атмосферу Альбус, пряча хитрый взгляд. — Иди, дорогой. Генширо Санджи поклонился, ему пора было возвращаться, чтобы продолжить работу на Ситри. Похоже, его дед, несмотря на свои «странности», всё ещё был очень хорош в политических играх и манипуляциях. А ему действительно стоило проветриться от Хогвартса. В конце концов, март…***
… и октябрь, наверное, — лучшее время для посещения этого города. Ну, ещё иностранцы любили прилетать сюда в канун Рождества, хотя Япония никогда не была христианской страной. К тому времени, как солнце садилось и темнело небо, Токио наоборот расцветал ярче, чем днём, и даже холодные пронизывающие осенние ветра не могли перебить первые секунды восхищения тех, кто посещал это место впервые. Можно было проехать через весь Токио под землёй, так и не увидев его великолепия. Даже многие иностранцы, садясь на метро прямо из аэропорта, могли просто не увидеть уникальных видов этой страны. Нельзя было не чувствовать некую долю гордости, проезжая по этому обновлённому городу. Но всё это ускользнуло от меня, погружённого в мысли, которые я не мог привести в порядок. Наш мир не чёрно-белый, как в сказках, но уже давно и не серый. Магический мир покрыт оттенками алого, красками цвета крови, и сдобрен бесцветными тонами безразличия. Маги желали пробить путь к Истоку, Святая Церковь — контролировать магию и всё противоестественное, Апостолы и демоны — уничтожить людей. Наверное, никто уже давно не стремился к своим изначальным целям, миру и сохранению баланса. Была в этом некая горькая ирония: каждая фракция боролась за мир в своём понимании, порождая бесконечный круг войны. Короткие приветствия, улыбки, налёт ностальгии и воспоминаний. В первые минуты я, к стыду, всё же расслабился и поддался атмосфере. Сона под магией иллюзии довольно неплохо справлялась с ролью. Она знала каждого одноклассника Ирины в лицо и поименно, прекрасно имитировала мимику и даже делала неловкие паузы, как бы вспоминая имена тех, с кем мало «она» общалась. В конце концов, Ирина много времени уделяла работе в студсовете, в будущем готовя себя к административной должности в благотворительном фонде. Угадывались специфические для таких людей термины и обороты в речи. Я лишь вежливо кивал и немного разбавлял диалоги короткими простыми репликами, не особо вмешиваясь. Я мало кого знал из её одноклассников: рыбоглазого и блондинку, её подружку-извращенку, первого красавчика школы и ещё несколько личностей, с которыми пересекались лишь пару раз. Демон изучала меня тщательнее, чем я подозревал. Не только моё близкое окружение. Мы с Ириной были в разных классах, и столь обширные познания Ситри не могли не беспокоить. Это намёк? Тщательно замаскированная угроза? Попытка показать, что она сможет достать всех? Да, демоны были очень осторожны и старались ограничивать себя в нашем мире, ведь экзекуторы, как правило, не задавали вопросов о мотивах и просто уничтожали цель. Но это не означало, что Святая Церковь могла бороться с каждым отродьем и везде успевать. Сазекс тоже очень жёстко наказывал за нарушение договора, и дома-основатели и древние племена западных диких демонов строго придерживались его указа. Однако в любом мире и любой расе будут те, кто всё равно рискнут, и те, кому удастся ускользнуть. Сона не могла угрожать мне или даже всем этим людям открыто. Конечно нет. Но в её руках были сосредоточены ресурсы Куо, наверняка у неё были фирмы и сбережения в человеческом мире. И ничто не могло помешать ей заказать тех, кто мне или Ирине близок. Пуля, пущенная простым отморозком, останется в рамках официальных законов и властей, но человеческая жизнь будет отнята. — Иссей, идём потанцуем, — Ситри ненавязчиво потянула меня за руку, отрывая от банкетного стола, я недовольно поморщился, выходя из своих размышлений, и пошёл к танцевальной площадке. — Мне вот интересно, как ты разговаривала с бывшим Ирины? — поинтересовался я, пока вокруг играла какая-то медленная зарубежная мелодия. — Я была подготовлена, — уклончиво ответила высший демон, кладя руки на плечи и придвигаясь ближе. — Ты подготовлена к слишком многим вещам. Кто-то искал окольные способы давления? — сохраняя лицо нейтральным, я положил руку ей на талию, и мы начали медленно двигаться. Большая часть освещения была потушена, чтобы создать нужную атмосферу, и мы были единственными, кто сверлил друг друга убийственными взглядами. Откровенно говоря, мне было странно сложно: я знал, что под личиной Сона, но видел Ирину, даже ощущал знакомый запах той же вонючей мути, которой пользовалась она. — Кто-то, например, сливает информацию о наших пророчествах Ассоциации, — парировала она. Это уже стало нашей привычкой копать друг под друга? — Давай ты не будешь делать из себя дуру. Мы оба знаем, что Бартомелой просто сделала меня козлом отпущения, — раздражённо сказал я, — её настоящий шпион уже всё, что надо, добыл, а я — мальчик для битья, на которого можно свалить все косяки. Королева Часовой Башни ни за что бы не доверила добычу информации левому экзекутору, и все её речи о великой цели и опасности могли подействовать только на какого-нибудь ОЯШа из аниме. Её цель была достигнута уже при нашей встрече, результат разговора бы не изменил ничего. — Но, тем не менее, записи не для открытого доступа пошли к Святой Церкви, — заметила Ситри, её хватка на плече заметно усилилась. — Тем не менее, они там тоже находятся не в открытом доступе, — фыркнул я. — Если бы они были на сколько-нибудь опасны для вашего общества, мне бы не дали доступа. — Ловко ты выкручиваешься, — хищно улыбнулась она, — но мы ведь оба понимаем и другое: есть в этих записях о прошлом что-то важное для будущего, иначе бы они не назывались пророчеством. — То есть там…***
… определённо, что-то было не так. Лорд Эль-Меллой II, устало помассировал переносицу и отложил отчёт по войне в Сноуфилде к копии демонических пророчеств. Он лично почти не пересекался с Тосакой или Бартомелой, но был достаточно дальновидным, чтобы быть готовым к этому. Гражданская война в магическом мире начинала набирать оборот. Снова. Лорелей уже начала подготовку, ссылаясь на предстоящую встречу лидеров фракций в Риме. Море Бродяг уже бурлило, некий гомункул начал восстание, Люциус отказался от помощи Часовой Башни, начальник безопасности острова привлёк своих сторонников из Праги, в то время как Альбус связался с Атласом. Крупные ковены Апостолов стекаются из России и Китая в Египет, несмотря на продолжающиеся внутренние стычки в Восточной Азии. Атласия Эльтнем и её муж исчезли. Идут слухи о пробуждении Истинного Предка. Это было лишь начало. Возможно, начало конца. Большая часть населения острова Бродяг была уничтожена силовиками Часовой Башни десять лет назад, и Лорд Эль Меллой II прекрасно понимал, почему Малфой не хочет впускать их на свои территории вновь. Силовики просто уже никуда не уйдут. Люциус был той ещё скользкой змеёй, но уж точно не сторонником резни и кровопролития. Большая часть выживших ненавидела Бартомелоев, но ничего не могла сделать. Теперь этот род буквально вернулся к пику своего изначального могущества и становился ещё сильнее, в то время как Море Бродяг почти на две трети состояло из детей и подростков. Очевидно было, что в Часовой Башне намеренно допустили не только утечку информации по ритуалу о войне за Грааль, но и сделали всё возможное, чтобы он никогда не был завершён как полагается. Древние семьи приходили в упадок, чистокровные линии прерывались на этих войнах, в то время как влияние Бартомелоев лишь росло. Теперь у них был даже собственный Слуга. Героический Дух, что обеспечивал Батальон Крон качественными фантазмами, превращая его в нечто невообразимое. При этом как маг Слуга был слабее своего мастера и не представлял угрозы. Чужими руками Лорелей поддержала восстание гомункулов, к которым теперь присоединились некоторые маги. И теперь было понятно почему. Бартомелой, не потеряв ничего и не оставив никаких весомых зацепок, убрала с доски вероятных противников из Бродяг. Тосака не сможет вмешаться из-за того, что занята в разборках с демонами, а между тем сейчас там на острове проливается кровь магов. Кровь вчерашних детей. Лорд Эль-Меллой II медленно вытащил сигарету и, покрутив перед носом, со вздохом убрал обратно. Его «сестра» не любила запах сигарет, и скоро она придёт, чтобы, как обычно, издеваться над ним, при этом проявляя ту самую неуловимую симпатию, которая между ними возникла когда-то. Возможно, они продолжат обсуждение брака. Почему он всё ещё оставался с Арчизортами? Он и сам не знал. Сэйбер выплатила все его долги, Метка Кайнета будет восстанавливаться ещё около столетия, но наработки предыдущих поколений спасены. Слуга даже предложила должность, о которой он и мечтать не мог до четвёртой войны за Грааль. А ведь Лорелей намекнула ему, что существует некое пророчество, по которому он бросит ей вызов. Тот, кто уже бросал ей вызов и выжил, наследник Искандера. Лорд не считал себя трусом, но первую неделю после «случайно» оброненной фразы о пророчестве от этой… Бартомелой… он ходил в туалет и спал с тремя атакующими Мистическими знаками и десятком защитных. Не то чтобы он верил, что это ему поможет против Героического Духа рыцарского класса. Но Сэйбер если и отреагировала как-то, то только… в своём стиле. И это пугало ещё больше. В сказках и современной киноиндустрии злодеи пытаются убить героев, боясь пророчества. Но она всегда действовала нестандартно и непредсказуемо. На все его попытки намекнуть высшее руководство лишь отмахивалось. Для Бартомелой Слуга была всего лишь фамильяром — несомненно могущественным, но не более чем инструментом Тосаки. Лорелей слишком привыкла выступать с позиции подавляющей силы, она, по сути, и была законом и властью во всей Ассоциации. Несмотря на многочисленные мелкие вражеские фракции, никто даже не смел выступить против неё открыто. И Сэйбер делала то же самое: играла где-то по мелочи, занималась морской торговлей и ученичеством в Море Бродяг, выполняла поручения Рин… — Я Вам уже несколько раз говорила: мы всё тщательнейшим образом проверили и перепроверили, — уверенно сказала Лорелей, безупречно сохраняя равнодушное лицо, хотя было очевидно, что она начинала злиться. — Машина ничего не сделает, она просто не способна на это, Лорд Эль-Меллой. По Вашему настоянию мы проверили всё ещё раз, и, если Вам так невтерпёж, то можете осмотреть всё сами. Ещё раз. — Второй, — раздражённо добавил он, злясь на самоуверенность магов, но ничего поделать не мог. Механизм действительно мог лишь что-то куда-то отправить, это был узкоспециализированный артефакт, не более. Никакой опасности для мира. Но… это ведь был проект Сэйбер? Если существовала вероятность апокалипсиса, то значит, она могла его совершить. — Вы переоцениваете Слуг. Они лишь сосуды, копии и не более, — снисходительно сказала Лорелей, конечно же она была готова к любым неожиданностям. — Слуга всегда будет привязана к Тосаке, а она слишком… мягка, чтобы начать прямое противостояние мне. Рин никогда не допустит повторения лондонской бойни. Бартомелой не понимала. Сэйбер противопоставляла себя самому мирозданию, и… она готовилась, на протяжении десяти лет — выдающийся стратег и тактик со сверхспособностями и доступом к самым запретным и опасным знаниям и артефактам. Всё не могло быть так просто. Слуга не пыталась противостоять ни Часовой Башне, ни Ассоциации в целом, потому что её цели были гораздо крупнее. Лорд задумчиво постучал по закрытому делу Фьоре Игддимилления, то ли исчезнувшей, то ли убитой или вообще скрывающейся в Святой Церкви. Мастер в ветке духовной магии, талант, признанный по всему магическому миру, та, кто была правой рукой восстания, приведшего к самой кровопролитной войне за всю историю Ассоциации. Бывшая ученица пропавшего Зелретча. «Прикованная к инвалидной коляске ещё до начала обучения», как любил шутить старый вампир. Пропавший следующий ученик, Эмия Широ, — тёмная лошадка с кровавой фамилией и таинственной связью с родом Тосака. Но всё равно что-то ускользало. Некая мелкая деталь, не позволяющая увидеть всю…***
—…картину целиком, — продолжила Сона, — этого недостаточно. Нужно смотреть на холст: зачастую под одной картиной нарисована другая или суть не в рисунке, на обратной стороне или даже раме… и в этом истинная хитрость многоходовок. — Так значит, план битвы с Серафалл в силе? — я хмуро кивнул, поправляя больничный халат. Водитель не справился с управлением и не хило так врезался в лимузин, когда мы возвращались назад. Идеальный расчёт, немного техники и никакой магии. При всей своей тренированности Ирина бы ничего не смогла сделать, будучи ограниченной в тесном пространстве. Как обычная экзорцистка. И я бы тоже ничего не успел сделать. Стоило ли говорить, что машину смяло, словно жестяную банку из-под сока. Можно было с уверенностью сказать, что, пробив документы, я бы обнаружил, что фирма и водитель самые обычные, заказ по доставке стандартный, а поломка случайная. Ситри умела действовать в нашем мире скрытно. Конечно же вместо переломов и «почти смерти» она обошлась лишь лёгкими ушибами, кровь Ирины уже была подготовлена, а сама она давно лежала в специальной больнице. Я даже был неуверен, для кого мы разыгрываем всю эту сцену. Пока ехала «скорая» я волновался, что не сумею сыграть страх и боль достаточно достоверно… но. Иллюзия, которую использовала Сона. Она действительно была хороша. Мои руки невольно задрожали, когда я увидел израненное тело Ирины и потускневший взгляд на побелевшем лице. Понимание того, что там на самом деле всегда была Ситри, и то, что мои чувства непроизвольно накладывались на неё, — всё это неимоверно раздражало. — Как прошла встреча с бывшей? — как бы между прочим спросила Сона, на что я лишь скривился. Чувство неприятия к этому демону продолжало расти во мне, хотя я был уверен, что она достигла верхней планки. — Кажется, мы с тобой обсуждали угрозы моей семье и друзьям, — вместо этого ответил я, смотря перед собой и раздумывая над сегодняшним вечером. — Я помню, — серьёзно кивнула она, сверля меня из-под своих очков, — но ты, кажется, решил, что это правило не касается тебя. — Не понимаю, о чём ты, — пожал плечами я, нахмурившись, — действительно не понимаю. — Ты угрожал Ханакай, — в её голосе появилась злость. — Моя свита — моя семья, не смей угрожать моей семье, Иссей. — Родственнички у тебя, конечно, те ещё, — хмыкнул я в ответ, повернувшись к ней, — но я никому не угрожал, у меня просто нет причин угрожать ей. Сона посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом, ища ложь, затем прищурилась и спросила: — Тогда почему в её взгляде появился… — она поджала губы, не став заканчивать фразу. — Почему она стала смотреть на тебя иначе? — Предполагаю, что это не любовь. — Давай без твоих потуг на юмор, Иссей! — раздражённо добавила Ситри. — Спор на историческую тематику, — ближе к правде ответил я. — Мы по-разному видим рабство и демоническую культуру. В целом, ничего нового. — Я хочу, чтобы твоя рабыня осталась в этом мире, — спустя минуту раздумий сказала она. — Мы оплатим ей жильё и питание в Куо или ещё где-нибудь рядом. Что и следовало ожидать: высший демон быстро сообразила, что я хотел сделать, и предприняла меры противодействия. — Я отправил её навестить родственников, — невинно улыбнулся я, на что та злобно цокнула. — Ну и манипулятивная сволочь же ты, — высказалась она, быстро печатая что-то на телефоне. Я уже предусмотрел такую реакцию, поэтому отправил Руруко с торговым караваном Диадоры, а не Ситри. Сразу её найти будет довольно сложно. К тому же… Она холодно посмотрела на меня. — Связь блокируется в этом здании — для защиты от шпионажа, — добавил я, но улыбка моя померкла, когда я кое-что осознал… Внутри что-то противно скрутило. Слова Момо. А ведь суккуб была в чём-то права. То, что я не хотел видеть и признавать: было во мне что-то от Гильгамеша. Манера давать клички, говорить полуправдой, предвзятость… манипулирование другими. Ведь я, по сути, использовал эту рабыню как расходный материал, чтобы добиться своих целей, и убил сестру прямо на глазах, потому что просчитывал ситуацию наперёд. Я оправдывал это тем, что она всего лишь дикий демон и зло в самой их натуре, что они всегда стремятся к предательству и я просто наношу удар первым. Но попахивало это вполне знакомо. Сона, как-то по-особенному довольно улыбнулась и вышла, чтобы отослать сообщение. Я провожал её взглядом, понимая, что она знала. Эта была чёртова шахматная вилка или, скорее, своеобразный гамбит. Она знала о Руруко и не пыталась меня остановить, потому что…***
…именно так и поступают демоны. Хёдо сколько угодно может считать себя человеком, и Ситри даже допускала, что его родители были людьми. Но тьма в его душе была почти ощутима. Гнев разъедал его, а ненависть — жгла. Демонический изумруд подавлял эти чувства, пока что. Но процесс уже пошёл, он сломается — рано или поздно. Все люди одинаковы: сталкиваясь с трудностями, они ищут лёгкий путь, безопасный путь, они ленивы и жадны. Прекрасная пища для демонов. Современное человечество давно уже находилось в стагнации. Достигнув определённых высот, оно не стремится к чему-то большему, чем личный комфорт. Да, технологии развиваются, но тенденция уже прослеживается: ресурсов тратится больше, чем производится. Гайя однажды просто не выдержит и демоны должны будут очистить землю от паразитов. Это их естественный долг. Люди глупы, а даже если и понимают всю ситуацию, слишком алчны, чтобы остановиться. Не то чтобы Хёдо был ярым приверженцем церковных догм, в какой-то мере он даже намеренно их нарушал… и, наверное, именно это позволяло ему держаться в аду настолько спокойно. Нельзя разрушить веру того, у кого её нет, нельзя заставить человека разочароваться в людях как в виде, если он и так видел достаточно зла от их рук. Собственно, был старый и проверенный путь соблазнения, и Сона полагала его самым эффективным, учитывая, насколько часто Иссей пошлил и что он имел не самые пристойные мысли. Но опять же, это касалось лишь тех, кто был ему близок. Он вполне неплохо ладил со свитой…***
…Гремори. Риас внутренне вздохнула и теснее прижалась к тёплому телу Юты. Секс для демонов был такой же обыденной вещью, как глоток хорошего вина перед сном, чтобы расслабиться. Чем, собственно, и была их связь для неё. Для него же… возможно, что так этот одиночка, ни с кем не сблизившийся, мог хоть немного выпустить пар. Гремори была не против, чувства и личное в их постели были бы лишними. Понятия измены в аду просто не существовало, Райзеру в голову бы никогда не пришло разозлиться за подобное, если это не влияло на её политические решения и работу как главы рода. Хотя, конечно же, первенец обязательно должен был быть его. Ребёнок, при рождаемости новых демонов, был самой «святой» вещью, как бы каламбурно то не звучало. То, что церковник нашёл общий язык с Кибой, было… приемлемо. Ему, как бывшему экзекутору, после всего тоже было тяжело вписаться в мир демонов. Да и, откровенно говоря, даже несмотря на статус фигуры Коня, Юто до сих пор получал чуть ли не больше презрения и неприятия, чем Хёдо. Поэтому кто-то кроме Гремори, с кем он мог нормально общаться, был настоящей отдушиной для Кибы. Его подружка, Ардженто, была бы неплохим рычагом давления… но сама мысль принуждать членов своей свиты вызывала у Риас искреннее отвращение. Свита была семьёй, в её демоническом понимании. Акено вообще была самым близким к Иссею демоном, она, по крайней мере, хоть немного могла влиять на него и знала церковника и его подружку детьми. Но эта близость была палкой о двух концах: как обычно, чувства могли повлиять на решения Химедзимы, если бы понадобилось перейти к более агрессивным действиям. И, к своему сожалению, Гремори теперь и сама не была уверена в том, что делать. — Мир, почему он так сложен? — задумчиво протянула она. — Насколько проще было бы без людей! Не началась бы вражда между детьми Гайи, Истинные Предки были бы живы и хранили баланс. — Тогда бы не было кое-чего важного: вы бы никогда не познали чувств, — тихо ответил Юто, вдыхая запах её волос. — То, что демоны познали много злых чувств, не значит, что они, чувства, ничего не стоят. И злые, и добрые эмоции добавляют жизни тех красок, без которых она не будет полной. — Возможно, без чувств было бы лучше, — она прикрыла глаза, вспоминая лица своих погибших друзей, их мечты, их первую встречу и долгие разговоры в тёплой гостиной перед камином, отца. — Тогда бы мы не знали боли. — Боль — часть жизни, она неприятна, и часто кажется, что без неё было бы лучше, — Киба поморщился, вспоминая своё прошлое, последние минуты своей человеческой жизни, резню в восточных землях, что отняла у него любимую, — но она даёт нам важные уроки, которые мы не поймём иначе и сделаем только хуже. — Странная философия, человеческая, полагаю, — Гремори с интересом повернулась к нему лицом. — Что-то вроде анальгезии у детей, — ответил Киба, отведя взгляд от голого тела хозяйки. — Каждый раз, когда колешься иглой или обжигаешься утюгом, хочется не чувствовать боли. Но если ребёнок не может чувствовать её, то по незнанию легко может навредить себе: выцарапать глаза, сломать пальцы и подобное. — Это болезнь, которой страдала твоя девушка, — Риас успокаивающе положила ладонь на его руку. — Да. И нет, мне не нужно об этом поговорить, — он позволил себе усмешку. — Спать со своим психологом — это моветон. Она тихо фыркнула, снова отвернувшись, позволяя себя обнять. Так они пролежали ещё немного, просто наслаждаясь теплом и тишиной. — Просто хотела напомнить, что ты можешь на меня положиться, — тихо сказала Гремори, секунду спустя добавив: — И если ты пошутишь о том, что сегодня это уже делал, я тебя ударю. Сильно. — И в мыслях не было, — совсем неубедительно соврал он, целуя её плечо. — И как только наш психолог тебя переносит? — ворчливо пробубнила она. — Эм, ответ «Я тоже на нее «положился» подойдёт? — Юто едва успел защититься от удара локтём, она едва смогла сдержать смешок. — Знаешь, я был уверен, что чувствовал сожаление о том, что не смог убить Бальбу лично, — спустя некоторое время сказал Киба, медленно закрыв глаза. — Я грезил тем днём, когда смогу убить его, не важно как… Но теперь я не уверен, что… просто сожалел. Сожалел о том, что всё так закончилось. Как это ни грустно и смешно. И странно, но Бальба оставался одним из самых значимых для меня людей. — Свита Гремори не люди, но не сомневайся в том, что сможешь на нас положиться, — уверенно сказала Риас со странной мягкой улыбкой, которую он не видел, но без труда ощущал. — Хм, я бы рад, но Широне не в моём вкусе, — на этот раз, не успев блокировать, он получил-таки удар локтём и…***
… поморщившись, так словно испытывая физическую боль, он медленно опрокинул своего шахматного короля. Партия была проиграна. Сэйбер буквально лучилась довольством. Гильгамеш вынужден был признать, что равные отношения с ней и общий ребёнок изменили его. Не в плане моделирования ситуаций или стратегического планирования и даже не в боевых возможностях. Сейчас он всё равно был гораздо сильнее ограничен, чем десять лет назад, но дело было не в этом. Что-то изменилось внутри, где-то в голове. Он провёл всевозможный анализ, обдумал малейшие детали прошедших лет, он так и остался хозяином Артурии, она никогда этого не отрицала. Он продолжал делать то, что хотел и когда хотел. И, конечно же, жалкой грязи Ангра-Манью было также не по силам диктовать Воле Короля. Очевидно. Никто не смел бросить вызов Королю. Имитатор не в счёт, он просто был идиотом, причём даже без инстинкта самосохранения. Глупый ЭМИЯ словно искал смерти, а Король милостиво даровал черни желаемое. Но вот он намеренно допустил ошибку и проиграл. Зачем? Никакой выгоды и тем более удовольствия от поражения он точно не испытывал. Более того, он ненавидел проигрывать. Так что же его сподвигло? Король Героев посмотрел на взрослеющую дочь, болтающую с хмурым Котомине и на довольную Сэйбер. Партия проиграна, но выиграно то, что казалось важнее? Он серьёзно обдумал сражение с ней. Она была слабее, но он проиграл. Тогда у него не было намерения поддаваться, он был в этом уверен. Король Героев взял упавшую шахматную фигурку и прокрутил в руке. Он несомненно хотел обладать Артурией, редким сокровищем, что достойно пополнить коллекцию. Неплохая самостоятельная боевая единица, благодаря которой ему не нужно будет марать руки о всякую шваль. Смотреть, как она сгибается под давлением и что-то внутри ломается от противоречий, было… весело… интересно? Возможно, занимательно? Финал ему был известен — нельзя победить Алайю. Её ждёт лишь цепь поражений и фальшивый свет надежды, который принесёт одни страдания. Глупое упрямство или восхищающее упорство? Для кого-то вроде рабов и жалких простолюдинов… нет, даже для современных аристократов разница может быть неразличима. Но не для Короля, что познал мудрость, пришедшую после обладания абсолютной властью и горького поражения. Упрямство, сменяющееся упорством. В тот момент, когда Широ Эмия узнал историю Арчера, или после разговора с фараоном в парке? Нет, в тот момент, когда Широ осознанно принял вызов Горда Музика, в тот момент, когда познал жестокость войны и несправедливость мира на своей шкуре и всё равно не отступил… Он перестал быть упрямым мальчишкой и стал взрослым мужем, что принял правду, но продолжил борьбу. Продолжил это своё глупое спасение. Но всё же спасение, а не игру в спасение. Упрямство и упорство, граница между этими понятиями огромна. Гильгамеш совершенно точно знал определение любви. Сколько этой романтической чуши в поэмах и сказаниях он прочёл. Но любовь — это лишь чувство, красивая обёртка самых тривиальных отношений между мужчиной и женщиной. Химия, примитивные инстинкты. А Гильгамеш ненавидел тривиальные вещи и уж тем более не позволял химии организма диктовать своему разуму. Иначе бы он не смог противостоять очарованию самой богини Иштар, мерзкой похотливой сучке, называющей себя богиней любви, но не ведающей её. Любой из её избранников подтвердит. Бог Думузи, её собственный брат, погиб, другого избранника она запрягла в свои колесницы, следующего превратила в паука — ни один не кончил хорошо. Стоило ли винить Гильгамеша за то, что он думал головой, а не тем, чем, как правило, думали остальные? Между ним и Сэйбер не было любви. Король отвергал это чувство, как и отвергал богиню Иштар. Любовь — это обман разума, всего лишь помутнение. Было ли это упрямством Короля? Он искал ответ у Ирины, когда подарил ей один из фантазмов. Он наблюдал за многими парами, ища ответ. — Ещё партию, этот Король не уступит тебе, — высокомерно произнёс он, ставя шахматную фигурку на место. Сэйбер улыбнулась краешком губ, и, смотря на неё, Гильгамеш внутренне вздохнул. Ответ…