***
— На первый взгляд, ритуал трёх семей-основателей прост и понятен, — в переполненный зал быстрым шагом вошёл высокий мужчина в красном длинном пиджаке, он сразу же взял мел и быстро начал чертить примитивную схему. — Семь магов, семь Слуг и один Наблюдатель, который следит за соблюдением правил и Статуса Секретности, — он повернулся к аудитории и спросил: — Вы, наверное, думаете, мы сегодня будем разбирать ошибки мастеров или вышедших из под контроля Слуг? Возможно, мы затронем какой-то отдельный временной участок войны? Зал начал недоуменно перешёптываться, возможных причин, почему была поднята такая щекотливая тема, было слишком много. Но очень многим бы хотелось узнать больше о войне за Грааль от того, кто принимал в ней непосредственное участие. — Нет. На самом деле множество тех вещей и событий, которые мы рассматриваем сегодня как ошибки, были сделаны из вполне логичных и правильных причин тогда. Как, например, резервная система вторичного призыва на случай, если некоторое количество оставшихся мастеров попытаются использовать призванных Героических Духов, чтобы выступить против Ассоциации. Резервная система была уместна, трагедия, последовавшая позже, — это человеческий фактор, когда важная информация оказалась не в правильных руках. Лорд Эль-Меллой внимательно осмотрел затихший зал. — Мне стало известно, что некоторые из учащихся или отучившихся в Часовой Башне принимали или собираются принять участие в распространившихся по миру фальшивых войнах, — профессор медленно прикурил сигарету и, выдохнув дым, продолжил: — Как маг, знающий о войне за Грааль больше любого из вас, предупреждаю: без утерянного сердца оригинального ритуала, а именно большого Грааля, вы не сможете достичь Истока. Никак. Всё, что вы только попытаетесь придумать, уже было опробовано и учтено семьями-основателями. Поэтому нет смысла рисковать жизнью ради того, чего вы точно не получите, даже победив в так называемых фальшивых войнах. Шестая война была последней, в которой мастер имел шанс достичь Акаши. Многие неодобрительно зашептались. Отказ от достижения Истока был сродни смертному греху для магов. Однако это были в основном молодые семьи. Старые же династии слушали профессора куда более внимательно, смотря между строк. Лорд явно выбрал время для подобной лекции неспроста. Все понимали, что скоро грядёт война. Возможно, последняя Мировая Война. Профессор дал аудитории время, делая глубокие неторопливые затяжки. — Ещё один важный момент, — призвав к тишине, продолжил Лорд Эль-Меллой II, откладывая недокуренную сигарету, — Слуги. Казалось бы, что может быть проще? Выбрать катализатор или позволить судьбе самой прислать подходящего. Но всё не так просто. Прежде всего, не пытайтесь призвать героя, жившего после изобретения скорострельного огнестрела. Начиная с изобретения арбалета, когда простой крестьянин мог убить опытного рыцаря, слава и эффективность героев пошла на спад, а с изобретением пороха упала окончательно. Разумеется, в мистическом смысле, связанным с магическим миром. Технический прогресс создал множество великих Героев, но он не создаёт Героических Духов. Много рук тут же взметнулись вверх. — Прошу желающих возразить выслушать меня до конца, — поднял руку профессор. — Время. Со времён Эры Богов, магия непрестанно ослабевала, и это факт, который мы все знаем. С легендами то же самое. Вы не сможете призвать каких-нибудь ковбоев запада наподобие Джеймса Хикока и Билли Кида, даже имея катализатор. Потому что на фоне того же малоизвестного за пределами Ирландии Диармайда, одолевшего почти три с половиной тысячи воинов за один бой парой копий и мечей, три-четыре десятка противников за всю жизнь даже не могут рассматриваться. Как магия Медеи Колхидской и моя. Отбросьте попытки призыва учёных или писателей, они не воины и не маги. Какими бы великими достижениями ни прославился Леонардо Да Винчи, он никогда не будет использован в качестве Героического Духа в вечном противостоянии Аллайи и Гайи. Композиторы вроде Моцарта или Баха не будут сражаться с помощью музыки, а кто-то, как Шекспир, не сокрушит врага пером. Профессор сделал несколько глотков из стакана и, прокашлявшись, продолжил: — Исключите попытки призвать богов. Будь это призыв Будды или Иисуса, вы не получите ничего. Подобные сущности сами по себе отвергают насилие и никогда не будут принимать участие в ритуале, требующем убийств других героев, — Лорд снова обвёл зал, ненадолго задержавшись на ком-то определённом в середине пути. — Это я объясняю для умника, пытавшегося призвать одну святую, никак не проявившую себя в сражениях, а лишь бывшую свидетельницей чуда. И нет, не надо упоминать мне другую святую. Жанна Д`арк — известная святая, но, как и некоторые из известных рыцарей, она сражалась на передовой. Она носила доспехи, участвовала в военных походах и осадах, была обучена навыкам фехтования. Поэтому я допускаю, что она могла быть призвана в качестве Слуги. Только в качестве большого исключения. И побеждает конечно маг, который погиб при попытке призвать Шерлока Холмса в одной из фальшивых войн на западе с помощью украденных оригинальных записей. Что за двойной идиотизм в попытке призвать детектива (не воина и не мага!) на ритуал, посвящённый убийству других участников и сокрытию магии? Профессор досадливо хлопнул по столу и опрокинул остатки воды. — За все войны, начиная с шести оригинальных, никто ни разу не получил желаемого, но было утеряно огромное количество перспективных молодых людей. Поэтому я ещё раз призываю магов Часовой Башни полностью отказаться от данного бессмысленного ритуала и пресекать любые попытки его проведения. Многие руки опустились, но не все. Молодая девушка с короткой причёской коснулась своих овальных очков и задала вопрос: — Но как же Джек-Потрошитель? То, что такой Слуга участвовал в одной из войн, было официально подтверждено. Согласно истории, в конце девятнадцатого века он совершил некоторое количество убийств, которое официально не достигало и десятка, — она вопросительно изогнула бровь, — и это полностью противоречит Вашей же теории. — Вы были бы совершенно правы, если бы не несколько важных фактов, которые почти все упустили, — кивнул профессор, отмечая девушку в памяти, так как доступ к подобной информации об этом Слуге и войне в Сноуфилде был весьма ограничен. — Джек-Потрошитель был могущественным духом, воплощённой квинтэссенцией злобы, горя и одиночества всех нерождённых душ. Огромное количество абортов и сброшенных в реку младенцев породили это существо, и лишь сила Мира, постоянно пытающаяся его стереть, не позволяла духу набрать достаточно много сил, — рассказал значительно упрощённую версию Лорд, поднимая папку с церковной символикой. — Посланный отряд экзекуторов и экзорцистов запечатал духа здесь, в Лондоне, о чём есть документальное свидетельство. — Простите, но я не совсем понимаю, — нахмурилась девушка, переглянувшись со стоящим рядом экзекутором, но тот лишь покачал головой. — Это фальшивка, — обрушил своё мнение профессор, поймав на себе недовольный взгляд Маршала-Волшебника, скрывающегося в одном из углов зала. — Никогда не существовало Героического Духа Джека-Потрошителя. Маг, имеющий изначальные знания о ритуале трёх семей, мог бы освободить злого духа и усилить его до нижней планки Слуги. Например, известно, что Мастерская Мато была значительно повреждена, а большая часть всей информации украдена, и место заточения Потрошителя действительно было повреждено, предположительно около десяти лет, во время инцидента с открытием портала в нижний мир. Разумеется, дух-убийца должен был иметь атрибуты Слуги, иначе бы не был отмечен в специальном артефакте учёта Слуг и не распознавался бы своим и чужими мастерами. Пока Лорд Эль-Меллой II продолжал свою поучительную лекцию внутри Лорелей холодело. Это было предупреждение ей. Конечно, что-то ещё тоже, но совершенно точно Часовой Башне грозила опасность с той стороны, с которой они её не ждали. Война в Сноуфилде была не некой отправной точкой Артурии, это был завершающий штрих многоуровневой политической комбинации. Вейвер пытался предупредить Лорелей много раз, но со временем она просто перестала его слушать. А он продолжил докапываться до истины. И неприятная истина была в том, что Бартомелой уже опоздала. Фальшивая война в Америке, в которой было несколько фальшивых Слуг, как Джек-Потрошитель. Ну конечно, у кого, как не у Сэйбер, был доступ к семейным записям Мато и Тосака — в то время как оригинальные документы Айнцбернов, захваченные Дарником, были утеряны. А возможно, тоже осели у Сэйбер. Итого: Слуга Лорелей тоже был фикцией. Дюма не был Героическим Духом, создававшим могущественные артефакты для батальона Крон. Он был пешкой Артурии, которой та пожертвовала. Все фантазмы, что якобы создал для Лорелей Дюма, — это часть бездонной сокровищницы, которую всегда будет контролировать не Бартомелой. Она просто никогда бы не приняла такой ситуации, потому что даже если Слуга мог воплотить некие могущественные артефакты, то мастер должен был обеспечивать их поддержание в мире. Даже Тосака бы не смогла почти год по нарастающей поддерживать и Сэйбер, и воплощённые фантазмы. Но что если Артурия получила материальное тело и никогда не нуждалась в поддержке. Тогда бы она могла постоянно поддерживать некоторое количество слабых фантазмов в мире, восполняя небольшие (для нее) затраты извне. Драгоценные камни, зелья… утерянный в шестой войне большой Грааль. Но в этом случае её собственные Цепи находились бы под постоянной нагрузкой… и ей бы пришлось приобретать определённые охлаждающие артефакты. — Scheiße! — выругалась Лорелей.***
Едва прибыв в Фуюки, мы с Соной сразу же разделились. Сегодня была объявлена окончательная дата проведения мирной конференции в Ватикане, и, как оказалось, она произойдёт гораздо раньше предполагаемого. Я подозревал, что таким образом Святая Церковь пыталась минимизировать риски, не давая времени остальным фракциям что-либо предпринять для срыва этого мероприятия. В сопровождении охраны Ситри я немедленно направился к лесу, в котором скрывался замок, когда-то построенный Айнцбернами. Но Гильгамеша уже не было. И снова план провалился в зародыше. Кала не отвечала. Я присел у границы леса и прикрыл глаза. Гвардейцы дисциплинированно стояли по периметру, хотя было заметно, что они в недоумении от происходящего. Я мысленно начал загибать пальцы. Контракт подошёл к концу и оставшиеся наёмники Бернадотте уже покинули нижний мир, как и их вампирша. Продлевать контракт они отказались. Все ключевые фигуры, на которые опиралась Сона, выбиты. Цубаки, Момо, Бенния, Санджи. Демон из военных, древний суккуб, жнец и маг из Моря Бродяг. Конечно же, иерархия в её доме ещё исправно работала: были командиры, солдаты, прислуга, техники и прочие. Но не осталось доверенных лиц. Шпионы врагов, особенно Сазекса или Сайраорга, были где-то здесь, наверняка один из личной охраны Ситри, что окружали меня сейчас. Гильгамеша тоже нет, и это точно неспроста. Я стукнул затылком о ствол дерева. Как же вся эта политическая хрень достала! Рывком поднявшись, я приказал: — К Райзеру Фенексу. Однако сразу по прибытии в Куо для перехода, меня перехватила знакомая рабыня. Руруко молча передала кристалл с сообщением. Простейшая магия с определённым образом или фразой, для определённого получателя, но одноразовая. Это гарантировало, что до меня никто не просматривал сообщение. Я, кивнув, сжал кристалл в руке. — Встретимся в красной зоне, восточный корпус, зал номер… — я выслушал сообщение, а затем кристалл рассыпался пылью. Сразу же приказал охране остаться, демоны неохотно подчинились. В восточном корпусе в красной зоне располагались лаборатории для магов и их исследований. Акено сообщила, что нашла что-то важное. Я надеялся, что это хоть как-то прольёт свет на то, чем я становлюсь. Пока не стало поздно. — Иссей, — едва я вошёл, она снова запечатала дверь. На лице Химедзимы отражался нездоровый энтузиазм, а мешки под глазами свидетельствовали о значительном пренебрежении сном, — это прорыв в истории магии! — Воу-воу, давай полегче, красотка, — присел я на один из стульев, пока она возбуждённо носилась по лаборатории, — по порядку и попроще. — Деревенщина, — презрительно протянула Акено, но затем опять просияла: — Моя семья занималась многими отраслями, но в одном из вторичных направлений — изучением и коррекцией Начала. Ты знаешь, что это такое? — То, что направляет нас всю нашу жизнь, сила рождённая в Акаше, — по памяти обобщил я. — Элементарное сродство определяет к какой ветке магии у мага предрасположенность, но он всё равно может развивать другую по желанию. Начало же есть сама наша суть, которая зачастую определяет наши решения и поведение. Известны случаи, когда даже без предрасположенности к элементу и магического таланта маг всё равно становился выдающимся, лишь пробудив своё Начало. — Деревенщина, — повторила она, со скрипом приняв объяснение. — Но Начало не наследуется и не передаётся. Начало нельзя выбрать или развить. Оно даётся с самого рождения, и огромная редкость получить действительно стоящее Начало, так как они в большинстве случаев бесполезны. — Эй, а как же легендарный ученик Зелретча? Говорят, он был больше двух метров ростом, со свирепым лицом и шрамом на губе. Он мог пробить сейфовую дверь одним ударом кулака и ломал хребты Апостолам голыми руками! А ещё он мог, благодаря Началу и элементарному сродству, создавать настоящие фантазмы! Ну там, типа крутые мечи или копья. — А, это просто студенческая байка, в реестрах Часовой Башни никогда не было зарегистрировано такого мага, — отмахнулась Химедзима. — И вообще, кому бы в голову пришла идея стрелять мечами? — Ну ладно, — сдался я, — звучит и вправду нелепо. — И мы отвлеклись, — напомнила Химедзима. — Моя семья занималась созданием искусственного сродства с определёнными элементами. И случайно обнаружила способ корректировки Начала в узком спектре. Благодаря потенциальному прорыву, Химедзима получили огромное финансирование и поддержку одной заинтересованной семьи в Часовой Башне. А позже наша семья переехала в Лондон. Многие исследования и данные были утеряны во время нападения на нашу Мастерскую. Но я всё это время продолжала дело семьи, а твоя пустая Метка дала мне дополнительный стимул и заставила посмотреть на решение проблемы под другим углом. — Семьдесят два столпа обладают этим свойством, — припомнил я, — они передают предрасположенность к определённым стихиям. Твоя семья долгое время поддерживала связь с демонами? — Да, ты же не думал, что я просто так попала именно к Гремори Риас? — кивнула Акено. — Наша семья долгое время вела исследования, опираясь на знания из более древних и надёжных источников нижнего мира. И путём проб и ошибок, я нашла, — Химедзима счастливо улыбнулась, — путь коррекции Начала, для магов. Пусть и ограниченный, но он создаст невероятный прорыв в Ассоциации Магов! Моё наследие будет вписано в историю, Иссей! — она шмыгнула носом. — Моя фамилия никогда не будет забыта, и произошедшее десять лет назад не повторится. — Я искренне рад за тебя, — положив руку ей на плечо, я ощутил неясную тревогу. Свет внезапно погас, дверь лаборатории выбило, и в комнату вкатилась светошумовая граната. Я быстро метнул в неё проклятый чёрный ключ, оскверняя и нейтрализуя. Следом ворвался неизвестный с штурмовой винтовкой. Акено успела выставить щит, в который ударили освящённые пули. Защитная магия быстро рассеялась, Химедзима прыгнула в сторону, посылая в противника несколько молний. К сожалению, лабораторное оборудование было малополезно против крупнокалиберного огнестрела. В свете мелькнувших молний я смог рассмотреть гостя чуть лучше. Высокая женщина в странном плаще поверх экзекуторской сутаны. Женщина была в маске и продолжала уверенно наступать. Магическая атака Химедзимы, которая совершенно точно попала по цели, не возымела эффекта. — Плащ зачарованный! — выкрикнул я, пиная в сторону противницы стол с какими-то реагентами. Та ловко поднырнула, бросив опустошённую винтовку в сторону Акено, формирующей плотное электрическое копьё. Она легко отбила оружие в сторону, но при прикосновении винтовка взорвалась, отбрасывая девушку через всю лабораторию в угол. Меня взрыв задел лишь ударной волной, опрокидывая на пол с битым стеклом. Церковный чёрный ключ ударил в правую руку, пригвождая меня к полу. С нами сражался настоящий опытный экзекутор, а не какой-нибудь переодетый демон. Это оружие точно было не подделкой Кибы, в отличие от моих ключей. Я мысленно призвал перчатку и ударил по лезвию ладонью, ломая его и отбивая ещё одно. С двойным ускорением вскочил на ноги и бросился на противницу. Подхватив бутыль, бросил её в неизвестную, когда она встала близко к одной из межкомнатных стен. Экзекутор уклонилась и бутыль ударилась о стенку за ней, но кислота, или что там было, всё равно брызнула ей на спину, с шипением повреждая плащ. Взрывающийся чёрный ключ раскурочил потолок передо мной, заставляя отклониться и столкнуться с новым ключом. Я отбил его, продолжая быстро приближаться. Противница бросила перед собой увеличивающийся ключ, в который ударили ледяные шипы Акено, а затем пнула широкое лезвие в неё. Химедзима послала своё заклинание против него, но что-то в этом увеличившемся клинке настораживало неправильностью. Я бросил свой ключ, чтобы сбить снаряд, как раз в то время как воздушная волна, посланная Химедзимой, на нём не сработала. Но отвлёкшись, получил удар по голове и отлетел, ударившись в металлические шкафчики. Свет снова вспыхнул, заставив нас на секунду прищуриться от резкой яркости. Акено рефлекторно выставила щит. Однако в него ударил проклятый ключ. Чёрное лезвие легко разрушило магическую защиту, безвредно ударившись о её живот. Хоть оно и не могло нанести урона, последующие брошенные ключи могли, а новый щит сформировать у неё времени не было. Химедзима успела прикрыть голову рукой, в которую вонзился ключ. Я успел метнуть один из ящиков, а следом послал взрывающийся ключ. Даже если противница могла игнорировать молнии Акено, от физического объекта ей бы пришлось уклоняться и открыться для следующей атаки Химедзимы. Вместо этого экзекутор предпочла отбить металлический ящик пинком, полагаясь на силу. И наткнулась на взрыв и разлетающиеся металлические осколки ящика. Женщину отбросило к стене, и мы перешли на рукопашный бой. Обменявшись несколькими ударами и блоками, я быстро отскочил, позволяя Химедзиме нанести точный удар. Ледяная вьюга заморозила пол, приковав ноги противницы. А я направил на неё револьвер и выстрелил в щиколотку. Экзекутор подскользнулась и упала, обронив свой ключ. — Шах и мат, — предупредил я, целясь ей в голову и наступив на одну руку, пока Акено надёжно фиксировала ноги, не защищённые магией порванного плаща. — Это наше с ней дело, — Калаварнер медленно стянула маску, — тебе не стоило в это вмешиваться. — Я понятия не имею, кто ты, — покачала головой Химедзима, тем не менее уже держа в руке новое электрическое копьё. — Моя фамилия была Каннаги, — спокойно произнесла экзекутор, и, судя по лицу, Акено знала их. — О, Иссей, наша семья была посредственной, всего три поколения, и то больше одного элемента предрасположенности у нас не водилось, так что ты о нас точно не слышал. — Это вымерший клан, — отрезала Химедзима, приближая оружие к лицу Калы, но я осторожно остановил её своей перчаткой. — Она ведь никогда не рассказывала тебе, как получила своё Начало? — усмехнулась Калаварнер, выплёвывая кровь. — Получила? — переспросил я, отодвигая копьё подальше. — Трудом. Вековым трудом, каждый член Химедзима работал не покладая рук, — прошипела Акено, недовольно косясь на меня. — Ну конечно, — фыркнула экзекутор, пока я, присев, накладывал на её рану специальный бинт. — Химедзима добились определённого прогресса, но им необходимы были носители. Пять других молодых магических семей присоединились для исследований в перспективном направлении. Было рождено и выращено пять девочек. У каждой было Начало, усиливающее определённую стихию. Но ради этого пришлось пожертвовать их магическим резервом почти полностью. Девочки родились с отличным Началом, но лишь с двумя-тремя плохонькими Цепями. Был огромный потенциал, но не было хорошей возможности его реализовать. И тогда Химедзима предложили выход — сложный ритуал усиления при помощи могущественных демонов. Я посмотрел на Акено, но она не стала как-либо комментировать историю Калы. — Вот только этот ритуал изначально не был предназначен для нас. Четырёх девочек принесли в жертву, передав отпечаток их Начал наследнице Химедзима, — Калаварнер медленно поднялась. — Ты никогда не задумывался, Иссей, как за десять лет она достигла такого мастерства в стольких магических направлениях? Эфир, как у Риас, пусть и намного слабее, но это уже огромная редкость. А тут ещё три стихии, за исключением огня, которым должна была стать семья Каннаги, а точнее я. — Так значит, ты выжила, — протянула Акено, недоверчиво оглядывая её. — Типичная глупость магов, — усмехнулась Кала. — Твой отец запустил инферно, которое должно было сжечь меня до костей, и сбросил с крыши высокого здания. Вот только я сама себя подожгла, не дав магии активироваться сразу. — Инферно сработало при приземлении, высвобожденный взрыв не дал тебе разбиться, подбросив в самый последний момент, — догадалась Химедзима, цокнув, — как глупо, — она садистки улыбнулась: — Глупо было возвращаться, девочка. — Твой папаша сказал то же самое, прежде чем я насадила его на проклятый ключ, — ответно улыбнулась Калаварнер, — а потом я занялась твоей мамочкой. Она умерла не сразу, сначала я позволила ей посмотреть, как уничтожаются вековые труды вашей гнусной семейки. — Это было мило с твоей стороны, — она приподняла искрящееся копьё, — а теперь я закончу то, что необходимо было сделать давно. Акено удивлённо посмотрела вниз, её копьё развеялось, потеряв контроль хозяйки, а затем она медленно осела вниз. Я подхватил Химедзиму и начал медленно опускать вниз. — Ты, — она удивлённо и обиженно смотрела на меня, — ты выстрелил в меня? — всё ещё не веря, прошептала она. — Я не буду просить прощения, — я сжал ладонь Химедзимы в своей, смотря прямо в её глаза. Скольких она уже убила во время своих исследований? Сколько должно погибнуть? Маги, безусловно, попытаются компенсировать недостаток молодых семей количеством обычных детей. Тысячи или сотни тысяч погибнут в экспериментах. Пропасть между старыми семьями магов и новыми поколениями станет ещё шире. Новые внутренние конфликты в Ассоциации, новые смерти. — Я верила тебе, — с грустью прошептала Акено, не отрывая от меня взгляда. Святая пуля уже уничтожила её сердце, конец был неизбежен — лишь огромная сила воли и фигура Ферзя позволяли всё ещё оставаться в сознании. — Маги бы стали сильнее. Человечество бы стало сильнее. Я ведь хотела помочь тебе, — на её глазах выступила влага, а я не мог выдавить и слезы. Я просто продолжал держать её за руку. — Я любила тебя, Хёдо Иссей. — Если на то воля твоя, то я умру вместе с тобой, — прошептал я, продолжая держать руку Акено, давая ей возможность в любой момент уничтожить меня, — но я не позволю тебе стать чудовищем. Не хочу, чтобы ты стала подобной тем, кого я убивал… Подобной мне, — стоя на коленях, я прижался к её горячему лбу своим. Химедзима грустно улыбнулась, а её хватка начала слабеть. Я должен был сделать это. Решить проблему в зачатке, до того как пострадают невинные. — Ты дрожишь… — она закрыла глаза и тяжело сглотнула, а затем всё остановилось. — Я знаю, — ещё тише прошептал я, немного отстраняясь. И я действительно знал, что она хотела, но не успела сказать — не сдерживаться в эмоциях. Я продолжал держать Акено за руку, и мне хотелось кричать. Просто кричать от злости и боли, но я сжал зубы. Хотелось проклинать фракции, законы мира и свой долг. Позже, когда эта проклятая война будет остановлена. Химедзима всегда была моим другом и доказала, что оставалась им даже после перерождения в демона. Я игнорировал историю её семьи, игнорировал прошлое и её идеи. А теперь я уничтожил её наследие и мечты. До того, как она смогла бы их кому-нибудь передать. Я чувствовал себя грязным и нечестивым, несмотря на то, что сделал благое дело для людей. Я защитил мир от зла. Так почему мои руки дрожат в отчаянии? — Мне жаль, Иссей, — искренне сказала Кала, — действительно жаль, что ты в этом участвовал. — Для её исследований требовались жертвы, среди людей, — стараясь звучать убедительно, ответил я, не в силах оторвать от подруги взгляд. Сейчас Акено слабо улыбалась, и казалось, что она просто спит. Я не успел обернуться, когда сразу два ключа ударили в спину, пронзая насквозь, а затем была вспышка… лёжа в крови, я увидел развевающиеся волосы цвета алой крови.***
Когда я открыл глаза и увидел потолок очередного лазарета, почувствовал лишь отрешённость. Кажется, мне что-то говорили, но это всё казалось белым шумом. Я посмотрел на свою руку, которой сжимал ладонь Акено в последние мгновения её жизни, и тупо уставился на неё, словно ища ответы. Наконец, в спокойной обстановке я смог позволить эмоциям хоть немного выйти наружу. Тёплая влага коснулась моей щеки, и я почувствовал облегчение. Но вместе с тем и опустошение. — Я думала, ты уже привык терять близких тебе людей. Я повернул голову к Соне, с хмурым взглядом. — К этому нельзя привыкнуть, — сжал ладонь в кулак, — тебе ли это не понимать? — Мы видели прошлое друг друга, через сны, — кивнула Ситри, кладя руку поверх моей. — Идём. — Похороны Акено? Она молча кивнула. — Что произошло? — спросил я, надевая новую сутану (и где демоны их только добывают?). — Риас по связи король-фигура почувствовала смерть Химедзимы и сразу же примчалась к месту. Когда она вас нашла, ты закрывал Акено своим телом от другого экзекутора. Ранения, к счастью, были хоть и серьёзные, но не смертельные, — кратко изложила Сона. — Ты знал ту, что напала? Я молчал, обдумывая, что ответить. Мне осточертела ложь. Но я с горечью понимал, что продолжу врать. Нужно ли было соглашаться на предложение Элис и выйти из этого болота до того, как оказался слишком втянут? Лишь убив ту, что искренне меня любила и доверяла мне, я понял… Нет. Я пойду до самого конца, как бы больно ни было, иначе все эти смерти и жертвы будут напрасны. Ведь я понимал: Кала ощутила прибытие подмоги и приняла удар на себя, она атаковала меня, чтобы прикрыть. Калаварнер не была близка мне, как Ирина или Элис. Но она была мне дорога. А я ведь даже не подозревал, насколько яростно горит в её сердце месть, никогда не поднимал неприятные ей темы, избегая конфликтов и не желая причинять неприятности. — Мы всегда причиняем боль близким нам людям, хотим того или нет, — пространно сказал я, прикрывая глаза, — надавив, чтобы выудить неприятную частичку жизни или наоборот позволяя прошлому остаться там, оберегая чувства… Я всё равно ни одну из них не спас. — Риас уничтожила экзекутора в ярости, стёрла эфиром само её существование. Соболезную, — ровно произнесла Ситри. Гремори этого не сделала. Я помнил Калаварнер, а значит, она не была стёрта. Я открыл глаза и попросил Сону: — Я хочу поговорить с ней. — Транспорт уже ждёт, — она стукнула по двери в определённом темпе, и снаружи расступились гвардейцы Риас. В их сопровождении мы добрались до замка Гремори. Где церемониально похоронили Химедзиму. Я не застал само событие, лишь уже расходящуюся группу демонов. Акено была Ферзём, и весьма талантливым магом — но всего лишь перерождённым демоном в глазах многих чистокровных и древних семей. Однако были и лица лидеров, которые пришли в знак признания и уважения. Райзер, что обучал Химедзиму некоторым направлениям. Агарес, стоящая в сторонке, Сайраорг, о чём-то тихо беседующий с несколькими высшими демонами… Я прошёл мимо всех, ловя разные взгляды: от удивления до презрения. Мне было наплевать. Ситри осторожно остановилась у входа в склеп, позволяя мне зайти одному. — Ты продолжал сжимать руку Акено, даже когда я оттаскивала твоё бессознательное тело, — сказала Риас, задумчиво рассматривая роспись в помещении, не менее мрачном, тёмном, чем у Ситри. И без скамеек. Эхо голоса отдавалось от холодных стен. — Я знал Калаварнер почти столько же времени, сколько и Акено, — я с сожалением коснулся таблички с надписью «Химедзима», — но сейчас осознаю, что не знал их. И сожалею, что не смог остановить. Бросился спасать весь мир и не уберёг тех, кто был совсем близок. Глупо, не правда ли? — Зачем ты мне это говоришь? — устало вздохнула Гремори, вытирая покрасневшие глаза. — Ты знала об исследованиях Химедзимы в области передачи отпечатка Начала? — вопросом на вопрос ответил я. — Побочные исследования, их курировал брат, и то скорее для проформы, чтобы показать ряд высоких устремлений, — безразлично пожала плечами Риас. — Мне это было не особо интересно. Логично. Намного раньше и намного более могущественные маги пытались проделать подобное, и слабо верилось, что современные маги были бы способны на такое. Однако технический прогресс в области многих наук, видимо, готов был дать Сатане нечто приемлемое. — Ты ведь не дура и поняла, что это сделал я, — мне пришлось встать прямо напротив Гремори, чтобы привлечь внимание. — Акено застрелили, только у тебя был пистолет, — в её глазах я видел скорбь, но не видел гнева. — Тогда почему я жив? — Потому что тогда ты и сам наверняка желал смерти, а она… моя Ферзь, хотела, чтобы ты жил, — Риас иронично улыбнулась. — Плачущий убийца. Каково это идти моим путём? Теперь понимаешь, каково на самом деле быть избранной? Принимать решения во спасение большинства, жертвуя теми, кто тебе дорог? Она ведь любила тебя, и ты это знал. — И что? Даже если я тоже любил её, — хотелось накричать на нефилима, но голос оставался тих, — она была твоей рабыней, а… — А ты раб защиты человечества, — покачала головой Гремори, — а Сона — раб защиты демонов. Вы все рабы вашего долга. А я хочу жить для себя. Не для какой-то фракции, не для страны и тем более кого-то, кто родил меня только как мост мира. Жить, любить, а не существовать, как высшая воля и орудие чьих-то интересов. Потому что долг приводит вот к таким результатам. — Есть вещи… — Акено была свободна, свободней, чем ты когда-либо, она жила ради своей мечты и умерла ради дорогого человека, — Риас приблизилась и со злостью выговорила, ткнув меня в грудь. — Ей не о чём было сожалеть при смерти, она всё равно улыбалась. Если ты умрёшь прямо сейчас или позже, не важно. Ты никогда не сможешь улыбнуться так же, как она. — Глава Химедзима хладнокровно убивал маленьких девочек, — её давлению я ответил своей непреклонностью, — для экспериментов, для дальнейшего развития… ей нужны были ещё дети. И Сазекс бы их предоставил. А ты? Гремори показала мне средний палец и, грубо оттолкнув меня, пошла прочь. А я смотрел ей вслед. Правильные слова ещё не делали меня правым во всём. Но отбрось это, и я просто сломаюсь.