Времена и судьбы Болина и Опал

      Опал с умиротворенным вздохом улеглась на подушки. Она наблюдала, как пятна света от уличных фонарей просачиваются сквозь занавески и скользят по стене. Болин дремал рядом с ней, его рука защищающе лежала на ее животе, а голова покоилась на ее плече, как на подушке. Теплый, он прижимался к ней, и его тихое дыхание над ухом напоминало колыбельную.       Магу воздуха хотелось не засыпать еще чуть подольше, чтобы насладиться присущей ночи безмятежностью. Она приподняла руку и ласково провела пальцами по волосам Болина. Это действовало на удивление успокаивающе, и она так часто пользовалась этим жестом, что люди начали шутить, будто Опал принимает мага земли за огненного хорька; Впрочем, Болин, похоже, никогда не был против.       Ее взгляд медленно переместился со стены на его умиротворенное лицо, в то время как пальцы ее теребили темные волосы, когда кое-что привлекло ее внимание. Откинув назад черные пряди, она заметила угловатый красный шрам как раз над линией их роста, так что обыкновенно его нельзя было заметить.       — Бо? Эй, Бо? — Опал осторожно поскребла голову Болина, чтобы растормошить его. Он не пошевелился, однако забормотал что-то, дав понять, что услышал ее. — Болин, откуда у тебя этот шрам? — она потерла отметину среди его волос.       Он нахмурил брови, напрягая сознание сквозь сон:       — Ум… во время похода… был обвал… спасал Варика и Жюли… и оумммм…       О, так он получил его, будучи в армии Кувиры.       — Тебя ранили во время кампании? Ты не писал об этом в своих письмах.       — Возможно. Мало что помню… Не хотелось волновать тебя…       Пальцы Опал на секунду застыли, прежде чем снова начать перебирать его волосы. Болин всегда казался веселым в своих письмах. Разумеется, она всегда беспокоилась о нем, но считала, что, случись что, он расскажет ей. И сколько еще увечий, которые он скрывал, выпало на его долю на протяжении той кампании?       Она провела пальцем вдоль толстой красной линии на его руке:       — А этот?       Болин заморгал и приоткрыл мутные со сна глаза:       — Бандит. Не успел вовремя увернуться. Потом все-таки поймал.       Опал прикусила губу, наткнувшись на розовую отметину внизу его запястья:       — А что насчет этого?       Болин зевнул:       — Ожог. Это был… взрыв… проделка какой-то банды… Еще и запястье растянул тогда… — раздался еще один зевок. — … Целую неделю не мог заниматься магией.       — Я и не знала, что ты так часто ранился, — прошелестела она, зырывшись лицом в его волосы. — Почему ты ни разу и словом об этом не обмолвился?       Болин потерся носом о ее плечо:       — … Я не хотел, чтобы ты расстраивалась или беспокоилась из-за меня.       Опал улыбнулась:       — Я всегда буду беспокоиться о тебе, Болин. Я слишком тебя люблю.       Ее ногти слегка касались его рук, пока она искала другие раны. Разумеется, она знала, что на его теле было больше шрамов, сейчас скрытых одеялом. Некоторые остались в память о спортивной магии, некоторые — от юных лет, проведенных на улицах. Некоторые ему нанесли члены Триады. Один, возле ключицы, был следствием удара электрического калиевого хлыста, когда он сражался с Уравнителями.       — Опал? — сонные зеленые глаза мага земли нервно взглянули на нее. — Скажи… мои шрамы тревожат тебя?       Опал смешалась. Разумеется, она тревожилась. Этот мир был так жесток к самому милому юноше, какого она когда-либо встречала на своем пути, и все его тело говорило об этом. Как она могла не тревожиться? Жизнь оставила на нем множество отметин, а каждая из них была символом того, через что он прошел. Боевые шрамы, рассказывавшие историю ее ласкового, неуклюжего, простодушного, отважного, милого мага лавы. Он оставался смелым и добрым на протяжении всего пути и сам оставил след в этом мире.       — Ни капли, — отозвалась она. — Ты по-прежнему великолепен, со шрамами или без них. — Она чмокнула его в нос. — А теперь засыпай.       Болин сонно улыбнулся, прежде чем снова прижаться к ней и притянуть ее ближе, как плюшевого медведя-утконоса:       — Хех… Она назвала меня великолепным…       Опал захихикала и уютно устроилась в его объятиях, и его спокойное глубокое дыхание наконец усыпило ее.