***
Ароматы свалки. Ничего нового. Боль во всем теле. Ощущения, словно она продиралась к этой жизни сквозь железную проволоку или колючие кусты, не покидают, а только расцветают огнем на теле. Фриск уже осознала, что умирать не так больно, как возвращаться назад. Пошевелившись, Фриск оперлась на мокрый песок и попыталась подняться. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за кучу мусора. Мутным взглядом Фриск огляделась. Подобрала свой рюкзак, испачканный в песке и каких-то водорослях. Здорово, что он уцелел в этом бедламе. Достав оттуда пакет с едой, Фриск с радостью осознала, что он не позволил ничему внутри промокнуть. Вгрызаясь зубами в бургер и закидывая в рот ломтики картошки, Фриск почувствовала себя абсолютно счастливой. Девочка налопалась, как в последний раз, и развалилась за горой мусора на песке. В голову пришла мысль, что она теперь совсем как бомж: количество времени, проведенного на мусорной свалке, катастрофически превышает рекомендуемое. Отдаваясь простым радостям жизни, Фриск старалась не думать, что же с ней произошло и как вести себя теперь. Не приснилось ли ей все это: ожесточенная борьба, Санс и собственная смерть, девочка-призрак Чара, яркий свет и возвращение через боль? Нет, не приснилось. Фриск поежилась. Может, просто сделать вид, что ее путь продолжается? Но у нее бы не получилось, даже если бы очень захотела. Наконец поднявшись, Фиск задумалась о том, жив ли теперь темный монстр. Наверное, да, раз и она сама жива. Очень не хочется еще раз переживать тот ужас, боль и унижение. Кто знает, удастся ли ей вырваться из его ловушки и придет ли Санс в этот раз. Фриск огляделась, узнавая детали и примерно понимая свое расположение. То роковое место чуть дальше, а здесь она тоже проходила, но до этого. Неплохо бы избежать той встречи… Перед глазами появился образ, который теперь никогда не забудется: грубая усмешка и ясный чистый взгляд, таящий смертельную угрозу. По телу пробежала дрожь. Фриск не замечала в себе храбрости, с которой люди кидаются на косу смерти грудью, ни раньше, ни теперь — она так не сможет. Это слишком смело, девочки ее возраста… Нет, это не важно. Если ради поставленной цели, придется разжечь в себе отвагу, Фриск справится. Конечно, справится. Тряхнув головой, девочка нашла в себе силы. Она не пойдет в лапы к темному монстру! Лучше поискать обходной путь. Это не трусость, а банальный голос разума. Еще тогда девочка заметила, что грязная вода со свалки хотя и стекает постоянно в желоба и озерца, не переполняет их. Закатав штанины повыше, Фриск зашла в озеро и, загребая ногами, прошлепала к стене воды. Шмяк! На голову ей с хлюпом приземлилась пустая пластиковая коробка. Брезгливо отшвырнув ее, Фриск поежилась, но решительно сунула руку в водопад. Ее мокрая ладошка нащупала мокрую стену из мокрых же камней. Аккуратно двигаясь вниз и стараясь не поцарапаться, Фриск затаила дыхание. И да! Догадки оказались верны: примерно на уровне бедер в стене красовалось идеально ровное круглое отверстие — вход в тоннель. Сняв рюкзак, Фриск постаралась укрыть его свитером и пройти водопад, не сильно его намочив. А затем влезла в темный канал. Оттуда несет чем-то знакомым из прошлой жизни. Фриск отдала бы многое, лишь бы забыть этот запах и никогда больше не ощущать. Однако сейчас она погружается в это полностью: ползет на четвереньках по какой-то канализации и вдыхает гадостные ароматы. Стенки здесь совсем не гладкие: мокрые коленки уже успели ободраться, ползти все больнее. Вопрос в том, что ждет ее впереди. Только бы не тупик. При мысли о такой возможности тело накрыла болезненная слабость. Она не осилит такой же путь обратно, точно не осилит! Она просто облокотится на круглую стену, закроет глаза и… Фриск встряхнулась, сжала зубы и продолжила ползти вперед. Ее ладошки тоже теперь напоминали о чем-то ужасном: из-за встречающейся воды их щипало. Одежда тоже промокла. В какой-то момент Фриск остановилась, не в силах двигаться дальше. Она устала, так устала. Вдох-выдох. Похлопывание по усталым ногам, щекам, чтобы вдруг не отключиться. Однообразный вид утомляет и создает впечатление бесконечности пути. Но так быть не может. Ее путь не бесконечен, где-то должен быть выход. Внимание рассеялось. Ступив на расслабленную кисть, Фриск ойкнула. Ее болезненный вскрик отразился эхом от стен. Девочка всхлипнула и попыталась размять руку. На самом деле, эта боль — ничто в сравнении со всем тем, что она уже видела. Напомнив себе об этом, Фриск приободрилась. Движение замедлилось, время тоже. Оно тянется больно и скучно, просто до тошноты медленно, а когда темнота вдалеке неожиданно отступила, Фриск едва ли не заплакала от облегчения. Внутри словно проснулось второе дыхание: она стремится к свету. У самого края Фриск остановилась и выглянула наружу. Воздух, совсем иной, не спертый, не затхлый, ударил ей в лицо. От кислорода закружилась голова. Она оказалась недалеко от реки, судя по запаху сырости. А может, ей просто кажется, ведь в этих местах и без того много водопадов. Во всяком случае, Фриск оказалась на перекрестке многих дорог, вывалившись из канализационной трубы. Девочка даже не стала пытаться считать пути. Где-то на краю тропинки нашелся старый указатель, но надпись на нем давным-давно стерлась, более того — на ней обнаружились злые, отчаянные полосы — следы от ножа. Точнее, Фриск показалось, что это нож, а может, когти. Выбрав направление наугад, Фриск нашла одинокие руины какого-то дома, по очертаниям похожие на гигантскую рыбу. Покореженные стены с трещинами покрывают надписи кривоватым почерком, в которых доминируют проклятия и молчаливые выкрики: «Рыба нас не спасла!». Фриск не до конца поняла, что это значит, но, некоторое время помолчав на месте старой трагедии, ушла и не стала тревожить этих обломков. Следующая тропинка привела ее к уже ожидаемым руинам. Пара покосившихся домиков выглядели, правда, чуть лучше. Надписи заботливо затерты, двери — заперты. Наверное, кто-то еще обитает здесь время от времени. Фриск прошла чуть дальше, устало волоча ноги. Какие-то заборчики, облезлые и уже никому не нужные. Нет, и здесь тупик. Пути вперед нет, нужно вернуться. Но как же она устала… Как ноют исцарапанные локти, коленки и ладошки, немного хочется есть, но на то, чтобы снять со спины рюкзак, сил не хватает. Фриск просто свалилась на землю, опершись спиной на заборчик, глаза закрываются. Спать здесь явно не безопасно, и мысль об этом бьется в голове, расходуя последнюю энергию. Но все бесполезно, Фриск уже не смогла бы подняться. Девочка откинулась назад и только на секунду дала слабину. Снилась ей какая-то жуть. Во сне она не могла двигаться и только дергалась, как в липкой паутине. Ей снилась Чара, шепотом рассказывающая сказки, но вместо глаз у нее расплывались черные кляксы, ей снился Санс, его улыбка, во сне казавшаяся жуткой, и черные глазницы. А потом появился огромный череп, череп дракона с длинными зубами и горящими глазами. Он смотрел прямо на Фриск, и во сне девочка замерла, пытаясь заставить себя сдвинуться с места. Ей хотелось развернуться и бежать, бежать, но это был сон. Она им не управляла. Костяной дракон раскрыл свою пасть, оттуда дыхнуло холодом… Фриск проснулась, крича в пустоту. Проведя по щеке, она ощутила слезы. Что-то есть во всем этом, удушающее, страшное, как будто ее вот-вот затянет трясина. Фриск почти наяву ощутила воду у своих лодыжек. — Кто здесь? — раздался протяжный заунывный голос, который Фриск уже где-то слышала. Прямо перед ней воздух начал светлеть, и в пространстве стали вырисовываться контуры призрака. Фриск вздрогнула, не закричала. — Челове-е-ек? Это ты, верно? — Я, — Фриск кивнула. — Хотя вы все на одно лицо-о-о, я все же узнал тебя. Фриск тоже узнала призрака, того самого, что встретился ей еще до того, как она вышла в зиму. — Почему ты не стал разговаривать со мной тогда? — набрав в легкие воздуха, спросила Фриск. — Люблю быть оди-и-ин. — А сейчас? — Ты кричала, — напомнило ей привидение. — Сон. Это был сон. На минуту они замолчали, у Фриск не появилось желания что-либо говорить, но и прогонять призрака не захотелось. На нее начала давить тишина. — Не хочешь зайти в го-о-ости? Я пойму, если нет, но все же предлага-а-аю… — Да, — кратко ответила Фриск, выдавливая из себя улыбку. — Спасибо. — Если тебе не хо-о-очется улыбаться, — провыл призрак, — то не нужно. — Ох, прости, — Фриск сконфуженно опустила глаза себе под ноги и не заметила, как призрак остановился, так что чуть не влетела в него. — Вот он, мой дом, — голос призрака полон печали то ли потому, что домик тот самый, один из двух, на который Фриск обращала внимание раньше, покореженный, с трудом поддерживаемый в порядке, то ли потому, что его амплуа сплошь состоит из сожалений и горестей. Фриск никак не прокомментировала домик: нельзя обижать призрака неправдой. Это бедное здание ни милое, ни симпатичное — оно вызывает лишь жалость. Они вошли, и вот тут девочка уже с чистой совестью сказала: — Здесь уютно, чувствую себя в безопасности, — вместо ответа призрак, кажется, стал чуть плотнее. Или Фриск просто выдает желаемое за действительное. — А как тебя зовут? — решила спросить девочка, осматриваясь. Призрак ответил не сразу. — Блу-у-уки, — и он тут же отвернулся к старенькому монитору компьютера, что-то там проверяя или делая вид. — Здорово. Блуки, а чем ты обычно занимаешься? — Записываю музыку. Хочешь послушать пару мело-о-одий? — неуверенно и осторожно спросил призрак. Наверняка, внутренне он уже готовил себя к отказу. — С радостью, — Фриск оглядела комнату, стараясь не заострять внимания на паутине по углам и слое пыли на холодильнике. Блуки вставил в слот диск с надписью «Мелодии для Жутканикул» и включил запись. На первых же звуках Фриск скривилась: вот уж точно жутко, ее барабанные перепонки долго такого не выдержат. — Хм, неплохо, но жутковато, хотелось бы послушать другую, — Блуки послушно поставил другую мелодию, «Жутковолна». Фриск прислушалась, мелодия совсем другая, более приятная. Все равно специфическая, но вызывает глубокие эмоции, вроде стремления расправить спину и сделать что-то стоящее. — Нравится? — спросил Блуки почти неслышно. Фриск кивнула. — Я не настаиваю, но если хочешь… Можешь взять пластинку себе. — Правда? Спасибо, Блуки. Подпиши, что это от тебя, пожалуйста. Фриск получила диск с симпатичной надписью «Фриск от Блуки», но почувствовала только укол сожаления. — Ты не хочешь пойти со мной? — решила спросить она. — Может, у меня выйдет пройти сквозь барьер, и ты мог бы… Блуки призрачно улыбнулся. — Нет, человек. Мне уже нечего делать на поверхности. Все те, с которыми хотел бы строить там что-то… Их нет. Зато у тебя полно возможностей. Так что я останусь здесь, а ты слушай мой диск время от времени, если захочешь меня вспомнить. Ну, или нет, если не захочешь. — Конечно, захочу, Блуки, — Фриск попыталась обнять призрака, но ничего не вышло: ее руки прошли сквозь него. — Можно я отдохну у тебя немного? А потом пойду дальше, — девочка вздохнула. — Хотелось бы найти Санса, но ведь он не мог вернуться в тот паб. — Скелета из Сноудина, верно? Обычно он здесь не появляется, но сегодня я слышал кое-что. Он бродил здесь, по Водопадью и что-то бормотал эхо-цветам. Он ушел в сторону Жаркоземья. Пешком, что удивительно. Мне показалось, он был не в себе. Хотя я не должен… Хм, это, пожалуй, не мое дело-о-о. Последней фразы Фриск не услышала: сжимая рюкзачок и опираясь на стену, она уже посапывала во сне без кошмаров. Набстаблук укрыл ее одеялом, которое пришлось еще найти. Обычно такие вещи ему не нужны. Проплыв к компьютеру, призрак решил усовершенствовать первую мелодию, которая не понравилась Фриск.***
Неизвестно, сколько Фриск проспала в домике гостеприимного призрака, но уходить не захотелось. Казалось, и не без причины, что она покидает его навсегда. И вот, в рюкзаке упакован диск, который девочка очень боится повредить, еще цел некоторый запас еды. И в целом, Фриск готова к дальнейшему пути. Этот призрак встретился ей в этом мире всего дважды, помог один раз, так почему же она привязалась к нему за такой короткий срок? Фриск оглядывается на покосившийся домик и понимает, что впереди ее ждет тоска и одинокое бродяжничество. По песчаной дорожке девочка двинулась вперед, но у нее нет ни верного песика, ни волшебных башмачков. Эхо-цветы на ее пути молчат, никто не встретился, что, пожалуй, к лучшему. В голову лезут не самые приятные мысли: когти темного монстра, боль и пятна крови на свитере. Мысли о том, как так случилось, что она не умерла. Прямо как Чара в истории Санса, которую Фриск встретила там, где бы это ни было. И что теперь, она тоже станет кровожадной убийцей? Нет, так быть не может. Значит, эта жизнь дарована ей просто так, без оплаты? Фриск думала об этом всю дорогу. Она перестала замечать сломанные вещи и следы борьбы на склонах скалы. Все это потеряло свою мрачность по сравнению с воспоминаниями девочки. Всю ее жизнь понятие «душа» было абстрактно. Этакая сказка, в которую все верят, но которую нельзя ни увидеть своими глазами, ни потрогать. А в этом мире все иначе. Изменится ли все, если она попадет домой? И что ей делать там, «дома», на Поверхности, откуда она раз уже сбежала на обрыв? Фриск вспомнилось тоскливое лицо Чары, и не поверишь, что именно она разрушила здесь все. За это Фриск должна бы ее ненавидеть, ненавидеть так сильно, как только может ее маленькая душа. Но не получается. Та мертвая девочка умерла несчастной, жила несчастной и снова умерла, словно поняв, что не выйдет. Не выйдет больше быть счастливой, не стоит даже пытаться. Неужели наступит этот момент и для Фриск? Разломанные статуи и скамейки, какой-то мусор, перевернутые мусорные баки, обрывки ткани на камнях и бесконечные буйные заросли на тропинках, по которым никто не ходит. Темнота, пугающе неестественный свет волшебных грибов, свет осколков на потолке. Фриск идет вперед. Рюкзак заметно полегчал: запасы еды уменьшились. Климат улучшился. В воздухе перестал витать запах сырости, влажность понизилась, и стало теплее. Девочка почти обрадовалась, полагая, что так все и будет продолжаться, комфортная среда для нее. Примерно как летом после сильного ливня. Но постепенно стало еще жарче. Фриск прошла мимо панели, на которой когда-то, наверное, горела какая-то надпись. Фрагменты некоторых букв до сих пор мигают, но понять по ним что-то невозможно. Влажный холодный песок сменился раскаленным гравием. Фриск даже недоверчиво подняла голову, рассчитывая увидеть палящее солнце. Разумеется, на голову все так же давит потолок. В сравнении с тихим Водопадьем здесь довольно шумно, это Фриск ощутила сразу. Фоновой гул не очень громкий, но все же неприятно раздражает уши. Хуже всего, что Фриск моментально попала на перекресток. Она довольно сильно устала, проделывая весь этот путь, так что теперь разочарованно опустила плечи. Прямо перед ней возвышается белое здание вроде больницы, над дверью висит табличка. Приглядевшись, Фриск разобрала что-то вроде: «…АБ…АТ…ИЯ». Без понятия, что это за «абатия» такая, она не решилась идти туда сразу и свернула направо. Именно туда ее тянет гораздо больше, словно манит, зазывает, как легкое решение проблем. Там нашелся выход к реке. На волнах мерно покачивается старая, облезлая лодка, судя по всему, все еще способная ходить по быстрым водам. Но никого рядом. Фриск вздохнула. Наверное, хозяин этой лодки, как и многие, многие в Подземелье, исчез без следа. Девочка бездумно помешала ладошкой воду. Холодная. Приятно. Фриск уже успела прочувствовать климат этого жаркого местечка, так что с удовольствием умылась. Заметив в лодке весло, она снова устало вздохнула. Вот что ее так тянуло сюда — возможность свернуть. Просто заскочить в лодку и поплыть по течению, больше не сопротивляясь. Интересно, она могла бы доплыть до домика Блуки или аж до зимнего городка, где частенько обитал Санс? Там теплый бар и дом самого скелета, она могла бы просто забыть обо всем и немного пожить где-нибудь там, где уютно и безопасно. Но ведь Санса сейчас дома нет, если верить Блуки. Где он? Есть ли у них шанс встретиться или они уже разминулись? Ищет ли ее скелет или, наоборот, избегает? Фриск заволновалась и быстрее забултыхала рукой в воде. Неважно. Все это неважно, ее сомнения не имеют никакой ценности. Пока что она должна идти вперед. В конце пути она так или иначе сможет повернуть назад, если результат не устроит, зато она никогда не сможет сказать себе, что струсила, оступилась, даже не попыталась дойти. Фриск решительно поднялась на ноги. Может, ей так необходим был именно этот тихий островок спокойствия, чтобы немного побыть наедине с собой. Ха, как будто всю дорогу до этого горелого местечка она не этим занималась. Фриск пожала плечами. Вернувшись к перекрестку, Фриск направилась к высокому строению. В любом случае, сейчас она войдет в это страшное белое здание с механическими дверьми… которые закроются прямо за ее спиной… и оставят в полнейшей темноте. Девочка попыталась нащупать стены, но наткнулась на стол и что-то задела локтем. Раздался грохот в полнейшей темноте. В попытках найти выключатель Фриск нашла холодильник и уже собиралась открыть его, но тут в комнате зажегся свет. — Ну привет, малая, — раздалось грубоватое за ее спиной. Сначала Фриск замерла от неожиданности, но потом обернулась на знакомый голос. — Санс! Санс?.. — улыбка на ее лице медленно завяла. С ее другом явно что-то не так. Из глазниц исчезли искорки, прямо как тогда, при сильных негативных эмоциях. Но что могло случиться сейчас? — Ого-го, помнишь меня! — Санс крутится в компьютерном кресле туда-сюда. Это было бы забавно, если бы от звука его голоса у Фриск не поползли мурашки по спине. — Ну, признавайся. Каково это: стать маленьким чудовищем после смерти? Фриск молчит. Возможно, сейчас стоит сделать хоть что-то, чтобы прояснить ситуацию. Может, рассмеяться, потому что это не иначе как шутка. Но Фриск замерла на месте, как испуганная лань, и только смотрит Сансу прямо в глазницы, прямо в их пугающую темноту. — Молчишь? Ты и раньше была не сильно разговорчивая, — как-то отрешенно Фриск заметила легкую дрожь. Ему плохо? Он так злится? Он… боится ее? — Давай, тебе же не терпится начать! — Санс, я не понимаю. Что с тобой? — наконец выдавила из себя слова Фриск. Это стало неожиданно тяжелым в присутствии такого Санса. — Я как будто сам умер, — тихо сказал он. — Вот как уже второй раз. Фриск молчит. Неужели он так сильно потрясен тем, что произошло тогда, на свалке? Но разве не лучше обрадоваться ей, рассмеяться от облегчения, что они оба живы и встретились? — Ни ты, ни она не знаете, каково это: проводить года в полном одиночестве, не видя в своем существовании ничего нового, день ото дня. Я даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор! Думал, мне теперь на все наплевать… Но пришла ты. Точнее, теперь уже не ты. Пришла Фриск, этот маленький, слабый, неразговорчивый человек. Фриск молчит. Почему Санс не видит больше в ней ее саму? Почему говорит так, словно она все еще мертвая, лежит на свалке, разодранная когтями темного монстра? — И что-то изменилось, хотя тебе и не понять. Я убеждал себя, что мне нет дела, не хотел ничего менять, двигаться вперед. А потом она ушла. Эта девочка просто ушла, и сразу стало очевидным, что я сделал недостаточно. Что я не смогу больше сидеть в баре и бездействовать. — С-санс… — Фриск осторожно подошла. Сейчас она не чувствует никакой обиды. Как всегда, не сильно-то обращает внимание на свои проблемы, когда рядом кто-то еще. — Я вижу, как ты подкрадываешься. Не терпится совершить задуманное? Ну давай, — Санс хмыкнул, — вот теперь-то я уверен, что мне нечего терять. Разве что через пару лет сюда снова свалится человек, и я снова привяжусь к нему, как полнейший идиот. — Санс, это я. Это правда я, — Фриск сделала еще шажок к другу. — Не знаю, как это происходит и как работает… Правда, не знаю. Но это все еще я. Удар. Он пронесся с оглушительным, неожиданным шумом. Фриск побывала во многих переделках, но не научилась отклоняться настолько молниеносно. Девочка лишь нелепо отшатнулась, и кость прошила ей плечо насквозь. Фриск повалилась на колени, зажимая рану и охрипнув от боли. — Санс!.. — подняла она голову. В его глазницах нет по-прежнему ничего. Больно. — Я видела Чару, — прохрипела она с трудом. Подумалось, что если она сейчас уйдет в ту манящую пустоту и не хватит сил вернуться, Санс должен знать. — Что? — он дернулся. Искорки на миг вспыхнули в глазах, но снова потухли. Фриск, пошатнувшись, поднялась. Плечо буквально разрывается от боли, но она не теряет сознание, и кровь не брызгает фонтаном, так что должна стоять ровно. — Я была там. Я видела Чару, и знаешь, — Фриск выдавила вялую улыбку, — она понимает, каково тебе. — Чара сказала, что прощает тебя, что ты все сделал, как нужно. Она тоже просит прощения, хотя простить такое нельзя. И знаешь что еще? У меня был выбор. И я вернулась. Вернулась сюда, — в глазах темнеет, картинка дрожит. Фриск сосредоточилась на ногах, крепко упираясь в пол. Она не упадет, нет, не упадет! Лучше ей сказать Сансу обо всем, пока она не провалилась в бездну. — Ты… не она? Фриск? — нетвердо спросил Санс. Девочка кивнула, из-за чего закружилась голова. — И ты… правда видела ее? — в этот раз она не решилась кивнуть, промолчала, но Сансу, кажется, не так уж нужен ответ. Он задрожал, словно наяву увидел призрак Чары. — Она была… собой? — Да, — прохрипела Фриск только потому, что кивание вызвало бы головокружение. Черные точки перед глазами пляшут какой-то причудливый танец. — Значит, «как нужно»? — засмеялся Санс. — Конечно! Иначе бы я не стал…- он запнулся, — делать этого. Ха, ха, это не избавляет меня от вины. Ах, простить ее? Легче легкого, ведь моя жизнь не лежит в руинах, а все мои близкие не развеялись прахом по Подземелью, — Санс посмотрел сквозь нее, а потом снова повернулся. — Что ты стоишь? Просто убей меня, тебе ведь так хочется, я знаю. — Санс, ты не в себе… Может… — Не в себе?! Легкий пас, и Фриск отшвырнуло в стену. Воздух выбило из легких, девочка всхлипнула и сползла на пол. Она уже не сможет подняться. Фриск поднялась. Ее ноги дрожат, все тело горит от боли. По щекам текут слезы. Неужели это происходит? Неужели Санс способен ее… убить? Потянуло холодом. Фриск споткнулась и чуть не рухнула, нетвердо поставив ногу. — Санс… — но он ее не услышал. Не мог услышать: он общался со своими призраками. Она хромала к нему по прямой, понимая, что не дойдет, но сил отклониться еще хоть раз нет. За спиной Санса появился гигантский череп. Странно, Фриск словно видела его раньше. Страх нежно окутал тело, но Фриск нашла силы отвести взгляд от черной пасти и посмотреть на Санса. Его улыбка дрогнула. Фриск шаг за шагом приближается к нему, а страшная пасть раскрывается, обнажая острые клыки. — Санс, я больше не смогу вернуться, просто не смогу, — прошептала Фриск, стоя совсем близко. — Я — это ведь все еще я, а ты? — из пасти черепа за спиной скелета заискрился чистейший белый свет. Голова закружилась, Фриск зажмурилась и свалилась на Санса. Сознание ускользнуло. Свет погас.