Осколки твоих глаз

Джек уныло забросил вещи в шкафчик и захлопнул его. Настроение было беспричинно плохим, и день как-то сразу не задался. Даже очередная пятерка по математике не радовала, а немного раздражала: одноклассники явно злились на единственного отличника, который опять написал работу лучше всех, и Джек чувствовал их временную неприязнь, поэтому поспешил смыться, чтобы не давать псевдообиженным возможности оскорбить его пару раз. Джек был отличником сколько себя он помнил. Он любил науку без памяти, пусть и никогда не ставил её на первое место в списке своих интересов. Просто ему нравилось узнавать что-то новое, считать, высчитывать, думать на шаг вперёд. Джек чувствовал себя первооткрывателем в любой теме и искренне обожал всё пройденное. Одноклассники относились к нему спокойно и снисходительно. Среди них настоящих друзей у Джека не было - так, пару нормальных знакомых. Кого-то он раздражал, одной девчонке он нравился, но это ни в коем случае нельзя было назвать хоть какой-то популярностью. Джек банально существовал, никому не мешая, и все его попытки как-то изменить ситуацию раз за разом терпели крах. Со временем он как-то свыкся, забыл, но призрачная обида до сих пор терзала его: детская мечта иметь много друзей так и не покинула его голову. Одернув непослушный край любимой белой толстовки, Джек, надев наушники, побрел к кабинету истории. К ней он никакого интереса никогда не питал, но по привычке делать все с усердием старался получать хорошие отметки. Джек сидел напротив класса и равнодушно щёлкал песни. Когда это его достало, он убрал телефон в карман и приглушил звук, попутно повторяя заданный параграф. — Меня достала эта сучка, - неожиданно раздался голос прямо над Джеком. - Тварь, зажилила мне нормальную оценку. — Да успокойся уже. Исправишь, полугодие только началось. — Пошла она! - весело сказала прошедшая, хихикнув. Остальные слова Джек уже не расслышал. Он пустым взглядом проводил девушек, торопливо уходящих всё дальше. Белая рубашка одной из них светилась ярким пятнышком, вторая же растворилась в темноте как демон в ночи. Джек коротко выдохнул. Сердце спёрло и поджало к гортани. Чёрт. Как же она его достала. Эльза-мать её-Морис. Заноза и стерва. Дрянь и мерзавка. И ко всему прочему -любимая девушка. Эльза и Джек учились вместе с начальных классов, и уже тогда можно было разглядеть гигантскую пропасть между их мировоззрением. Аккуратно причёсанный и тихий мальчишка с томиком естествознания и взлохмаченная бестия в рваной юбке, регулярно дерущаяся со всеми, включая даже самых сильных мальчиков класса. Эльзе было не занимать смелости: она рвалась в бой и спор точно львица, защищающая львёнка. Её понятия честности были неподкупны: стоило кому-то незаслуженно кого-то обидеть, как появлялась Эльза в лице богини правосудия и начинала его вершить. Джека Эльза презирала и регулярно над ним смеялась. Он о ней не думал. Потом - средние классы. Смешная школьница, красящая волосы в безумные цвета и мажущая губы кислотными помадами, Эльза всё так же была отважным борцом и бойкой девчонкой. Она была отличницей по гуманитарным предметам, много читала и вырабатывала привычку шутить по-чёрному. И рядом он, Джек. Пацан в клетчатой выглаженной рубашке и идиотскими круглыми очками. Эльза банально не обращала на него внимания, когда он по уши влюбился в неё. Джек слегка побаивался Эльзу, и мечтал о ней так тихо и незаметно, что об этом никто не смог бы догадаться. Ей же вечно было не того. Старшая школа. Столкновение двух разных вселенных на лабораторных работах и курсах по химии, на которые Эльза ходила из-за постоянных двоек по предмету. Джек тайком смотрит на неё, когда она, не в силах решить очередную простейшую задачку, разгрызает колпачки от ручки. Или когда она рисует на руке смешных зайчиков. Или когда плетёт из кончиков волос мелкие косички. Ему просто нравилось на неё смотреть. Эльза любила тёмную одежду и редко носила юбки. Её светлые волосы постоянно были в жутком беспорядке, лишь иногда приколотые невидимками или убранные в пучок. Она обожала мешковатые свитера, джинсы и растоптанные кроссовки. Она красилась или очень много, или не красилась вообще. Эльза вполне могла набить переводную татуировку на весь лоб, стать хиппи или панком на несколько дней или внезапно заплести африканские косички. Иногда она носила каблуки такой высоты, что с них можно было прыгать с парашютом. Если Эльза надевала юбки, то они могли еле-еле прикрывать ягодицы или местись за ней по полу. Морис могла накрасить брови ярко-чёрным или сбрить их, если бы ей так вздумалось. А ещё она много ругалась матом, спокойно пила и курила, если хотела этого (но Джек знал, что делала она это крайне редко), могла сидеть неделями дома, смотря сериалы, а могла не появляться там месяцами. Эльза ходила на брейк-данс и занималась танцами на пилоне, говорила на языке жестов (она выучила его с подругой за пару недель и любила иногда этим хвастаться), очень много читала и обожала вредную пищу, которую постоянно чередовала с вегетарианством... В общем, Эльза Морис была слишком странной девушкой для кого бы то ни было. Она никому не нравилась, видимо, кроме Джека. И насколько он знал, парней у неё никогда не было. И он любил её. Просто любил и ничего не мог с этим поделать. Курящая, матерящаяся суфражистка, время от времени одевающаяся как последняя шалава. И как его так угораздило?.. Внезапно Джек увидел, что Эльза развернулась: её лицо мелькнуло где-то вдали, а потом быстро приблизилось. — Джек, привет, - выпалила она на одном дыхании. - Помнишь, ты обещал мне дать конспект по геометрии? Можно сейчас, пожалуйста? Просто... Она говорила что-то ещё, но Джек её не слушал. Просто смотрел на её смешную красную рубашку и кучу кулонов, свисающих с тонкой шеи. Эльза никогда не будет с ним. Для неё он вечно будет поставщиком конспектов, мальчиком-с-курса-биологии, ботаником и заучкой, у которого можно списать геометрию и что-то там ещё. И ведь понимал, он понимал это всё! Но улыбнулся и пошарил в рюкзаке, достал оттуда помятую тетрадку и вручил ей. Эльза радостно засмеялась, сказав ему: — Ты чудо! Скоро отдам! - девушка убежала так же быстро, как и появилась. Джек понуро опустил голову. Он никогда ей не признается. Зато... зато она назвала его "чудом". Возможно, день станет немного лучше.