Осколки твоих глаз

Невеста была восхитительна. Большое зеркало, стоящее в комнате, даже не могло вместить всей красоты этого счастливого существа, в радостном возбуждении скачущего по комнате. Эта подвижность, эта неуловимо-неосязаемая юность, окружающая девушку, производила ошеломляющее впечатление. Невеста казалась ангелом, спустившимся с небес на грешную землю. Эльза поправила рубиновую нить в тёмных волосах девушки. Нарочито небрежная коса была вся ею увита - рубин символизировал будущую любовь. — Карлотта, не ёрзай, - нетерпеливо бросила Эльза, - у тебя локон выбился. Девушка лишь рассмеялась, отбегая от сестры. Кажется, её уже ничего не могло взволновать - счастье превратило Карлотту в человека, которого ничего не беспокоило. Что ж, так и должны вести себя юные невесты. Карлотта прошлась по комнате, чуть умеряя своё волнение. Эльзу поражало, с какой грацией сестра двигается в таком платье пышном платье, и Эльза даже слегка завидовала красоте Карлотты. И без того привлекательная, в этот день из девушки сделали истинное произведение искусства. Возможно, дело было в платье: восхитительный золотисто-белый шелк отливал серебром, расшитая драгоценностями юбка и тугой корсет делали Карлотту статуэточно-изящной, даже кукольной. Длинный шлейф тянулся за девушкой, но не был для неё обузой. Длинная темная коса с незаметными рубинами спускалась почти до пояса. Нет, определённо, дело было не в наряде. Служанки усадили неугомонную Карлотту, прикрепляя к диадеме длинную фату, полностью закрывающую лицо девушки. Церемония должна была скоро начаться, и следовало быть готовыми. — Я... я пойду осведомлюсь, всё ли приготовлено к началу торжеств, - несмело сказала Эльза, подойдя к двери. — Сестрёнка, чего ты? - удивилась Карлотта. - Останься, прошу. Там справятся и без тебя. — Я так волнуюсь... Думаю, лучше будет немного пройтись и выдохнуть от этой суеты. — Как знаешь. Я буду ждать, - улыбнулась девушка. Эльза кивнула и вышла, торопливо закрывая дверь. Убедившись, что на неё никто не смотрит, девушка бросилась бежать по коридору, всё больше отдаляясь от комнаты невесты. Двери замка мелькали одна за другой, сердце билось где-то у горла, но принцесса не замедляла бег. Лишь когда она свернула к нужному повороту, Эльза остановилась, переводя дыхание. Девушка осторожно приблизилась ко входу в покои жениха и огляделась по сторонам. Ни души: все слуги были переполошены предстоящей свадьбой, и им было не до праздных прогулок по дворцу. Эльза трижды постучалась, затем, выждав, ещё трижды. В ту секунду дверь приоткрылась и высунувшаяся рука прямо-таки втащила девушку внутрь. Жених принцессы Карлотты - Джексон ван Эйдер - стоял и смотрел на Эльзу затравленным взглядом зверя в ловушке. А потом он, коротко выдохнув, бросился к ней. Эльза вцепилась в Джексона руками, и принц легко поднял худенькую девчушку, которая выглядела гораздо младше своих лет и походила на ребёнка. — Джек!.. — Эльза!.. Принц, не ставя Эльзу на землю, прижался своими губами к её. Их вкус походил на сладость самого вкусного мёда, но был намного вкуснее. Как если бы Джексон целовал само чувство наслаждения. Эльза немедленно ответила, зарываясь пальцами в слегка взъерошенные волосы принца. Она понимала, что руки Джексона могут смять её платье, но ей совсем не хотелось об этом думать. Эльза прижималась к принцу всё сильнее, будто желая слиться с ним в одно целое. С неохотой разрывая поцелуй, Джексон отпустил Эльзу. Девушка, раскрасневшаяся и взбудораженная, горько всхлипнула от досады. — Значит, на этом наша история и закончится?.. - робко спросила она, прижимаясь к его торсу. Юноша с готовностью погладил светлые локоны девушки, красиво завитые и разбросанные по плечам. Ему нравилась эта причёска, которая не портила красоты Эльзы своей вычурностью. — Она не закончится никогда, моя принцесса, - с нежностью шепнул Джексон в ухо возлюбленной. - Я буду любить тебя вечно. — Но ты женишься, Джек! - всхлипнула Эльза, вырываясь из его объятий. - На моей единокровной сестре! Что нам делать дальше?! Джексон потерянно огляделся, точно желая найти в каком-нибудь углу комнаты фею, что решила бы все его проблемы. — Я не знаю. Эльза горестно вздохнула и опустилась в кресло, прижимая руки к лицу. — Я чувствую себя ужасно... - прошептала она. - Я люблю Карлотту, а она любит тебя. Вы должны быть счастливы, а я... Джексон быстрым шагом приблизился к Эльзе и опустился на колени перед ней. — Ты не виновата, Эльза. Счастье? О каком счастье ты толкуешь, если я всё равно люблю лишь тебя? Ты - моя принцесса, а не она. Карлотта очень хорошая девушка, но не она мне нужна. — И всё же женишься ты на ней. — Да, я женюсь на ней. — И ничего нельзя изменить. — И ничего нельзя изменить, любимая. Ничего. Эльза сжала протянутую ей руку. На неё упала крохотная слезинка. — А я - невеста твоего брата, - плача, прошептала принцесса. - Всё могло бы быть не так, но так распорядились наши родители. И я должна буду быть его королевой, уехать прочь из моей страны и больше... Никогда не видеться с тобой. Джексон опустил голову, скрывая свои слёзы обиды и ненависти к Карлотту. Боги, на что послали её в семью короля Джорджа?! На что она родилась первым ребёнком, почему именно она?! И почему, почему, почему Карлотта влюблена в него с пылкостью и нежностью, которую он никогда не сможет ей подарить?.. Они плакали в тишине. Принц и принцесса, несчастные лишь от того, что они родились. — Я ненавижу всех и себя больше всего на свете... - сказала Эльза, вставая. - Я плохая сестра и плохая дочь... Но, о святая Мариетт, почему же мне абсолютно всё равно?! Эльза притянула Джексона за ворот, требовательно впиваясь в его рот. Принц оттеснил девушку ко столу, приподнимая её и тут же опуская на деревянную поверхность. Юноша опустился к тёплой шее, касаясь её носом и щекоча возлюбленную. Она приглашено смеялась, но ни на секунду не переставала плакать. — Невеста должна быть невинной, - упрямо шептала Эльза себе под нос, точно желая насолить самой себе. - А что я? — А ты - моя, - ответил Джексон, задирая голубую юбку нарядного платья. - Моя любимая принцесса. И я не причиню тебе боли. Эльза с готовностью кивнула, принимая принца в себя. Он поймал её болезненный стон на своих губах, за ним последовал второй, третий, четвёртый... Джексон больше всего желал сорвать дурацкое платье с его принцессы, чтобы касаться её кожи, чтобы видеть её всю, чтобы целовать её везде... Но приходилось довольствоваться лишь этим. Девушка осторожно двинулась навстречу Джексону, но ему не хотелось ускоряться. Сколько же он мечтал об этой минуте, сколько думал о ней... Не в силах совладать с собой, принц потянул шнуровку на груди, освобождая её. Принц просунул ладонь под ткань лифа, оглаживая грудь Эльзы, которая застонала чуть громче. — Джек, Джек... - зашептала она, целуя его в губы. - Это... Это и есть оно самое? Это и есть любовь? — Да, моя принцесса, - Джексон сделал особенно сильный толчок, и девушка слегка выгнулась в спине. Лиф, с окончательно распущенной шнуровкой, оголил розоватые соски Эльзы. — Мне нравиться тебя любить. — Мне всегда нравилось тебя любить. Джексон ускорился, ускорилась и Эльза. Она льнула к Джеку, стараясь сдерживать громкие стоны, но у неё едва получалось. Крики удалось сдержать. Эльза так и осталась на столе - полуголая, лохматая и тяжело дышащая. Джексон быстро привёл себя в подобие порядка и помог девушке спуститься, напоследок ещё раз поцеловав её. — Карлотта ждёт меня, Джек, - девушка крепко обняла принца. - Я должна идти. Джексон вновь почувствовал подступающие слёзы. Он тряхнул головой и осторожно зашнуровал лиф платья Эльзы, сделав это так аккуратно, что никто не смог бы ничего заподозрить. Девушка оправила юбки, и, подойдя к зеркалу, кое-как пригладила локоны. — Я люблю тебя, Эльза. И больше всего хочу, чтобы именно ты была моей невестой, - Джексон погладил безымянный палец Эльзы. - Ты бы согласилась? Эльза сняла с указательного пальчика крохотное кольцо и кокетливо протянула его принцу. Тот с готовностью надел его на другой и улыбнулся. — Тогда теперь ты - моя жена. — Жена, - эхом отозвалась Эльза, - и ты - мой муж. Джексон подвёл Эльзу к двери. Он был женихом, вот только не её. А она была невестой. Не его. Поддавшись минутной воле, их родители поломали столько судеб... — Прощай, любовь моя, - принц запечатлел на губах Эльзы поцелуй. Его вкус не был сладок. — Я не скажу тебе "прощай", Джек. Лишь "до встречи". И она придёт. Эльза вытерла слезу, провела ладонью по влажной щеке возлюбленного... И ушла от него. Скорее всего, навсегда.

***

Счастье Карлотты резало глаза. Несчастные всегда восприимчивы к чужой радости, и Эльзе много стоило изображать из себя умилённую дурочку. Она несла шлейф великолепного подвенечного платья, то и дело думая, не заметил ли кто из гостей беспорядка в её туалете. Вряд ли, правда, такое было возможно: ослепительная Карлотта притягивала к себе все без исключения взгляды. Джексон старательно бодрился, поджидая невесту у алтаря. Он снял с неё вуаль и попытался изобразить счастливую улыбку: Эльза сразу увидела эту фальшь, Карлотта же просияла. Слова священника терялись в голове. Эльза, не отрываясь, смотрела на возлюбленного, которого прямо сейчас женили на другой девушке. В один миг Джексон поднял глаза от пола и взглянул на Эльзу. Да простят нас с тобой боги, Эльза. А потом он начал говорить свадебные обеты: чётко, громко, высоко подняв голову. В них не было ни капли чувств: вызубренный текст, пустой и тупой. И это ли Джексон ван Эйдер, на все королевства знаменитый пылкостью речей и ораторским искусством?.. Когда Джексон наклонился к Карлотте за поцелуем, она прямо-таки набросилась на него, и толпа сентиментальных дам одобрительно заахала. Эльза отвернулась. Да простят меня боги, но сейчас я всей душой ненавижу свою сестру. "Скорее бы этот день закончился" - подумала Эльза, вспоминая, что впереди ещё долгий свадебный пир и вечерний бал. За столом Эльза сидела совсем недалеко от новобрачных, но старалась не смотреть на них. Гости шушукались, обсуждая невероятную холодность на лице жениха, правда, тут же списывая всё на алкоголь. То и дело какой-нибудь генерал в отставке громогласно заявлял, что, мол, на пиру он был тоже вяловат, зато с приближением ночи невероятно оживился. Атмосфера за столом царила дружественная: кто-то рассказывал анекдоты, дамы делились свежими сплетнями и жеманно хихикали, обсуждая кавалеров. Карлотта то и дело приближала своё лицо к лицу Джексона, сливаясь с ним в страстном поцелуе. Гости встречали это аплодисментами и шутками. Свадебный пир, на котором почти не было чужестранцев и неприятных людей, был бы чудесным событием, если бы не истинные чувства Эльзы, травящие ей душу. Девушка почти ничего не ела, вяло ковыряясь в тарелке. Тосты за здоровье молодых она встречала равнодушно, пригубливая нагревшееся вино. Ближе к концу пира Эльза позволила себе попробовать кусочек свадебного торта, но не почувствовала ни шоколада, ни сладости фруктов: как будто во рту было не произведение кондитерского искусства, а бумага. К началу танцев девушка чувствовала себя выжатым лимоном. Она с готовностью провальсировала со своим женихом, статным и красивым Йозефом, позволила нескольким принцам вести с собой светские беседы, но на деле чувствовала такое страшное отчаяние, что хотела выть. Лишь когда жениха и невесту отпустили с торжества, а возжелавшие подкрепиться вновь гости ушли к столам, Эльза попрощалась со всеми и взбежала наверх, в выделенную ей спальню, где несколько часов подряд беспрерывно рыдала, пока не забылась тяжелым сном. А снился ей Джек, которому этой ночью пришлось лечь с нелюбимой женщиной, который должен будет зачать ей ребёнка и до конца жизни называть своей королевой. "Прощай, Эльза". "Прощай, Джек".