***
Лайт, наверное, наивно полагает, что Миса грустит. Но я знаю. Однажды какому-то парню не посчастливилось пристать к ней, когда она была в лучшем настроении. Ему повезло, что он остался живым. Миса не грустная плакса. О, нет. Она всегда активна, но парень не дал ей тратить сил на поддержание маски, он дал ей негатив, что же… теперь она зла.***
В комнате бардак. Нет, даже не так. Там хаос. Все вещи перекиданные, содержимое ящиков, шкафов, на полу, а это, поверьте, очень много одежды. Кое-где осколки. Дорогой телевизор теперь украшен множеством трещин, шторы содраны. В голове бардак. Нет, не так. Там хаос. Все эмоции смешались в один грязный ком. Стены сознания кое-где пробиты, а кое-где изрисованы красным. В голове, можно разобрать только одну мысль. Нужно найти. Девушка перекидывает все вещи, ища. Ей нужно. На глазах слезы, на лице злость. Она не дает им пролиться. Нет ей не грустно, она ощущает почти физическую боль. Дура, дура, дура. Насколько же верно подмечено. Она открылась, даже не тому, кто сам увидел, заметил, хотел помочь. Какая же дура. Только ее вина. Громкий стук в дверь. Не отвлекается, не обращает внимания, сосредоточена. Стук повторяется. Плевать. Ей плевать на него. Она ничего не чувствует к нему. Плевать. Это то, в чем она убеждает себя. Вскоре стук становится непрерываемым. Не обращает на него внимание. Не хочет думать о нем. Нашла. Положила в карман и идет на выход. Стук. Его нет. Она не слышит. Открывает дверь и видит парня, занесшего руку сжатую в кулак. Пытается обойти. Не обращает внимания. Плевать. Это не твои чувства в груди. — Миса! — парень недовольно произносит ее имя, и она замирает. Поднимает хмурый взгляд на встревоженного парня. ЧТО?! Что ты хочешь?! Еще больнее сделать?! — Слушай… — начинает, но она не хочет. — Нет. Я не хочу. Не хочу тебя слушать. Ты меня не слышишь. Не видишь. Не понимаешь. Я не хочу видеть или слышать тебя! — зло выплевывает. — Исчезни! Парень удивленно смотрит, на злое лицо, на слезы в глазах, которые вроде не собираются быть пролиты. — Миса… Девушка еще более мрачнеет, вспоминая. — Я очень рада, что ты помнишь мое имя. — … надеюсь, не ошибешься ни на букву, вписывая в тетрадь. В голове девушки звучит уверенный ответ. Не сомневайся — Я… — она не хочет слышать. — Ты глухой?! — кричит, как будто правда расценивает это как возможный вариант упертости парня. — Я сказала У Б И Р А Й С Я. На спокойном лице парня появляется раздражение. — Слушай, мне жаль, ладно?! — срывается, кричит. Девушка выглядит искренне удивленной. Смотрит широко раскрыв, карамельные глаза. — Ладно? — девушка прошептала это. — Ладно. — холодный голос, холодный взгляд. — Я поняла. Тебе плохо, прости за это. Это все? — Прости меня. — почему она слышит это, как приказ. — Прощаю. — ложь легко срывается, она пытается убедить себя, что его вины нет, только ее, она дура, просто, куда ей тягаться с чертовым гением. Девушка отступает на пару шагов, убеждай, опускает голову. Ведь злость вырывается, отображаясь на лице, обида все еще стоит комом в горле. Упирается копчиком в стоящее рядом кресло. — Слушай, я понимаю… — устало выдыхает он. После небольшого дождика, он наивно полагает, что буря прошла. А для нее это последняя капля. Чаша терпения давно переполнена, просто сейчас вся комната затоплена. И она тонет, крича: — Нет, БЛЯТЬ, не понимаешь! — она сбивает стоящую на кофейном столике вазу, и она разбивается, как и очередная маска, плаксы. Она наступает, тонкий палец, который в темноте можно спутать с костью, указывает на парня, который широко раскрыв глаза смотрит. На лице злость, в резких движениях ярость. Она не сдерживает голоса. — Я открылась тебе! Твою мать, ты издеваешься?! Я сняла, эту гребанную защиту, я думала, что ты защитишь меня! От других, блять, не от себя! — девушка утыкает свой палец в грудь парню с каждым словом. Парень растерян. Ты правда думал, что она осталась такой, как была при живых родителей? Ты думал, что она так же реагирует на боль, как тогда, когда за спиной были люди, которые залечили бы самые глубокие раны? Она для тебя труп достала, дорогой, это уже не она. — Ты думаешь, мне приятно?! Ммм?! Говори же! Сам же пришел! Ты же пришел не слушать меня? Не понять? Нет! Тебе бедному ребенку, грустно и ты пришел, пожаловаться, ведь я, сука такая, обижаться посмела. Так ответь же мне! Думаешь, мне приятно видеть, как твой папочка уже не только презирает меня, а теперь еще и подозревает! Как же, его гениальный сынок встречается с такой истеричной, дурой! Парень отходит. Ненависть в ее глазах пугает. Она уничтожает его. Растаптывает. — Это было опасно… — он не говорит тихо, но по сравнению с ее криком, его голос как писк. — Опасно?! Да мне плевать! — она смеется. — Я девушка, если ты забыл! Де-ву-шка! — по слогам повторяет, — Ты думаешь, мне нормально находиться двадцать четыре часа в сутки под наблюдением?! Придурок, боже… Мне надоело! Я хочу домой. Я хочу, чтобы это кончилось. Ты думаешь, я сделала это ради тебя?! Думаешь, я не знаю, что ты ненавидишь, когда что-то не по-твоему? Когда ты что-то не знаешь? — Это было глупо. — произносит отчаянно. — Ты могла пострадать. Все это только потому, что он переживал. Опять он. Везде он. Его чувства. Его проблемы. Его, его, его. Он, он, он. Везде. Всегда. — Это был единственный вариант! Хочешь сказать, что у вас была идея лучше? У вас вообще не было идей! Виноватое лицо. У нее же все еще злое и она уже не может остановиться. — Эм, вернись на землю! — пощелкала перед его лицом пальцами, — Не все имеет какой-то глубинный смысл и не все вертится вокруг тебя! Он сглатывает. Все всегда крутилось вокруг него. Самый умный. Самый красивый. Самый идеальный. Во рту пересохло он не может вымолвить одно единственное слово. Которое говорил так редко, ведь всегда все делал правильно. Но видимо с этой девушкой его жизнь будет более неожиданной. — Я тебе показала так мало! Так… Что бы было, если бы я тогда показала все? Конец? Сердечный приступ. И не было бы Лайтика. Усилием воли она перенаправляет всю едкость в последние слова. Никак не выделяет, сердечный приступ. Она уже хватается за дверь, смотря ему в глаза с горячей яростью. В глазах пылает огонь. — Прости, — тихо, хрипло, болезненно. Она кривит губы и щурит глаза. Подается немного ближе: — Да, пошел ты, — тихий голос. Громкие мысли в глазах. Дверь громко захлопывается перед носом.***
Я уже успела смотаться за чаем. Подоставать Эл. Порисовать каракули на каких-то бумагах, ой это печати? я уже начинаю нервничать. Руки требовали действий, чтобы не трястись. Предложила заплести косички Рюзаки, чтобы волосы в лицо не лезли. Получила вежливый отказ. Погрустила, что не удалось потрогать эти волосы. Заплела косички себе в количестве пяти штук. Показала Эл, тем самым прорекламировав свое мастерство. Парень оценил, но себе заплести не позволил. Когда-нибудь… И вот, когда я уже начала напевать какую-то мелодию, пришел Лайт. Рюзаки кинул на него взгляд. — Ясно, — разочарованно произнес он. Лицо Лайта было… эм представьте, что Вы узнали, что ваша собака говорит, и на самом деле, все собаки это инопланетяне, которые прилетели сюда на машине времени, чтобы убить всех котов, ведь через миллионы лет, они разрушат их планету. Вот что-то типа этого отображалось на его лице. Я усмехнулась, но промолчала. А я говорила, что это плохая идея! Детектив тем временем открыл камеры с комнаты Мисы. Пощелкав по камерам с разных комнат, он покосился на Лайта и немного отмотал. С камеры в коридоре видно, как Лайт уходит, а с другой, как Миса стоит под дверью, уткнувшись лбом в деревянную поверхность. Через пару минут она выходит. Проследив за ее перемещением, Эл нашел ее и прокрутив на теперь… Мое лицо замерло на пару секунд. Но потом я уверена там отобразился настоящий ужас. Твою мать! Ты совсем сдурела? Не пройдя и минуты, я уже бежала по лестнице. — Стоять, — прошипел Рюзаки за моей спиной, но я даже не сбавила скорости, — Ты уже сделал все, что должен, молодец друг.***
Бонус! Миса. Улыбки, тихие слова. Она пытается не снимать маску. Пытается разрешить все сама. Без утрат. Но раздражение начинает брать верх. Одна рука парня напротив ее лица упирается в стену, а другая покоится у нее на талии. — Слушай, мне нужно… — ее слова утопают в музыке и его смехе. Он перемещает другую руку на ее плечо, начинает поглаживать талию большим пальцем. — А я тебя не отпущу. — отсмеявшись, говорит. У него красивая, немного пьяная улыбка. Да и сам он ничего, но не сейчас… Настроение девушки уже давно ушло в минус, это не только твоя вина, но все же твои руки хочется отрезать. Игнорирование. Как советовала мама. Если проблема не слишком мешает, можно просто перетерпеть и возможно она сама уйдет. Но парень не уходит, не растворяется так же как сонливость после кофе. Он стоит, говорит что-то, она не слушает. На лице скука. Она крутит в руках стакан с недопитым соком. Наверное, в нем сахара больше чем фруктов. Отвлеченные мысли блуждают в голове. Черт помада на стакане осталась, подделка, наверное. Сколько они уже так стоят. Пять минут? Десять? Неважно, мамочка. Твой способ не помогает. Давление в голове только сильнее. На глазах уже красная пелена. Защита. Когда ты пьян, ты слышишь, видишь, делаешь, что хочешь. Сарказм для тебя непонятное слово, которого, наверное, и не существует. Любое выражения лица дружелюбное. Злая улыбка девушки, которая больше похожа на оскал, выглядит соблазнительно. А взгляд из-под лба сияет звездами предвкушения. Хотя это и правда, только не те сверкающие холодные звезды, на которые мы смотрим ночью, а чистый огонь. И предвкушение не совсем то, которое ты бы хотел. Стакан в руках терпит сильную хватку. Ее руки перемещаются на его плечо. Правая все еще держит бокал, поэтому она не может сжать крепкое плечо так же, как и левой. Он довольно высок, но сейчас это только на руку. Секунду смотрит в глаза и улыбается. Острое коленко девушки врезается прямо в пах, и парень ту же отпускает ее, хватаясь за свое драгоценное… Она не жалела сил. Жестокость. Она спокойно обходит придурка. Это была защита, ее понял бы любой. Она имела на это право. Он насильно держал ее. Она не хотела этого. Но… — Сука… Тихо хрипит. Девушка замирает. Медленно разворачивается и смотрит на парня, который стоит к ней спиной. Злость все, что она сейчас чувствует. С всей силы ее руки толкают его в спину, он врезается своей дурной головой в твердую поверхность, может мозги на место встанут. А вот это уже жестокость. На следующий день он извиняется. Она уже успокоилась. Она уже пожалела. Он видел, то что не видели другие и он не принимает ее ложь. Странно они хорошие друзья до сих пор.***
Эл. Парень резко встает. Он хотел помочь. Хотел. Но его помощь видимо не нужно. Лайт все еще думает, что самый умный. Но ты забываешь, что твои эмоции мешают, тебе на ситуацию беспристрастно. Они отходят от девушки, которую детектив хочет защитить, хочет помочь. Хотя бы ей. Он знает, что лучше стать к ней спиной, потому что она все поймет, по его лицу. А он не может сдерживать эмоции, когда речь о ней. Он не сможет не смотреть на нее, особенно, когда она ждет. Становится полу боком к девушке и Лайт выжидающе смотрит. — Это не должно коснутся Мэй. Если она пострадает… Лайт не понимает от чего пострадает, но потом кажется понимает, почему Рюзаки говорит это. Улыбается, смотрит на недовольную девушку, которая смотрит в ответ и поднимает брови. Лайт кивает, все так же улыбаясь. — Она не пострадает, будь уверен, — честно говорит он — Она тебе нравится, — утверждает. Лицо детектива не стало испуганным или озадаченным. Презрение и серьезность. — Это из-за меня она здесь. Я в отличие от тебя отвечаю за свои поступки. Немного обидно, но неожиданная догадка не уходит с головы, принося слабую улыбку. Рюзаки щурит глаза, но это только радует парня, ведь эмоции на лице детектива не совсем частое явления, а с этой девушкой… Детектив же видел видео с камер наблюдений в том ресторане. Оно стало довольно популярным в сети. Мисе повезло, что ее лица не видно и что она была одета не совсем привычно. В Японии модели должны быть идеальными. Замок щелкает и Эл желает Кире удачи, уходит.