16 декабря
Сорванная в порыве страсти одежда была беспорядочно разбросана по комнате. Обнажённые, они лежали под грудой тёплых одеял, не помня себя от счастья. Брюс заново изучал каждый дюйм стройного тела Селины, а она медленно таяла в его умелых руках, млея от удовольствия. Уткнувшись носом ему в шею, она тихо постанывала и, до крови кусая разбитые губы, крепко сжимала плечи Брюса. Растворившись друг в друге, позабыв о боли, обо всех бедах и несчастьях, что им пришлось пережить, эти двое, не в силах сопротивляться всё нарастающему напряжению, сдались на милость бурному потоку, захлёбываясь в нём, уходя на само дно. «Ты прекрасна», — шептал на ухо Селине Брюс, доводя её до исступления. «Не останавливайся, пожалуйста», — едва слышно отвечала она, прижимаясь к нему всем телом. Вынырнув на поверхность, они очутились в тихой гавани и, мирно покачиваясь на бесконечных волнах наслаждения, погрузились в безмятежный сон. Свершившееся стало едва ли не таинством единения душ, и сейчас всё было так, словно они и не расставались вовсе. Селина открыла глаза и невольно залюбовалась знакомыми чертами. Брюс лежал на спине, расслабленный и умиротворённый. Изучая взглядом любимое лицо, она с грустью отметила, что прошедшие месяцы прибавили ему морщин, а виски, едва тронутые сединой в тот день, когда они познакомились, теперь почти полностью побелели. Бедный мой, сколько всего свалилось на твои плечи. Ты так устал, я знаю. Но ты всё же вернулся. Ты здесь. Его дыхание было ровным и глубоким, и Селина, стараясь не потревожить спящего Брюса, аккуратно вывернулась из его объятий и села на постели. Голова раскалывалась от боли. Только сейчас Селина поняла, что с правым глазом что-то не так. Осторожно дотронувшись до лица, она громко зашипела и выругалась. — Эй, ты куда? — окликнул Брюс сползающую с кровати Селину. — Прости, что разбудила. Хочу взглянуть на себя в зеркало, — ответила она, едва слышно постанывая при каждом движении. — Не стоит. — Он перехватил её за запястье и мягко, но настойчиво потянул к себе. Вздохнув, она подчинилась его воле и, прислонившись к изголовью кровати, несмело взглянула на Брюса. — Как давно ты здесь? — Селина повыше приподняла одеяло и прикрыла обнажённую грудь. — Со вчерашнего вечера. — Брюс сел рядом. — Видел? — едва дыша, и уже заранее зная ответ на свой вопрос, произнесла она. Брюс, не говоря ни слова, кивнул. — Боже, — выдохнула Селина. — Объясни мне, ради бога, что с тобой происходит? Я чуть с ума не сошёл, когда понял, что ты — это не ты. Что это значит? — Я постараюсь тебе всё объяснить, — прервала нескончаемый поток вопросов Селина. — Хотя сама и половины не понимаю. Она начала с момента, когда на неё напали возле дома, но, как выяснилось, Альфред подробно рассказал ему обо всём, что касалось мисс Кайл. Селина была безумно рада узнать, что старый добрый Альфред жив и здоров, и принялась было расспрашивать Брюса, но его нетерпеливый твёрдый взгляд заставил её вновь вернуться к теме. — Значит, та, другая впервые появилась, когда на тебя напали в переулке? — Да, — кивнула Селина. — Мой врач думает, что именно тогда всё и произошло. К доктору Сюзанне Дин, психотерапевту, которого рекомендовала Джейн Сандерс, Селина всё-таки попала несколько недель назад. Она в нерешительности стояла перед дверью кабинета, и, прежде чем постучать, три раза подряд прочла позолоченную надпись на табличке, которая гласила: «Доктор С. Дин, психотерапевт». Войдя в кабинет и протягивая потную от волнения ладонь высокой полной афроамериканке среднего возраста, Селина всё ещё надеялась на то, что доктор одним словом или волшебным лекарством развеет все её страхи и сомнения. Но чуда не произошло. — Диссоциативное расстройство? — Селина уставилась на доктора Дин. — Да, мисс Кайл. Всё, что вы мне рассказали, свидетельствует в пользу моего диагноза. — Но… — Напрягая память, Селина лихорадочно пыталась припомнить университетский курс по психиатрии. — Это же… Доктор, насколько мне известно, диссоциация происходит в раннем детстве, и, как правило, причиной является насилие, сексуальное насилие. Часто бывает так, что ребёнка… Кто-то из близких родственников. — Последние фразы она произнесла тихо, словно сама не верила в то, что говорила. — Возможно, я что-то путаю, доктор, — торопливо уточнила Селина. — Это не обязательно сексуальное насилие, мисс Кайл. Насчёт остального вы правы. То нападение и есть ключ к разгадке. Оно, вне всяких сомнений, каким-то образом перекликается с событиями из вашего детства. Это триггер, понимаете? — Селина слабо кивнула. — Ваша вторая личность проявилась, когда вам грозила опасность, и, завладев сознанием, дала отпор тем, кто на вас напал. — Но доктор, моя жизнь неоднократно подвергалась опасности на войне, — продолжала настаивать Селина. — И там со мной ничего подобного не происходило. — Я полагаю, это немного другое. Там никто не хотел убить или захватить именно вас. В нашем же случае они совершали вполне конкретные действия: хватали вас за руки, зажимали рот, угрожали оружием. Ничего такого из детства не вспоминается? — уточнила доктор Дин. — Нет, — покачала головой Селина. — И это вполне понятно. Скорее всего, вы вычеркнули из памяти травмирующее событие. Но, к сожалению, человеческая психика устроена так, что на подсознательном уровне вы будете продолжать реагировать на любое событие, отдалённо напоминающее то, что произошло в детстве, совершенно определённым образом. — Я знаю, что диссоциативное расстройство успешно лечится, — с надеждой в голосе начала Селина. — Лечится психотерапией, — подтвердила Сюзанна Дин. — Заранее предупреждаю, процесс может длиться годами. — Знаю, — вздохнула она. — Давайте начнём сегодня же. Она обо всём рассказала Брюсу и почувствовала невероятное облегчение. Теперь он знает. Всё вышло даже проще, чем я думала. Не нужно начинать разговор, подбирать слова. Какое счастье. — Бедная моя девочка. — Протянув руки, он крепко обнял её. Селина положила голову ему на грудь и зарыдала. — Тише, всё хорошо. Пожалуйста, не плачь, — успокаивал её Брюс, нежно поглаживая по голове. — Тебе лучше уйти, — сквозь слёзы выдавила Селина. — Я боюсь, что она узнает, кто ты, и тогда… — Она всё знает. — Что? — в ужасе отпрянула Селина. — Боже. Только не говори мне, что она и о планах Гордона знает. — Знает, — утвердительно кивнул Брюс. — Успокойся, всё в порядке. Она не сдаст. — Как ты можешь быть в этом уверен? — Если доктор Дин права, значит, нет никакой другой Селины Кайл. Это лишь отголоски детства, какие-то осколки твоей души. В тебе я уверен, ты бы никогда меня не предала, — терпеливо объяснял ей Брюс. — Это тоже я? — Протянув руку и перегнувшись через Брюса, Селина открыла верхний ящик прикроватной тумбочки с его стороны. — Неплохо, — присвистнул он. Ящик был доверху наполнен разнообразными ювелирными украшениями. Брюс на глаз оценил стоимость содержимого тумбочки в несколько сотен тысяч долларов. — У тебя прекрасный вкус, дорогая. — Не смешно. — Она отодвинулась от Брюса, и, подтянув к себе ноги, опустила подбородок на сведённые колени. — Прости. — Он мягко коснулся её шеи, провёл ладонью вдоль позвоночника. — Ох, Брюс, мне так страшно, — выдохнула Селина, утыкаясь носом ему в плечо. — Всё будет хорошо, вот увидишь, — успокаивал её Брюс, сжимая в объятиях. Столько дней и ночей подряд она мечтала вновь оказаться в его сильных руках. И вот он здесь, рядом. Живой. Прильнув к Брюсу всем телом, Селина чувствовала, как напрягаются его стальные мышцы. Пьянящий запах, исходящий от его пылающей жаром кожи, сводил её с ума. — Господи, как же я скучала, — прошептала она, покрывая поцелуями изрезанную шрамами грудь Брюса, в то время как её руки спускались всё ниже, лаская его нежно и требовательно, заставляя его вздрагивать и делать резкие вдохи и шумные, рваные выдохи. — Селина, — прохрипел Брюс, — иди ко мне. И она послушно шла, ведомая им, возносилась на самые высокие горные пики, а потом падала с обрыва, увлекая его за собой. Она парила над пропастью, словно расправившая крылья свободная птица, наслаждаясь ощущением полёта. Предчувствуя кульминацию, срывающимся голосом выкрикивая его имя, она молила о пощаде, и Брюс, не в силах больше продолжать эту сладкую пытку, обрушился на Селину. Её тело выгнулось, задрожало, взорвалось неземным наслаждением. А спустя несколько секунд и Брюс достиг высшей точки, и, опустошённый и измотанный, упал на постель рядом с ней.***
Лёжа на левом боку и подпирая щёку ладонью, Селина рассеянно наблюдала за тем, как Брюс встал с кровати, подобрал с пола свою одежду и, балансируя на одной ноге, пытался надеть брюки. Скользнув по его широким плечам, она перевела взгляд чуть ниже, к выступающим, резко очерченным бицепсам, задержалась на крепкой пояснице, а затем, засмотревшись на его мускулистую спину, приметила странный бугорок, которого — она могла в этом поклясться — не видела раньше. Пусть это будет просто тень, пожалуйста. Но, когда Брюс потянулся за футболкой, она снова ясно увидела подозрительную выпуклость на его позвоночнике. — Хватит на меня пялиться, — в шутку отчитал её Брюс, даже не повернувшись, застёгивая молнию на брюках. — Что с твоей спиной? — Не обращая внимания на его шутливый тон, спросила Селина. — О чём ты? — Брюс замер. Его руки на уровне груди сжимали края футболки, надетой через голову. — Вот об этом. — Не выдержав его непонимающе невинных интонаций, она вскочила с кровати, кончиками пальцев дотронулась до выступающего позвонка и почувствовала, как Брюс вздрогнул от её прикосновения. — Ничего. — Словно очнувшись, он натянул футболку, накрывая руку Селины хлопковой тканью. Она убрала ладонь, обошла его, с трудом протиснувшись между закрытой дверью спальни и Брюсом, стоящим возле кровати. — Пожалуйста, не лги мне, — прошептала она, с мольбой заглядывая в его глаза. — Это дело рук Бэйна, — отводя взгляд, тихо ответил Брюс. — О, боже, — содрогнувшись, потрясённо пробормотала Селина. — Так вот почему тебя не было так долго. — Да… Я не мог, — прохрипел он, — не мог раньше… — Болит? — пытаясь бороться с подступающими слезами, спросила она. — Я предпочитаю об этом не думать. — Брюс, — всхлипнула Селина. — Я знаю всё, что ты мне скажешь. — С грустной улыбкой на губах он ласково погладил её по щеке. — Не надо, прошу. Мне и так нелегко. И Селине действительно многое хотелось сказать Брюсу. О том, что сейчас ему самое место в больнице, а не в оккупированном городе, без лекарств и медицинской помощи. О том, что, не зная характера травмы, невозможно вовремя начать правильное лечение. Ей хотелось закричать, встряхнуть его как следует, заставить серьёзно отнестись к своему здоровью, и, хотя бы в этот раз, не усугублять ситуацию. Она судорожно вспоминала отцовские статьи по нейрохирургии, написанные для научных журналов, его рассказы о работе, свои университетские курсы. Десятый или одиннадцатый позвонок в грудном отделе. Господи, знать бы, что там у него. Что это: просто смещение или был перелом? Ему нельзя здесь оставаться, это безумие. Как уговорить его бросить всё и хоть раз в жизни позаботиться о себе? Но ведь Гордон... Завтра. Всё закончится завтра, и тогда Брюс будет свободен, мы все будем свободны. Эта мысль успокаивала. Селина нашла в себе силы улыбнуться ему и сказать: — А я знаю всё, что ты мне ответишь. Чем я могу тебе помочь? — Отведи меня к Гордону, — выдохнул он. — Ты ведь знаешь об их планах? — Она нахмурила брови, словно пытаясь припомнить давний разговор. — Да, — кивнул Брюс. — Ты, то есть она рассказала мне вчера. Этого нельзя допустить. — Почему? Они ведь собираются освободить город. — Селина, если они хотя бы попытаются напасть на Бэйна и захватить бомбу, эти люди убьют всех детей в Готэме.***
Брюс рассказал ей об излучателе — очередном прототипе, созданном в WayneTech, от которого, впрочем, как и всегда, было больше вреда, чем пользы. Сколько раз он просил Фокса уничтожить всё, что даже в теории могло быть использовано как оружие, и не заключать никаких контрактов с военными, но в последние годы реальность была такова, что Wayne Enterprises нужны были деньги на покрытие всё возрастающих расходов, и взять их было неоткуда. «Легко мне судить Фокса», — усмехнулся своим мыслям Брюс, ведь всего лишь три месяца назад он сам собирался ехать в Вашингтон и попытаться выбить для компании ещё больше оборонных заказов ради того, чтобы поддерживать на плаву проект «Чистая энергия», обернувшийся не меньшим кошмаром, чем кража излучателя. Старые враги вернулись. Крейн... Этот безумец, бывший психиатр из Аркхэма, а позже и его пациент, снова помогает Лиге Теней. Спрашивать «зачем» не имеет смысла — этому маньяку доставляет удовольствие смотреть, как люди цепенеют от ужаса; он наслаждается леденящими кровь криками, упивается паникой, питается кошмарами. Если за дело взялся Крейн, жди беды; он не пощадит никого, посеет хаос и заставит весь город умирать от страха. Он умен, отлично знает химию, биологию, превосходно разбирается в психологии. Фобос. Неужели он снова использует его? Но для чего ему излучатель? Хотелось бы мне знать, о чём он думает. Как же не хватает Фокса. Бэйн и Талия заранее спланировали все свои действия. Это месяцы подготовки, если не годы. Они прекрасно всё рассчитали: пустили слухи, потом устроили заварушку возле бара, чуть не убили Гордона. А потом напали на здание Wayne Enterprises. Конечно, я тут же проглотил наживку и бросился туда. И снова ошибся: не деньги были нужны Бэйну. За три месяца, проведённых на старом маяке, Брюс много раз прокручивал в голове все возможные сценарии, и по всему выходило, что Бэйну помогал кто-то из компании. Возможно, кто-то, кого Брюс знал лично, кто-то, кому он доверял. Эта мысль не давала ему покоя. Кто-то из своих.***
Стоя в ванной перед зеркалом, Селина разглядывала своё отражение. Правая сторона лица выглядела ужасно: отёк, огромная гематома иссиня-чёрного цвета, разбитые губы и длинный аккуратный шов над бровью. Она вытянула шею, слегка наклонила голову влево и принялась внимательно рассматривать кровоподтёк на скуле. Да, красавица, ничего не скажешь. Едва касаясь подушечками пальцев, она ощупала нижнюю челюсть, затем щёку, висок, лоб. Вроде бы кости целы. Но как же больно. — Чёрт. — Потеряв бдительность, Селина чуть сильнее, чем следовало, надавила пальцем на синяк и, ахнув, тут же отдёрнула руку. — Сильно болит? — Брюс стоял на пороге с кружкой в руках. Терпкий аромат кофе наполнял ванную, и Селина, сморщив нос от резкого запаха, почувствовала прилив тошноты. — Прости, я… Что ты сказал? — Она нахмурила брови и внимательно посмотрела на Брюса, пытаясь понять, о чём он говорит. Вдруг закружилась голова, мысли путались. Селина осторожно опустилась на бортик ванны и, жадно вдыхая ртом, старалась справиться с подступающей к горлу рвотой. — Так. — Брюс поставил кружку на край раковины. — Что с тобой? Тошнит? — Не получив ответа, он подошёл к ней и, наклонившись, слегка потряс за плечи. — Селина. — Да. — Она закрыла глаза, опустила голову и обеими руками крепко сжала его запястья. Стало чуть легче, но незабываемое ощущение из детства, когда после долгого катания на карусели ступаешь на землю и продолжаешь кружиться и раскачиваться из стороны в сторону, всё ещё не покидало её. — Это может быть сотрясение мозга, ты же ударилась головой. — Самое обидное, что головой ударилась она, а страдать приходится мне. — Тошнота отступила. Селина открыла глаза, улыбнулась Брюсу. — Мне уже лучше. Кстати, ставлю вам высший бал за швы, доктор Уэйн. — Годы практики не прошли даром, — усмехнулся Брюс и присел рядом. — Это тоже из-за неё? — Он чуть приподнял рукав футболки Селины и пальцем провёл по свежему бугристому шраму на её плече. — Нет, это уже мой, — тихо ответила она. — В больнице… Альфред отвлёк того бандита. Когда я выбежала из здания, кто-то выстрелил. В общем… — Она едва начала говорить, и будто бы вновь очутилась посреди той улицы, под автоматными очередями, потерянная, запуганная. Содрогнувшись, она прижалась к Брюсу. Он крепко обнял её, и, убаюкивая как маленького ребёнка, прошептал: — Мне так жаль. Всё это не должно было случиться с тобой. Это моя вина. — Ничего. — Селине хотелось успокоить его, избавить от чувства вины. Она уже жалела о том, что не смогла сдержать эмоций, рассказывая о дне, когда Бэйн захватил Готэм. — Идём к Гордону? — Тебе лучше остаться дома. Скажи, как его найти, я пойду один. — Нет, Брюс, я пойду с тобой. — Селина подняла голову. — Там целый полк вооружённых людей. Вряд ли они будут рады чужаку, разыскивающему комиссара. — Ты не сможешь. — Смогу. Одевайтесь, мистер Уэйн. — Селина поднялась и, держась за стену, вышла из ванной.***
— Даже не думай об этом, слышишь? Завтра ты останешься здесь и будешь сидеть тихо, пока всё не закончится. — Джон Блэйк нервно расхаживал перед диваном, на котором сидела Барбара Гордон. Она замерла, сложив руки на коленях, и, медленно закипая от злости, смотрела на своего разъярённого жениха, думая о том, каким строгим и властным он выглядит сейчас. Ну уж нет, я не дам ему распоряжаться моей жизнью. Ты не угадал, Джонни, завтра я пойду с вами, и никто не сможет меня остановить. — Джон, послушай. Я ведь такой же коп, как и все остальные. И плевать на то, что я женщина! — Нет! — отрезал Блэйк. — Комиссар, почему вы молчите? Гордон оторвался от изучения карты, разложенной на столе. Он присел на диван рядом с дочерью, взял её за руку. — Милая, пожалуйста, останься дома. Я и Джон, мы оба боимся, что с тобой что-нибудь случится. — Но папа, а если что-нибудь случится с вами? — со слезами на глазах спросила Барбара. — Родная моя, — обнимая Барбару, ответил комиссар, — не буду говорить тебе, что всё будет хорошо и с нами ничего не случится. Потому что случиться может всё что угодно, и ты это знаешь. Просто останься здесь, и тогда мы оба будем спокойны. Прошу тебя. — Барб, пожалуйста. Я не хочу тебя терять, — умоляющим тоном произнёс Блэйк. — Ох, мальчики, что же вы со мной делаете, — вздохнула Барбара. Запреты и ограничения всегда вызывали у неё неосознанное желание бунтовать. Против отцовской любви, таких мягких просьб и мольбы в его взгляде она устоять не могла. А когда Джон, который трогательно заботился о ней, пока она болела, сказал, что боится её потерять, Барбара окончательно растаяла. Она уже собиралась объявить о том, что никуда не пойдёт завтра, но внезапно раздался стук в дверь. Из соседней комнаты вышли трое мужчин, на ходу доставая из-за пояса пистолеты. Гордон, Барбара и Блэйк замерли на месте. В прихожей послышался шум, затем приглушённые разговоры. Один из полицейских вошёл в гостиную и обратился к Гордону. — Комиссар, это доктор Кайл. Она не одна. — Кто там с ней? — Брюс Уэйн.