27 января
11:30 p.m.
Плавно покачивая бёдрами, Кошка натянула узкие кожаные штаны, затем поверх тонкой водолазки надела куртку и, тряхнув головой, высвободила из-под воротника свои каштановые волосы, пышными волнами рассыпавшиеся по плечам и спине. Звякнула молния, и спустя несколько мгновений костюм уже был наглухо застёгнут. Наблюдая за тем, как Селина неторопливо облачается в чёрную кожу, Брюс старательно делал вид, что не замечает, как она дразнит его, то нарочито грациозно наклоняясь, чтобы застегнуть сапоги, то заправляя за ухо будто бы невзначай упавшую на лицо прядь. Но, играя с ним, Кошка всё же не переходила какую-то незримую черту, балансируя на грани, не позволяя безрассудству взять верх над разумом — слишком многое предстояло сделать этой ночью, и расслабляться было нельзя. — Не подставляйся под пули. — Брюс подал ей ремень и перчатки. Он знал, что Селина, как и всегда, не станет слушать и всё сделает по-своему, но промолчать не мог. — Не волнуйся, милый, — протянула Кошка. — Это будет лёгкая прогулка. Спорим, я вернусь раньше тебя? Брюс ничего не ответил. Эта женщина сводила его с ума; он думал о ней и её возмутительной беспечности чаще, чем мог себе позволить. Вот и сейчас, собираясь на опасное задание, Селина вновь отмахивалась от любых советов, касающихся её собственной безопасности. Улыбаясь самодовольно и ласково, она подошла к Брюсу, явно намереваясь отпустить очередную колкость, но, встретив его твёрдый взгляд, замерла. Задорная улыбка растаяла, искорки веселья исчезли из глаз. Кошка вздохнула, опустила плечи и выговорила тихо и серьёзно: — Ты тоже будь осторожен. — Моя задача проста: сесть в Бэтплан, облететь Готэм и распылить аэрозоль, подготовленный Фоксом, потом спрятать Бэт и незаметно добраться до места встречи. Никакой опасности нет, — спокойно ответил Брюс. — Но за заботу спасибо. — Я слышала твой разговор с Фоксом. Эффективность антидота шестьдесят восемь процентов. — Это лучше, чем ничего. — С каких пор ты признаёшь полумеры? — усмехнувшись, спросила Селина. — Я думала, твои моральные принципы непоколебимы. — Это всего лишь подстраховка. Они не успеют воспользоваться излучателем, — терпеливо объяснял Брюс. — Ты ведь в курсе всех деталей плана. — Да, конечно, — кивнула Кошка. — Нам пора идти, — глядя на часы, висящие над камином, напомнил он. — Знаю. — Селина была одета, но отчего-то медлила. Она кусала губы и безуспешно пыталась застегнуть пряжку ремня. Брюс заметил, как дрожат её пальцы. Не задумываясь, он мягко оттолкнул холодные руки Кошки и одним точным движением защёлкнул металлическую застёжку. — Всё нормально. — Брюс запнулся, чуть было не назвав её по имени. — Всё будет хорошо. Осталось недолго. — Успокаивая, он притянул её к себе и осторожно обнял за плечи. Селина обвила его за шею, прижалась всем телом и, на мгновение прикоснувшись губами к чисто выбритой щеке Брюса, прошептала: — Спасайся сам. Ты больше ничего не должен этим людям. Ты и так отдал им всё, что мог. — Ещё нет, — отстраняясь, ответил Брюс. — Скоро всё это закончится. — Вопрос в том, чем это закончится для тебя. Если не думаешь о себе, подумай хотя бы о ней, — с горечью произнесла Кошка, снова оставляя Брюса в недоумении, и отступила на шаг назад. — Идём.***
2:00 p.m.
Группа вооружённых мужчин неожиданно появилась из-за угла. Они окружили комиссара Гордона и троих парней, которые были с ним. Джон заметил их слишком поздно — некстати выглянувшее солнце ослепило его, и эти несколько секунд промедления стоили комиссару свободы, а может быть, и жизни. Со своего наблюдательного пункта — пожарной лестницы одного из домов позади взятых в кольцо полицейских и бандитов — Блэйк прекрасно различал всё, что происходило внизу, оставаясь при этом невидимым для преступников. Молча проклиная себя за неудачно выбранную позицию, Джон до боли в пальцах сжимал холодный ствол винтовки. Он ещё раз окинул взглядом переулок и понял, что шансов выстоять против десяти человек с автоматами у них не было. Придётся позволить людям Бэйна увести Гордона и остальных. Пять месяцев. Мы скрывались пять месяцев, и никто ничего не заподозрил. Чёрт, как можно было проколоться так глупо? До начала операции оставалось меньше суток, и комиссар хотел ещё раз убедиться в том, что маршрут грузовиков, перевозивших бомбу, не изменился. Одна маленькая оплошность привела к тому, что Гордон попал в лапы к террористам, а завтрашний день грозил стать самым худшим и, возможно, последним днём в истории Готэма. До Блэйка доносились лишь обрывки фраз, но и того, что он слышал, было достаточно, чтобы понять — эти люди намерены судить Гордона своим собственным судом, больше напоминавшим фарс. Джон много раз видел трансляции по телевизору и не сомневался в том, какой приговор они вынесут. Казнь комиссара полиции станет очередным актом устрашения, диким и жестоким шоу, которое обязательно покажут в прямом эфире. Вмешаться сейчас, не поставив под удар весь их тщательно проработанный план, Джон не мог, но и оставлять Гордона не собирался. Незаметно проследив за людьми Бэйна, он направился к Брюсу, а затем ему предстояло сообщить плохие новости Барбаре.***
Когда Блэйк вернулся домой без комиссара, Барбара сразу всё поняла по его взгляду, полному раскаяния и сочувствия. Она ни в чём не винила Джона, потому что знала, как много он сделал для её отца за те три месяца, которые сама мисс Гордон провела под землёй, запертая в коллекторах Готэма с остальными полицейскими. Джон рассказал обо всём, что произошло в том переулке, и Барбара почувствовала, как волна облегчения накрывает её с головой. Жив. Слава богу, он жив. Значит, не всё ещё потеряно. Она закружила по комнате, лихорадочно разыскивая свою одежду, на ходу бросив Джону: — Мы его вытащим. Собирайся. — Барб, успокойся, пожалуйста. — Джон нежно обнял трепещущую девушку, она спрятала лицо у его груди. Баюкая её словно ребёнка, он принялся за объяснения. — Сейчас туда идти опасно, нас заметят. Я говорил с мистером Уэйном, мы решили, что будет лучше дождаться ночи. — Но, Джонни, ночью мы идём за Крейном и излучателем. — Барбара подняла голову и уставилась на жениха непонимающим взглядом. — Да, план остаётся прежним. Мы с тобой идём в Аркхем, — подтвердил Джон. — А она пойдёт за комиссаром. — Почему не наоборот? — начала допытываться Барбара. — Я хочу спасти своего отца! Теряя терпение и продолжая испытывать непреодолимый ужас от осознания грозящей комиссару опасности, Барбара всё глубже погружалась в пучину своих страхов и, не желая даже думать о том, чтобы просто сидеть и ждать, почти утратила связь с реальностью. — Барб! Барбара! — будто издалека доносился до неё голос Джона. — Ты меня слышишь? Вздрогнув, она пришла в себя, взглянула на обеспокоенного Блэйка и едва слышно выговорила: — Я здесь. — Ты меня напугала, — вздохнул тот. — Прости. — Паника понемногу отступала, Барбара старалась контролировать себя, дышать глубоко и ровно и не поддаваться леденящим душу образам, всплывающим перед глазами при мыслях об отце, захваченном в плен людьми Бэйна. — Почему она? — уже более спокойно спросила Барбара. — Потому что ей хорошо знакомо здание суда, где держат комиссара и остальных. А мы с тобой благодаря её помощи отлично ориентируемся в Аркхеме. Там мы без неё справимся, а вот комиссара вытащить будет проще именно ей. Простой расчёт, Барб. Придётся разделиться, выхода нет, — закончил Джон. — Ладно, убедил, — наконец согласилась Барбара. Остаток дня она провела, словно сидя на пороховой бочке: подскакивала от каждого шороха, тревожно металась по квартире и никак не могла заставить себя успокоиться и хоть немного отдохнуть перед предстоящей им с Джоном долгой и напряжённой ночи. Около одиннадцати часов вечера они начали собираться. Оба делали это быстро и беззвучно. Накинув куртку, Барбара обвела признательным взглядом уютную гостиную, за эти несколько месяцев ставшую им домом. Открыв входную дверь, Барбара Гордон и Джон Блэйк шагнули в темноту.***
Ночь выдалась безоблачной и безветренной. Весь снег растаял на прошлой неделе, затем снова похолодало, и теперь иссушенный морозами и свирепыми зимними штормами Готэм, мрачный и потрёпанный ещё недавно бушевавшей стихией, серой глыбой давно заброшенных небоскрёбов с пустыми глазницами разбитых окон высился над заливом. Брюс мысленно радовался тому, что шквалистый ветер, прежде чем ближе к ночи затихнуть, успел разогнать тучи, и очередной снегопад не помешает ему распылить антидот. Отсутствие осадков по расчётам Фокса повышало эффективность средства на несколько процентов. Всего лишь несколько процентов, за которыми стояли несколько сотен человеческих жизней. Ясное небо над городом одновременно давало надежду на спасение и беспокоило Брюса — при такой отличной видимости и ярком свете поднимающейся над горизонтом полной луны его могли заметить. Нужно торопиться. Бэтплан чёрной тенью плавно и бесшумно скользил над покрытой льдом Готэм-ривер, постепенно набирая высоту. Огни приборной панели слабо поблескивали в темноте. Их приглушённое сияние не мешало Брюсу видеть погружённый в безмятежный сон город. Этот город спал, даже не догадываясь о том, как тщательно горстка объединённых общей целью людей готовилась к завтрашнему утру, чтобы наконец сделать то, о чём они мечтали все эти долгие месяцы оккупации. Арест Гордона стал для всех страшным ударом — комиссар был не просто командиром для нескольких тысяч полицейских Готэма, он был символом справедливости и чести, мужества и стойкости. Такая потеря могла лишить людей остатков веры, силы духа и решимости. Именно поэтому где-то там, внизу, под покровом ночи Селина Кайл шла спасать Гордона, а Брюс, хоть и был занят не менее важным делом, невольно возвращался мыслями к той, которая за эти полтора месяца почти свела его с ума своенравными выходками, внезапными исчезновениями и такими же неожиданными и в то же время долгожданными возвращениями. Он постоянно ловил себя на том, что машинально всматривается в темноту, надеясь с высоты различить на безлюдных улицах одинокую фигуру Селины. Брюс представлял, как она осторожно пробирается к тому зданию, где держали Гордона и остальных, стараясь не привлекать к себе внимания, а может быть, уже нашла комиссара, сумела вытащить его, и сейчас они вместе направляются домой. К немалому удивлению Брюса другую мисс Кайл без лишних разговоров и расспросов приняли в команду, когда стало ясно, что созданный Фоксом антидот не даст стопроцентного эффекта и всё-таки им придётся переходить к запасному плану. Парни, которым Гордон поручил следить за Крейном, говорили, что тот практически не выходит из своей лаборатории на острове Нероуз, а значит кому-то в любом случае нужно будет пойти туда, схватить бывшего доктора и забрать излучатель. Несколько недель назад Брюс, хоть и не был в восторге от этой идеи, предложил Блэйку привлечь Селину, зная, что она пару раз наведывалась в Аркхем и неплохо его изучила. Чтобы не множить бесполезные слухи и не распространять ошибочные суждения, Джон рассказал о Кошке только Гордону и Барбаре, которые восприняли новости настороженно, но спокойно и сдержанно. Последние дни мисс Кайл и детектив Блэйк вместе с Барбарой провели за изучением планов Аркхема и разработкой деталей операции. Из-за похищения Гордона все схемы пришлось срочно перестраивать, но одно оставалось неизменным: Селина продолжала помогать. Облетая город на Бэтплане, Брюс думал о том, что в Готэме снова появился герой в маске. На первый взгляд Кошка была совершенно не похожа на Бэтмена, но иногда ему казалось, что Селина Кайл — запутавшаяся копия его самого двадцать лет назад. Её отчаянно мотало из стороны в сторону; Брюс чувствовал, что она до ужаса боялась показать своё истинное лицо, скрывая под флёром безразличия и язвительности доброе сердце и страшные раны, нанесённые кем-то из её прошлого. Сам же Брюс в последнее время всё яснее осознавал, что, даже не надевая маску, он — Брюс Уэйн — может быть полезен родному городу. Вот и сейчас, несмотря на весь находящийся в его распоряжении арсенал Тёмного рыцаря, Брюс оставался собой. За прошедшие с момента возвращения в Готэм полтора месяца именно Брюс Уэйн, а не Бэтмен дал полиции самое важное и незаменимое оружие в борьбе с Бэйном: информацию. Именно Брюс Уэйн вовремя остановил чуть было не уничтожившую половину населения Готэма операцию в декабре, вместе с мистером Фоксом придумал, как обезвредить яд и делал всё, что мог, чтобы помочь комиссару спасти город. Альфред был прав. Всё ещё возможно. Брюс улавливал в глазах окружавших его людей искреннее расположение, доверие, уважение к себе, а не ставшее уже привычным заискивание перед деньгами, социальным статусом, властью и связями Брюса со стороны лицемерных и лживых до скрежета в зубах знакомых, партнёров по бизнесу, конкурентов. Эти люди видели в нём обычного человека, такого, каким и был настоящий Брюс Уэйн. Именно этот настоящий Брюс Уэйн собирался утром выйти на улицы плечом к плечу с полицейскими Готэма, чтобы помочь обезвредить бомбу. Без маски. И без костюма. Время Бэтмена прошло. «Да, Альфред, ты же говорил», — усмехнулся Брюс невольно всплывшему в памяти образу старого дворецкого. Он твёрдо решил, что больше не наденет костюм — место Тёмного рыцаря во тьме, и ни к чему являть его свету. Брюс знал, Бэйна возьмут и без него, для этого есть среди них парни помоложе и поздоровее. Самому же Брюсу была отведена куда более важная задача: после того, как комиссар Гордон со своей группой захватит контроль над грузовиком с бомбой, Брюс должен будет вернуть ядро в реактор и деактивировать его. Всё было готово и отрепетировано сотни раз, каждый знал, что делать и когда. И всё же мимолётные тени сомнений терзали его, заставляя в деталях представлять события, которые будут происходить завтра. Слишком многое могло пойти не так, как они планировали. И тогда… В этот момент в игру вступали сразу обе мисс Кайл. Брюс мог поклясться, что слышал их такие разные голоса, твердившие одни и те же слова. В последнее время эти невыносимые женщины проявляли поразительное единодушие и, будто сговорившись, постоянно напоминали Брюсу о том, как может быть опасно для его травмированного позвоночника любое неосторожное движение, не говоря уже об очередной попытке сразиться с Бэйном. Он отмахивался от обеих, предпочитая не думать об этом, где-то в глубине души всё же соглашаясь с их доводами. Брюс перевёл взгляд на приборную панель Бэтплана. Карта Готэма на мониторе бортового компьютера постепенно окрашивалась в зелёный цвет, означающий, что защитное вещество, блокирующее яд, изобретённый Крейном, начало действовать. Развернув машину и чуть снизившись, Брюс ещё раз облетел последний квадрат, распылил остатки аэрозоля из баков, подвешенных под Бэтпланом, а затем резко взмыл в небо и растворился в ночи.***
Сырые и тёмные коридоры подвала Аркхема бесконечными лабиринтами тянулись под землёй, уводя Барбару и Джона всё дальше и дальше вглубь мрачного здания, окутанного зловещей пеленой липкого страха, ужаса и людских страданий. Дурная слава преследовала готэмскую психиатрическую лечебницу с давних времён, достигнув апогея в те годы, когда Джонатан Крейн, будучи врачом, проводил над душевнобольными свои бесчеловечные опыты. С тех пор прошло много лет, эксперименты Крейна были давно забыты и вычеркнуты из истории Аркхема, но среди пациентов и работников до сих пор ходили легенды о людях, замученных доктором до смерти. Обитатели больницы говорили, что их истошные крики и стоны, плач и мольбы до сих пор иногда слышны по ночам, но кто поверит сумасшедшим преступникам? «Какого чёрта я здесь делаю?» — думала про себя Барбара, вздрагивая от очередного звука или выступившей на покрытой облупившейся краской стене подозрительной тени. «Спокойно, ты офицер полиции, и это твоя работа. Здесь нет ни драконов, ни зомби, ни монстров. Это просто очень старое здание», — успокаивала себя девушка, ещё крепче сжимая вспотевшими ладонями пистолет. На секунду закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов, она продолжила двигаться дальше. Барбара шла на расстоянии нескольких шагов позади Джона, прикрывая ему спину. В нос бил резкий запах плесени. Мёртвая тишина в коридоре действовала на нервы, оглушительным звоном смыкалась над головой, вдавливала в бетонный пол, заставляя сердце биться чаще, пульсировать в висках и где-то возле самого горла. Несколько раз Барбара ловила себя на том, что готова броситься бежать, не разбирая дороги, лишь бы поскорее покинуть это проклятое место. Взвинченная до предела, она вся обратилась в зрение и слух, улавливая даже едва различимые звуки и движения. Она слышала, как шуршит материал куртки Джона, как гулко стучат по полу каблуки его армейских ботинок; промелькнувшая в полутьме жирная крыса застала Барбару врасплох — она подскочила на месте и, округлив глаза от ужаса и зажав себе рот рукой, едва сдержалась, чтобы не закричать. Джон резко обернулся, вскинув пистолет, и вопросительно взглянул на Барбару. Она лишь помотала головой, одними губами отвечая, что с ней всё в порядке, а затем кивнула на глухую металлическую дверь в конце коридора. Это была лаборатория.***
В замешательстве оглядывая пустые полки и металлические столы, предназначенные для оборудования, Барбара не верила своим глазам. Пусто. В этой комнате ничего нет. И Крейна здесь тоже нет. Опоздали. Разочарование, смешанное со злостью, непониманием и ужасными предчувствиями, заволокло Барбару. Она убрала пистолет в кобуру и принялась расхаживать вдоль стеллажей, взглядом профессионала подмечая каждую пылинку, каждый след, который мог объяснить, что здесь всё-таки произошло и как давно лаборатория доктора Крейна переехала или вообще перестала существовать. — Барбара? — тихо позвал её Джон. — Ещё минуту, Джонни. — Девушка, увлечённая своими мыслями, лишь отмахнулась от Блэйка, караулившего возле двери. Что заставило его вывезти всё оборудование? Где теперь нам искать излучатель? И что в этой комнате, чёрт возьми, не так? Барбара продолжала рассматривать полки, её шаги эхом отдавались от бетонных стен. — Барб. — Голос Джона звучал сдавленно и испуганно. Ощущение опасности усилилось. Стремительно разворачиваясь на каблуках и на ходу выхватывая пистолет, Барбара успела подумать: «Дуновение ветра и запах плесени из коридора, вот что было не так». Интуиция не подвела. Джонатан Крейн, бывший психиатр Аркхема, стоял возле двери с револьвером в правой руке и небольшим баллончиком в левой. Холодный взгляд его почти прозрачных бледно-голубых глаз из-под очков в полуободковой оправе не выражал ничего определённого, половина лица доктора была скрыта под респиратором с двумя фильтрами по бокам. Тем временем Барбара мысленно оценивала шансы. Два пистолета против его игрушки и баллончика. Если он надел респиратор, значит, внутри явно не освежитель воздуха. Одно неверное движение, и мы оба — трупы. Нацелив пистолет на Крейна, Джон сделал два шага назад и влево, пытаясь прикрыть девушку своим телом, а она, раздражённо фыркнув, отступила к стене, выходя из-за спины Джона. Нет уж, милый, я не позволю тебе делать это в одиночку. — Мисс Гордон и детектив Блэйк, — вежливо объявил Крейн приглушённым маской голосом. — Чем обязан? Впрочем, — небрежно взмахнул револьвером доктор, — кажется, я догадываюсь, что вы ищете. — Он выставил вперёд левую руку с баллончиком, одновременно отводя локоть в сторону и, распахнув борт истрёпанного и грязного шерстяного пальто дулом револьвера, обнажил столь же потёртый и замасленный пиджак, явно знавший лучшие времена. Крейн опустил револьвер во внутренний карман пальто и извлёк из него то, за чем Джон и Барбара пришли в Аркхем. — Вам нужна вот эта штука, — продолжал доктор, демонстрируя излучатель. Увидев в руках Крейна небольшую вещицу с чёрно-белым экраном, множеством кнопок и переключателей, больше напоминавшую пульт от телевизора или мобильный телефон, нежели грозное оружие, Барбара ахнула и инстинктивно подалась вперёд. Она узнала его мгновенно, поскольку Фокс подробно рассказал ей и Джону об излучателе и показал всю техническую документацию с фотокопиями. Эта проклятая штука размером с её служебный пистолет снилась Барбаре всю последнюю неделю, и вот теперь цель была близка как никогда. — Даже не думайте, мисс Гордон. — Нахмурив брови, доктор предостерегающе посмотрел на Барбару, а затем перевёл взгляд на Джона. — Вы идёте с нами, — твёрдым голосом произнёс Джон. Он медленно, наблюдая за каждым движением Крейна, шагнул вперёд. — Сопротивляться не советую, нас двое, а вы один. — Это не самая удачная идея, детектив. — Крейн отступил назад, к двери. — Вы думаете, что сумеете остановить Бэйна? — усмехнулся он. — Этот жалкий город уже через несколько часов превратится в радиоактивный пепел, а сейчас я могу нажать вот эту кнопку, — всё больше распаляясь, продолжал доктор, — и все эти людишки и их маленькие ангелочки умрут в течение двух минут. — Ты не сделаешь этого, мразь, — прорычал Джон, надвигаясь на Крейна. — Брось баллончик на пол, а излучатель отдай мне. Ситуация накалялась всё сильнее. Несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость бывшего доктора, Барбара заметила, что он лихорадочно пытается одновременно уследить за двумя полицейскими, а его руки подрагивают. Удерживая Крейна на прицеле, Джон медленно вытянул левую ладонь и, оглянувшись, попросил Барбару подойти ближе. Крейн попятился назад и, спиной натолкнувшись на металлическую дверь, вдруг рассмеялся в респиратор. Этот демонический смех и пустой, безумный взгляд доктора заставили Барбару похолодеть. — Бросай, — повторил приказ Блэйк. Крейн мгновенно замолчал и, глядя в глаза Джону, плавно и осторожно присел на корточки и положил излучатель и баллончик на бетонный пол. — Револьвер. В кармане пальто. Доставай, живо, — отрывисто скомандовал Джон. Доктор, продолжая смотреть на Блэйка, вынул револьвер из пальто, но, будто бы замешкавшись, бросил его к ногам Барбары. Джон отвлёкся на секунду, упустив Крейна из поля зрения. Последнее, что он слышал, был крик Барбары: «Не вдыхай!» и оглушающий звук выстрела. А потом Блэйк провалился в самый страшный кошмар в своей жизни.***
Вырваться не было никакой возможности. Джон тонул, захлёбывался, кричал, но не мог издать и звука. Смерть мамы, врывающиеся в их небольшую квартиру вооружённые мужчины, которые зверски избивают отца на глазах у маленького мальчика, звуки выстрелов, перемежающиеся с громким лаем и рычанием огромных псов, одиночество сиротской жизни в приюте, Барбара, умирающая у него на руках, и так по кругу. Лицо Барбары Джон видел чаще остальных, и прошли часы, если не годы, прежде чем он понял: она реальна, а всё остальное — лишь ужасный кошмар. — Джон, твою мать, Робин Блэйк, не смей меня так пугать, слышишь?! Никогда больше, понял? — заливаясь слезами, повторяла Барбара, обнимая лежащего на полу Блэйка. — Что произошло? — Окончательно удостоверившись в том, что это не сон, Джон потёр виски, пульсирующие невыносимой болью, зажмурился, снова открыл глаза и, сдерживая приступ тошноты и пытаясь совладать с головокружением, ухватился за руку Барбары и с её помощью сел у холодной бетонной стены лаборатории. — Чёрт. Джонатан Крейн лежал на полу на расстоянии двух-трёх футов, раскинув руки в стороны. Огромная рана возле виска и лужа крови, образовавшаяся рядом с доктором, не оставляли сомнений — этот человек был мёртв. — Когда ты отвлёкся, он схватил с пола баллончик и направил на тебя. Я крикнула, чтобы ты не вдыхал, и выстрелила в него. — Всё ещё всхлипывая, Барбара уселась рядом с Джоном и взяла его за руку. — Ох, Джонни, ты так кричал. Это было ужасно. — Что это было? Я видел страшные вещи, Барб. Мне казалось, все мои кошмары ожили. — Не знаю. Я вколола тебе всё, что дал мне Фокс. Что-то одно подействовало. Излучатель у нас, Крейн мёртв. Нужно уходить отсюда, Джонни. Ты сможешь идти? — Думаю, смогу. — Что будем делать с телом? — Оставим его здесь. Вряд ли кто-то начнёт искать Крейна до утра. Судя по всему, он был тут один. — Похоже, что так. Но это странно, тебе не кажется? — И лабораторию вывезли, — кивнул Джон. — Видимо, Бэйн бросил его здесь. Ладно, забираем излучатель и уходим.***
Импровизированный штаб в подвале продуктового магазина притих в ожидании новостей. Люди отдыхали перед трудным днём. Кто-то вполголоса обсуждал последние события и строил планы, кто-то спал прямо на полу, положив под голову куртку. До начала операции оставались считанные часы. — Этого не может быть, — шептала Барбара, недоверчиво глядя на Фокса. — Мне жаль, мисс Гордон, но это не излучатель. Просто пустой корпус, муляж. — Они знали, что мы придём. — Джон с досады ударил кулаком по стене. — И подсунули пустышку. А Бэйн умён: избавился от Крейна и оставил нас ни с чем. — Скорее всего, эта блестящая идея принадлежала мисс Тейт, — вступил в разговор Брюс. — Не вините себя, вы не могли знать. — И что же нам теперь делать? — раздался голос сидящего на деревянном ящике с разобранным пистолетом в руках Пола Ковальски. — Как только комиссар Гордон вернётся, мы всё ещё раз обсудим, — ответил тому Джон. — Мы ведь не знаем, где теперь эта штука, Джонни, как мы его… О, боже, папа! — Не договорив, Барбара бросилась к двери и обняла отца. Брюс обернулся, но не увидел среди входящих в помещение Селину. С всё возрастающим ужасом он подошёл к Гордону и, смерив его пристальным взглядом, спросил: — Где мисс Кайл? — Простите, мистер Уэйн, — покачал головой комиссар. — Её схватили. Она у Бэйна.