В лабиринтах памяти. Часть 2

— А вот это, мы играли в монополию… Ева склонила голову, поворачиваясь к брату, который решил показать ей фотографии за те месяцы, о которых девушка теперь не помнила. Это были ее ученики, будни в школе и она сама, в самых разных местах. Неизменной оставалась лишь широкая улыбка, которая убедительно свидетельствовала о том, что все это время Ева действительно была счастлива. Вот только она и не подозревала насколько, пока брат не показал ей еще один снимок. Себастьян провел по мерцающему экрану телефона, и Ева увидела фото, от которого ее сердце пропустило удар. Она и Элайджа сидели на диване, так близко друг к другу, что их отношения были очевидны для любого, кто бросил бы на них даже мимолетный взгляд. Вампир сжимал плечи Евы, не отводя взора от ее улыбающегося лица, а она сама смотрела прямо в камеру, и черные глаза лучились таким счастьем, что девушка не сразу поверила, что это в действительности она. Ева прикусила губу, не в силах оторвать глаз от снимка, пока Себ, не отвел в сторону телефон, поднимая на сестру неуверенный взгляд. — Ты любила его, — очень тихо сказал он, — сильно-сильно. И он - тебя. Девушка почувствовала, как от слов брата в горле появился ком, который она как могла, пыталась проглотить. Это фотография была последней каплей. Ева и без того, едва сдерживала накрывающую ее истерику, после всего, что произошло за это короткое время. Она смежила веки, пытаясь выровнять дыхание, но перед ее глазами тотчас встало лицо Давины, которая утром, совсем не сдерживаясь в выражениях, поведала ей о том, что будет, если они с Элайджей в ближайшее время не станут близки. Перспективы, что рисовала ведьма, были пугающими, вот только альтернатива страшила Еву ничуть не меньше. Было очень странно осознавать тот невероятный факт, что она была беременна, но даже не помнила, как лишилась невинности. Был только один человек, который мог поведать ей об этом, но Ева буквально каменела от мысли о том, чтобы спросить Элайджу о том, чем им, в случае если Давина не придумает другого способа поддерживать ее силы, придется и так заняться в самое ближайшее время. — Принести тебе чай? Неловкий голос Себастьяна отвлек ее от мучительных размышлений, и Ева подняла на брата нерешительный взгляд, пытаясь улыбнуться. — Элайджа сказал, что тебе нужно пить его каждые три часа, — продолжил мальчик, — и чтобы я следил за этим, пока его нет. — А где он? Ева сама не поняла, как эти слова сорвались с языка. Девичьи щеки вспыхнули румянцем, но брат совершенно не удивился ее вопросу. — Он в отеле, прощается с семьей. Они сегодня уезжают домой. — Семьей? — выдохнула Ева, — а он… он не захочет уехать с ними? Себ вскинул бровь, переводя на сестру недоуменный взгляд. — Ты что, захотела в Новый Орлеан? Девушка покачала головой. — Зачем же тогда Элайдже туда ехать? — Потому что я… — Ева осеклась, прикусывая губу, и брат придвинулся к ней ближе, сжимая своей ладонью тонкие девичьи пальцы. — Он не оставит тебя, — твердо проговорил Себастьян, — я точно знаю. На мгновение с его глазах мелькнула тень, но лицо мальчика тут же прояснилось, и его тонкие губы растянулись в улыбке. — Жаль лишь, что он не приготовил нам ужин. — Я могла бы, — начала было Ева, но усмешка брата заставила ее замолчать, — в чем дело? — Ни в чем, — невинно отозвался Себ и вскочил на ноги, — я все-таки принесу тебе чай. Девушка покачала головой, непонимающе прищурившись, когда брат скрылся за дверью кухни и загремел посудой. Через минуту в ее руках была керамическая чашка с горячим отваром, который пах ничуть не лучше, чем тот, что ей пришлось выпить утром, и Ева, тяжело вздохнув, сделала первый глоток. Часы показывали половину одиннадцатого, когда они с Себастьяном скромно поужинали сандвичами, и мальчик, поиграв немного в любимую компьютерную игру, отправился в свою комнату, оставляя Еву одну, в полутемной гостиной. Сна не было ни в одном глазу, и девушка, накинув куртку, решила немного прогуляться. Маноск уже накрывали сумерки, и воздух был прохладен и свеж, когда Ева вышла за ворота своего дома. Плотнее укутавшись в толстый шарф, она побрела по узкой улочке, спрятав в карманы озябшие пальцы. В ее голове все еще крутились сказанные Давиной слова, и Ева не могла не думать о том, что будет, если ведьма не решит имеющуюся проблему другим способом. Элайджа не был ей противен. Напротив, ее, даже не смотря на то, что она совершенно не помнила и единой вещи, что их связывала, тянуло к нему. И это пугало Еву. Отношение к вампиру брата, ее сияющие счастьем глаза на их совместном фото, все это говорило лишь об одном. Она действительно любила Элайджу. Вот только сейчас девушка никак не могла разобраться в своих чувствах, и мысль о том, что ей придется разделить постель с тем, кого она знала лишь пару дней, и это будет ее первый раз, который на самом деле… — Ты с ума сошла, птичка?! Элайджа оказался с ней рядом так стремительно, что Ева не успела даже испугаться, когда он стиснул ее плечи, разворачивая девушку к себе лицом. Даже в темноте она видела, как его глаза горят от ярости, которая завибрировала и в его голосе, стоило вампиру начать говорить. — Ты думаешь о том, что ты делаешь, Ева? — процедил Майклсон, сильнее сжимая тонкие плечи, — кто-то стер тебе память. И тот, кто это сделал, может быть до сих пор в городе. Ты понимаешь, какой подвергаешь опасности себя и нашего ребенка, разгуливая ночью в одиночестве? И это я еще не говорю о том, что в такой холод, ты ходишь без шапки! — Ты тоже, — попыталась возразить девушка, но это казалось, разозлило вампира еще больше. Он глубоко вздохнул, набирая силы для очередной гневной речи, и тогда Ева, действуя интуитивно, сделала то, чего она от себя никак не ожидала, и одновременно то, что в этот миг показалось ей абсолютно правильным. Она приподнялась на цыпочках и коснулась своими пухлыми губами зло сомкнутых мужских губ. Элайджа застыл, ощутив ее легкий поцелуй, и его темные глаза, странно вспыхнули, когда Ева сразу же отстранилась, смущенно отводя взгляд. — Зачем ты это сделала, птичка? Вампир обхватил маленький подбородок, пытаясь поймать мутный взгляд, но девушка всеми силами противилась этому. — Зачем, птичка? — повторил свой вопрос Майклсон, и Ева, наконец, подняла на него свои бездонные глаза, очень тихо отвечая. — Мне… мне показалось, что это правильно. — Ты всегда так делала, когда хотела, чтобы я замолчал, — выдохнул Элайджа, не сводя с не пристального взгляда. — Ну, видимо мои привычки не изменились, — попыталась улыбнуться Ева. — Хитрая птичка, — ласково прошептал вампир, и притянул ее к себе, но тонкие девичьи ладони тут же уперлись в мужскую грудь, — прости, я… я постоянно забываю о том, что… Элайджа разжал руки, выпуская ее из объятий, и девушка, подняла на него решительный взгляд. — Нам нужно кое-что обсудить, — прочистив горло, начала она и темные глаза вампира напряженно застыли. — И что же? — Ты не мог бы… — щеки Евы залились румянцем, и она продолжила совсем тихо, — я бы хотела знать, каким был мой… наш первый раз.