В лабиринтах памяти. Часть 2

На мгновение Элайджа замер, не веря своим ушам. То, чего хотела Хлоя было каким-то чудовищным сюром, приступом сумасшествия. Первородный вампир без чувств становился не просто монстром. Тысячелетний опыт быть убийцей брал свое. Вот только Майклсона пугало другое. Он не делал этого очень, очень давно, потому, что с каждым разом вернуть эмоции было все сложнее. И сможет ли он в этот раз? Перед глазами Элайджи мгновенно встала картина, дающая ответ на этот вопрос. Его хрупкая жена, целующая их маленькую дочь. Одна встреча с ними. Один взгляд в бездонные черные глаза Евы. Одно слово, сказанное ее нежным голосом. Одна улыбка на маленьких губках Софи. Принять решение стало до одури просто. Он пойдет на то, чего хочет Керн. Спасет Себа. А после Ева вернет ему чувства, и от безумной ведьмы не останется и мокрого места. Майклсон вновь взглянул на ожидающую его ответа Хлою, и в этот миг заметил, как слева, в темной подворотне мелькнула до боли знакомая фигура. Клаус был рядом. Это существенно упрощало задачу. — Приведи мальчика. Я хочу увидеть его, прежде чем выполню твои условия. — Считаешь меня дурой? — прищурилась Керн, — думаешь, я не заметила, как твой братец-гибрид спрятался у стены того бара? — Я не звал его, — холодно отозвался Элайджа, скрестив руки на груди, — но Никлаус весьма своенравен, о чем тебе без сомнения известно. Однако, его присутствие здесь очень кстати. Ты отдашь ему Себастьяна, когда я сделаю то, о чем просишь. — То есть ты готов отключить чувства и остаться со мной? — довольно протянула Хлоя, соблазнительно улыбаясь, — я знала, что ты сделаешь правильный выбор, любовь моя. — И ты знаешь, почему я его делаю, — ледяным тоном ответил вампир, — вовсе не потому, что желаю тебя. — О, это очень легко исправить, милый, — скользя кончиком языка по алым губам, промолвила ведьма, подходя к Майклсону почти в плотную, — это сейчас тебе кажется, что ты хочешь лишь ее. Свою черноглазую девчонку, что не умеет даже толком доставить тебе удовольствие. Потому, что у тебя есть чувства. Но когда ты их отключишь, все изменится. — Веди сюда мальчика, и покончим с этим, — равнодушно проговорил Элайджа, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Как скажешь, любовь моя, — легко отозвалась Хлоя, отступая на шаг, — никогда не умела тебе отказать. Но прежде мы проведем небольшой обряд. — Что ты имеешь в виду? — напрягся Майклсон. — Ты лишь дашь мне слово, что не уйдешь от меня, пока не вернешь эмоции, — пожала плечами ведьма, — это проблема? — Нет, — после секундного молчания сказал Элайджа, щуря глаза. — Тогда мы начнем, — улыбнулась ведьма, и протянула вампиру маленький кинжал, — мне нужно немного твоей крови. — Ты ведь знаешь, что будет, если ты обманешь меня? — сверкнул глазами Майклсон и на его лице появились тонкие полоски вен, что привело Хлою в полный восторг. — Таким ты мне нравишься гораздо больше, — выдохнула она, расцветая в порочной улыбке, — и я не дура, чтобы врать тебе, Элайджа. Ты мне — себя без эмоций, я тебе — мальчишку. По рукам? — Выходи, Никлаус, — процедил вампир, поворачиваясь в сторону темной подворотни, откуда гибрид наблюдал за происходящим, — ты ведь не против, если мой брат будет свидетелем нашего договора, Хлоя? Элайджа пристально посмотрел на ведьму, на что та коротко кивнула, соглашаясь. После ее жеста, Клаус вихрем оказался рядом с ними, не сводя с ведьмы пронзительных глаз. Старший Майклсон коснулся кончиком ножа своей ладони, после чего передал его Хлое, голубые глаза которой возбужденно вспыхнули, когда она, шепча заклинания подняла безумный взор на древнего вампира. — Даешь мне слово, Элайджа Майклсон, что отключишь чувства и останешься со мной пока не сможешь их вернуть? — Даю. После ответа Первородного, Керн оторвалась от кинжала, и, подняв лицо, подула в сторону Элайджи, который нахмурился, видя, как в него летят мельчайшие рубиновые частицы собственной крови, оседая на лице и одежде. Наблюдающий за этим Клаус, стиснул зубы, делая шаг в сторону ведьмы. — Уверена, что пара недель барахтанья в постели с этим ледяным снобом стоит таких усилий, дорогуша? — обманчиво мягко проговорил он, невинно улыбаясь, — он ведь убьет тебя, как только вернет чувства. — Это уже мои проблемы, красавчик, — отмахнулась от него Керн, ехидно улыбаясь, — или тебе обидно, что женщина в очередной раз выбирает не тебя? Это и понятно. Ты не стоишь таких усилий, гибрид. А вот твой брат… — Я начинаю терять терпение, Хлоя, — перебил ее Элайджа, зло щуря глаза, — и думать, что ты водишь нас за нос. Либо веди сюда Себастьяна, либо, клянусь, я снесу твою чертову голову. — Какой ты нетерпеливый, — пожурила пальчиком ведьма, качая головой, — вот ведь он. Она кивнула в сторону маленького дома, на крыльце которого сидел Себастьян. Элайджа бросился к нему, но магический барьер не дал ему приблизиться к мальчику близко. Вампир повернулся в Хлое, которая, тихо смеялась, наблюдая за его отчаянными попытками пробиться к Себу. — Ты ведь знаешь, что нужно делать, милый. На несколько минут между ними повисла мертвая тишина, прежде чем Элайджа, на мгновение прикрыв глаза, восстанавливая в памяти лицо жены и дочери, сжал пальцы в кулаки, собираясь с силами. Улыбка Евы в его памяти была сияющей и нежной, а Софи мило морщила свой маленький носик, когда он пытался кормить ее из бутылочки. Он сделает это. Ради них. Майклсон напрягся, чувствуя, как тяжелеют веки. Это было почти забытое ощущение, то, что он надеялся больше никогда не испытать. То, что превращало его в монстра, которого он ненавидел. То, что лишало его семьи. Элайджа тяжело вздохнул, расслабляясь. Позволяя этому случится. А потом все его эмоции исчезли, оставляя лишь жажду. Когда вампир открыл глаза, Хлоя радостно захлопала в ладоши, бросаясь ему на грудь. Ее тонкие умелые пальцы заскользили по лишенному эмоций мужскому лицу, она прижалась к нему всем телом, ласкаясь. — Сделай это со мной, — выдохнула она, заглядывая в ледяные глаза, — я ведь знаю, что ты хочешь… И она выгнула шею, подставляя ее Элайдже. Он глубоко вздохнул, чувствуя сводящий с ума запах крови, и в следующий миг на его лице зазмеились черные вены, а рот превратился в оскал. Вампир впился клыками в нежную кожу, делая жадные глотки, пока ведьма сама направляла его, позволяя делать с собой все, что угодно. Первородный не видел, как Клаус вихрем оказался рядом с ничего не понимающим Себастьяном, как взял его на руки и, внушив закрыть глаза, вихрем унес, исчезая в темноте. Элайджа не заметил этого, как и недоуменные взгляды проходящих мимо людей, которые благодаря созданной Хлоей иллюзии видели лишь страстно целующуюся пару. Ему было плевать.