В лабиринтах памяти. Часть 2

Три года спустя. Хлоя кружилась по комнате, хрипло напевая под нос песенку, слов которой Элайджа не мог разобрать. Он чувствовал, как его липкой паутиной накрывает раздражение, от того, что ведьма вновь ушла в себя, почти не разговаривая с ним. И эмоции вампира были связаны отнюдь не с тем, что ему не хватало общения с любовницей. Притихшая Керн могла означать лишь одно — в ее голове вновь зрела какая-то сумасшедшая идея, которую ей непременно захочется реализовать. Первородный покачал головой, направляясь к витражному окну. Прищурившись, он оглядел узкую улочку, после чего его взгляд устремился в серое небо, которое явно предвещало дождь. Элайджа не любил Лондон в это время года, но Хлое приспичило поселиться здесь в ожидании премьер в Шафтсбери, намеченных на конец мая. Вампир бросил быстрый взгляд на раскачивающуюся ведьму, и взглянул на часы. Наступал вечер, а, значит, ему было пора на охоту, которая в последнее время стала единственным развлечением, от которого его, пресытившегося задумками Керн, еще не тошнило. Майклсон давно потерял счет своим жертвам, как и дням, проведенным с взявшей с него обет ведьмой. Пустота, поселившаяся в нем, становилась все глубже, безразличие к происходящему — сильнее. И только магия любовницы, казалось, подпитывала его охотничьи инстинкты, заставляя каждый вечер становиться тем, кем он теперь был — древним вампиром, не знающим пощады. Элайджа нахмурился, видя, как первые тяжелые капли ударили по мостовой. Чертов туманный Альбион! Чертова ведьма, которой никак не сиделось в Испании, где климат был несравнимо лучше, а люди — беспечнее. Чертова… — Ты должен кое-что сделать для меня, любимый! Томный голос Хлои прервал его мысли и Майклсон повернулся к ведьме, которая шла прямо к нему, призывно покачивая бедрами. — Чего ты хочешь? Керн, не торопясь с ответом, подошла к нему вплотную, обвивая руками мужскую шею. Она откровенно ластилась к Элайдже, прижимаясь полуобнаженной грудью, которую почти не скрывало декольте, опустившееся, благодаря ее маневрам, неприлично низко. Вампир окинул ее тело безразличным взглядом, и его пальцы стиснули тонкие плечи, заставляя ведьму поднять на него взгляд. — Что тебе опять нужно, Хлоя? Ведьма надула губки, явно недовольная тоном любовника, который буравил ее холодным взглядом, но через мгновение ее глаза вспыхнули, а на губах заиграла безумная улыбка. Она поднялась на цыпочках, потянувшись к вампиру, так что их лица почти соприкасались, когда она прошептала ему прямо в губы. — Я хочу, чтобы ты привез мне кое-что. Из Мистик Фоллс. Она изучала лицо Элайджи пытливым взглядом, но лишенный эмоций вампир никак не реагировал на упоминание о городке, где он родился. Мысли о семье давно не посещали Майклсона. Если в первые месяцы он почти ждал, что они отыщут их с Хлоей, намереваясь довести до конца то, с чем не могла справиться его жена, то сейчас вампир и вовсе не думал о близких, полностью растеряв остатки воспоминаний. Очень редко перед ним вставали лишь их тени, но постоянно находящаяся рядом Хлоя не давала ему возможности предаваться подобным мыслям. Ее интересовало совсем другое, и к семейным ценностям ее интересы имели самое отдаленное отношение. Молчание затянулось. Керн, не сводила с Элайджи глаз, ожидая ответа, но лицо Майклсона застыло в ледяной маске, не выражая никаких эмоций. — Ты сделаешь это для меня? — прищурилась она, томно вздыхая, — привезёшь мне камень для заклятия? Он хранится в школе для детишек ведьм. Ты ведь знаком с основательницей? Керн расплылась в широкой улыбке, когда вампир коротко кивнул. — Мы поедем вдвоём? — Прости меня, любовь моя, — сделала невинные глаза ведьма, — у меня есть в Лондоне одно нерешенное дело. Ты ведь справишься без меня? — Не сомневаюсь, — холодно отозвался вампир. — Но ты должен вернуться как можно скорее! Я буду скучать! Элайджа оставил ее последнюю фразу без внимания, и отошел к зеркальному бару, наливая себе полный рокс бурбона. — Какой ты плохой мальчик, — пожурила его пальцем Керн, оказываясь рядом, — даже не предлагаешь выпить даме! — Ты где-то видишь даму, Хлоя? — вскинул бровь Майклсон, опуская на низкий стол пустой бокал. Ведьма зло сощурила глаза, и вампир, видя, что она готовит ответ на его шутку, который вполне мог закончиться истерикой, спокойно продолжил: — Я думаю, мне пора. И он уходит, так и не дав Керн сказать ни слова. После столь долгой компании сумасшедшей любовницы, путешествие в одиночестве, с ее собственного необдуманного благословения, кажется Элайдже подарком небес. Если бы он мог чувствовать, то наверняка ощутил бы радость, от того, что наконец-то был предоставлен самому себе. Но эмоций у Первородного нет, как и три года назад, и поэтому, он просто наслаждается тем, что рядом нет опостылевшей любовницы, с которой его связывает лишь магический ритуал, не позволяющий ему уйти, не вернув чувства. На то, что это случится, Майклсон особо не рассчитывает, да и ему по большому счету просто плевать. Элайджу вполне устраивает та жизнь, что они ведут вместе с Хлоей, упиваясь бурбоном, кровью и похотью, за исключением того, что ведьма, пользуясь данным им обетом, держит вампира на коротком поводке, заставляя исполнять ее прихоти, и ее общество его уже порядком достало. Он летит всю ночь, наслаждаясь бурбоном и компанией молоденькой стюардессы, которая под внушением приносит ему под видом вина собственную кровь, и дорога пролетает незаметно. В аэропорту он берет в аренду машину, и направляется в Мистик Фоллс, при мысли о котором у него не просыпается ни единого воспоминания, ни одной эмоции, и Элайджа уверен, что встреча с Кэролайн, или другими жителями городка, которые могут быть ему знакомы, не вызовет ни единого чувства, за исключением может быть ярости, если они вдруг решат воспротивится его целям. Май в Мистик Фоллс гораздо теплее, чем в Лондоне, и Элайджа, щурит глаза от яркого солнца, когда останавливается у кованного забора, окружающего школу для одаренных детей. Он знает, что уже был здесь, поэтому беспрепятственно преодолевает ворота, двигаясь в сторону величественного здания, которое явно было отремонтировано с того времени, что он был здесь последний раз. Он обводит глазами лужайку, на которой резвятся юные маги, у которых явно закончились занятия, и вдруг видит ее. Крошечную черноволосую девочку, которая даже издали выглядит меньше всех, потому что ей определенно не больше трех лет. Но это совсем не смущает маленькую ведьму, которая громко смеется, наравне с другими участвуя в игре. На ней розовое платье с бабочками, а ее блестящие на солнце волосы заплетены в толстую косичку. Он видит ее губы, растянувшиеся в широкой улыбке, синее пятно от чернил на нежной щечке, маленький слегка вздернутый носик, который девочка забавно морщит, заливаясь смехом. И Элайджа совершенно не готов к тому, что происходит дальше. Малышка, от которой он, сам не зная почему, не может оторвать взора, будто чувствуя это, поворачивается в его сторону и их взгляды пересекаются. Смотря на вампира, ее и без того огромные черные глаза расширяются, и она бежит прямо к нему. Майклсон замирает, не в силах пошевелится, и девочка оказывается с ним совсем рядом, протягивая свои крошечные пальчики к его ладони. — Папа, — шепчут маленькие губы, и весь мир исчезает, растворяясь в голубом свечении.