Четыре года спустя.
Чимин счастливо улыбается, из темноты коридора наблюдая за Чонгуком, который объясняет какое-то танцевальное движение кучке уставших детей. Обычно ему запрещают смотреть на альфу за работой, потому что «ты меня смущаешь, я так не могу», но грех не воспользоваться шансом укрыться в темноте коридора и подглядеть за происходящим в зале. — Опять ему урок срываешь? — слышится позади шепот, и Чимин подпрыгивает на месте, хватаясь за сердце. Он не думал, что его кто-нибудь обнаружит. Хосок тихо смеётся, довольный реакцией омеги, и ровняется с ним, немного выходя на свет. — Ты же знаешь, что он чувствует тебя? Чимин недовольно шикает, намекая омеге заткнуться и не мешать ему. Тем временем Чонгук, получив несколько утвердительных выкриков, вернулся к стерео-системе, отжимая паузу и заполняя помещение быстрой и ритмичной мелодией. Он стоит впереди, лицом к зеркалу, и начинает плавно двигаться. Кому-то поначалу может показаться, что альфа абсолютно не попадет в бит и вовсе не умеет танцевать, но этот человек будет назван болваном и отправлен за дверь. У Чонгука своё чувство музыки, он не слушает её — чувствует. Как только мелодия становится мощнее, приближаясь к припеву, парень замирает, разворачиваясь к ученикам лицом и чему-то довольно кивает. Из-за музыки Чимин не слышит, но видит, как парень что-то говорит детям, а после кидает взгляд в дверной проём, где они — очевидно, не очень удачно — прячутся. Чонгук вновь ставит музыку на паузу и направляется в их сторону, пока дети занимают свои позиции и повторяют снова и снова заученные движения. — Стесняюсь спросить, что вы оба тут забыли? — он немного хмурится, желая показать своё недовольство, да только губы все равно растягиваются в улыбке. — Я проверяю компетенцию своего работника. Вдруг Вы, мистер Чон, совершенно не умеете обращаться с детьми, — Чимин скрещивает руки на груди, сжимая губы в тонкую линию и строит из себя злого начальника. Чонгук и Хосок прыскают одновременно. — А я ведь серьёзно! — Чимин, у нас всё в полном порядке, — уверяет его альфа, подходя ближе и запуская свои ладони в задние карманы чужих джинс, совершенно не стесняясь присутствия ещё одного человека. И не такое он видел. — Через час я закончу, подождёшь или поедешь домой? — Подожду, конечно, — омеге приходится немного привстать, чтобы дотянуться губами до чужих, обветренных и отдающих горьким кофе. Он улыбается в поцелуй, когда Хосок сзади прочищает горло, привлекая к себе внимание. Чонгук возвращается к группе, а Чимин думает, что стоило потерять всё в один момент, что бы сейчас обрести новое всё.***
Постукивая пальцами, увешанными различными кольцами, по рулю автомобиля, Чимин нервно поглядывает на часы, потому что его парень задерживается уже на добрых сорок минут, чего обычно не бывает. Он уже выкурил две сигареты и переслушал все песни на флешке, а Чонгук всё ещё не появился на пассажирском сидении. Мужчина фыркает, вновь тянется к красной пачке, лежащей в отсеке для очков. Ну, у нормальных людей там хранятся очки, а в их семье там обычно лежит две пачки сигарет и зажигалка. Вылезая из машины и щелкая зажигалкой, но тут же её опуская, Чимин замечает знакомую фигуру, которая бежит — действительно бежит — в его сторону, и замирает в недоумении. Чонгук буквально светится от счастья, и омега невольно улыбается. Его практически сносят с земли, когда парень добегает и заключает в крепкие объятия. — Что за повод для радости? — Мне звонили из театра. Сказали, что моя кандидатура подходит им! — Чонгук практически прыгает на месте, не веря своему счастью. Он под напором омеги оставил свою заявку и прошёл собеседование, абсолютно не веря, что его могут взять как постановщика танца для грядущей пьесы. Но вот он, всё ещё не верящий в такую удачу, скачет из стороны в сторону, не зная, куда деть прущую из всех щелей энергию. — Поздравляю, котёнок. Чимин аккуратно кладёт ладонь на правую щёку, поглаживая нежную кожу большим пальцем. Он невероятно рад, что стал частичкой жизни этого неугомонного парня. Чонгук раскрылся у него на глазах, превратившись из загнанного в угол зверя, озлобленного на весь мир, в полноценного мужчину. Он перестал бояться себя и окружающий его мир. Плюнув на все опасения, вернулся к делу всей своей жизни, и ещё ни разу не пожалел об этом. Когда ты бежишь, то все равно начинаешь с маленького неуверенного шага, постепенно набирая темп. Ты не защищён от ям, в которые можешь угодить и кубарем полететь вниз, но когда рядом есть тот, кто поднимет, отряхнёт, а дома обработает саднящие колени, жить гораздо проще. Вы вместе посмеетесь над этим и побежите дальше, в одном темпе, с одним дыханием на двоих. Их союз — не идеал отношений. Они всё так же собачатся по поводу и без, с битой посудой и сорванными голосами. Но оба понимают, что без друг друга уже не смогут. Потому что так правильно, уютно ощущают себя только рядом с друг другом. А остальное разве важно? Им пришлось пройти через многое, многое пережить. Но дома их ждёт щенок корги и тёплая постель, а значит, всё не так уж и плохо, пока они есть друг у друга, такие глупые, всё ещё влюблённые и не нуждающиеся больше ни в ком другом, пока одна маленькая ладонь вложена в ладонь побольше.