Пятьдесят оттенков ярости

Мы с трудом добрались до комнаты, целуясь чуть ли не на каждой ступеньке. Честное слово, еще пара таких поцелуев — и я взял бы свою девочку прямо там. А она этой грязи не заслуживает. Нет. Моя принцесса заслуживает всего самого лучшего. Волшебной ночи в теплой постели с любимым человеком. И мысль о том, что таким человеком стал я, просто окрыляла. Мы заперлись в ее комнате и снова слились в огненном поцелуе. Неведомое доселе чувство захватило нас, как волна захватывает серферов. Фонтан эмоций, бурлящая в жилах кровь, огонь во всем теле. Наверное, это и называлось страстью. Но даже охваченные ею, мы не забывали о своей взаимной любви, поглаживая и лаская друг друга. Чего я не ожидал, так это того, что Нина сама начнет бороться с моей одеждой. Но она начала. Уже спустя мгновение мой пиджак полетел на пол. От неожиданности я чуть отстранился. Однако моя возлюбленная смотрела на меня потемневшими глазами без тени сомнения. Она, действительно, хотела отдать мне свою невинность. И это казалось таким правильным! Именно сейчас, именно в эту ночь. А моя девочка этим не ограничилась. Она решительно потянула меня к себе за галстук и поцеловала. У меня сорвало крышу. Я крепко прижал свою Фелисити к себе и начал искать застежку на ее платье. Только тогда, когда мой галстук полетел в сторону, я нашел бегунок и потянул его вниз. Нина постепенно начала расстегивать пуговицы у меня на рубашке. Я вспомнил о манжетах и расстегнул их сам, чтобы не путать свою малышку. Губы мои опустились вниз, к шее Нины, проводя дорожку поцелуев к плечу. Девушка застонала. И этот звук отдался сладкой судорогой у меня в паху. Я, не прерывая поцелуев, избавился от своей обуви и аккуратно опустил одну из бретелек платья возлюбленной. Она охнула, выправила мою рубашку, и скоро эта деталь одежды тоже благополучно полетела на пол. Я же перешел ко второму плечику Нины, опустил вторую бретельку и сделал полшага назад, позволяя платью шелковым водопадом упасть к ногам девушки. Мой взгляд скользнул по ее точеной фигурке, по великолепным плечикам, по высокой груди, по тонкой талии, по белым трусикам и по длинным стройным ножкам, все еще обутыми в босоножки на шпильках. Боже, она так прекрасна! Я в жизни не видел ничего более потрясающего! — Нина, ты такая красивая! — хрипло произнес я. Моя девушка смущенно опустила глаза. Щеки ее заалели, а руками она попыталась прикрыть грудь. — Не надо! — прошептал я, убирая ее ладони. — Тебе нечего стесняться, любовь моя! Ты — самое прекрасное, что я видел в жизни! Поверь! И она поверила. Во всяком случае, перестала загораживаться, а просто снова припала к моим губам, вовлекая меня в головокружительный поцелуй. Я понимал, что мне еще не один год придется бороться с комплексами своей девушки. Но это стало первым шагом в борьбе. Господи, что я почувствовал, когда обнаженное горячее тело Нины прижалось к моему! Но хотелось большего. Хотелось ощутить его полностью, каждой клеточкой своего существа. Хотелось слиться в унисон с моей прекрасной девочкой, сделать ее своей окончательно. Мои руки скользнули по ее восхитительному телу. Она идеальна! Господи, я молиться готов на нее! Моя богиня! Моя королева! Да, точно, королева! Потому что второй рукой я зарылся в ее прекрасные волосы и вдруг нащупал диадему. А мы про нее и забыли. Да и про очки тоже — ведь они до сих пор на носу у Нины. Я неохотно отстранился и снял с девушки вышеупомянутый аксессуар. — Сейчас они тебе ни к чему, — хрипло пробормотал я, положив очки на прикроватный столик. Но что это? На этом самом столике, также, лежало несколько пакетиков с презервативами. По крайней мере, именно так выглядели эти штуки в нераскрытом виде, когда мы учились их надевать на уроках полового воспитания. В «Блейк» такие уроки проводили периодически, отдельно — для девушек, отдельно — для парней. Но откуда презервативы здесь? Я не планировал заканчивать вечер именно так, а Нина — тем более. Но тут мне на глаза попался листок бумаги, поверх которого эти самые презервативы лежали, и все стало на свои места. Рукой моего лучшего друга там было выведено одно-единственное слово: «Пригодится!» Господи, да Маттео — просто гений! Он подумал о том, о чем я элементарно забыл. Нет, конечно, я был на двести процентов уверен в Нине. Знал, что никакой заразы от нее не подцеплю (о том, зачем нужным презервативы, нам тоже рассказывали), да и сам ничем не заражу возлюбленную. А вот незапланированный ребенок нам нужен в последнюю очередь. В конце концов, нам еще учиться, поэтому осмотрительность не помешает. Утром нужно будет поблагодарить приятеля. Но утром. А сейчас передо мной стоит практически обнаженная Нина с потемневшими глазами. Она уже не пытается прикрыть свою наготу, и это радует. Я подошел к ней и снова поцеловал столь любимые губы. Ручки моей девушки тут же скользнули к ширинке брюк. Похоже, ей уже не терпится. Я позволил ей расстегнуть и спустить эти самые брюки, поглаживая тем временем все изгибы тела своей Фелисити. С губ ее сорвался стон, который заставил меня еще больше возбудиться. Все. Это был финиш. Я больше не мог сдерживаться. Эта девочка нужна мне. Сейчас же. Я хочу ощутить ее полностью, проникнуть внутрь и сделать своей! Когда мои брюки поползли вниз, я избавился от них сам. Нина тем временем сняла босоножки и снова потянула меня к себе. Я с удовольствием скользнул в любимые объятия и начал осторожно клонить девушку к кровати. Как бы ни было велико мое желание, нельзя забывать о том, что это — наш первый раз. Он должен быть пропитан нежностью и романтикой. Не знаю, как я ухитрился взять под контроль странный первобытный зов, но мне это удалось. Несколько мгновений — и я навис над своей девочкой. Она чуть заметно дрожала. Наверное, боялась того, что должно было произойти. Нет, так не пойдет. Я должен успокоить ее. Повинуясь какому-то подсознательному импульсу, я провел по шее возлюбленной дорожку нежных поцелуев, постепенно опускаясь еще ниже. Нина скоро успокоилась. Теперь с ее губ срывались тихие стоны удовольствия и судорожные вдохи. Не сумев удержаться, я накрыл рукой грудь своей девушки. Удивительно, но она оказалась идеального размера для моей ладони. Мы так сочетаемся! Мы просто созданы друг для друга! Я почувствовал, как под моими пальцами темный сосок обратился в твердую бусину, а сама Нина охнула и выгнулась навстречу прикосновению. Очевидно, соски — еще одно особо чувствительное место на теле моей возлюбленной. Чтобы сделать ей еще приятнее, я погладил второй сосок большим пальцем другой руки. — Ах! — воскликнула моя Фелисити, изогнувшись дугой. Я решился на небольшой эксперимент, поэтому нежно поцеловал один из сосков, обводя его языком. Нина вскрикнула от удовольствия и прижала мою голову ближе к собственной груди. Похоже, ей нравится. Мои губы сомкнулись вокруг темной бусины, играя с ней, посасывая и даже ласково покусывая. Господи, какая же моя девочка чувствительная! Второй рукой я провел по ребрам и плоскому животику своей красавицы, остановившись на кромке ее трусиков. Сейчас это было единственным, что отделяло от меня восхитительное тело девушки. Оставив в покое грудь Нины, я избавил ее и от этого предмета гардероба. Но вот, она сама потянулась к моим боксерам. Мгновение — и наши обнаженные тела крепко прижались друг к другу. О, как это прекрасно — ощущать свою возлюбленную каждой клеточкой собственного тела! Так, чтобы нас не разделяло ни единого клочка ткани! Не сумев удержаться, я накрыл рукой средоточие женственности Нины. Девушка смущенно сжимала ноги, и я мог только нежно погладить холмик волос меж ее бедер, но уже от этого моя Фелисити начала постепенно расслабляться. Ее руки гладили мою спину, а из горла вырывалось тяжелое рваное дыхание. Продолжая гладить промежность Нины, я снова начал целовать буквально каждую клеточку любимого тельца. Она такая сладкая, такая робкая, такая непорочная! Чуть успокоившись, моя девушка немного раздвинула ножки, давая мне возможность проникнуть рукой дальше, изучая неизведанную ранее часть тела. Две кожные складки были покрыты курчавыми волосами, но они разошлись, когда я надавил на их стык. Пальцы мои нащупали маленький бугорок, что-то вроде бусинки. Но едва я ее коснулся, Нина вскрикнула от удовольствия. Я нежно надавил на эту точку. Девушка заметалась по кровати и раздвинула ноги чуть шире. Погладив обнаруженный бугорок, я получил новые стоны и понял: пора. Но прежде нужно еще раз предостеречь возлюбленную. Вдруг она не готова к такому повороту событий, и потом пожалеет о том, что произошло? Я снова наклонился к ее лицу и шепнул: — Открой глаза! Нина послушно приподняла веки и посмотрела на меня горящим взглядом. Я понимал, что она тоже возбуждена. Знал, что огонь желания действовал и на нее. Все знал. Но не мог не предупредить любимую, поэтому сказал: — Если ты еще не готова, мы не бу… Однако моя Фелисити не дала мне закончить. Ее пальчики накрыли мои губы, а сама девушка с улыбкой ответила: — Все хорошо! Внутри меня словно что-то запело. Не знаю, что делал бы, попроси моя возлюбленная еще подождать. И вот, настал, наверное, самый главный момент в нашей жизни. Я потянулся к столику за презервативом. Нельзя забывать о некоторых мерах безопасности. Их не зря придумали. Руки мои дрожали: сами понимаете, опыта у меня не больше, чем у самой девушки. Когда мне все же удалось натянуть резиновую штуку, Нина снова притянула мое лицо к себе и выдохнула: — Я люблю тебя! Мое сердце воспарило. Сейчас между нами происходит не просто секс. Нет. Это — священный обряд. Наш дар поклонения друг другу. Отражение взаимной любви. — Я тоже люблю тебя! — прошептал я, наклонившись к губам своей девушки. — Больше собственной жизни! Одну тебя! Навсегда! Через долю секунды наши губы и языки снова встретились, а руки начали путешествовать по телам друг друга. Нина водила по моей спине пальчиками, а я гладил ее талию и бедра. Моя девушка снова слегка дрожала, но все же раздвинула ноги, чтобы я мог проникнуть внутрь. И вот, мой член уже между кожных складок, упирается в маленькое отверстие, которое на уроках полового воспитание называли влагалищем. Ну, что ж, сейчас или никогда. Собрав всю волю, я дернулся вперед. Но, наверное, слишком резко, потому что Нина вскрикнула, а из ее глаз брызнули слезы. Я замер, боясь даже выйти. Господи, что происходит?! Ей больно?! Из-за меня?! Я принялся целовать лицо своей любимой, стирая каждую слезинку. Какой ужас! Да, мой член окутало приятным жаром. Да, это было чертовски круто. Но что, во имя всего святого, происходит с моей девочкой?! — Прости! Прости меня! — выдохнул я. — Тебе больно? Я вспомнил, что что-то почувствовал при самом вторжении. Это была какая-то преграда. И она словно преломилась, пропуская меня. О, боже! Неужели я что-то повредил внутри своей Фелисити?! Никогда себе этого не прощу! — Все в порядке, — прошептала она. — Нам рассказывали. Это нормально. Замри на секунду. Дай мне привыкнуть. Я даже дышать перестал, чтобы не причинить своей девочки новой боли. Прошло несколько томительных мгновений прежде, чем она сказала: — Все. Продолжай. Я уже привыкла. — Ты уверена? — тихо спросил я. Нина решительно кивнула. Однако теперь я дал себе слово действовать очень осторожно. Мягко вытянув из девушки член, я снова двинулся вперед. Но уж плавно, нежно, с величайшей осторожностью, параллельно целуя шею возлюбленной. Она больше не кричала. Во всяком случае, от боли. И, когда моя красавица начала толкать бедра навстречу, я понял, что это больше не причиняет ей неудобств. С губ Нины теперь срывались стоны удовольствия, да и мне самому было хорошо. В теле как будто что-то нарастало, и внутри все горело огнем. Мы поймали общий ритм и задвигались в унисон. Время остановилось. Казалось, вся Вселенная замерла, давая нам возможность овладеть друг другом до конца. Я больше не мог себя контролировать и не остановился, наверное, даже если бы произошел Апокалипсис. Пусть подождет все на свете. Я просто хочу раствориться в своей любимой девушке. В своем сокровище. В самом ценном, что у меня есть. Толчки стали быстрее и глубже. Но теперь Нина все принимала и двигалась в такт. Мы словно поднимались в небо, выше и выше. А в одно мгновение вместе задрожали, после чего нас обоих накрыло мощной волной чистого удовольствия. Я словно вышел за пределы своего тела, все физические чувства словно притупились, уступив места вот этому потоку наслаждения. Мы одновременно закричали. Ногти Нины царапали мне спину, но это — ерунда. Глубоко внутри девушки я почувствовал, как что-то горячее наполняет презерватив. Волна острого наслаждения спала, и мы вместе остановились, тяжело дыша. Меня переполнила такая эйфория, что хотелось петь. Это было чистое счастье. Счастье от того, что теперь моя девушка принадлежит мне. Только мне. Я окончательно доказал, что она моя. Мое счастье, моя любовь, моя жизнь, моя Вселенная! Никого в этом мире нет для меня дороже! — Я люблю тебя! — выдохнул я. — Я так сильно тебя люблю! — Я тоже очень люблю тебя, Гастон! — прошептала Нина в ответ. Отныне и навсегда я принадлежу только этой девушке. А она — мне. До конца.