Пятьдесят оттенков ярости

Из комнаты мы вышли только ближе к полудню. Впрочем, ребята отнеслись к этому с пониманием. Увидев нас на лестнице, Маттео весело поинтересовался: — Уже все что ли? — Заткнись, — беззлобно отмахнулся я. — Нормально, — расхохотался мой лучший друг. — Я, значит, о них позаботился, оставил целую гору презервативов, а вместо «спасибо» получил вот это! Он, Луна, Хим и Нико сидели в гостиной и любовались наряженной вчера елью. При этом девушка моего приятеля находилась у него на коленях. Но, впрочем, это и неудивительно. Тем более, после вчерашнего меня, наверное, уже ничем не удивишь. — Нет, за это тебе, конечно, спасибо, — поспешно добавил я. — А вот подробностями наших с Ниной отношений делиться не в моих правилах. — Сам знаю, — отмахнулся Маттео. — Что стоите? Усаживайтесь. Посмотрите, какая красота! Что и говорить, дерево было украшено замечательно. Множество разноцветных огней переливалось на стене подобно северному сиянию, отсвечивая украшения и создавая блики на мишуре. Все это мы видели вчера вечером, когда выключили свет и зажгли эти самые огни. Но и днем картина была не хуже. Большое количество украшений компенсировало недостаток ширины дерева, а мишура делала его более… праздничным что ли. — Кровать еще не сломали? — со смехом поинтересовалась Луна, когда ее подруга уселась рядом. В ответ на этот вопрос Нина только залилась краской. Ну, вот, засмущали мою девочку! Извращенцы! — Отстань от нее, Луна, — вступился я. — Вы с Маттео лучше за своей кроватью следите, кролики проклятые. — Кто бы говорил, — съязвил мой друг. — Мы-то хоть к завтраку успели. — Зато вчера полдня из постели не вылезали, — беззлобно фыркнул я. — Может, хватит? — вмешалась Хим. — Как дети малые, честное слово! — Только общаетесь совсем не на детские темы, — добавил Нико. — Давайте, закругляйтесь. — Да ладно, — отмахнулась Луна. — Вы просто завидуете. Вам к этой фазе отношении переходить рано. — Хотя, если бы Нико поменьше тормозил… — со смехом добавил Маттео. — И все равно рано! — взвился я. — Хим несовершеннолетняя! И Нико знает, что, если полезет ей под юбку, будет иметь дело со мной! — Честное слово, Гастон, если бы не знал вас обоих, — фыркнул Маттео, — подумал бы, что ты на самом деле ее брат. — Может, так оно и есть, — пожала плечами Хим. — Я ведь не знаю, кем был мой отец. Вдруг он как-то связан с родней Гастона. Мы рассмеялись. Вот уж вряд ли! И все равно я воспринимаю эту девочку, как свою маленькую беззащитную сестренку, о которой должен заботиться, оберегать и защищать ее. Если Нико снова вздумает причинить моей малышке боль, я его зубами загрызу. Честно. — Ну, что, может, украсим сегодня дом? — подытожил Маттео. — Ну, развесим летающих ангелов… — И гирлянды! — подхватил Нико. — И цветы! — согласилась Нина. — И ленты! — продолжила Хим. — И мишуру! — кивнул я. — И чулки для подарков! — мечтательно вздохнул Маттео. — Чулки для подарков? — изогнула бровь Нина. — Ты же — взрослый мальчик и с девушками общаешься по-взрослому! — Не с девушками, — возмутился мой лучший друг, обнимая Луну крепче, — а с одной конкретной девушкой, кроме которой мне не нужен больше никто. Его суженная улыбнулась и нежно поцеловала парня в нос. Ясное дело, ей это было приятно. Да и я знал, что мексиканка стала первой девушкой в постели моего лучшего друга. — Да и не суть, — отмахнулась Нина. — Я говорю, что ты уже имеешь свои… кхм… взрослые отношения, а до сих пор веришь Папа Ноэля? — Не верю, — покачал головой Маттео. — Все гораздо сложнее. Я быстро понял, что все это значит. Ведь прекрасно знал ситуацию. Друг рассказывал, что смутно помнит смех своей мамы, когда она вязала эти чулки, а потом — развешивала их над камином. Однако ее слова, когда она показывала их сыну, парень пронес через всю жизнь. «Запомни малыш, — говорила сеньора Бальсано, — если вешать на камин эти чулки, то Папа Ноэль во сне приведет к тебе всех, кого ты любишь. Эти простые вязаные элементы одежды стали еще одним связующим звеном между матерью и сыном. И женщина тогда сказала Маттео о любимых людях не случайно. В то Рождество она уже знала, что умирает — ведь смерть наступила девятого января. Поэтому каждый год мой друг исправно вешал чулки, хоть они и сводились только к двум: его и Анхелло. Как водится, само вязание было выполнено с учетом имен. Интересная традиция. Однако моя возлюбленная принципов Маттео явно не придерживалась, поэтому со смехом спросила: — А водить хоровод вокруг дерева мы не будем? — Отстань от него, Нина, — непривычно строго заявил я. — Просто отстань. Моя девушка прикусила язык, а друг послал мне благодарный взгляд. Что касается Луны, она явно знала, с чем связаны эмоции ее любимого, поэтому со слезами на глазах прильнула к нему и погладила по волосам, как бы показывая свою поддержку. И он понял, потому что заметно расслабился. А девушке, похоже, пришла в голову идея. Успокоив возлюбленного, она внезапно спрыгнула с его колен и побежала наверх, крикнув: — Сейчас вернусь! — Что это она? — опешил я, бросив на Маттео вопросительный взгляд. Мой друг, однако, только развел руками. Я повернулся к Нине — может, она знает, куда рванула девушка. Но нет, она явно понимала не больше нашего. Что же могло понадобиться Луне наверху, если даже ее лучшая подруга не в курсе? Но долго гадать нам не пришлось. Уже через минуту мексиканка прибежала обратно, сияя загадочной улыбкой. В руках она несла небольшой сверток, содержимое которого явно собиралась продемонстрировать. Раскрывая сверток, девушка ласково посмотрела на своего парня и сказала: — Думаю, пора заменить Рождественские чулки. И добавить кое-кого еще. С этими словами, она достала тряпичный вязаный чулок, и продемонстрировала всем нанесенное на него имя «Маттео». При этом на голени его значилась половинка сердечка, словно где-то был парный ему. Хотя ведь Рождественские чулки делают без пары. Странно. — Это твой, — заявила мексиканка, протягивая парню чулок. — Невероятно! — воскликнул тот, рассматривая поделку. — Ты сама его связала? — Ну, конечно, сама, — согласилась Луна. — И пусть это Рождество станет для тебя переходным этапом от прошлого к будущему. — Только если ты пойдешь в это будущее вместе со мной, любовь моя, — заявил ее парень. — Ты ведь понимаешь, что без тебя мне ничего не нужно? Счастливо улыбаясь, мексиканка никого не постеснялась и, наклонившись, крепко поцеловала его в губы. Это было всего лишь короткое соприкосновение, но сколько в нем было любви, нежности и неподдельной страсти! Клянусь, даже температура в комнате поднялась на пару десятков градусов! — Ну, конечно, я пойду с тобой, Клубничный Мальчик, — выдохнула мексиканка, когда поцелуй прервался. — Куда же ты без меня? — Ловлю на слове, Девочка-Доставка, — тихо отвечал парень. — Спасибо тебе большое! — Это — еще не весь мой сюрприз, — рассмеялась Луна, выпрямившись и доставая еще один чулок. Когда я увидел его, то остолбенел. На нем значилось имя девушки, а половинка сердечка, украсившая голень, свидетельствовала об одном: их с Маттео чулки были парными. Если их повесить рядом, сердечко станет целым. Вот уж точно, два неисправимых романтика нашли друг друга! Луна как будто без слов назвала итальянца своей половиной. И нельзя сказать, что мне это не понравилось. Напротив, если счастлив мой лучший друг, счастлив и я. Жаль только, что мне самому не пришло в голову сделать что-то подобное для нас с Ниной, а то она подумает, что я люблю ее меньше, чем Луна — Маттео. Впрочем, как выяснилось, о нас мексиканка тоже подумала, нам с моей девушкой два идентичных чулка с таким же образованным сердечком, только чуть светлее цветом. — Я решила, что, раз у нас всех одна судьба, то и Рождественские чулки должны совпадать, — пояснила Валенте. — И что значат эти сердечки? — изогнул бровь Маттео. Я сразу понял: мой друг и так все знал, но хотел услышать это от своей возлюбленной. Как и мне, ему нравилось, когда девушка говорила ему о своей любви открыто, без стеснения. Вот и сейчас, Луна слегка покраснела, а потом заглянула в глаза своему избраннику и тихо сказала: — Это значит, что мы с тобой — две половинки целого, Клубничный Мальчик! Ты — моя половинка, а я — твоя! — Черт, да вы и впрямь нашли друг друга! — рассмеялся Нико. — Романтика сочится из всех пор! Я хотел, было, сказать, что убью его, если он не будет так же ласков с малышкой-Хим, но не успел, потому что в кармане зазвонил телефон. Увидев на экране имя Рауля, я торопливо извинился перед друзьями и вышел в столовую, где принял вызов и откликнулся: — Приветствую лучшего детектива города! — Привет-привет, студент, — отмахнулся мой приятель. — Но мне, если честно, не до шуток. И тебе тоже скоро станет не до них, дружок. Открылась дверь, и в столовую прошел Маттео, вопросительно глядя на меня. Я торопливо махнул рукой — проходи, мол. Пожалуй, итальянец был единственным человеком, чье присутствие меня не смущало. Особенно, теперь, когда Рауль, похоже, готовился взорвать бомбу. Кто еще сможет подхватить меня, когда я начну падать, как не лучший друг? — Короче, присядь сейчас поустойчивее, — продолжал сыщик, — послушай меня и постарайся не перебивать…