Пятьдесят оттенков ярости

Рождественские каникулы, на мой взгляд, закончились слишком рано. Мы с Ниной только начали позволять себе больше вольностей в постели. Моя девочка только начала раскрепощаться. Она уже не стеснялась своей наготы и, в один из последних вечеров, даже станцевала для меня стриптиз. О, это было прекрасно! А накануне отъезда, я, предварительно почитав информацию в интернете, ласкал возлюбленную ртом. Глядя на то, как она сладко стонет, извивается и мечется по кровати, я сам едва не сошел с ума. И вот, на следующий день мы уже собирали вещи. Пора было мне возвращаться в Оксфорд, а всем остальным — по домам. Мой самолет вылетал в одиннадцать часов утра, поэтому мы с Ниной (она собиралась меня проводить) были готовы уже в девять. За нами заехали мои родители, а все остальные сгрудились вокруг машины. Пока папа грузил вещи в багажник, я прощался с друзьями и сестрой. — Запомни, малышка, — прошептал я, обнимая последнюю. — Ты больше никогда не будешь одна! — Хорошо, — тихо отвечала Хим. — Я люблю тебя, братик! — И я тебя люблю, сестричка! Если будет грустно, звони мне. И если весело — тоже звони. Поцеловав девочку в лоб, я отошел и обнял Нико, ухитрившись, при этом, незаметно передать ему диск, заявив: — Покажи это Симону и проследи, чтобы он все увидел. Я ведь могу на тебя положиться, правда? — Ну, конечно, — успокоил меня парень. — Все сделаю в лучшем виде, не переживай. Я позвоню тебе потом и опишу его реакцию. — Буду очень рад, — кивнул я. — Не обижай Хим, а то я приеду и поколочу тебя. — И в мыслях не было, — поспешно заверил смотритель катка. — Маттео, кстати, уже пообещал спустить с меня за это шкуру. Я рассмеялся. Да, мой лучший друг может! Он знает, что мне будет не очень сподручно мотаться из Оксфорда по каждой мелочи, поэтому, как всегда, подставляет мне плечо, чтобы я мог спокойно учиться. Обнимая Луну, я сказал ей: — Обещай, что больше не станешь слушать Симона! — Обещаю! Он мне больше не друг! И никогда не вернет моего доверия. — Вот и умница. Держись рядом с Маттео — за ним ты будешь, как за каменной стеной. — Знаю. Спасибо тебе! — А если он будет выделываться, скажи мне. Я приеду и поставлю ему мозги на место. — Договорились. И вот, настала очередь самого Маттео. Обняв друга и похлопав его по спине, я сказал: — Присматривай за Ниной и Хим, только не забывай о Луне, хорошо? — Мог бы не просить, — рассмеялся мой лучший друг. — Уже сам понял. Не переживай. Да, теперь я, действительно, могу вернуться к учебе, зная, что благополучие моих сестры и девушки находятся в надежных руках. В руках, проверенных временем. В руках, которым я доверяю больше, чем своим собственным. Всю дорогу мы с Ниной просто обнимались. Нам не нужны были слова. Я и так знал, что любимая будет по мне скучать. А уж как будет не хватать ее мне… — Мы ведь продолжим созваниваться, правда? — спросила девушка уже в аэропорту, у выхода. — А как же иначе, любовь моя? Я не смогу не общаться с тобой до самых Пасхальных каникул! — Я люблю тебя! — прошептала Нина. — И я тебя люблю! — выдохнул я в ответ. Когда меня по очереди обняли родители, они деликатно отвернулись, давая возможность нам с Ниной нормально попрощаться. И тогда я, никого не постеснявшись, поцеловал свою девочку в губы со всей горячностью, на какую был способен. И в этот раз она ответила мне куда более смело, чем тогда, когда меня встречала. Она становится более искушенной, и мне это нравится. На шее у нее остался засос от вчерашней ночи, а она даже шарфик не стала повязывать. Мой прекрасный шаловливый чертенок! Усевшись в самолет, я моментально отключился — дала о себе знать ночь прощания с любимой. И мне приснился странный сон. Я как будто со стороны наблюдал за происходящим, словно был бесплотным фантомом. Дом Симонетти, гостиная. Ана сидит на диване и читает книгу. Открывается входная дверь. Это Нина. — Привет, мам, — слышу я голос возлюбленной. Женщина тут же бросает все и подходит ближе к дочери. Но при этом она не улыбается и вообще, ведет себя как-то странно. — Где была? — сурово спросила мать. — На роллердроме, — ответила Нина. — Я ведь всегда там бываю после уроков. — Я уже не знаю, где ты бываешь всегда, потому что раньше ты жила дома, — заявила Ана Симонетти, — а не пропадала на все каникулы со своим сомнительным ухажером и… — Мам! — возвела ее дочь глаза к потолку. — Ну, мы ведь это уже обсуждали раз двадцать пять! Во-первых, Гастон — не сомнительный. Я его люблю, и тебе придется смириться с этим. А во-вторых, помимо него, там еще было довольно много народу. Так что все в полном порядке. — Хочешь сказать, что не… Однако, прежде, чем женщина успела закончить фразу, меня осторожно разбудила подошедшая стюардесса и мягко сказала: — Пожалуйста, пристегните ремень, самолет идет на посадку. Я кивнул и послушно застегнул пряжку спереди. Через несколько минут самолет хорошенько тряхнуло, а уже скоро он остановился. В аэропорту меня встретил представитель университета. «Оксфорд» всегда следил за тем, чтобы его студенты безопасно добирались. Было уже три часа ночи, и я прикинул, что в Буэнос-Айресе тоже все спят, потому что там одиннадцать вечера. Нина точно спала, потому что у Аны был строгий Комендантский час. А так хотелось под разговоры с любимой узнать, что у нее спрашивала мать, не ругалась ли, и все такое. Если честно, сон меня очень испугал. Ведь фактически Нина была похищена прямо из ее цепких пальчиков, и та могла за каникулы наточить здоровенный зуб. Хоть Рикардо и объяснил ей, что произошло с дочерью, мы все знаем, насколько Ана не доверяет бывшему мужу. Тем не менее, решив отложить разговор на завтра, я просто отправил матери, Нине, Маттео и Хим сообщения с одним и тем же текстом: «Долетел, все нормально!» Эти четверо сами просили меня об этом — волновались. Но уж чего я точно не ожидал — так это ответа. Во всяком случае, не от этого человека. Я мог ожидать, что мне напишет мама, которая часто засиживается за книгой. Мог ожидать этого от Маттео, который после помолвки часто не дает Луне спать. И не думаю, что в доме Бальсано это прекратилось — ведь там прекрасная шумоизоляция, о чем мой лучший друг знает. Я бы даже не удивился, если бы мне ответила Хим — за ней ведь нет такого надзора. Но нет. Спустя минуты две, мне пришло сообщение от Нины: «Хорошо, счастливой учебы! : -*» Поцелуйчик в конце меня очень тронул. О, моя девочка, как бы я хотел оказаться рядом и поцеловать твои сладкие губы по-настоящему! Только вот почему она до сих пор не спит? Я торопливо написал: «Еще не спишь?» Нина поняла меня с полуслова, потому что ответила: «Нет, звони!» Я быстро набрал номер возлюбленной. Ответила она уже после первого гудка и вполголоса сказала: — Привет, любимый! — Привет, любимая! — воскликнул я. — И почему это мы не спим в такое время?! — Кое-кто отучил меня засыпать раньше полуночи, — поддразнила моя девушка. Ах, так! — Ну, не помню, чтобы ты сопротивлялась, — волнующе заметил я. — А ты научи меня тебе сопротивляться! — рассмеялась Нина. — И все-таки, почему ты не спишь, любовь моя? — Не знаю. Просто… волновалась, как ты долетел. О, сокровище мое! Она переживала за меня, поэтому до сих пор не спит! Боже, как мне дороги эти слова! Ведь они означают, что девушка меня, действительно, любит! Тем не менее, она должна отдыхать. Насколько я помню, занятия в «Блейк» начинаются завтра, поэтому я мягко сказал: — Я понимаю. Но ты должна отдыхать. Тебе завтра на занятия. — Знаю. Но я просто не могла заснуть, не узнав, как ты долетел. Перелет был долгим? — Если честно, я его проспал. А как ты? Твоя мама нормально отреагировала, когда ты пришла домой? — Вроде нормально. Конечно, поворчала немного, но в целом, гораздо лучше, чем я ожидала. Однако мне почему-то не понравилась интонация возлюбленной. Кажется, она чего-то недоговаривает. Но чего, и в какой области? Да и как это выяснить? Ладно, посоветуюсь потом с Рикардо. Он лучше знает, что его бывшая жена могла сказать Нине. Вот, поэтому я и не хотел отпускать свою девушку домой. Знаю, Ана — ее мать, и от этого никуда не денешься. Но ведь эта женщина убивает без того низкую самооценку дочери, делая ее еще более неуверенной в себе, чем она есть. Честное слово, если эта особа еще раз обидит мою красавицу, я приеду, заберу ее и отвезу к Рикардо! Или, вообще, к своим родителям — как получится. Но там Нина больше не останется! — Только не говори, что у тебя тоже занятия начинаются завтра, — пробормотала моя девушка, когда не услышала ответа. — Нет, любовь моя, не завтра, — покачал я головой. Уже сегодня. В Оксфорде почти четыре утра. — Что?! — ахнула та. — Да ты же устал, наверное, так, что сообразить ничего не сможешь! Надо было тебе раньше уезжать! — Я тебе надоел? — Не говори глупостей! Конечно, нет! Просто тебе тоже нужно высыпаться перед занятиями. А ты с самолет почти сразу на лекции… — Ничего страшного, — отмахнулся я. — Зато мы дольше побыли вместе. И прошлая ночь… — Да, эта ночь была потрясающей. — Правда? И какой же момент больше всего тебе понравился? Ну, давай, детка, удиви меня! Скажи, что заставляло тебя сильнее всего сходить с ума от наслаждения! Тогда я смогу принять это к сведению и делать так почаще. — Если честно, мне нравится все, что ты делаешь, — тихо призналась Нина. — Я не могу выделить что-то конкретное. Мне так с тобой хорошо! — И мне с тобой, любимая! Хочешь, чтобы я снова сделал так, как прошлой ночью? — О, да! Это было… волшебно! Угу. Значит, моей девочке, как и Луне, нравится, когда ее ласкают языком. Нужно будет запомнить. Она такая сладкая, такая манящая, такая соблазнительная, такая жаркая внутри! О, черт! Лишь представив свою красавицу, я возбудился. Мой член дернулся, натянув джинсы. Благо, в машине было темно, и водитель ничего не заметил. Но дыхание мое стало прерывистым. И тут до меня с другого конца провода донесся тихий стон возлюбленной. Не понял! Что это она там делает?! И с кем?! — Нина! — недоумевающе позвал я девушку. — Прости, — отозвалась она. — Я вспомнила вчерашнюю ночь и не сумела себя сдержать. Я… Гастон, я очень хочу, чтобы ты был рядом! — И что? — хитро улыбнулся я. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Ну, давай, малышка, скажи! — Ты знаешь, — смущенно ответила та. — Понятия не имею. — Какой ты вредный! Нарочно делаешь так, чтобы я смущалась! — И в мыслях не было! — В мыслях — не знаю, а на языке — точно. Вообще, мне пора отдыхать, как ты сам только что сказал. Хитрюга! Чтобы не говорить на такие темы, бьет меня моим же оружием! Ничего, любимая! Однажды ты мне скажешь: «займись со мной любовью», «войди в меня», «поиграй со мной языком», и все такое. Скажешь, никуда не денешься! — Ладно, — мягко сказал я. — Ложись. Люблю тебя! — И я тебя! — отвечала моя девушка. — Ты тоже ложись, поспи хоть немного. — Меня еще везут с аэропорта, — пояснил я. — В общежитии буду только через полчаса. — Тогда подремли хотя бы в машине, — уговаривала Нина. — Ты, наверняка, устал после перелета. Что ж, здесь она попала в цель. Хоть я и поспал в самолете, глаза все равно слипались. Однако я решил не сдаваться и настоять на своем, поэтому сказал: — Я подремлю. Но с условием. — С каким? — Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего сейчас хочешь. — Тебе, правда, это так нужно? — Очень! Нина, я хочу, чтобы ты перестала смущаться со мной. Мне нравится, когда ты говоришь о чувствах, желаниях, и о сексе тоже! Со мной — открыто, без стеснения, хорошо? — Хорошо. Только с тобой! — Конечно, только со мной! Меня даже передернуло при мысли о том, что моя девочка будет говорить о таких вещах с другими парнями. Да я этих уродов в порошок сотру быстрее, чем они успеют закричать «мама!». — Так скажи, — поторопил я девушку. — Чего ты хочешь прямо сейчас? Спать не считается. — Вот, как раз сейчас я больше всего хочу НЕ спать. С тобой. — Да? И что ты хочешь, чтобы я с тобой делал? — Все, что захочешь! — Я сделаю только то, что захочешь ты, любовь моя! Без твоего разрешения я до тебя даже не дотронусь. Так скажи, чего ты хочешь? Чего желает моя королева? Смелее! — Хочу, чтобы ты поцеловал меня. — Хорошее начало. — Чтобы ты… раздел меня. А я — тебя. — Отлично! Господи, да у меня сейчас джинсы порвутся! Но я не хочу останавливать мою девочку, которая только-только начинает раскрываться. Хорошо, что водитель, который меня везет, сидит в наушниках и, судя по всему, не слышит ни слова. К тому же, я сел на заднее сидение, то есть моих натянувшихся джинсов он тоже не видит. Слава Богу. А Нина продолжала: — Еще я хочу, чтобы ты начал целовать каждую клеточку моего тела, а, остановившись на груди, поиграл бы языком с обоими сосками по очереди. — Прекрасно! Что дальше? — Ради всего святого, Гастон! Мы ведь не можем сейчас заниматься сексом по телефону! Ни фига себе! Да у нее, оказывается, познаний больше, чем у меня! — Чем-чем? — не понял я. Надо признать, мне было неловко выдавать свою неосведомленность. Но с другой стороны, Нина знает, что была у меня первой, во всех смыслах. Пусть и она меня просветит. — Секс по телефону, — осторожно пояснила та. — Ну, это, когда влюбленные не могут увидеться, но очень хотят друг дуга. Тогда они говорят, что хотели бы сделать и… ласкают себя. Вот это да! Век живи — век учись. Стоп! — Только не говори, что ты с кем-то… — Конечно, нет! Думай, что говоришь! Просто Луна и Маттео иногда этим занимались, а моя подруга рассказывала. Я расхохотался. — Слушай, когда эти двое все успели попробовать? Тем более, секс по телефону. Они же все время вместе! — Ну, они ведь не могли каждый вечер запираться в комнате Луны или уходить к Бальсано. Иногда приходилось идти по домам. Но моя подруга стала какой-то зависимой после первого раза, и уже не могла без этого. Поэтому они начали… — А ты что думаешь по поводу этого секса по телефону? — Не знаю. Мне как-то стыдно. Но интересно. — Забавное сочетание. Хочешь попробовать? Нина молчала. Ха! Спорим, сейчас она красная, как томат! — Любимая, я же просил… — Да, хотела бы попробовать, — выпалила та. И голову даю на отсечение, что она зажмурилась! — Тогда мы попробуем, — заявил я. — Но ведь не сейчас! Ты в дороге! — Конечно, не сейчас! Потом, когда каждый из нас будет один. А теперь вместе закрываем глазки и засыпаем, думая друг о друге. Я люблю тебя! — И я люблю тебя! — Спокойной ночи, любимая! — Спокойной ночи, любимый!