Пятьдесят оттенков ярости

Когда я выходил из такси, где-то рядом раздался оглушительный визг тормозов, но удара не последовало. Я не стал оглядываться и просто побежал ко входу, как вдруг меня едва не сбили с ног. Кто-то закинул руку мне на плечи и буквально втащил в здание. Испуганный, я повернулся и, узнав приятеля, ахнул: — Джим?! Ты зачем здесь?! — А ты думал, я позволю тебе лезть в пекло одному?! — насупился парень. — Ничего подобного! — Но я же… — Знаю, знаю, Габриэлла мне весь мозг вынесла — просила не лезть в это дело. Вот только я друзей в беде не бросаю. Полетели. — Совсем не обязательно было из-за меня ругаться со своей девушкой. Теперь я еще чувствую себя виноватым в том, что стал виновником вашей ссоры. Мы добрались до стойки регистрации, и Джеймс, первым протянул девушке-администратору свой паспорт, ответил мне: — Да я с ней, в общем-то, и не ругался. Просто успокоил. Сказал, что буду звонить, и все такое. Кроме того, Габриэлла, по-моему, сама подсознательно хотела, чтобы я полетел с тобой. Ей, видишь ли, тоже не все равно, что произойдет с тобой, Ниной и остальными. Облегченно вздохнув, я тоже протянул свой паспорт. Тут подошел Деметрио и объявил, что можно взлетать. — Ты бы лучше позвонил сначала родителям, — добавил Джеймс. — А то они опять рассердятся. — Сеньор Мартино мне уже звонил, — отрапортовал Деметрио. — Сказал, чтобы мы поторопились. Похоже, произошло, и впрямь, что-то серьезное. Кстати, сеньор Гастон, Ваш отец просил Вам передать, чтобы Вы сразу ехали домой. Я вздохнул. Как это в духе моих родителей — считать, что прозе всего закрыться дома и дрожать от страха! Ну, уж дудки, я не собираюсь никому подчиняться! Первым делом нужно выяснить, что произошло с телефонами Нины и Маттео. Автоответчики наводили меня на очень тревожные мысли. — Разберусь, — отмахнулся я, забирая паспорт. — Ну, летим! Таким образом, минут через двадцать мы с Джеймсом сидели в салоне, а самолет готовился взлетать. — Ты еще можешь передумать, — напомнил я приятелю. Тот демонстративно пристегнул ремень и не удостоил меня ответом. Заговорил парень лишь тогда, когда мы начали набирать высоту. — Ты ведь не собираешься сразу ехать домой, — это был не вопрос, а утверждение. — Нет, не собираюсь. Сначала нужно убедиться, что с Ниной, Луной и Маттео все в порядке. — Понял. Тогда объясни с самого начала, что все-таки произошло. Габриэлла говорила что-то об опасности, но, как я понял, в подробности ты не вдавался? — Правильно понял, — кивнул я. — Пугать твою девушку в мои планы не входило. И я рассказал университетскому приятелю обо всем, что произошло. В красках описал перепуганную Нину, рассказал о гибели Моры и добавил, что в этой истории замешан супруг некой дамы, имеющей отношение к политике. — Ничего себе, — задумчиво почесал голову Джеймс, когда я закончил. — Раз здесь такие люди замешаны, не удивительно, что опасность велика. — Мы с ребятами это сразу поняли, — отмахнулся я. — Тот мужчина с ходу, не разбираясь, убил Мору. Ясно, что он не шутит. — Да, — согласился Джеймс. — Судя по всему, тогда Нина успела сбежать, но она все равно лишний свидетель. Наверняка, любовник Аны уже в курсе, кто она такая. — Вполне очевидно, что это так. Если только у матери Нины не проснулись родительские чувства, и она не решила сохранить это в тайне. — Вот уж вряд ли. Во-первых, судя по вашим рассказам, эта Мора была ее подругой на протяжении многих лет. Так что, скорее всего, Ана в шоке и просто не может никого защищать. А во-вторых, даже если подруга этой дамы для нее уже ничего не значила, скорее всего, Нина попала в тот же список. Здесь все сводится к тому, осталось ли в душе вашей Аны хоть капля человечности, или нет. — Без понятия. Иногда мне кажется, что да, а иногда — что нет. Вот и проверим. — Да. А сейчас давай немного поспим. Сдается мне, еще одна такая возможность представится нам нескоро. Он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Я понимал, что приятель прав, но просто не смог заснуть. Стоило закрыть глаза, как воображение начинало рисовать жуткие картины того, что могло произойти с Ниной, Луной и Маттео. Помня о материальности мыслей, я пытался отогнать эти видения и, чтобы убить время, начал воскрешать в памяти всех знакомых женщин-политиков. К сожалению, это было непросто. В Национальном Конгрессе Аргентины триста двадцать девять членов, добрая треть из которых — женщины. И я даже не мог с полной уверенностью сказать, что жена любовника Аны состоит в этом Конгрессе. Вполне возможно, что она пока только пытается туда попасть, или просто работает чьей-то ассистенткой. Политика — понятие растяжимое Впрочем, тот мужчина отреагировал на появление нежданных гостей, пусть и не адекватно, зато объяснимо. Если его жена имеет какое-то отношение к Национальному Конгрессу Аргентины, то члены этого самого Конгресса, как и их семьи, должны иметь безупречную репутацию. К тому же, не за горами день выборов, поэтому сейчас за политиками наблюдает слишком много глаз. Если уж на то пошло, удивительно, как этот мужчина осмелился в такое время завести роман на стороне. Особенно, если он не был готов к неожиданным последствиям. Да уж, то ли Ана так его очаровала, то ли парень оказался экстрималом. Интересно, знала ли его любовница о том, с кем спит. Вероятно, я все-таки задремал, потому что открыл глаза уже тогда, когда самолет пошел на посадку. — С добрым утром, — поприветствовал меня Джеймс. — Ты так и не сказал, куда мы двинем, в первую очередь. — В дом Луттео, разумеется, — отозвался я. — Там должны быть какие-то зацепки, где их искать. Когда мы сошли с самолета, я заметил бородатого шофера нашей семьи. Не оставалось сомнений в том, кого он здесь ждал. Очевидно, отец решил проконтролировать мою доставку домой. Но способствовать этому я не собирался, поэтому поспешно натянул на глаза капюшон и шепнул Джеймсу на ухо: — Иди, поймай такси. Осторожно, прячь лицо вон от того парня. Не знаю, как, но мы все же смогли раствориться в толпе, и уже минут через пятнадцать усаживались в такси. — Твой отец не уволит шофера за то, что тот тебя упустил? — поинтересовался Джеймс. — Не думаю, — отмахнулся я. — Он не настолько радикален. — Может, имеет смысл все же позвонить ему? — Возможно. Только не сейчас. Наша первоочередная задача — дом Луттео. Такси довольно быстро домчало нас по нужному адресу и, стоило нам подъехать, я понял: что-то не так. Ворота были нараспашку, а значит — охранная сигнализация тоже выключена. Несколько окон на первом этаже было разбито, а дверь болталась на одной петле. Сердце мое защемило от страха и тревоги. — Не хочу этого говорить, но, похоже, ты был прав, — хрипло заметил Джеймс. — Боже мой, боже мой… Мы вышли из машины и нерешительно вошли в прихожую. Там царила полная разруха. Зеркала разбиты так, что отколки усеяли пол, дорогие предметы интерьера снесены с мест, на стенах и мебели безошибочно угадывались следы пуль. Но и это было не самым страшным. Больше всего пугали алые брызги, то тут, то там, окроплявшие некогда бежевый пушистый ковер. В этих брызгах безошибочно угадывалась кровь, а иногда она образовывала целые лужицы. Если все эти повреждения наносились одному человеку, он… не мог остаться в живых. И, ступив в гостиную, я окончательно уверился в том, что где-то должен был быть труп. А может, и не один. Здесь тоже все было разрушено, поломано и разбито. И кровь. Много крови. Слишком много. — Похоже, наши друзья отчаянно сражались, — заметил Джеймс. Я не ответил, стараясь не думать о том, что могу увидеть за перевернутым диваном или перевернутым стеллажом. — Что бы здесь ни происходило, — выдохнул я, наконец, — это было ужасно. И, по моим подсчетам, должна уже быть, как минимум, одна жерт… — Всех жертв уже вывезли, сеньор Гастон, — раздался вдруг позади нас смутно знакомый голос. Мы с Джеймсом, как по команде, подпрыгнули от неожиданности и резко развернулись. В дверях гостиной стоял ассистент моего отца, Мариано. — Вывезли?! — переведя дух, спросил я. — Куда?! — Кого — куда, — пожал плечами ассистент. — Большинство — в городскую больницу, а кое-кого — в морг. Для своих лет Мариано отлично сохранился. Я знал, что ему уже тридцать один год, но по внешнему виду мужчине нельзя было дать и двадцати пяти. Он был стройным, подтянутым и без малейших признаков морщин на точеном греческом лице. Карие глаза смотрели ясно и твердо, а коротко стриженные каштановые волосы совсем не тронула седина. Да и голос у мужчины был густым и бархатным. Носил он всегда только костюмы, потому что все время находился рядом с моим отцом. — Сколько всего было жертв? — севшим голосом спросил я. — Были среди них Маттео, Нина или Луна? — Мы обо всем поговорим, когда я отвезу Вас домой, сеньор Гастон, — отозвался Мариано. — Вы нужны там. — Никуда я не поеду! — запротестовал я. — Мой отец хочет запереть меня, чтобы я не лез в пекло?! Не выйдет! — У Вас неверная информация, сеньор Гастон, — настаивал Мариано. — Уверяю Вас, все обстоит совершенно иначе. — Я тебе не верю! — выпалил я. — Что ж, придется поверить, сеньор Гастон, — возразил тот. — Поехали со мной — и Вы увидите много нового. Ну же, едем. Я переглянулся с Джеймсом, и тот пожал плечами: — Выбора у нас все равно нет. Здесь мы уже вряд ли что-то найдем. — Именно, — добавил Мариано. — А сейчас, будьте любезны, идемте со мной. Скоро здесь будет толпа криминалистов, и мы своими следами совсем не облегчаем им работу. — Криминалисты?! — охнул я. — Мариано, просто скажи, что с моей девушкой и моими друзьями! Только на этих условиях я готов за тобой последовать! Возможно, при этом, я посмотрел на мужчину так, что он не выдержал. Или просто устал держать все в себе. Так или иначе, ассистент моего отца вздохнул и выпалил единым духом: — Сеньориты Нина и Луна находятся у Ваших родителей. Обе в порядке. Сеньор Маттео, к сожалению, был захвачен в заложники. Полагаю, для того, чтобы, при помощи пыток, выяснить местонахождение сеньориты Нины. ЧТО?!!!