***
Море — загадка для Хибари Кёи. Самая сладостная, самая таинственная вещь, о которой можно мечтать всегда. Подумать только — 80% неизведанной толщи воды, столько загадок и тайн хранят темные глубины! Сердце замирает от одних только предположений. Сколько Кёя себя помнил, он всегда мечтал о морских глубинах. В будущем он видел себя владельцем корабля. Мечтал бороздить морские просторы и глубины, как делал его отец, и верил, что мечты сбудутся — рано или поздно. Старший Хибари умер в начале 90-х, отправившись с грузом колесной техники в Канаду. Нелепая случайность — взрослому, опытному человеку пришло в голову оставить свой пост и выйти из кабины как раз в момент, когда надвигалась морская волна… Хорошо еще, что груз дошел до места назначения благодаря младшим помощникам и всей команде в целом. Ходили слухи, что моряка Хибари погубили русалки — свели с ума пением, которое он услышал, однажды выйдя из кабины подышать свежим морским воздухом. Но никто настаивать на этом утверждении не стал. Бред всё это, конечно. Кто же поверит в подобную чушь в 21 веке, верно? Но море продолжало притягивать Кёю всё больше и больше. И однажды он, никому ничего не сказав, ушёл из Намимори, оставил пост главы дисциплинарного комитета и всё-таки подал документы в морскую академию. С тех пор прошло много времени. И сейчас Хибари действительно плыл мимо ледяных глыб, через Арктику, к своей мечте… В шутовском средневековом костюме, на яхте любовника, и лишь в качестве забавной постельной игрушки. С морской академией не сложилось, подвернулась возможность быстро исполнить мечту. Внешность есть, умение подстраиваться тоже. Да, любой, кто увидел бы сейчас Хибари Кёю, точно не поверил бы, что этот парень — тот самый гордый и непоколебимый блюститель общественного порядка. Времена меняются, меняются и люди, и увы, только сторонние обстоятельства могут на них влиять в разной степени. А экс-ГДК не было разницы, каким путем он добьётся своих целей. Результат — вот что главное… За океаном палубы видна сильная вьюга, но в каюте довольно тепло. Кёе хотелось воочию увидеть порывы ветра вперемешку со снегом, почувствовать вкус солёной воды, но единственное, что он сейчас может — просто наблюдать за величественными айсбергами. Увы.***
Старик снова отчитывал Тсуну, как ребенка. Было неприятно, досадно. От нервов он то и дело дергал плавниками, с нетерпением дожидаясь, когда это закончится и можно снова заняться своими делами. — Савада! Ты же уже совсем взрослый! Неужели так сложно выполнять то, что от тебя требуют? Всего лишь быть на посту стража и охранять сокровища! Нет же — ты решил снова куда-то улизнуть. Никак на льдинах с тюленями побаловаться? — Мне ещё нельзя на сушу, и вы это прекрасно знаете, — глядя в глаза старику, отчеканил парень. Мужчина не выдержал и через несколько секунд отвернулся. Никто бы его и не осудил: мало кто мог выдержать эти «пустые, мертвые глаза». Они, словно мутно-янтарные омуты, затягивали в пучины отчаяния. Силы их неравны, и мужчина это понимает, но по приказу беседа должна произойти. Тсунаеши всё же хочет поспорить, доказать старому пердуну, что охранная система прекрасно функционирует на протяжении трёх веков и в таком атавизме, как стражники, не нуждается. Лень спорить. Всё лень. Скукота. — В любом случае, ты обязан слушаться Емитцу, и если ты оспариваешь его требования, Тсуна, то и будешь получать взыскания непосредственно от него, — старик не хотел оставлять последнее слово за этим юнцом, какой бы знатью он не был. — Тогда прямо сейчас можешь отправляться к отцу и жаловаться на меня. А ещё лучше сразу к Занзасу. Уж они-то точно решат, что делать, — хмыкнул Тсуна, махнув на прощание рукой и активно работая хвостом, уплывая в совершенно другом направлении от старика. Ему необходимо подумать на Своём Месте о том, что же делать дальше. Все члены семьи Савада давно уже успели побывать на суше, в то время как самый младший, Тсунаеши, ещё не достиг совершеннолетия по меркам морских жителей. В принципе, ему не очень хотелось наблюдать, как люди загрязняют не только его мир, но и свой собственный, ему в целом люди были противны. Вот то, что далеко-далеко от суши… Космос. Тсуна желал… космоса. Побывать там, куда не было доступа для многих людей, а уж для жителей морского дна и подавно. Стремился всей душой, так ясно понимая, что долгие триста лет буду мучиться чувством неудовлетворения собой. Звёзды казались ему маяками, указывающими путь — но уже в бескрайних просторах Вселенной. Маяками, до которых юный тритон не мог добраться никогда. В моменты дум о космических просторах паренёк преображался на глазах. По сравнению с братьями Тсуна всегда выглядел тем ещё заморышем — худющий (настолько, что через кожу проступали голубые прожилки), с вечно снулым выражением лица. Только хвост являлся своеобразным достоянием — переливающаяся чешуя, водоросли красиво оплетают основание, коралловые гребешки с изящными узорами… Такой бы принцессе сгодился вроде Киоко, а никак ни обычному тритону. Но мечты о космосе заставляли светлеть мутный янтарь глаз, делали кожу ярче, и она так красиво порой переливалась под толщей воды!.. В такого Тсуну можно было бы влюбиться. Такой Тсуна был настоящий, и это «настоящее» не видел никто и никогда. Савада и сам не заметил, как миновал высшие уровни стражи, охраняющие верхние слои гидросферы. Вот это удача! На суше сейчас ночь. Он-то и взглянет хоть одним глазком на звёзды, сложит созвездия и ряды плеяд, вспомнит легенды и станет чуточку ближе к своим фантазиям. У людей сухой воздух — ясно понимает тритон, высовывая лицо из воды. Практически сразу ударил запах замороженной воды. Кажется, такое явление они называют… вьюга, метель, буран, не важно, в общем-то. В такую погоду люди ужасно мерзнут, настолько они слабы. Сравнивая с тритонами, конечно. Мимо проплыл корабль. Как в такой буран мог появится транспорт людей? Сквозь метель было слышно, как один из людей что-то гневно прокричал парню и подтолкнул другого к самому краю палубы. Настолько интересное зрелище, что даже отвлекает от неба. Тсуна впервые видел живого человека, и тот, которого толкнули к палубе, судя по всему, тоже впервые видел тритона. Серые глаза, прозрачнее, чем стекла, которые можно найти на дне морском. И такие обсидиановые волосы! Ни у кого из морских жителей не было таких тёмных волос, похожих на породу, которая только в логове Мукуро и водилась. Поразительно! Парень сделал шаг в сторону, корабль качнулся и этот необычный человечек упал прямо в воду, в мир, в котором жить ему не больше нескольких минут. Тсуна с интересом наблюдает, как этот юноша задыхается и отчаянно бьёт руками по воде, а волны накатывают с каждым разом всё сильнее. Он не победит морскую стихию. Утопленник наконец отдает себя во власть стихии, и Савада ныряет, протягивая к человеку руку и намереваясь затянуть его в самую глубь, в его мир… Человек в сознании — это так необычно, что даже интересно. Тритон замечает слабое подобие улыбки и протянутую в ответ руку. Он хотел упасть вместе с Тсуной, и в этих жестах, в этой улыбке было что-то, что существо силилось понять и не понимало, и эта невысказанная тайна терзала воображение, и его нужно спасти хотя бы для того, чтобы посмотреть ему в глаза и спросить, ПОЧЕМУ ОН ТАК РЕШИЛ И ЧТО ОН ХОЧЕТ. Уже потом, когда утопленник оказался неподалеку от себе подобных, когда его жизни ничего не угрожало, Тсуна понял, что тот человечек такой же, как и он — желающий попасть туда, где жизни ему не видать. Понимающий это, но отчаянно сопротивляющийся на грани жизни и смерти.***
Очнулся Хибари не в уже ставшей привычной каюте, а на льдине. Буря уже кончилась. Корабля не видно, и никого, кто мог бы помочь прямо сейчас. Чёрт. — Какого? — озвучив мысли вслух, он тут же судорожно закашлял — в легких, похоже, еще оставалась морская вода. Жив. Один вопрос — как? Голова гудела, напоминая о золотоволосом парне, нет, русале! Русале-тритоне, оказавшемся в воде в ту снежную метель. Припомнил и воду, попадающую в глаза и разъедающую их. Руку тритона — с сероватыми ногтями и покрытую светло-голубыми, почти прозрачными чешуйками. Глаза, сравнимые разве что с янтарём на свету. И… хвост. Невероятно прекрасный, как и темнота под ним, так манившая меня самого. Почему же Кёя спасен? Он не просил. Он хотел с последним глотком воздуха, на последнем издыхании увидеть то, что, возможно, для того существа было приевшейся обыденностью, а для него невероятным чудом… Корабль с вещами где-то далеко. Что же теперь делать? Как быть и куда податься? На льдине, вокруг ни души… — Oh! Sir! Do you speak English? Can I help you? — послышался голос. В трех-четырех метрах стоял мужчина с ледорезом в руках. Поспешно закивал. Благо, в своё время отец заставлял учить английский, а тут вот, пригодился. Уходя с мужчиной, который уже вызвал службу спасения, Хибари знал — он ещё вернётся сюда. Арктика будет ждать его, как и то загадочное существо, которое решило сохранить ему жизнь и оставить шанс исполнить мечту.***
— Капитан! — матрос окликнул мужчину, стоявшего у руля грузового судна. Многие знали его как опытного моряка, отличного руководителя и просто хорошего человека. Тот повернулся с резвостью, не характерной для его возраста — как-никак, к тридцати годам у многих угасает пылкость юности. Но капитан был полон решимости и азарта. Он помнил события десятилетней давности, тритона и своё неожиданное спасение. Он вернулся за тем, что ему было необходимо, как воздух. — В чём дело, матрос? — На горизонте был замечен человек — дважды, причём второй раз совсем близко к нашему судну. Возможно, ему требуется помощь. — Не покажете, где именно? Я должен убедиться сам. Да, возле судна действительно находился человек. С золотистыми волосами, светло-карими глазами и всё такой же худой. Даже спустя столько лет мужчина мог вспомнить каждый гребешок на его хвосте, если бы это было необходимо, конечно же. Тсунаеши пристально смотрел на лицо человека. Обсидиановые волосы разбавили седые волосы, на коже начали появляться мелкие морщины, вот только взгляд был всё таким же — ярким и пронзительным, ищущим и не находящим, будто и не было десяти лет разлуки, а было лишь море, шторм и связь, которая толкала их к друг другу. — Спасибо. Ты очень помог мне, — произнес капитан, когда все по его просьбе ушли. Существо ответило — шипяще, но достаточно громко: — Помоги. — В чём же? — недоуменно отозвался Хибари. — Хочу космос. Увидеть звёзды. — Но это невозможно, ты же житель моря… — растерянные нотки проскользнули в голосе мужчины при взгляде на тритона. Но тот был упрям, и эта сила чувствовалась даже на расстоянии. — Спустить шлюпку и помочь ему, ребята! Отдав распоряжение матросам, он наблюдал, как они помогают юноше. Послышались шепотки: — Такой слабак, как только выдержал водную стихию? — Ноги в крови, нужно обработать… — Ну и ну, это же чудо, что этот салага жив. Тритон сидел в шлюпке, и вместо его великолепного хвоста были самые обыкновенные ноги — правда, в крови. В каюте он терпеливо, не издав единого писка, выдерживал обработку ран на ногах. Так же молча ел, изредка морщась от каких-то неприятных ощущений. — Мало времени. Договор с ведьмой заключен. Мне нужно попасть в космос. Ты же поможешь? Я знаю — ты тоже стремишься в глубины океана. Мы похожи. Помоги, — уже наедине с ним, лежа, прошептал так же свистяще некогда тритон, а теперь обычный человек. Хибари даже и не знал, как себя вести. Этот парень просил невозможного. Но… Он кивнул. Улыбка удивительно преображает это странное существо. Космос ждёт тритона, как и морские глубины простого смертного.***
У мужчины новое звание, с легкой руки присвоенное Тсунаеши — «капитан звёздных маяков». Почему звёздных и почему маяков, непонятно — тритон лишь отмалчивается, загадочно улыбаясь. Невесомость его радует, ведь в таком состоянии он не чувствует ног — исчезает боль при ходьбе, сравнимая разве что с хождением по остро наточенным лезвиям. Он помнит, что срок в шесть лет, отмеренный мерзким спрутом Мукуро, совсем скоро закончится. Он превратится в пену морскую, если его не полюбит этот странный мужчина с совсем обычным именем. Тсу счастлив, глядя на звёзды и мужчину, находящегося рядом, и вовсе не так сильно хочет ответных чувств с его стороны. Звёзды и впрямь маяки.