***
Зашли мы с заднего входа. Я совершенно не знала это место, а потому подчинилась Нате, когда та потащила меня в одно из помещений. Как оказалось, в раздевалку. Мы быстро и молча переоделись, но мне потребовалась почти минута, чтобы преодолеть порыв завернуться в полотенце. Я приехала на вечеринку! И я буду отдыхать и веселиться с чужими мне людьми, даже если меня на атомы разберут пошлые взгляды мудаков-одноклассников! Я не сдержала нервный смешок, удивившись ярости своих мыслей. Надо же! Всего пару месяцев, а уже выражаться начала, пусть и в своей голове. Ната обернулась и окинула меня удивленным и беспокойным взглядом, явно не понимая, почему я смеюсь на ровном месте. А затем, решив оставить без внимания моё странное поведение, ухмыльнулась: — Красиво, но не вызывающе? — она даже несколько раз приподняла брови, так что я рассмеялась. — Значит, получилось? — Ты шита белыми нитками, — «обнадежила» меня подруга. Я на мгновения сникла, но потом приободрилась: среди всех присутствующих только Ната и, может быть, Рос знают меня достаточно, чтобы понять мой замысел. Остальные даже не будут задумываться над моими мотивами выбора купальника. Будут просто оценивать обертку, а она — мне не нужны были комплименты, чтобы знать это — была достаточно хороша. Но всё же не настолько, чтобы устраивать из этого драму. — Хороший купальник, — вместо этого ответила я, кивнув в её сторону. На самом деле, нет. Я не надела бы такой в жизни. Но мне срочно хотелось перевести тему и, одновременно, сделать комплимент Нате. Она покрутилась в своем бикини розового цвета с яркими стразами на лифчике и засияла, явно довольная. — Спасибо! Идем? Я подавила желание схватить её за руку и вслед за ней вышла к бассейну. А там вечеринка была в полном разгаре! Из колонок звучала музыка, хотя недостаточно громко, чтобы привлечь внимание. Некоторые (мокрые и сухие) стояли по всему залу, смеясь и разговаривая. Но самое веселье было в самом бассейне, где девушки и парни удерживали бутылки с шампанским над головой, то и дело вынужденные удерживать себя на поверхности. В какой-то миг Алиса Самойлова, та самая, которая прежде организовала «дружелюбную встречу» за школой, вдруг нашла меня глазами, секунду оценивала (купальник меньше, чем грудь и бедра) и вдруг махнула рукой: — Ева, — видимо, грудь всё же подкачала, — иди к нам! — Как думаешь, какова вероятность, что они меня потопят, стоит, подплыть ближе? — в пол голоса поинтересовалась я у Наты. Та легкомысленно пожала плечами: — Один к одному, пока они еще в адеквате. Дальше либо тебя жутко полюбят, либо вспомнят все причины для ненависти, — буднично произнесла она, словно мы не обсуждали мои шансы на выживание. Я решила рискнуть. Едва я успела подплыть, как мне вручили бутылку шампанского, и я (впервые в жизни!) просто приложила её ко рту, глотая пенящийся напиток. Это было совсем не то, как пить из бокала! Пузырьки словно моментально пробрались в самые дальние клеточки моего тела, и я счастливо рассмеялась. Нет. Я хохотала над шутками этих совершенно вульгарных, но в то же время веселых девушек и не понимала, почему мы не могли начать общаться раньше. Сейчас, без своей ревности и злости, они казались практически милыми. Постепенно, чем меньше алкоголя оставалось в наших руках (а новые бутылки появлялись регулярно), наша компания уменьшалась. Я кранем глаза видела, как одна за другой девушки отплывали к симпатичным им парням, а дальше дело было за малым. Я старательно отводила взгляд и с еще большим усердием прислушивалась к разговорам оставшихся. То и дело кто-то из ребят подплывал и ко мне, позволяя своим рукам большее, чем мне хотелось бы, и я раз за разом убирала их то с талии, то с бедер. Звучали, конечно, и грязные шутки с непристойными предложениями, но, в принципе, совсем уж границы они не переходили. В какой-то момент я устала барахтаться в воде, удерживая себя на поверхности, и подплыла к бортику, где в одиночестве сидел Рос. Я старалась не смотреть на него, но взгляд упорно возвращался к его телу. Его мышцы не были мышцами парня, который часами спускает семь потов в спорт зале. Я это знала и раньше, но впервые созерцала его торс, кубики пресса, даже когда он сидел, сгорбив спину, и косые мышцы, уходившие под резинку шорт. — Вижу, ты всё же нашла общий язык с местными девушками? — насмешливо и, как мне показалось, разочарованно спросил он. — Почему ты здесь один? Спускайся, поплаваем, — я решила проигнорировать его вопрос, ответив своим. — Может, я не хочу купаться. И я не сторонник подобных сборищ, — Воронов скривился, явно демонстрируя свое отношение к происходящему. Я ему не поверила. — Так зачем притащил меня сюда? — Может, у меня не было другой возможности увидеть тебя в купальнике. Щеки и грудь моментально налились жаром. Я чуть опустилась в воду, надеясь сбить её прохладой поднявшуюся температуру. Мне пришлось вцепиться в бортик бассейна, чтобы не схватить Роса за руку и не утащить с собой в воду. У меня есть Миша. Но эта мысль проскользнула так быстро, что я едва обозначила её на краю моего сознания. Миши здесь нет. Он наверняка опять готовится к балу, выплясывает свои блядкие (мне точно хватит пить!) па с Викой и не думает о том, где я и как я. Меня дразнила мысль о том, что мне хватило бы звонка и краткого рассказа, что я выпившая в одном купальнике в бассейне в компании едва знакомых людей, чтобы он приехал. Но я не хотела, чтобы он приезжал. Вместо этого, поддаваясь странному порыву, я вдруг подтянулась на руках и выскользнула на бортик, а затем встала в полный рост, позволяя Росу разглядеть меня: — Ну как? — в моем голосе было бы меньше самоуверенности, если бы в теле было меньше алкоголя. Но это сработало. Я чувствовала его оценивающий взгляд на себе. На шее, груди, животе, бедрах, ногах. Этим взглядом меня почти трахали, а я позволяла это. Воронов на мгновение перестал дышать, а мне хватило этого времени, чтобы подскочить и столкнуть его с бортика. — Какого черта?! — он вынырнул спустя несколько секунд, злой и абсолютно мокрый, а я хохотала, согнувшись пополам. Слишком близко к краю. Потому что спустя пару мгновений Рос выскользнул из воды вверх и, схватив меня за руку, утащил за собой. Я больно ударилась животом и наглоталась воды. Но в тот момент, когда я отклашлялась, я вдруг поняла, что мы с ним находимся слишком близко. Рос не обнимал меня, не прижимал к себе, хотя именно в этот момент я поняла девушек, покинувших нашу компанию ради парней. Ночь, вода, алкоголь в крови, наши тела — всё это было слишком соблазнительно. Но Рос держал меня лишь за руку, хотя мы были так близко, что я даже в воде чувствовала жар его кожи. — Ты в порядке? — обеспокоенно утонил он, видимо, имея в виду тот момент, когда я чуть не захлебнулась. Я кивнула. Словно завороженная, я наблюдала, как одна из множества капелек воды стекает по его шее, и почти до боли хотела попробовать её на вкус. Мой взгляд невольно переместился на его пухлые, чуть покусанные губы, а затем на глаза. Обычно цветом они напоминали облачное небо, на которое смотришь и не знаешь, пойдет ли дождь. Но сейчас они потемнели и совершенно не к месту вызвали в моей голове ассоциацию с грозовыми тучами. Я хотела его поцеловать, и он знал это. Его язык на мгновение смочил его губы, и моя рука дернулась, чтобы пальцами повторить этот краткий, но волнующий путь. Ладонь Роса, прежде удерживающая меня на месте за запястье, сжалась, и я почти видела его внутреннюю борьбу с тем, чтобы оттолкнуть меня, или притянуть ближе, окончательно разрушив хрупкие стенки моего самообладания. Пожалуйста, второе! — Я, кажется, не вовремя! — в голосе Наты звучало торжество и слабо сдерживаемый смех, когда она неожиданно оказалась рядом. Я дернулась, рука Роса отпустила мою и волшебство растаяло. Смотреть на Воронова я не могла, лишь краем глаза заметила, что он, в отличие от меня, не выглядел смущенным или разочарованным. Скорее, злым, судя по еще сильнее выделившимся скулам и сжатым зубам. — Точно не вовремя! — не замечая резкой перемены, довольно заявила одноклассница. — Я домой, так что просто решила попрощаться, но, видимо, это было лишним, — хихикнула она. — Вы еще долго? Я не хотела уходить. Шампанское всё еще грело моё тело, а я была не уверена, что прямо сейчас, когда жаркий узел внизу моего живота только начинал ослаблять свои узлы, мои ноги не стали бы дрожать, окажись я на твердой поверхности. Но Рос ответил за нас обоих: — Нет, сейчас тоже поедем. Прежнее возбуждение схлынуло с меня, словно смытое волной. На смену ему пришло раздражение. Стоило тащить меня сюда, чтобы теперь забирать, едва я начала веселиться! К тому же, Воронов — не мой парень, чтобы решать за меня. Если я и приехала сюда с ним, то лишь потому, что не хотела тащиться на общественном транспорте, а их с Натой маршрут пролегал мимо моего дома. Это совершенно не значило, что уедем мы тоже вместе! Я постаралась унять неожиданно вспыхнувшую злость и скрыть её за беззаботной улыбочкой. — Езжайте, ребят, я еще останусь, — я подняла обе руки вверх и, не удержавшись, чуть потонула, вновь наглотавшись воды. Воронов тут же подхватил меня под мышки и притянул к себе, чтобы я прекратила попытки избавиться от их общества не самым приятным для меня же способом. — Ну уж нет. Я не настолько сволочь, чтобы оставить тебя пьяную в бассейне с нашими одноклассниками. Ты либо утонешь, либо тебя трахнут. — Жалеешь, что это будешь не ты? — прежде чем сообразив, что собираюсь сказать, ляпнула я. Рос даже открыл рот, шокированный моим заявлением, и в этот раз уже пришла очередь Королевой отплевываться, когда она расхохоталась и чуть занырнула. Я оттолкнулась от груди парня и, повинуясь легкости внутри меня, вызванной шампанским, плеснула в его сторону водой. Это было моей стратегической ошибкой, потому что задела я и Нату. А Королева с Вороновым всегда стояли друг за друга. Издав индейский боевой клич, Наташа первая ринулась в бой. Следующие несколько минут я вслепую отбивалась от их атак, потому что времени и возможности банально протереть глаза и посмотреть, где конкретно находятся враги, у меня не было. Я определяла их только потому, с какой стороны в меня очередной раз попадал всплеск и старалась окатить водой в ответ. В Нату я попадала чаще, судя по её притворно раздраженным вскрикам, которые тут же переходили в смех. В какой-то момент состав наших команд поменялся, и мы уже чисто девчачьей командой обливали Роса. Это было достаточно сложно. Он ударял по воде куда сильнее и, что я не смогла не отметить, изящнее, а двигался быстрее, так что, несмотря на численный перевес, нам обеим все равно доставалось больше, чем ему одному. По молчаливому сговору было решено, что атаковать его на расстоянии не выход, и мы, захлебываясь и не переставая хохотать, подплыли ближе, чтобы потопить его. Дальний бой перешел в ближний, когда мы вместе раз за разом старались навалиться на него, а он ускользал от наших кровожадных объятий. Не знаю, в какой именно момент, но Ната капитулировала, и мы остались вдвоем. Я подловила момент и подплыла почти вплотную, чтобы тут же налететь со спины и повиснуть на плечах, надавливая на голову. Рос на мгновение ушел под воду, а затем извернулся и оказался ко мне лицом. Так было даже удобнее, и я обхватила его талию ногами, чтобы оказаться выше и вновь навалиться всем телом. Но теперь, когда мы были так близко, большую часть сил я отдавала на то, чтобы не замечать его рук на своей коже. Рос поддался и ушел под воду, а я по инерции за ним. Невольно я прекратила сжимать его ногами и, всё еще крепко прижатая его руками, скользнула вниз по его телу. Несколько мгновений под водой мы смотрели друг на друга, забыв о нашей битве. Мне было невероятно жарко, когда его ладони перемещались по моему телу уже совсем не в целях удержать или оттолкнуть. Мы вновь переступили грань, и я поддалась порыву, придвинулась еще ближе и, выпуская из легких остатки воздуха, прильнула губами к его шее в районе уха. Его пальцы сжали мои бедра, и зубы прикусили кожу чуть выше ключицы. Ладони скользнули ниже по ногам и заставили меня вновь обхватить его, и даже под водой был слышен мой стон, когда я почувствовала, насколько он близко и хочет меня. Воронов отпустил меня и одним мощным гребком поднял нас наверх, пока я всё еще цеплялась за него и пробовала на вкус его кожу. А затем нас обоих оглушили совсем не веселые крики. Ребята вокруг стремительно плыли к бортикам бассейна, а на потолке через окна мелькали красно-синие огни. Я еще не успела сообразить, в чем дело, когда Воронов потащил нас обоих к краю, вытолкнул меня на мокрый холодный кафель и выскользнул из воды следом. — Что?.. — я не успела договорить, когда он дернул меня за руки, заставляя встать, и потащил к раздевалкам. Я сосредоточилась на том, чтобы не поскользнуться и не упасть. — Мусора, — рявкнул он, влетая сначала в мужскую, а затем и женскую раздевалку и выскакивая с нашими вещами в охапку. — Быстро, — рыкнул он, перехватывая одежду одной рукой, а второй таща за собой в сторону, противоположную черному выходу. Я обернулась, удивленная его решением, и проследила, как к главному и запасному выходу устремляются все остальные ребята. — Куда мы? — я постаралась остановить его, решив, что Рос забыл, куда идти, но он лишь сильнее дернул меня, и я вновь перешла на бег. — Верь мне. Он втолкнул меня в какое-то помещение, которое, видимо, было тренерской, распахнул окно и первым полез в него. Я смотрела на него, словно на сумасшедшего. Мы были практически голые, мокрые, а на улице — конец октября и ледяной ветер. Нет. Пусть лучше меня поймает полиция, чем я умру от пневмании. — Пожалуйста, — Рос обернулся ко мне, стоя уже снаружи. Я всё еще боролась с собой, глядя, как моментально его тело покрылось гусиной кожей. Он явно мерз, мышцы еще сильнее выступили на животе и руках, а я всё не могла решиться последовать за ним. — Ева, — почти прошептал он, но этого хватило. Я решительно схватилась за раму, запрыгнула на подоконник и почти выпала в его руки. И мы побежали. Когда мы оказались в машине, меня бил озноб. Струйки воды с мокрых волос стекали по спине, и каждая капля заставляла трястись меня еще сильнее. Но в салоне хотя бы не было ветра, и уже за это я готова была благодарить бога. Не одеваясь, Рос завел машину и, взвизгнув резиной, резко вырулил на дорогу. Мы проехали несколько дворов, прежде чем остановились, и Воронов выключил фары. Я была благодарна, что он не стал глушить мотор, и терла руки, подставив их под теплый воздух. — Ты в порядке? Я кивнула. — Ева, всё будет хорошо, расслабься, — он коснулся моего плеча, и я вздрогнула. На смену шока от того, что мы едва не попались, пришло понимание того, что мы оба почти голые сидим в темноте. Словно они дожидались этого мгновения, воспоминания о том, что я делала с ним меньше пятнадцати минут назад, нахлынули на меня, заставив залиться краской. — Я лучше переоденусь, — неловко ответила я и полезла на заднее сидение. Уверена, Росу в этот момент предстала замечательная картина для созерцания, но он хотя бы руки держал при себе. — Обернешься — глаза выколю, — полушутя, полусерьезно заявила я и отвернулась к зеркалу заднего вида спиной. Трусы и джинсы я натянула практически моментально. Не оборачиваясь, я передала Воронову его одежду, когда он попросил, и всё еще надеялась, что у него осталась хоть капелька совести. Завязка на спине не поддавалась моим онемевшим пальцам. Я сама завязала её сразу на два узла, чтобы никто в бассейне не мог «чисто случайно» потянуть за веревочку, а теперь злилась на себя, дергая её раз за разом. — Рос? — неуверенно позвала я. Надеюсь, я не поплачусь за свои следущие слова. — Ты не мог бы помочь мне? — Я думал, ты уже и не попросишь, — раздался смешок за моей спиной. Я глубоко вздохнула. Нет, я точно потом от его шуточек не избавлюсь. И хрен с ним. — Будь добр, иди сюда, закрой глаза и помоги мне развязать этот чертов узел, — я сцепила зубы и подготовилась к шквалу пошлостей. Холод волной окатил мою кожу, и я услышала, как хлопнула водительская дверь, а затем всё это произошло ещё раз, когда Рос скользнул ко мне на заднее сидение. Уже одетый, ему не нужно было совершать акробатические номера, перелезая назад. — Я не могу развязать его с закрытыми глазами, — доверительно шепнули мне на ухо. Я подпрыгнула, почувствовав, насколько он близко. А затем зарычала от раздражения. — Ладно, с открытыми глазами. Но только развязать узел. Иначе я тебе руки вырву из плеч. Удивительно, но Воронов послушно выполнил мою просьбу. Конечно, его ладони прикасались ко мне куда чаще, чем это нужно было для выполнения такого задания, но я не жаловалась. Только попеременно краснела и бледнела. Прижимая к себе влажную ткань, я почти влетела в свой легкий свитер и уже тогда через голову сняла верх купальника. Лифчик я даже не озадачилась надевать — в такой близости от Роса мне хотелось как можно скорее одеться и не дразнить его элементами моего нижнего белья. Я постепенно согревалась. Тепло и выпитый алкоголь разморили меня, и я чувствовала, что мои глаза начинают слипаться. — Нам придется немного подождать, пока не уедет полиция. Если нас остановят и увидят твои мокрые волосы, сразу станет ясно, что мы тут не случайно, — словно в дымке прозвучал голос Роса. Я согласно кивнула и уткнулась лбом ему в плечо. Мне было плевать, что он подумает. Мне просто надо было еще немного тепла и поспать. — Ох, Ева, — страдальчески протянул Воронов, а затем потянул меня за собой. Я немного напряглась, но всё еще не сопротивлялась. Пока что он не делал ничего плохого. Рос как мог вытянулся на заднем сидении и обхватил меня за талию. Я не слишком удобно, но всё же уютно устроилась рядом с ним, упершись спиной в его грудь, и перестала сопротивляться накатывающим на меня волнам сонливости.***
Я оказалась дома часа через три. Невнятно буркнула «Пока» Росу, зашла в квартиру и, едва переодевшись в пижаму, рухнула и уснула. Думала, просплю словно убитая до самого звонка будильника, но вместе с рассветом очнулось и моё сознание. Я долго лежала без движения, наблюдая, как в свете неяркого осеннего солнца постепенно белеет мой потолок, и думала. За последние два месяца я совершила больше глупостей, чем за всю свою прошлую жизнь. Мне было чертовски стыдно перед Мишей за то, что я вновь изменила ему. И с кем? С парнем, которому плевать на меня как на человека. Которого интересует во мне лишь сексуальный аспект. Я могла бы как и раньше винить во всём Мишу: в том, что у него вечно нет времени, что я чувствую себя одинокой и ненужной, что мы не были вместе уже так долго… Но всё это было бы лишь самообманом. В происходящем виновата я сама. И будь во мне чуть больше порядочности, я бы прямо сейчас позвонила бы, попросила бы встретиться, рассказала бы обо всех моих прегрешениях и рассталась бы с ним, чтобы не мучить. Но, видимо, я так погрязла в собственном эгоизме, что сил на правильные поступки не осталось. Часть меня упорно твердила, что это всё временно. Я всё ещё люблю Мишу и хочу быть с ним. А происходящее — лишь проверка наших отношений, которую я, положа руку на сердце, проваливаю с треском. Но пройдет время я всё станет как прежде. Новая школа останется мрачным пятном в моем прошлом, а мы вместе пойдем дальше в наше светлое будущее. Лежа тем утром в кровати, я клятвенно обещала себе, что такого больше не повторится. Будь мои родители живы, они пришли бы в ужас. Но вся загвоздка была в том, что они были мертвы. И всё происходящее — ещё один тест. Я должна была остаться собой, Евой Маховой с отличным воспитанием и этикетом, впитанным с молоком матери. Но день за днем я превращалась в кого-то другого. Кого-то, кто мне совершенно не нравился. Мамочка, папочка! Простите! Я исправлюсь!***
Когда я вошла в класс, Рос и Ната уже были на месте. Удивительно, учитывая, что Воронов вообще был редкой птицей на первых уроках. Мне было сложно смотреть в его сторону. Наше поведение в бассейне… Черт, это было слишком. Но если его еще можно было оправдать выпитым алкоголем, то ощущение безопасности и правильности, когда я засыпала в обнимку с Росом, пугало меня куда сильнее. Мы могли обманывать друг другу и себя и продолжать говорить о дружбе и невинном флирте, но факт оставался фактом: нас тянуло друг к другу. И каждый раз, когда появлялся хоть повод подотпустить поводок самоконтроля, именно это мы и делали. Мне надо было срочно решать эту проблему. Даже если бы у меня не было Миши, Воронов всё равно оставался тем человеком, с которым будущее для меня не возможно. Но прямо сейчас у меня не было никаких моральных сил для решительного разговора, потому я глубоко вздохнула и плюхнулась на своё место за парту, стараясь не замечать, что у меня дрожат руки. — Привет! Как ты после вчерашнего? — обрадовалась мне Королева. Я буркнула что-то себе под нос, совершенно не горя желанием общаться с кем-либо. Меня спас звонок, и Нате невольно пришлось отвернуться от нас к доске. Рос выглядел абсолютно расслабленным, словно вчера между нами ничего не происходило. И от этого я бесилась еще больше. Не прошло и пятнадцати минут, когда в класс практически ворвалась директриса. По её взбешенному выражению лица я сразу поняла, что мы влипли. Следующие двадцать минут она орала так, что у меня невольно разболелась голова. Я невольно вжимала голову в плечи и практически чувствовала, как её слова хлещут меня по щекам. Прежде на меня никогда не кричали ни учителя, ни директор — я просто не делала ничего такого, за что меня можно было бы отчитать. В отличие от меня, большинство не выглядели такими испуганными. Однако привычные уже разговоры в вполголоса и смешки замолкли. — Имейте в виду, кто-то закачал фотографии в Интернет и мы знаем каждого, кто там был! И я обещаю, что сегодня же обзвоню всех ваших родителей! Каждого! — надрывалась директриса. Краска сошла с моего лица. Но не потому, что я боялась звонка опекунам — им было бы плевать. Если фотографии в Интернете, их может увидеть Миша. И увидит. Уверена, новости о том, что ученики одной из школ незаконно пробрались в бассейн и устроили там вечеринку с алкоголем, быстро разлетятся по всему городу. И, конечно же, достигнут моего старого лицея, в котором мои друзья будут насмешливо фыркать — зачем идти на такой риск, если можно взять в аренду домик с бассейном? Им, конечно, не понять. Но Миша в любом случае очень быстро поймет, что среди прочих там была и я. Надо рассказать ему первой. Он будет очень зол, но, по крайней мере, это не станет для него шоком. — Воронов! — рявкнула директриса так громко, что я подпрыгнула на месте. — За мной в кабинет! Рос молча встал и с совершенно непроницаемым лицом вышел за ней. В классе тут же ожил гул голосов, эмоционально обсуждающих лекцию от директрисы. Учитель попытался продолжить урок, но его решительно никто не слушал. Я стукнула непривычно тихую Нату пальцем по плечу и, когда она обернулась, взволнованно спросила: — Почему она увела Роса? Губы Королевы чуть дрожали, и она шмыгнула носом, словно вот-вот собиралась расплакаться. Я впервые видела её в таком состоянии: — Думаю, она догадывается, что это Рос украл ключи. Теперь его попрут из школы, а ни в какую другую с его-то личным делом больше не примут! Мне невольно вспомнился разговор с Натой несколько недель назад, когда она рассказывала о прошлом моего соседа по парте. Она тогда сказала, что после его последней выходки маме пришлось неплохо заплатить, чтобы на это закрыли глаза — и это в этой школе! И о том, что его выгонят, если он ещё раз крупно облажается. Надо было что-то делать. Я схватила рюкзак Роса и, игнорируя удивленный взгляд подруги, начала в нём копаться. Там была настоящая свалка, да и я не слишком надеялась на удачу, но… Вот они. Знакомая связка, которая еще вчера болталась перед моим лицом, была у меня в руках. Сердце моё бешено колотилось от осознания того, что я собиралась сделать. — Всё будет хорошо, — произнесла я скорее самой себе, чем ошарашенной Нате, и, пока решительность моя не иссякла, выскочила из класса.***
Перед глазами плыло, пока я неслась в сторону кабинета директора. Сердце колотилось так, что я волновалась, выдержит ли оно нагрузку. Но еще больше я боялась, что не успею. Прежде мне не пришло бы в голову войти, не постучав в дверь, но теперь я, по сути, внеслась в приемную, тяжело дыша. — Мария Валерьвна с Вороновым у себя? — задыхаясь, спросила я секретаршу. Та, явно сбитая с толку таким вторжением, только кивнула. Видимо, во мне ещё осталось что-то от старой Евы, потому что, прежде чем пронестись мимо возмущенной девушки, я буркнула: — Спасибо! Моё появление прервало явно неприятный разговор. Оба участника с недоумением уставились на меня, раскрасневшуюся и запыхавшуюся. — Это я украла ключи от бассейна! — выпалила я и едва сдержала порыв согнуться пополам в попытках отдышаться. — Что? — переспросила директриса. — Ева! — донеслось раздраженное от Роса одновременно. Я махнула рукой, практически приказывая обоим замолчать — странно, но они послушались. Во второе, свободное кресло перед директорским столом я практически рухнула и, изо всех сил не замечая разъяренного взгляда Роса, повторила уже спокойнее: — Это я украла ключи. — Мне не нужна твоя защита, — скривился парень. Я закатила глаза и продолжила его игнорировать. Не его слово здесь главное. — Ева, — голос Марии Валерьевны был необычно усталым и по нему чувствовалось, что её терпение подходит к концу, — твое стремление защитить одноклассника, конечно, похвально, но у нас есть видео с камер наблюдения, на которых четко видно, что именно Ростислав открыл дверь и впустил остальных ребят. Идиоты! Как они могли забыть о камерах?! Рос открыл рот, но я заговорила раньше: — Я знаю. Это я попросила его встретить остальных, потому что в то время еще собиралась дома. — Ева, я абсолютно уверена, что ты сейчас просто пытаешься… Я перебила директрису, решительно доставая козырь из рукава. Точнее, из кармана джинсов. — Тогда откуда у меня эти ключи? — Связка болталась на моем пальце, и все мы трое следили за их движением. Прежде чем кто-либо нашел подходящие слова, я торопливо заговорила: — Рос пытается меня выгородить, потому что я ему нравлюсь. Но на самом деле это я выкрала ключи. Вы, думаю, в курсе, что у меня проблемы с вливанием в коллектив. Я просто хотела сделать что-то такое, чтобы меня приняли. И я прошу не наказывать Роса за то, что он не делал. Как и все остальные, он был там в роли участника. Виновата я. Я замолчала, и в кабинете повисла гнетущая тишина. — В таком случае, — выдохнула Мария Валерьевна, явно растерянная, — Ростислав, я просто оповещу твою маму, как и родителей всех остальных. Ты свободен, а ты, Ева, останься. — Но это… — вновь заговорил Рос. И мне вновь пришлось его прервать. Перебивать — плохо, говорила моя мама. — Пожалуйста, — я мягко коснулась его руки, только кончиками пальцев. Он казался совершенно раздавленным, когда подчинился моей немой просьбе и требованию директрисы и вышел. Мне же предстояло продолжение банкета. — Я просто не понимаю, Ева, — женщина приложила руку ко лбу, глядя на меня. Что-то мне подсказывало, что у неё кошмарно болит голова. — Я просто хотела произвести на них впечатление, — промямлила я едва слышно. Не знаю, почему, но пока Рос был рядом, мне было гораздо легче. Теперь я чувствовала, как меня пронизывает разочарование, исходившее от директрисы. — Меня теперь выгонят? — решилась я на вопрос. Я не знала, какого именно ответа жду. Я убеждала себя, что была бы рада расстаться со всем этим кошмаром и начать заново. В другой школе, с другими людьми. Даже если это была бы еще одна неблагополучная школа, я уже знала бы, как себя вести. Но часть меня разрывалась от боли. Совсем чуть-чуть, но я уже прикипела к этому месту. Я привыкла к одноклассникам и не хотела с ними прощаться. Не могла представить, что почти каждый день не буду видеть Роса, не буду болтать с Натой на переменах и в столовой, не буду удивляться каждой из адекватных попыток заговорить моих одноклассников. Я привыкла. Окружающий меня новый мир всё ещё казался мне странным и жестоким, но я успела его признать своим и не была готова прощаться. — По правде говоря, этот вопрос мы уже решили, — Мария Валерьевна поймала мой взгляд, когда я в надежде вскинула голову. — Вы не нанесли как таковой ущерб, разве что намусорили. И участники вечеринки под моим личным руководством вычистят всё, это я тебе обещаю. Так что мы договорились с руководством и смогли повлиять на полицию, чтобы это дело… хм… как вы, молодежь, говорите, «замяли». Что же касается тебя… Ева, я могла бы оформить тебе перевод в другую школу. Более спокойную и благополучную. Так как? Я почти минуту сидела, обдумывая её предложение и что это значит для меня. Уже через несколько дней ходить в школу без опаски, что меня вновь побьют, приклеят к стулу или попытаются облапить, прижав к стене? Или вновь быть чужой, без знакомых и друзей, тихой, забитой и сбежавшей от проблем? — Я хочу остаться, — ещё тише чем прежде ответила я. — Ты хорошая девочка, Ева. И я искренне надеюсь, что этого больше не повторится. Мы не внесем этот инцидент в твоё личное дело, но я буду рекомендовать твоим опекунам домашний арест. Надеюсь, ты меня понимаешь. Мария Валерьевна смотрела на меня с таким пониманием и участием, что я не удержалась от невольной слезы. Но я не позволила себе окончательно расклеиться и, выдавив из себя «спасибо», на негнущихся ногах двинулась к выходу. — Ева, — окликнула меня женщина. Мне вдруг стало её жалко, учитывая, сколько нервов она потеряла из-за нашей глупой выходки. — Я надеюсь, ты понимаешь, что больше такое не должно повторится. Я делаю тебе поблажку только потому, что знаю, насколько здесь нелегко таким девочкам, как ты. И я уверена, что это и правда твоя ошибка. Я верю, что ты возьмешься за ум. У тебя выпускной класс и, судя по твоим оценкам из старой школы, неплохие шансы поступить в хороший ВУЗ. Не упусти свой шанс. Я лишь кивнула и выскочила в приемную, а затем и в коридор. Слава Богу, Роса там не было, и я позволила себе разрыдаться.