Дитя жизни

X168 великая пустыня. Июнь Просыпается я не хотел, но увы и ах, пришлось. Открыв глаза, я немного полежал, повспоминал и, поняв, что хочу кушать, начал искать еду. Встал я на удивление легко, как будто по мне не прошелся злой дракон, поблагодарил Ана за тело с быстрой регенерацией и пошёл, как мне казалось, к дому. Иду я иду, и тут бац. Падаю в яму на что-то белое, большое и тёплое. Яйцо. Вернее, яйца. Восемь яиц, каждое размером с меня, причём довольно тёплые. Я перебрал информацию в голове и вспомнил, что дракончики шесть лет живут в яйце, а потом только выходят на свет. И каждый день мать поддерживает температуру огнем, и только в таких условиях детеныши остаются в живых. Если я убил их мать, то следует… Они все уже мертвы. Вроде все просто, осталось только вылезти. Первая и последующие сорок попыток оказались бесполезными, и я решил залезть на одно из яиц и выйти из тюрьмы. Почти… Почти… Я схватился за куст и, оторвавшись от опоры, начал вытягивать себя. Но, как всегда, жопц мой решил, что приключений было слишком мало, и я со всей силы грохнулся на кладку. Послышался хруст, и меня облило чем-то липким. Выплюнув из рта, носа, ушей и прочих мест слизь, я встал и, поскользнувшись, грохнулся ещё раз, но не на землю.  — Кихихи? — маленький (метровый) прозрачный дракончик цапнул меня за руку и с нежностью посмотрел к глаза. — Гихихи? Родители на протяжении шести лет придумывают имена детёнышами, ведь от имени зависит магия и характер. Чтобы точно это контролировать, надо дать имя в первый момент жизни. Если этого не сделать, то пиши пропало, животное умрёт в муках.  — Скиа... — сказал я первое пришедшее в голову имя, которое принадлежало моей старшей сестре, но вдруг мне начало казаться, что это мальчик, — ...драм? Слизь начала стекать с него, окрашивая пластины. Новоявленный миру драконыш с черной чешуей и красными глазами потерся об мою руку и издал крайне странный звук, немного походивший на крик кошки, которой наступили на хвост, звон ручья и хруст снега под ногами. Я стоял, офигевал от происходящего, а голос в голове решил проснуться и нести очередную дичь: "На заре царя Августа плач разрушит жизнь птицы. А кровь уничтожит человека, и оставил лишь себе подобного. Два крыла взметнутся в разрыве среди кристалла и магии, но не смогут отомстить разрухе. И плач сбежит от силы крыльев и потеряет золото. А сталь лишь отломит крылья дракона, и тот придёт в ночной лес и встретит там отца…" Я шикнул на голос и дотронулся до существа:  — И что мне теперь делать? Драконов и так мало, а ты смог выжить без своей мамы долгое время. Как думаешь, Скиадрам, остальные живы? Дракоша цапнул меня за руку, слизал кровь и крайне дружелюбно на меня уставился:  — Мама…  — Не-не-не… Ну нафиг… — я вдруг вспомнил, что умею колдовать. — Веское слово — телепорт. Я оказался в домике и, рухнув на кровать, попытался осознать произошедшее. Я испугался мелкого дракона, что назвал меня мамой? Кстати, откуда он вообще знает это слово, если родился минуту назад? Ну нафиг… Внезапно в комнате появился Скиа, вернее, не появился, а вынырнул из тени, вместе с оставшимися яйцами:  — Мама… Остальные… Не знаю, как у него получилось, но я проникся и перешёл в режим учителя-воспитателя-мать-отца и, тяжело вздохнув, открыл параграф о маленьких драконах:  — Тяжело нам будет, Скиа…

***

X168 великая пустыня. Июль За неделю я успел поспать всего три часа, но почему-то моя внутренняя мамочка была очень довольна. Дракоша за пару часов смог выучить человеческий язык и примерно за двадцать минут драконий. Скиадрам все же оказался парнем, но очень понимающим и соображающим для своего возраста. Летать он научился сам, просто однажды упал со стола, и пошло поехало. Его элементом оказалась тень, через которую он мог перемещать все неживое и себя в придачу, совсем не уставая. Но, как можно было догадаться, проблемы были. Две штуки, причём такие, что даже в справочнике я ничего не нашёл. Первая состояла в питании: детёныш ничего не мог есть кроме… крови. Бедная моя рука была постоянно в укусах и царапинах от когтей, что приносило большой дискомфорт. К счастью, вместе с самостоятельностью эта привычка исчезла, и он кушал еду вместе со мной. Вторая состояла в содержании остальных яиц, в которых дракончики были живы. Я очень долго подбирал нужную температуру, и каждый день мне приходилось обновлять заклинание, что жрало немало магии. На моё удивление, ни одно яйцо не тронулось и даже не собиралось выпускать ребёнка во внешний мир. Ан все ещё не появлялся, Акатея тоже, и я с немного расшатанными нервами смог наконец уснуть. "Гордыня сожжет плач, но жизнь и смерть спасут его проклятьем. Сакура сгорит и возродится в алом пламени мести и беспамятства, а разруха начнёт приходить в себя… — уже где-то в бессознательном состоянии я услышал голос, но Скиадрам улегся мне на ноги и смешно фыркнул, а голос начал затихать. — Да будет так…"