Спутники

      В плотном графике Импровизации, на удивление, выдалось несколько свободных дней. Так сложилось, что Антон не поехал в Воронеж, а остался в северной столице России, ведь: «Как ни крути, а тут больницы лучше, и дешевле выйдет, и вообще…»       Да кого он обманывает?!       Его не отпустил Арсений.       — Я пройду всё там, я же сказал! — взвинченно и резко отвечает Антон, поднимаясь по крутой петербургской лестнице.       — Знаю я тебя: пока я рядом — ты пойдешь, а только уедешь, так сразу: «Ой, я Ире обещал», «Ой, у мамы давно не был», «Арс, я правда хотел, но не успел как-то», —передразнивая Шаста, Арсений остановился перед красивой дверью, опуская сумки и доставая ключи.       — Вовсе не так, — как-то смущенно пробормотал парень и тут же с вызовом, вызывая улыбку Арса, продолжил: — А я мог в гостинице побыть, зачем к тебе-то? Захотелось в папочку поиграть?       Арс хмыкнул.       — За тобой нужен глаз да глаз, длинный, — сказал он, распахивая дверь и пропуская Антона. — Дамы вперед.       — Не в этот раз, — парировал «длинный», фыркнув. Темный и длинный коридор был знакомым. Антон не в первый раз останавливался у Арсения, но отличие в этот раз было.       — Здравствуйте! — громко поздоровался Шаст.       — Никого нет.       — А я с приведениями, — Арсений включил свет, и от этого стало еще более жутко. Хотя, может, Антон просто накручивал себя. Всё-таки к Питеру с его особенностям надо привыкнуть. — А где они все?       — Уехали к бабушке, — замялся Попов, и только Антон хотел спросить о том, всё ли в порядке, как Арсений щелкнул выключателем. Раздался громкий хлопок, и с потолка посыпались искры.       — Сука, блять, — выругался Антон. — Что это за.       — Цыц, — прервал шквал мата Арсений. Он аккуратно щелкнул выключателем, обесточивая лампу, и подошел поближе. — Лопнула…       — Да тут, наверно, не только лопнула — ебать, фейерверк, сука, — Антон как раз встал рядом с Арсением, отчего и получил тычок в ребра. — Ай, ты че?       — Ты иногда разговариваешь как пацан лет четырнадцати, которому матершинство кажется крутым.       — Матершинство, — протянул Шаст, улыбаясь. — Слышь, папулечка, не учи ученого, а? — Антон вернулся ко входу, включая там свет, и свистнул, привлекая внимание. — Погнали за лампочкой, что ли.       Арсений кивнул.       «На свист как пес отзывается», — подумал Антон.       «Он, когда матерится, такая котя», — пронеслось в голове у Арса.       А на улице была зима.       «Господи, какой ребенок», — думал Арсений, когда, едва зайдя в магазин, Антон вперился взглядом в различные светильники, многие из которых проецировали на стены космос, звезды, кометы. Иногда из таких устройств играла музыка.       Пока Антон самозабвенно тыкал на все кнопки, подбирая, что больше по душе, Арсений купил лампочку.       — Идем? — спросил он, подходя к Антону.       — А? — переспросил Шаст, а, увидев лампочку в руках, кивнул. — Да, погнали.       — Домой? — спросил Арсений.       — А давай, — Шаст поежился. Снежинки — это, конечно, хорошо, но такие мелкие вкупе с пронзительным питерским ветром — не айс. Ну или очень айс.       — Нам завтра же никуда не надо? — Спросил он, приобнимая Арсения за плечи и ведя прямо, игнорируя правила дорожного движения; благо хоть улицы маленькие — движение слабое…       — Завтра вроде никуда — воскресенье же… — звук колокольчика означал не то, что в уютном кафе «Белые ночи» появились посетители, а словно оповестил всех, к чему клонит Антон.       — Бухнем? — радостно спрашивает он и, не дожидаясь ответа, заказывает два глинтвейна.       — Глинтвейн? Серьезно? Тебе точно не семнадцать? — с улыбкой спрашивает Арсений, устраиваясь поудобнее под пристальным взглядом зеленых глаз.       — Мне-то чё, я о вас забочусь, — резко изменив говор на славянский, Шаст продолжил: — беречь Вам себя надо, чай не молоды, граф-батюшка.       Арс беззлобно пинает длинного ногой под столом, на что в ответ Шастун божественно улыбается и кладет свою руку рядом с рукой Поповского. Последнего переклинивает, а Антон, казалось бы, и вовсе не замечает этого, забирая у официанта горячие кружки и произнося:       — Бутылку «Jack Daniel’s», пожалуйста.       Арсений удивленно вскинул брови, но не возразил. Антон же, за последние несколько часов ни разу не вспомнивший о боли, вспомнил как-то слова одного из родственников: «Я вот пью, и алкоголь кровь-то разгоняет — я как бык-то и здоровый!»       Вряд ли эту медицину можно назвать истинной, да и вообще медициной, но Антон и не искал себе оправданий. «Я просто хочу выпить!» И он выпьет.       Арсений же, напротив, думал о том, что выпить надо потому что… Первое, второе, пятое-десятое… Причин набралось достаточно, и поэтому Арсений с заглушенной совестью, и Антон с нескрываемым желанием столкнули принесенные стаканы с оглушительным звоном и выпили теплую жидкость больше, чем наполовину; согревая горло и внутренности. Вскоре им принесли бутылку. Вечер только начинался.