Мари значит бездна

Излюбленным местом Адриана был балкон в одном из жилых домов. В самом начале пути Нуара он любил проводить время на крышах или на смотровых площадках башен, но с возрастом отдал предпочтение тихим уголкам. Балкон, увитый виноградом, был одним из таких. Адриан бесшумно приземлился на полусогнутые ноги, прислушался к тому, что происходит в доме, убеждаясь, что милая старушка — хозяйка — спит. Он присел, отменил трансформацию и достал из рюкзака мягкий батон и контейнер с нарезанным сыром. Свежий ветер холодил лицо и руки, лохматил волосы и забирался под ткань ветровой куртки. Адриан просунул ноги между балками балюстрады, свесив их вниз. Плагг устроился на его плече. — Ты думаешь о прошлом, Плагг? — задумчиво спросил Агрест. Ночь выдалась удивительно звёздной. Алмазное небо раскинулось над городом, и Адриану почудилось, что все оно принадлежит лишь ему одному. — Что мне о нем думать-то? — хмыкнул квами. — Прошлое отвлекает от настоящего. — Разве не в этом смысл? В прошлом чаще всего лучше, чем в настоящем. Плагг отправил в рот огромный кусок сыра, проглотил его, не жуя. Он рыгнул. — Прошу прощения. Мы, квами, отличаемся от людей. Для нас время остаётся постоянным и бесконечным, мы находимся вне его. Квами — другая форма жизни, отличная от всех, что ты знаешь. Для нас нет прошлого и будущего, все идёт одновременно. Мы существуем сразу всегда и везде, мы видим время, будто оно — река, стремящаяся вперёд, но вместе с тем мы видим и ее истоки, и притоки, и скалы, окружающие ее. Ох, не пытайся понять, Адриан, смертным редко это удаётся. Повисло молчание, во время которого они оба ели. — Ты ведь собираешься уйти, Плагг? Я знаю это. Плагг молчал. Он парил в воздухе рядом с лицом Адриана, но Агрест отвернулся, с преувеличенной заинтересованностью изучая свой рюкзак. Конечно, его квами уйдёт. Не везёт Адриану на близких, ничего не поделать, все так и стремятся оказаться как можно дальше от него. — Когда время придёт, — тихо ответил Плагг, и в его голосе отчетливо проскользнула несвойственная грусть. — Но время — река, Адриан, а я сижу на берегу. — И что это значит? Ему показалось, что он почувствовал легкое прикосновение Плагга к своему лицу, но это, конечно, всего лишь порыв ветра. Плагг не стал бы нежничать. — Я буду всегда за тобой приглядывать. Адриан отломил часть батона, положил сверху сыр и медленно съел, тщательно пережевывая. Плагг устроился рядом, поедая своё лакомство. Они молчали, и Адриан мысленно загадал желание, глядя на падающую звезду. Всегда быть Котом Нуаром. Он знал, что оно не сбудется. Маринетт в комнате не оказалось, когда Нуар скользнул в люк, однако в спальне горел свет, поэтому он решил, что она где-то в доме. Нуара нагло вырвали из привычного мира с прямыми линиями и острыми гранями и протиснули в мир Маринетт: он полнился запахами, цветами, мимолетными улыбками и безграничным уютом. Её комната будто вместила в себя совсем другую жизнь, лёгкую, как ткань прозрачных занавесок. Адриан неловко замер у кушетки, раздумывая, стоит ли ему уйти, раз Принцессы нет, но так и не решился: не хотел оставаться в одиночестве, не хотел покидать тепло этого места, чтобы окунуться в свой черно-белый мир. И Нуар просто не мог отказаться от возможности изучить спальню Маринетт, пользуясь полной свободой. Его забавляло и удивляло различие их комнат: в его все было открытым, выставленным на всеобщее обозрение, каким-то слишком продуманным, слишком фальшивым, слишком идеальным. Оказавшись в спальне Агреста, все сразу понимали, с кем имеют дело — с очередным богатеньким сынком, которому приелись дорогие игрушки и самые новороченные технологии. Адриану больше нравилась одна из гостевых комнат на последнем этаже. Она была совсем небольшой, вмещала только минимум необходимой мебели, почти всегда утопала в полумраке и с неё открывался чудесный вид на их внутренний сад — лучше, чем простирающийся перед тобой город, пусть и прекрасный, но слишком огромный и громкий. Комната Маринетт являлась чем-то вроде головоломки, или карты, по которой он шёл, медленно переходя от одного угла к следующему. Здесь не было ничего поверхностного и надуманного, все искренне и личное, спрятанное в каких-то мелочах. Нуар задумчиво изучал платяной шкаф, на дверце которого карандашом измеряли рост подрастающей Дюпэн-Чэн. Он хмыкнул: последняя отметка в восемнадцать лет едва достигала уровня его плеч. С рассеянной улыбкой на губах, Адриан двинулся дальше вдоль стены. Перед его любимой кушеткой, которую он собирался протащить к себе в дом и отныне спать только на ней, стоял низкий столик с ворохом журналов и поллароидных снимков. Адриан перебрал их и заметил один из выпусков с собственным снимком на обложке. Это не была часть фотосессии — Агрест давно в них не участвовал, — лишь удачное фото журналиста с благотворительного вечера, который устраивала их фирма. Адриан по долгу был обязан не только посетить её, но и остаться до конца. Над его изображением в полный рост заголовок гласил «Адриан Агрест. Золотой мальчик Парижа все еще одинок?». Нуар хмыкнул и взглядом скользнул по строчкам статьи: «Накануне вечером обаятельный и загадочный мсье Агрест побывал на Благотворительном вечере, где окончательно покорил все женские сердца. К огромному облегчению всех мадемуазель города, наследник бренда Agreste вновь появился без спутницы, что оставляет надежду нашим юным читательницам…» Адриан закатил глаза и бросил журнал в общую стопку. Прессу интересует только его личная жизнь, и плевать они хотели на стремления и амбиции «золотого мальчика Парижа». Золотой! Не золотая пыль на его волосах, а пепел родительских ожиданий. Адриан обошёл комнату по кругу, остановившись у рабочего стола. На нем царил творческий беспорядок: скетчбуки, сложенные с краю, стопка книг в мягких обложках, одна из которых — «Полная история моды» — по толщине не уступала научным энциклопедиям, коробки с акварельными красками, маркерами и серыми карандашами, лоскутки тканей, переливающиеся от изумрудно-чешуйчатого до бархатно-красного, целая коллекция обложек Vogue, собранных в красочный коллаж, а над столом, на уровне глаз, цитата сдержанным чёрным шрифтом, обрамлённая тонкой серебристой рамкой: «Мода проходит — стиль остаётся». Черно-белый портрет гения висел над ней же. Как часто Маринетт засиживалась за своими набросками, а в моменты затишья поднимала взгляд на своего кумира, смотрящего на неё сквозь линзы своих очков? Его спокойный и уверенный взгляд, казалось, стремился преодолеть разделяющие их годы и подарить вдохновение молодому модельеру. По бокам от портрета и бессмертных слов висели картины акварелью, изображающие пенистые волны океана, а дальше, у самого окна, фотографии самой хозяйки. Адриан замер напротив них, взглядом изучая смеющуюся Маринетт в разные годы, как тут услышал посторонний звук. — Нуар? — Маринетт спрыгнула на кровать. — Что ты тут делаешь? Она выглядела злой, сбегая по ступенькам. Адриан немного растерялся: он ожидал, что девушка поднимется снизу, но не спустится с крыши. На ней все ещё была та же одежда, но водопад волос, собранный на затылке в высокий хвост, больше не струился по плечам. — Люк был открыт, — ответил он, чувствуя себя все больше не в своей тарелке. Под взглядом Маринетт захотелось поскорее уйти. — Люк не всегда открыт специально для тебя, Кот, — с нажимом произнесла она, цепким взглядом оглядывая комнату, словно пыталась проверить, все ли на месте. — А я думал, что всегда могу заглянуть на чаек. Адриан стряхнул с себя стеснение и сел на стул, развалившись на нем. Он внимательно посмотрел на Маринетт, изучая ее от ног до блестящих волос. Что-то в ней было не так. Она стояла в нескольких шагах от него, но чувствовала себя явно неуютно, все время смотрела куда-то наверх и нервно загибала пальцы другой рукой. Она... переживала? — Ты не можешь приходить, когда только вздумается, должны быть какие-то границы, Кот, понимаешь? Ты мог хотя бы позвонить заранее. Я занята сегодня, очень занята. Лучшая защита — нападение. — А где ты была, Принцесса? Не заметил тебя, развалившуюся в ночном саду, неужели бегала на свидание? — он насмешливо усмехнулся. Маринетт вся пошла пятнами. — Не говори ерунды! Я просто гуляла. — Ночью? — Да. — По крышам? — Напоминает тебя, не так ли? — хмыкнула она. Адриан хохотнул. Ладно, это действительно странно. Где она могла быть? Маринетт явно стало не уютно под его взглядом и она отошла к туалетному столику. Ловкие пальцы легко расстегнули сверкающие браслеты и один за другим опустили в шкатулку. — Так с каких пор ты не пользуешься дверью? Его глаза следили, как тонкие ободки серебряных колец исчезают с пальцев и падают со звоном в шкатулку. — Поднялась по пожарной лестнице, — отозвалась Маринетт. Она тряхнула освободившимися руками и подняла их к голове, стягивая резинку. Тяжелая волна волос упала на узкую спину. — Я встречалась с друзьями и мы потеряли счёт времени. Не хотела, чтобы родители беспокоились. Адриан покрутился на стуле. Она имеет в виду их встречу в обед? Но они пробыли вместе не больше часа, потом отправились на оставшиеся пары, а затем разошлись по домам. Он точно помнил, что Маринетт сказала Алье, будто пробудет все время у себя и вряд ли спустится даже в пекарню. Так о какой встрече она говорит? Девушка обернулась к нему, скрещивая на груди руки. — Допрос окончен? — Я просто интересуюсь, Принцесса, это вовсе не допрос, — примирительно сказал он. — А мне так не показалось. — Ладно, забудь. Мне жаль, что я пришёл без приглашения, больше этого не повторится. Адриан встал на ноги, притворно потягиваясь. — Уже поздно. Я пойду. Лицо Маринетт смягчилось. Морщинка между бровей исчезла. — Давай просто выйдем в сад и там поговорим. Расскажешь, почему от тебя несет вонючим камамбером. — Что? Это все Плагг! Мой квами турофил, вот и все, клянусь! — Маринетт прошла мимо, посмеиваясь. Адриан принюхался, пытаясь отличить запах сыра, только вот тот так приелся ему, что он его просто не ощущал. — От меня правда воняет? — он поднялся следом и выбрался наружу. Маринетт устроилась на скамейке. Она зажала нос двумя пальцами, когда Адриан сел рядом. — Такое чувство, будто рядом со мной сидит огромный кусок камамбера, пролежавший в кладовке целую неделю в компании с бутсами нашей сборной по футболу. Адриан застонал и спрятал лицо в ладонях. — Никогда. Никогда ещё меня так не унижала девушка, Маринетт. Она засмеялась. Адриан убрал руки с лица и посмотрел на неё. Это была довольно странная мысль, но Маринетт умела смеяться. Наверное, есть люди, которые рождены для смеха, и Мари была одной из них. — Как выглядит твой квами? — спросила она, поджав одну ногу под себя. — Как я. Ее губы дрогнули в улыбке. — Я серьезно. Адриан скрестил ноги по-турецки, повернувшись полностью к Маринетт. Она глядела на него с любопытством, смешанным с ожиданием. — Это ведь тайна, малышка, — беспечно отозвался он. — Я не могу тебе сказать. — Отлично, — она фыркнула. — Я тебе душу наизнанку, а ты тут все тайны бережёшь. — Таковы правила. — Можно подумать, ты никогда их не нарушаешь. — Для того, чтобы нарушать правила, нужно соблюдать хотя бы некоторые из них, — поучительно заметил Адриан. Маринетт закатила глаза. — Я собиралась посмотреть один фильм, — она встала, потянулась, разминая мышцы. — Можешь присоединиться, если займёшь место на коврике у кровати. — Я Кот, а не пёс. — Блохи у вас заводятся с одинаковой вероятностью. Нуар вскочил на ноги и молниеносно схватил Маринетт поперёк талии. Она закричала, но Адриан не обратил внимания, закинув ее на плечо. — Проси прощения! — пропел он весело. — Опусти меня немедленно! Тебе жить надоело, Кот?! Адриан не обращал внимание на ощутимые удары по спине. Он удобней перехватил ее под коленями и сделал ещё один разворот вокруг оси, потом же, обессиленный, рухнул вместе с Маринетт на скамейку. — Тебе нужно есть меньше сладкого, — пробурчал Нуар. Маринетт со стоном слезла с него и села на противоположный край скамьи. — Ты обозвал меня толстой? — уточнила она. — Нет, просто указал на то, что ты тяжелее, чем выглядишь. — Кости, — пожала она плечами. — Но если ты ещё хоть раз заговоришь о моем весе, то я оберну тебя вокруг твоего жезла и сброшу в Сену. Понятно? Ее мелодичный голос звучал обыденно, но в угрозе Адриан даже не сомневался. Нотки в словах показались ему знакомыми, и он подумал, что Маринетт очень похожа на Леди, когда становится такой суровой. Его взгляд метнулся с синих глаз Маринетт на яркое зарево вдали. Отблески красного и оранжевого плясали в глубине города, а чёрный дым клубился к звездному небу. Адриан медленно встал, подходя ближе к балюстраде. — В чем дело? — обеспокоено спросила Маринетт. Нехорошее предчувствие зашевелилось в груди. — Иди к себе, — серьезно сказал Нуар, взбираясь на перекладину. Он надеялся, что девушка послушается, а не решит вновь изучить пожарную лестницу. Нуар оттолкнулся от перил и взлетел в небо. Он перевернулся в воздухе, одновременно с этим раскрывая жезл. Крыша соседнего дома будто сама оказалась под ногами. Он бежал так быстро, что казался лишь чёрной тенью для случайного свидетеля. Нуар не задумывался о своих действиях, полностью отдавшись во власть инстинктов, он лишь сканировал мысленно карту Парижа, выбирая наиболее короткий пусть к эпицентру пожара. И будь он проклят, если это просто пожар.