Мари значит бездна

Когда кажется, что хуже быть не может и ты упал на самое дно, становится неотвратимо ужасно. И ужасно не идёт ни в какое сравнение со всем, что было раньше, потому что на этот раз разбито не только твоё сердце, но и сердце дорогого человека. Адриана разбудил Нино посреди ночи. Нуар заявился к другу без предупреждения, чтобы излить душу, а когда понял, что не хочет возвращаться в пустой дом, остался на ночь: лёг в спальном мешке на полу, хотя Ляиф хотел уступить ему кровать. — Адриан, просыпайся, — громким шёпотом сказал Нино, вставая. Агрест приподнялся на локтях и зажмурился, когда друг зажег свет. — Мне написал Натаниэль, — Нино надел джинсы и толстовку. — Они с Хлоей скоро будут в аэропорту, надо их встретить. Адриан все ещё туго соображал. — Хлоя возвращается? Сегодня? Нино на мгновение замер и тяжелым взглядом окинул его. — Мсье Буржуа скончался несколько часов назад. Сердечный приступ… Адриан резко вскочил на ноги. Потом была улица, хлесткий дождь по окнам чёрного седана и смазанные жёлтые огни Парижа. Ехали молча, тишина давила на плечи, и Адриан не мог поднять головы. Бывший мэр Буржуа мертв. Его больше нет, и Хлоя летит на похороны отца… В жизни боль измеряется не слезами, но объятиями. Нино крепко прижал к себе Хлою, прошептав, как ему жаль. Отстранившись, хрупкая девушка с заплетенными в косу волосами, оказалась в руках Адриана. Уткнувшись ему в плечо, она глубоко вздохнула. Натаниэль молча пожал руки бывшим одноклассникам. — Не могу поверить. Это были первые сказанные ею слова за все время, когда они сидели в коридоре больницы. В белом неестественным освещении кожа Хлои приобрела землисто-серый цвет, а круги под глазам выделились, придавая ей сходство с восставшим мертвецом. Она сильно похудела с момента их последней встречи, и Адриану казалось, что он может одной рукой обхватить ее талию. Тонкие ключицы, как хрупкие косточки птицы, проступали сквозь ткань белой футболки. Натаниэль и Нино пошли за кофе. — Я рядом, — Адриан накрыл узкую руку своей и крепко сжал пальцы. — Я здесь, Хло. Она перевела на него взгляд. В голубых глазах дрожали слезы, одна из них скользнула по щеке, но Хлоя остервенело вытерла ее ребром ладони. — Он не должен был умереть, Адриан, — зло сказала она. — Не так. Не сейчас, Адриан… Ещё ведь слишком рано… — голос ее дрогнул, и Адриан не мешкая притянул ее, укрывая в объятиях. Все ушло на десятый план. Все, что было до и во время, потому что перед смертью и горем стираются остальные спектры жизни. Адриан решил, что должен оградить Хлою от всего и взял подготовку к похоронам на себя. Пришлось в спешке снимать квартиру в трехэтажном доме с садом на крыше, чтобы где-то жить. Натаниэль хотел остановиться в отеле, но Агрест убедил их жить у него. Он должен был присматривать за Хлоей. Она обычно лежала на кровати, наглотавшись успокоительного, и смотрела в окно, занавешенное шторами. Париж готовился проститься с мэром. — Она ела? — спросил Адриан, зайдя домой. Нат снова рисовал, стоя перед мольбертом. — Нет, — отозвался он, не отрывая взгляда от картины. Адриан бросил пальто на стул. — Черт возьми, Натаниэль, ты можешь позаботиться о ней?! Сейчас ей нужна поддержка. Парень поднял равнодушный взгляд. — Ты не понимаешь, Агрест. Мы с Хлоей переживаем горе по отдельности, иначе его слишком много. Адриан выругался. — Не похоже, что ты горюешь, — бросил он и вошёл в спальню, отведённую Буржуа. Может и не справедливо по отношению к нему и каждый переживает горе по-своему, но Адриан все больше хотел разок приложить Ната головой об стену. Хлоя, как изломанная кукла, лежала на кровати, скрючившись и обняв саму себя. — Ты не спишь? — Адриан затворил дверь и осторожно приблизился к кровати. Глаза у неё были открыты. — Тебе нужно поесть, — он сел на самый край. — Хлоя, ты будешь со всем без сил, если что-нибудь не съешь. Она никак не отреагировала, устремив пустой взгляд в даль. На прикроватной тумбочке лежал пузырёк с таблетками и пустой стакан воды. Адриан пересчитал белые таблетки. — Сколько ты приняла? Хлоя! — она лишь лениво моргнула. Лицо не выражало никаких эмоций, лишенное красок. — Хлоя, посмотри на меня, — тверже сказал он. Адриан понял, что бесполезно говорить с ней, пока лекарство ещё действует. Он поднялся, забрал пузырёк и вышел из комнаты, задержавшись на пороге. — Не поступай так, — произнёс он, надеясь, что она услышит. Натаниэль так и стоял за мольбертом, увлечённо орудуя кистью. Агрест прошёл мимо, направляясь к лестницам, чтобы подняться на крышу, крепко сжимая кулаки, сдерживая соблазн разбить лицо этому рыжему художнику. Нуар вышел в ночь, трансформируясь на ходу. Он вспомнил детство, решил совершить обход и подышать воздухом, чтобы прояснить мысли. В последние дни Париж тонул в дожде. Если по близости нигде не стоит ковчег, то у горожан явные проблемы… Дождь практически не прекращался. Иногда замедлялся, на десять-пятнадцать минут наступала тишина, а затем раскат грома снова начинал эту симфонию. Адриан сделал вид, что не заметил приближающуюся фигуру в красном. Сложно было её не замечать, красный жёг глаза. Когда спустя полчаса преследования он понял, что больше не может скрываться, влез через чердачное окно в заброшенный дом на окраине. ЛедиБаг появилась через минуту. Старые деревянные балки перекрещивались, образуя лабиринт, паутина оплела стены и потолок, неожиданные гости спугнули семейство мышей, но ненадолго: грызуны выглянули из щели в стене и снова побежали вдоль балок. Дождь тяжёлым басом звучал с улицы. — Привет, — тихо сказала ЛедиБаг. Адриан не мог себя заставить посмотреть на неё. Черты лица так и обжигали сквозь маску, волосы, руки, запах — все это сводило с ума от слабости. Он предпочёл просто кивнуть. Между ними сохранялось расстояние, и Адриан отступил ещё дальше, к подоконнику узкого арочного окна. Девушка неловко переступила с ноги на ногу. — Мы не виделись уже несколько дней, и я волновалась, — с опаской произнесла она. Адриан скрестил на груди руки и опустил голову, прислушиваясь к тихому голосу. — Прими мои соболезнования… Я знаю, что мсье Буржуа был другом твоей семьи. Внутри затянулся узел после её слов. Он не знал, как говорить с ней. С Маринетт. С Ледибаг. Не удержался — воровской взгляд на мгновение скользнул по тонкой фигуре и снова исчез в темном грязном полу. — Как Хлоя? — Держится, — Адриану пришлось откашляться. — Спасибо. Повисла тишина. Адриан сжал челюсти. Тишина просто убивала его, потому что была слишком громкой. И о чем говорить?.. как? Если он даже посмотреть на неё не может. — Нуар… — она запнулась. — Адриан. Мы… наверно мы должны поговорить о случившемся. Голова Адриана дернулась. В первые секунду он будто ослеп, потому что в глазах Маринетт и Ледибаг перекрывали друг друга, но вскоре изображение пришло в норму. — О чем? — холодно поинтересовался он, почти наслаждаясь её растерянностью. Она сократила расстояние на шаг. — Мы узнали, кем являемся, и мне кажется, это достойная причина для серьёзного разговора. Её отчитывающий тон подействовал на и без того натянутые нервы. Адриан вскинул бровь. — Несомненно, единственно важная за тот вечер. Она смутилась, и Агрест почувствовал извращённое удовольствие от этого. — Нравится тебе это или нет, но нам придётся поговорить. Время поджимает, а мы все ещё не знаем, что ответить Совету и что делать с камнями. — Тебя это заботить не должно, — отрезал Адриан. — Я сам разберусь. Маринетт едва не задохнулась от возмущения. — С чего ты взял на себя такую ответственность? Мы — команда, и действовать должны вместе. — Это касается только моей семьи. В нем говорило раздражение. Адриана щекотала изнутри злость на весь мир, и ему нужно было излить эту лаву, иначе сгорит сам. — Это и меня касается, Агрест, — отчеканила она. — Я такой же Владелец камня, как и ты. Внутренний голос велел Адриану помалкивать. Он усмехнулся уголком рта. — Нет, ЛедиБаг. Я — Хранитель камней, твой квами принадлежит моей семье, а значит непосредственно мне. И решение принимать буду я. Она отступила, не веря своим ушам. Синие глаза блеснули, и Адриану показалось, что в них застыли слезы. Тошнотворное чувство не заставило себя ждать. — Прекрасно. Хорошо. Ее дрожащие руки потянулись к ушам, Адриан не успел ничего сказать, когда она сняла сережки. В ту же секунду перед ним оказалась Маринетт в домашних штанах и майке, в которой он слишком часто видел её в розовой спальне. Узел затянулся сильнее. Она медленно приблизилась к нему, синие глаза неотрывно смотрели в его лицо, скрытое маской. Он видел, как молочная кожа покрывается мурашками от холода. Когда она остановилась почти напротив, он подумал, она поцелует его, но Маринетт положила сережки на пыльный подоконник и отступила. — Возвращаю камень законному Хранителю, — сдавленно прошептала она. — Принимай решения сам, Адриан, если это все, что ты хочешь. Если твоя цель — остаться одним и самостоятельным. Пусть так. — Не глупи, — раздраженно ответил он. — Ты в пижаме, а на улице дождь и уже темно. — Как-нибудь разберусь, — она развернулась и двинулась к лестницам. — Маринетт! — она не ответила. — Маринетт! — силуэт скрылся в лестничном пролёте, убегающем вниз. Адриан схватил сережки и выпрыгнул в окно. Упрямая девчонка! Конечно, она не успела уйти далеко. Маринетт шла вдоль тротуара, обняв себя руками за обнаженные плечи, и Адриан готов был поклясться, что слышит, как стучат её зубы. Неудивительно — дождь ледяной… Он приземлился напротив, и почти чёрные глаза мазнули по нему неприязнью и обидой. Маринетт попыталась его обойти. — Пропусти, — холодно сказала она. Адриан шагнул одновременно с ней. — Я отнесу тебя домой, — примирительно произнёс он. — Иначе ты заболеешь или набредешь на кучку мерзавцев. Она опасливым взглядом окинула улицу. — Пропусти, — упрямо повторила она, несмотря на страх. Адриан безапелляционно подхватил её на руки и вскарабкался с помощью шеста на крышу здания. Он готовился услышать возражения, но Маринетт в его руках почти сразу замерла и обхватила за шею. Хорошая девочка. Добраться до ее дома не составило труда. Он спустил её в комнату и сам спустился следом. Маринетт чихнула, ее продолжала бить дрожь. Адриан окинул ее озабоченным взглядом, и глаза неосознанно опустились ниже. Промокшая майка просвечивала, и сквозь белую ткань отчётливо выделялась грудь и затвердевшие соски. Адриан отвёл взгляд. — Переоденься во что-нибудь тёплое и сухое, — бросил он, изучая стену над ее плечом. Маринетт не сдвинулась с места. — Мне нужно в ванну на пять минут, — медленно произнесла она, пытаясь поймать взгляд Адриана. — Ты… Ты будешь здесь, когда я вернусь? Адриан не ожидал услышать в её голосе столько страха наравне с надеждой. Слова застряли в глотке и он просто кивнул. Маринетт бегом спустилась по ступеням и исчезла в ванной комнате. Он вздохнул и потёр лицо. И что он тут делает? Зачем это все? Он должен быть рядом с Хлоей, а не стоять растерянным в комнате Маринетт. И все же как здесь спокойно и тихо… Адриан спустился на нижний ярус. Он достал из кармана серьги и оставил на столе Маринетт. Оглянувшись на дверь ванны, его кольнуло сомнение, но, не мешкая, Адриан выскочил в мокрую ночь. Маринетт замерла напротив зеркала, пока сушила волосы полотенцем. Она шестым чувством поняла, что Адриан ушёл. Тяжелая неприятная боль прожгла сердце.

***

Адриан заглянул к Хлое, убедиться, что она спит. Натаниэль сидел на кухне и курил в открытое окно. Пепельница перед ним была полна окурков. Агрест остановился в арочном проеме. — Она уснула. Нат затянулся. Он сидел в одних шортах, дождь бил в окно, залив подоконник и часть пола. — Хорошо. — Что она принимает? Натаниэль не отреагировал. — На чем она сидит, Нат? — громче повторил Адриан. Он видел в глазах Хлои нечто, чего там раньше не было. И слишком привычно закидывала она в рот успокоительное, запивая одним глотком воды. — Всего лишь снотворное. В Нью-Йорке без него никак. Адриан молчал. У него не было слов, лишь жгучее желание сбросить рыжего в окно, и смотреть, как он летит вниз. — Бензодиазепины, — продолжил Нат. Он усмехнулся. — Город высасывает из тебя все соки, превращая в сухой старый лист. И когда ты не закрываешь глаза почти неделю, готов отдать все, что угодно, ради нескольких часов сна без сновидений. — Ты должен был заботиться о ней, раз позвал за собой. Молчаливое обещание, вот, что это Натаниэль. Обещание, что рядом с тобой ей ничего не угрожает. — Это всего лишь таблетки. В нашем окружении все их принимают. — Хлоя мне как сестра, и я не позволю никому причинить ей боль. Я не трону тебя сейчас, только чтобы не расстраивать ее, но когда она придёт в себя, здесь, в Париже, я заставлю тебя пожалеть о каждой ее слабости. Это мое тебе обещание. Натаниэль усмехнулся. — Тебе пора заняться своей жизнью, Агрест, а не лезть в нашу. Адриан подумал, что вполне может одним точным ударом сломать ему нос, или засунуть руку в дверной проем и переломать один за другим все пальцы. Но вместо этого, он ушёл к себе, принял душ и лёг в постель. Сон так и не пришёл до самого утра. Весь Париж провожал мэра. Чёрная процессия траурной вереницей тянулась к кладбищу, страна спустила флаги, и Эйфелева башня в скорби погасила свои огни. Чёрная вуаль закрывала глаза Хлои, красные и опухшие от слез. Но лицо ее было белым и чистым, лишенным красок и чувств. Она стояла холодной статуей рядом с Адрианом, поддерживая им под руку, и молча принимала слова сожаления от пришедших проститься. Тучи над Парижем висели гроздьями, из них срывались одинокие капли дождя, разбивающиеся об мерзлую землю. Адриан поверил в происходящее только, когда гроб опустили в сырую землю. И кажется, мир замер, разделился трещиной на две части, навсегда оставив рану в сердце Хлои. Кровь расцвела розами в руках Маринетт. — Прими мои соболезнования, — тихо сказала она Буржуа, когда подошла ее очередь. Хлоя кивнула. Она не вглядывалась в лица людей, проходящих к ней. Маринетт мазнула взглядом по застывшему Адриану и оставила цветы на свежей могиле. Агрест отстранённо отметил, что в ушах у неё горели рубинами серьги.

***

Дождь косо бил по окнам. Серо, уныло и темно стало в Париже. Яркая ночь с гирляндой огней отступила, смазалась, шум улиц приглушили, безжалостно скрутив до минимума колесо звуков, желтые фары проезжающих автомобилей выхватывали из мокрого воздуха отдельные части общего пазла, но через мгновение тьма вновь захватывала все уголки. Возможно, все не было таким угрюмым, а что-то щелкнуло в голове Адриана, перевернув цветной мир в черно-белый. Дверь с хлопком закрылась за ним. Он замер в прихожей, снимая промокший плащ и ботинки. В гостиной через открытое настежь окно холодный дождь залил паркет. Адриан перевёл взгляд с лужи на глубокое кресло, в котором сидела Хлоя, поджидая его. Адриан равнодушно прошёл мимо. — Я взял еду на вынос в китайском ресторанчике, — зашуршали пакеты, пока он доставал покупки и раскладывал на столе кухни, отделённой от гостиной барной стойкой. — И купил нам вина… Вместо бокалов бумажные стаканчики, Хло. Как ты понимаешь, я ещё ничего не купил в квартиру и по правде, даже не представляю, что и где покупать. Буржуа не пошевелилась. — Где Нат? — Как тебе рисовая лапша с курицей? Есть ещё овощи в чесночном соусе, кажется. — Адриан. — И самое главное! Чуть не забыл, морепродукты. Очень много морепродуктов. Тебе понравится. — Адриан, заткнись! Хлоя подскочила на ноги. Агрест перевёл на неё взгляд, всматриваясь в темноту. В гостиную падал лишь квадрат желтого света с кухни, а по голым стенам пролетали фары проезжающих автомобилей. Тонкие волосы Хлои безжизненными прядями висели вдоль лица. Жакет, в который она отчаянно куталась, висел на ней как на вешалке, и Адриан мог бы подумать, что он с чужого плеча, если бы не помнил, как год назад он сидел совсем иначе. Сейчас лицо Хлои вытянулось, щеки впали, линия нижней челюсти острыми углами сходилась к подбородку. — Натаниэль уехал! — Я знаю. Она покачала головой. Прижала ладонь ко рту, и Адриан только тогда понял, что она сдерживает рыдания. Голос ее дрожал. — Он меня бросил. Агрест крохотными шагами подошёл ближе к ней. Голубые прозрачные глаза остановились на его лице. — Ты же не делал этого, Адриан? Ты бы не поступил так со мной. Молчание звуком дождя пропиталось, став сырым и тяжелым. — Он тебя не достоин, — наконец произнёс Адриан. — Хлоя, он забрал тебя из дома. Он использовал тебя, и никогда по настоящему не любил. — Тебя это не касается. — Ты мой друг! Ты мне как сестра с самого детства! Как я могу смотреть на твою смерть! Когда ты собиралась рассказать мне, что сидишь на таблетках?! — Что? — она отодвинулась. — Откуда ты знаешь? Я не… Это здесь не причём. Ты выгнал Натаниэля! — У тебя зависимость. Ты себя в зеркало видела? Хлоя втянула голову и плотней закуталась в жакет, пряча тонкие кости. — Ты ничего не ешь и не пьёшь, глотаешь горстями таблетки… — Это просто снотворные! — Ты падаешь в пропасть, Хлоя! Очнись же! Я хочу тебе помочь. Лицо ее изменилось. На секунду в нем появился целый океан эмоций, чистая выдержанная злость, привычный глазам огонь загорался в ней, и она с неожиданной силой толкнула Адриана в грудь. Он покачнулся и с трудом удержал равновесие. — Я не просила тебя о помощи! — толчок. Крик. — Ты выгнал Натаниэля! Ты заставил его бросить меня! — Не правда, Хлоя, послушай меня… — Заткнись, Адриан, заткнись! — от тяжёлой пощечины его голова дёрнулась. Хлоя будто обезумела, фурией налетев на него. — Я его люблю! Ты не смеешь вмешиваться в мою жизнь! Он зло усмехнулся. — Он просто кусок дерьма! Он хотя бы раз сделал что-то для тебя?! Позаботился о тебе так, как должен был?! Любящий мужчина никогда бы не допустил такого твоего состояния! Ты думаешь, я заставил его уехать? — он сократил расстояние между ними, нависнув над Хлоей чёрной тенью. — Я поставил его перед выбором. Либо он остаётся и вытаскивает тебя из собственного ада, либо забирает деньги и уезжает, — Адриан раскинул руки, посмотрев по сторонам. — Как сама видишь, его здесь нет. И не меня за это ненавидь. Слеза скатилась по бледной щеке. Хлоя с ожесточением вытерла ее. Она отступила. — В чем твоя проблема, Адриан? — тихо спросила она. И ее уставший смирённый голос иглой пронзил его сердце. — Зачем ты так поступаешь? — Хлоя… — Что это за игра? Что за необходимость? Ты пытаешься быть героем в глазах окружающих? Единственным хорошим парнем? — сухие губы в трещинках сложились в усмешку. — Так не бывает. Не бывает героев в реальной жизни, потому что они только убивают все. Я люблю Натаниэля. Нравится тебе это или нет. Люблю его, и если он должен разбить мне сердце и растоптать мою душу — пусть так. Я с этим справлюсь. Я сама приму решение. Мы живем не в стеклянном коробе, Адриан. Никто не сможет защитить других от всего. Боль, разочарование, обиды и страх — это должно быть в жизни. Ты не можешь изменить правила. Ты… — она замолчала, не зная, какие использовать слова. — Может ты просто не можешь быть один? В этом дело? Ты не можешь простить мне, что я уехала? — Конечно, нет, Хлоя. Я люблю тебя и всегда буду заботиться. — Да что ты как попугай! Не нужна мне забота! Как ты не понимаешь, Адриан! Вбей уже себе в голову, что ты не должен мчаться всем на помощь и… Ты не виноват в том, что твои родители развелись и твоя мама уехала, — жестко произнесла она. — Ты бы не смог это предотвратить, чтобы ты ни сделал, и то, что ты переносишь свои детские страхи в реальность убьёт тебя. Ты же не живёшь! Ты дышишь призраками, ты плавишься под гнетом чувства вины и вечной грусти! Он покачал головой. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Я не буду это слушать. — Нет! — Хлоя пошла за ним в спальню. — Ты выслушаешь, потому что кроме меня никто тебе правды не скажет. Адриан не знал, где ему спрятаться от неё, и отошёл в дальний угол комнаты. Хлоя загородила собой выход. — Каким бы ты не был идеальным, Агрест, с тобой будет происходить ебаная дрянь! С твоими друзьями и любимыми будут случаться ебаные проблемы. Это нормально! А тебе нужно нахрен перестать пытаться быть самым лучшим, самым сильным и главным. Ты не можешь все контролировать! В конце концов смерть тебе не подвластна. Ты никогда ее не запугаешь и не подкупишь, Адриан, — ее голос упал до шепота. — Ей плевать на твои желания. Адриан отвёл взгляд. Хлоя вновь превратилась в тень себя. Она обессилено села на край кровати и спрятала лицо в ладонях. Адриан сел на пол, согнув ноги в коленях, и свесил голову на грудь. Чтобы ни говорила Хлоя, а Натаниэля надо было отправить в Нью-Йорк подальше от неё. Все, что он делал прошедшие недели — это рисовал, пил и курил травку в квартире Адриана, пока Хлоя томилась в своей боли и глотала антидепрессанты, выпав из мира, а Адриан пытался сделать хоть что-то, в панике рыская по всему Парижу в поисках лучшего психотерапевта или клиники. Он знал, что должен вытащить Хлою, но понятия не имел как. Все же ему удалось найти хорошего доктора, но первым делом тот посоветовал оградить ее от ядовитого окружения, не дающего ей всплыть. Адриан действительно дал Натаниэлю выбор, а тот не собирался отказываться от своего вдруг проснувшегося вдохновения и посвятить себя Хлое. Так они и просидели в тишине почти двадцать минут, слушая, как бьет по окнам дождь. — Может, ты и права, — тихо сказал он, глядя на сутулую фигуру. Буржуа чуть повернула голову, давая понять, что слушает. — Может, у меня детские страхи, и я боюсь, что люди не справятся со своими проблемами и… просто сдадутся. Но на самом деле… На самом деле мне кажется, я боюсь, что стану ненужным. И тогда вы уйдёте. — Это так неправильно, Адриан. Любящие люди тебя не оставят. — Хлоя, у меня немного близких людей. И я не могу смотреть, если что-то с вами происходит плохое. Мне будто стальные пластины забивают в ребра — больно дышать, понимаешь? Знать, что ты можешь помочь и спасти кого-то, но оставаться в стороне — не проси меня об этом. Я не сумею. Она повернулась к нему полностью. — Тогда, может, ты хотя бы будешь советоваться с нами, мм? Прежде чем решишь спасать мир. Адриан усмехнулся. — Я могу попробовать. Не обещаю, но постараюсь. Хлоя улыбнулась, почти так, как улыбалась прежде. Взгляд ее смягчился. — Все будет хорошо, Адриан. Когда-нибудь. Я буду в порядке… Не обещаю, но постараюсь. Он взглянул на неё исподлобья. — Может, все же поужинаем? Я умираю с голода. Хлоя фыркнула. — Ты всегда голодный, Адри. Ладно, пойдём… Что ты там говорил про морепродукты? Адриан резко поднялся, догоняя Хлою. — Кстати, — сказала она, пока он открывал вино. — Ты случайно не врезал один раз этому рыжему дрыщу? Не могу поверить, что он такой бесхребетный слизняк. Адриан засмеялся. — Узнаю мою Хлою! Нет, я сейчас стараюсь контролировать свою агрессию, — занудно сообщил он. Хлоя закатила глаза и цокнула. — Но по правде, я подумал, что ты сама должна отомстить ему в стиле Хлои Буржуа, когда придёт время и ты вернёшься в форму. Он разлил вино в бумажные стаканчики и один протянул подруге. — Месть блюдо холодное. И я с радостью напомню об этом Нату, — они чокнулись. — За месть и неоправданную агрессию! На губах Адриана растянулась довольная улыбка, а на языке остался привкус сладкого вина.