Last Stardust

В Киото жара ощущалась еще больше, чем в Хасецу, с пляжей которого дул хоть какой-то ветерок. Юра, вынырнув из прохладного синкансэна с работавшим внутри кондиционером, извел полпачки бумажных салфеток, чтобы раз за разом стирать со лба пот. Кожа из-за влажности была липкой и противной на ощупь, под рюкзаком, в который он покидал только самое нужное из чемодана, решив, что переборщил с кучей вещей, футболка в первые же пять минут стала мокрой. — Пойдемте пешком, тут недалеко! — скомандовал Пхичит, неотрывно пялясь в смартфон с навигатором. — Повезет, если я не испарюсь по дороге от этой жары. — Мила, сжав губы, подула себе в вырез сарафана, оттянув ворот. — Август в Японии — самый жаркий месяц в году, — встрял Виктор, чье довольное лицо даже не блестело от пота. Он вообще выглядел, как хорошенькая фарфоровая куколка — был таким же бледным и матовым. — Черт вас дернул жениться в августе, — протянул Гоша, тут же добавляя: — извините! — едва не врезавшейся в него японке. — Уйди с дороги, там же люди! — дернула его за руку Мила. — Sumimasen, Гош, sumimasen, а не извините, — посоветовал Юра. — А почему не gomenasai? — спросил Крис. — В разговорнике так написано. Молчавший до этого Юри открыл было рот, но Юра оказался быстрее. — Потому что он ей пройти помешал, а не сбил с ног. Gomenasai будет перебором. Пхичит, покрутившись вокруг своей оси, по-прежнему глядя в телефон, скомандовал переход на другую сторону дороги. — Почему нас ведет Пхичит? — спросила Мила, обращаясь к Юри. — Разве ты не лучше ориентируешься без всяких навигаторов? Юри коротко глянул на шедшего рядом и улыбавшегося во все тридцать два Виктора, а потом тихо ответил: — Вообще-то я не знаю, куда мы идем. — В смысле? — опешила Мила. — Ну... — замялся Юри. — Дело в том, что мы с Виктором были очень заняты подготовкой к свадьбе и гостями, а Пхичит вызвался помочь с бронированием отелей. — Именно! — обернулся Пхичит, продолжая идти. — И я забронировал нам отели, в которых мы бы точно не побывали на соревнованиях! Здорово же почувствовать себя обычным туристом, верно? — Это например? — спросил Крис, утирая ладонью пот со лба. — Ну, смотрите. — Они перешли дорогу, и Пхичит остановился. — В Киото мы будем жить в рёкане — это традиционная японская гостиница. В Осаке у нас хостел. А в Токио — обычный отель! — А что, неплохая идея! — с воодушевлением кивнула Мила. — Сто лет не жил в хостелах. Пора вспомнить молодость. — Гоша перехватил свою большую и неудобную сумку, которая была такой пухлой из-за набитых в нее вещей, что грозила лопнуть по швам. — Зная твою "молодость", — Юра показал пальцами в воздухе кавычки, — мы лучше как-нибудь так. — Юрец, да что ты знаешь? — Нам направо! — бодро оповестил Пхичит. Юра поправил лямки рюкзака, которые уже начинали больно давить на плечи, и обернулся. Отабек стоял позади всех. За всю дорогу он сказал всего пару слов, и те были связаны с инструкцией к проездному JR-PASS. Юри с Виктором сделали всем огромный подарок, оплатив для них эти проездные, которые были доступны только иностранным гражданам. Так они могли путешествовать комфортабельными синкансэнами по Хонсю, не оплачивая каждый раз билеты. На взволнованные вопросы, а как же он, Юри только улыбался и отмахивался. Отабек выглядел странно. Он никогда не был особо разговорчивым, и Юру бы не смутила такая тишина с его стороны, если бы не его тяжелый и напряженный взгляд. Запястья мягко коснулись чужие пальцы. — Юр. — Мила почему-то виновато улыбнулась и кивнула головой в сторону двинувшейся дальше компании. Юра вздохнул и, слегка подбросив рюкзак, удобнее укладывая его на спине, пошел вслед за всеми. В лопатку что-то больно ткнулось, и Юра чертыхнулся, догадываясь, что это папка с документами, которую он, поторопившись, сунул в рюкзак плашмя. На Киото действительно хотелось смотреть. Не под ноги, разглядывая темно-серый, будто впитавший в себя целое море влаги асфальт, а на дома, машины, людей под белыми миниатюрными зонтиками от солнца. Пахло деревом, дождем, которого не было и в помине, влагой и жареной уличной едой — особенно в те моменты, когда они проходили мимо шинков с чем-то большим, похожим на мангалы. Юри коротко объяснил, что в таких "ларьках" готовят такояки — осьминогов в кляре. Юра вспомнил, что хотел как-то попробовать их, будучи в Токио на соревнованиях, за что получил по башке от Лилии и морковку в левую руку. "Хочешь к восемнадцати не прыгнуть даже тройной аксель?" — грозно спросила тогда Барановская. Юра не хотел, да и, честно признаться, спорить с бывшей балериной отучился еще в первый год работы с ней. Наверное, Лилия тогда была единственным человеком, кому он редко перечил. Ах да, еще был Отабек. Но рядом осталась лишь строгая и непреклонная Барановская. Иронично. Задумавшись, Юра едва не врезался в спину Криса, который вдруг встал столбом. — Что-то мы не туда, по-моему, идем, — послышался из передовой части "колонны" голос Пхичита. — Давайте отрежем Сусанину ногу, — по-русски проворчал Гоша. Юра наклонился вбок, чтобы увидеть Пхичита. Они остановились перед большим мостом, который вдруг неприятно напомнил ему не слишком горячо любимую Москву, ближе к окраинам которой шоссе росли над шоссе. Юри, поправив очки, подошел к Пхичиту ближе. — Конечно, не туда, нам направо, а не через мост, — сказал он, отбирая у друга телефон. — Но маршрут... — Дурацкое приложение, тут можно пройти намного короче, — перебил Виктор, положив подбородок на плечо мужа. — Ты даже не знаешь, куда мы идем, — буркнул Юри, сдвигая изображение карты пальцем. — Знаю. Я подсмотрел бронирование у Пхичита на телефоне, пока он рылся в нем в синкансэне. — Во дает! — хохотнула Мила, обмахиваясь веером, который успела купить в первой попавшейся лавочке. Веер был красивый: небольшой, темно-серый, с ярко-розовыми цветами сакуры на тонких веточках, будто нарисованных чернилами. — Тут все на тайском, кошмар, — покачал головой Юри, возвращая телефон Пхичиту. — Новое приложение, — похвастался Пхичит, совершенно не обидевшийся на комментарии остальных. — Как называется рёкан? — вдруг подал голос Отабек. Юра вздрогнул всем телом, так как вопрос послышался совсем рядом с ним. Отабек стоял по его левую руку, держа в пальцах свой телефон и скрыв пол-лица солнцезащитными очками. — Kyoto Hostel Ryokan, — ответил за Пхичита Виктор. — Нам направо, — через минуту сообщил Отабек и сунул телефон в карман. Юра шумно выдохнул, пережидая что-то, поднявшееся из живота и заполнившее грудь неприятным, липким и больным, и повернул по узкому тротуару в сторону от моста. Буквально через пару кварталов люди почти пропали. Время близилось к вечеру, и прохожие вдруг просто словно испарились, а дома становились все ниже и ниже, все больше напоминая Японию с картинок в Интернете. Киото нельзя было сравнить с Токио, особенно в подобных районах, больше напоминавших деревушку. Дорога к рёкану петляла по узким улочкам с домами без каких-либо заборов или ограждений. То тут, то там стояли велосипеды, ничем не привязанные и никаким образом не защищенные от угона. Юра молча удивлялся. Даже в честном и интеллигентном Питере этого велосипеда не досчитались бы в течение часа. Солнце скрылось за густой дымкой бледно-сизых облаков, перестав так выжигать все живое. Юра с облегчением потер начавшие саднить открытые руки — с его белой кожей он обгорит тут в два счета, если этого еще не произошло. Воздух продолжал липнуть к телу, как пищевая пленка. — Пришли! — восторженно крикнул Виктор, вдруг ускорив шаг и потянув за собой за руку Юри. Перед ними возникло аккуратное трехэтажное здание с темно-шоколадным фасадом и небольшими, почти квадратными балконами. Внизу не было никаких дверей, и Юра удивленно округлил глаза, когда Юри уверенно открыл створку, как самому Юре лично казалось, окна, доходившего до пола. — Добро пожаловать! — послышалось стандартное японское приветствие. Юра протиснулся вместе со всеми в приоткрытую раздвижную стеклянную дверь и повернул голову налево, где за небольшой стойкой в углу стоял, судя по всему, администратор. Он был улыбчив, очарователен и весьма отдаленно похож на японца, хоть и азиат (насколько Юра вообще различал японцев от азиатов-не-японцев). — Konnichiwa! — бодро поздоровался Крис, обмахиваясь японским разговорником в мягкой обложке. — Крис, — тихо прошипел Юри, аккуратно дергая того за локоть. — Watashitachi wa... — продолжил было Крис, но запнулся, когда Юри ущипнул его за руку. Пхичит, вошедший последним, так как замешкался, делая селфи у вывески рёкана, вдруг просиял и кинулся к администратору, вовсю вещая, как показалось Юре, на тайском. Юноша-администратор расцвел, как майская роза. — Он что, таец? — прошипела Мила, обращаясь к Юри. — Точно не японец, — тихо ответил тот. — А я тут стараюсь, — надулся Крис, угрюмо пряча разговорник в сумку, висевшую у него на плече. После стандартной процедуры регистрации всех пригласили на третий этаж. — Ключей у нас нет, двери закрываются и открываются по коду на панели рядом с каждой комнатой. У вас один одиночный номер для дамы, — администратор с улыбкой слегка поклонился, повернувшись к Миле, — один на двоих для вас, — перевел взгляд все с той же улыбкой на Виктора и Юри, — и один на пятерых. Юра прислонился к стене, забыв про рюкзак, и тут же зашипел, когда в лопатку снова впилась знакомая уже папка. Три ночи они ночуют в одной комнате с Отабеком. Лучше не придумаешь в их-то ситуации. Мила за спиной администратора подмигнула ему, когда он перевел на нее взгляд. Комната оказалась очень просторной. Она вся будто состояла только из дерева: деревянные двухъярусные кровати, деревянный пол, по которому Юра с удовольствием ходил босиком, так как разуться их попросили еще на входе — Юри на это только руками развел, мол, традиционная Япония. От предложенных резиновых тапочек Юра сразу отказался, как главный любитель шастать босым по квартире даже в морозы. Пахло внутри тоже деревом. — Чур я сверху! — крикнули хором Гоша и Крис: один на английском, другой на русском. — Пожалуйста-пожалуйста, — поднял руки вверх Юра, плюхаясь на нижний ярус кровати, которая стояла ближе к выходу на балкон. Отабек молча подошел к своей и кинул на покрывало небольшую сумку. Он что, только трусы и документы с собой взял? — подумал Юра, мельком глянув на чужую поклажу. — Я буду спать на полу! — оповестил всех Пхичит и тут же вылетел вихрем за дверь. — Включите кондиционер, душно же, — сказал Гоша. — Вон пульт, — указал Крис на стену, на которой в аккуратные пазы прямо у двери было вставлено сие техническое приспособление. — Я в душ. Юра последовал его примеру — благо, в общей душевой было полно кабинок. * * * Интересно, это кофе, или что? — думал Юра, стоя на общей кухне на первом этаже, разглядывая банку с непонятным мелким содержимым темно-шоколадного цвета. Кухня была маленькой и безо всяких дверей или перегородок сливалась с общим залом с двумя мягкими диванами, стоявшими друг напротив друга. Между ними был небольшой низкий столик со стеклянной поверхностью, отполированной до блеска. Над ним на стене висел прайс на напитки из мини-бара с наименованиями на двух языках: японском и английском. Кухню от всего этого отгораживала лишь короткая, загнутая углом стойка, за которой были маленькая плита и раковина с сушилкой, доверху забитой общими кружками. Все было на удивление очень чистым. Юра повертел в руках большую банку без опознавательных знаков, потом все же открутил крышку и понюхал содержимое. Пахло кофе. — Заварить? — послышался сзади голос Отабека, и Юра от неожиданности чуть не выронил банку из рук. — А... я просто... — замялся он, пытаясь завинтить крышку обратно, но та упорно не попадала в резьбу. — Дай сюда, кофеман. — Отабек мягко улыбнулся — кажется, впервые за все время — и забрал банку из рук Юры. — Я как-то купил такой кофе в супермаркете, когда был в Нагое на Гран-при, менеджер в отеле объяснил, что его заваривают через фильтр, но его тут нет. Так что попробуем так. Юра кивнул, так и держа руки на весу. Отабек обогнул его и щелкнул кнопку на электрическом чайнике, стоявшем на маленьком столике сбоку. — О, тут и сухое молоко есть, — сказал он. — Ага, — отозвался Юра. — Его я узнал. — Добавить? — Как всегда. — И сахар не нужно, я помню. Юра сглотнул противный ком, вставший в горле. Год же прошел. Чертов год. Так почему такое ощущение, что из ног удалили все кости и суставы, и они сейчас просто подогнутся, как резиновые палки? Он наблюдал за Отабеком, приклеившись поясницей к шкафчику с посудой. Смотрел, как он берет белые чашки из сушилки, выбрав побольше — Юра в принципе не пил кофе из маленьких, — как насыпает забавными, закругленными ложечками, похожими на десертные, кофе в чашку, как добавляет сухое молоко и аккуратно, тонкой струйкой заливает все это кипятком. — Держи, — закончив, он подошел к Юре и протянул ему чашку. Юра обхватил ее, тут же обжигая пальцы. — Осторожно, горячий же! — Отабек придержал чашку, перехватывая ее за бок и поворачивая ручкой к Юре. — Больно? — После того, как Юра все же забрал кофе, Отабек, едва касаясь, провел пальцем по его костяшкам. — Да норм. — Юра дернул плечом, вдыхая запах пара. Пахло отменно. На поверхности светло-коричневой из-за молока жидкости плавали мелкие частички кофе. — Подожди, пока заварится, — сказал Отабек, отходя к стойке и беря в руки свою чашку. — Эй! Хватит чаи гонять, мы идем ужинать! — Мила, свесившись через перила, помахала им рукой. — Это кофе! — рыкнул Юра. — Тем более! Спать не будешь! — Я и так не буду с этими часовыми поясами! Мила на миг исчезла на крученой, почти винтовой лестнице, на которую Юра еще пару часов назад смотрел с ужасом — настолько там были крутые ступени, — потом спустилась, гордо разводя в сторону руки, демонстрируя аккуратное черное коктейльное платье. — Хорошо выглядишь, — сказал Отабек. — Спасибо! — Мила улыбнулась и упорхнула в сторону выхода. — Допивайте и идем! Юра успел сделать только пару глотков, когда на первый этаж спустились все: довольный Пхичит с камерой наперевес, Виктор с Юри, Крис и Гоша. — Ужин-ужин! — захлопал в ладоши Виктор, слегка подпрыгивая на месте. Хвост из серебристых волос забавно качнулся несколько раз, как маятник. Он напоминал Юре мальчишку, и это пугало. Как можно выглядеть так молодо в тридцать с небольшим? Или это любовь творит такое? Разве что взаимная. Все были такими красивыми и воодушевленными, что Юра, пока никто не видел, вытащил из кармана джинсов телефон и глянул в темный экран, рассматривая свое отражение. Ничего особенного или нового. Разве что круги под глазами стали меньше — из-за влажности кожа разгладилась и стала выглядеть получше. Юра убрал назад челку, которая прилипла к взмокшему из-за испарины лбу. — Юра, — позвал его Отабек, и Юра резко опустил телефон, поворачиваясь к нему. Отабек подошел ближе. — Можно? — Он осторожно коснулся его волос. — За... зачем? — спросил Юра. — Надо, — коротко ответил Отабек и потянул за резинку, которой были сцеплены волосы на затылке. По телу прошлась дрожь. Юра невольно прикрыл глаза, пережидая покалывание в шейных позвонках, когда Отабек быстро расчесал пальцами пряди. — Мне просто жалко твои волосы, — прокомментировал он, и Юра закусил губу, чтобы не ляпнуть того, о чем потом пожалеет. — Все, готово. — Кончики волос скользнули по щеке, когда их снова у корней стянула резинка. — Спасибо, — сказал Юра. Получилось как-то тихо и сипло. Давно Отабек такого не делал, очень давно. — Не за что. — Ну, вы идете? — крикнула Мила, стоя у приоткрытой стеклянной двери. Или окна? Юра так и не определился. Не говоря ни слова, Юра двинулся к выходу, борясь с желанием дотронуться до своей головы. Никто и не обещал, что эта поездка будет легкой. Он вышел на улицу и изумленно огляделся по сторонам. На кухне не было окон, и он не мог видеть, как быстро и стремительно стемнело, а потому очень удивился, осознав, что снаружи была уже практически ночь. Горели редкие-редкие фонари, все дома были погружены в мягкую, синюю темноту. Только в некоторых был виден свет в окнах. И все было таким... темно-синим. — Наконец-то не так жарко, — с удовольствием протянул Крис, когда они отправились в сторону более оживленной улицы, с которой свернули несколько часов назад в этот тихий райончик. — Да уж, все-таки август не самое лучшее время для путешествия по Японии, — прокомментировала Мила, обмахиваясь своим веером. — В июле у нас дожди и еще хуже. — Юри, шедший впереди с Виктором, обернулся и извиняющееся улыбнулся, словно он был виноват и отвечал за климат в родной стране лично. — Может, заглянем в раменную? — невпопад предложил Гоша. — Все, что я видел по дороге, рассчитаны максимум на пятерых. Мы туда просто не влезем, — сказал Виктор. — Будем есть по очереди! — Лучше все же поискать кафе побольше. Тут есть одно неподалеку, я почитал отзывы, говорят, там неплохо, — вклинился в разговор Юри. — Я думал, ты тут все знаешь, — сказал Крис, копаясь в разговорнике и пытаясь там что-то разглядеть в свете редких фонарей. — Я был в Киото лишь дважды, — развел руками Юри. — Так что, как и вы, полагаюсь на Интернет. — Что ж, тем веселее, — сказала Мила. Юра молчал, глядя по сторонам. Все-таки Киото был очарователен в своей молчаливости и отстраненности. Этот город с первого взгляда произвел на него впечатление — было в нем что-то спокойное и великое, немного, совсем чуть-чуть роднившее его с Питером. В Токио ничего подобного не ощущалось. В кафе, куда их привел Юри, было просторно и слегка пахло табачным дымом. Юра отвык от этого — в России курить в общественных местах было запрещено, Япония же даже не рассматривала подобный законопроект — курили здесь почти везде. Они заказали еду — причем не у официанта, а через приложение на планшетах, лежавших на столах. Юри порекомендовал им попробовать суп из тофу и ассорти из соленостей и морепродуктов. Через полчаса Юра понял, что нравились в Японии ему пока только суши с "селедкой", как их назвала Мила, которая и купила их на станции перед тем, как они все сели в синкансэн. — А где ложка? — спросил Юра, глядя на небольшую чашечку с супом, которую ему принесли вместе с соленостями. — Юра, ты в Японии. Этот суп пьют, — Виктор отсалютовал ему такой же чашечкой, сразу же пригубив ее. — Эх, щас бы борща моей Ани поесть, — протянул Попович, пытаясь захватить палочками кусочек маринованной японской редьки. — Гошенька, пей сакэ, — сказала Мила, подталкивая к нему пиалу. Гоша только вздохнул, но сакэ все же выпил. — Завтра предлагаю отправиться в Химэдзи, — сказал Юри, уплетая нарезанную пластами и политую каким-то то ли кислым, то ли сладким – Юра так и не определился – соусом рыбу. — А что там? – с интересом спросил Крис. — Замок Химэдзи. Или Белой Цапли. Очень красиво. И ехать совсем недолго. — Я думал, мы будем осматривать Киото, — встрял Гоша. — Будем, но послезавтра – как раз начнется Обон. И, кстати, билеты на завтра лучше взять заранее, чтобы не остаться без мест в синкансэне. — Обон? – нахмурилась Мила. — Праздник поминовения усопших, — объяснил Отабек, попивая холодный зеленый чай. — Верно, в эти дни все ездят в родные города, у всех выходные, так что поезда могут быть полными. Вот поедим и пойдем на вокзал, — сказал Юри. — Но мы же там сегодня были, — вздохнул Юра. Почему-то возвращаться в этот шумный муравейник не хотелось. — Я что-то забыл про билеты. Простите, — опустил глаза в тарелку Юри. — О, не извиняйся, ты же на отдыхе! И в экскурсоводы нам не нанимался, — взвился Витя, окинув всех внимательным взглядом. — Да, Юри, ничего страшного. Сходим на вокзал после ужина, — кивнула Мила. — А я пока куплю чего-нибудь вкусного на вечер, м? – Виктор погладил руку Юри, задевая поблескивающее кольцо на безымянном пальце. — Хорошо, — Юри улыбнулся и поправил очки. Он тоже выглядел намного моложе. И стройней. И как-то… спокойнее и взрослее, чем когда-то. Волосы немного отросли и вились от влажности у самых ушей, делая его каким-то своим и домашним. Юра допил суп и вдруг услышал, как Виктор произносит его имя. Само предложение почему-то разобрать не удалось. — Что? – переспросил Юра. — Я сказал, что ты составишь мне компанию. Пойдем в магазин, купим чего-нибудь и вернемся в рёкан. Ты же не хочешь идти на вокзал? – Виктор прищурился. И что-то подсказывало Юре, что это все не просто так. * * * Они с Виктором застряли в комбини минут на сорок, потому что тот сначала сто лет искал дынные булочки, а потом выбирал самые вкусные сладости. Юра в это время разглядывал полки с готовыми обедами. — Надо же, тут даже поштучно продаются вареные яйца, — пробормотал он. — Ты как будто первый раз в Японии, — улыбнулся Виктор, выглядывая из-за полки со сладкими поки и шоколадными шариками в маленьких упаковках. — Не первый, но я как-то особо не бродил по магазинам, — пожал плечами Юра, засовывая руки в карманы джинсов. — О, кстати! Может, выпьем? – Виктор выплыл из-за полок с какой-то ярко-голубой бутылкой. — Это еще что? – Юра попытался что-то разглядеть на этикетке, но там все было на японском. — Персиковое вино. Очень недурное, мы его брали с Юри. Пьется, как компот, но очень расслабляет. Юра перевел взгляд с бутылки на лицо Виктора, глядящего на бутылку с неприкрытой нежностью. — Ладно. Раз персиковое. — Знал, что ты не откажешься. На кассе, пробивая вино и беспрестанно улыбаясь, менеджер-японец указал пальцем на монитор, повернутый экраном к Юре, и что-то сказал по-японски. — Вить, чего он от меня хочет? – Юра скосил глаза на Виктора. — А! Минуточку. — Виктор протянул руку и ткнул пальцем в зеленую кнопку на мониторе. — Arigatou! – поклонился кассир, упаковывая каждую покупку в мешочек, а потом складывая все мешочки в мешочек побольше. — Это еще что было? – спросил Юра. — Подтверждение, что тебе есть двадцать. — Виктор поклонился юноше в ответ и забрал пакетики в большом пакетике. Юру убивало то, как в Японии упаковывали покупки. — Мне девятнадцать. — Как будто это что-то меняет, — пожал плечами Виктор, выходя на улицу. До рёкана они молча шли по темным проулочкам между низкими домами. Молчание не казалось неловким и совершенно не давило – наоборот, было наполнено каким-то спокойствием и уютом. Юра бы не признался в этом вслух, но с Виктором порой приятно было просто помолчать. Юра время от времени поглядывал на него и замечал, что он иногда улыбался сам себе, будто вспоминая что-то или думая о чем-то приятном. — Посидим на улице? – спросил Виктор, когда они дошли до гостиницы. Юра только сейчас заметил, что сбоку от входа на крыльце стоял небольшой стеклянный столик с двумя плетеными креслами на металлических ножках. На столике возвышалась спираль он насекомых, от которой в воздух поднималась тонкая струйка дыма. — А можно? – спросил Юра, отодвигая дверь, проходя внутрь и скидывая кеды. — Простите! – громко сказал по-английски Виктор, обращаясь к администратору. Приветливый таец сидел за стойкой, и его почти не было видно – Юра даже не понял сразу, что там кто-то есть. – Можно воспользоваться вашим чудесным столиком на улице? — О, конечно! – Юноша подскочил с места и улыбнулся, кивая. — Вот видишь. Тут всегда все можно, — Виктор кивнул в ответ и, наступая поочередно на задники, стащил обувь. – Держи, — он протянул Юре пакет из комбини, — я возьму бокалы и тарелку. Юра вышел босиком на веранду, откровенно наслаждаясь ощущениями шероховатой поверхности бетонного крыльца под ступнями. Вечер был тихим, но не удушающим, дневная жара отступила, и теперь все вокруг казалось застывшим и умиротворенным. Несмотря на то, что прямо перед рёканом была проезжая часть, Юра так ни разу и не видел на ней машин, только редких велосипедистов. Он вытащил из пакета бутылку и поставил ее на столик. Рядом легла пачка сигарет, привезенная из Питера, и зажигалка кислотно-зеленого цвета. — Ты что, куришь? – протянул Витя, протискиваясь наружу и закрывая за собой дверь. — Иногда, — ответил Юра, усаживаясь в кресло и вытягивая вперед гудящие ноги. Виктор переступил через них, пробираясь на свое место. — Лилия Павловна тебя прирежет, если узнает. — Лилия Павловна в любом случае это сделает. Найдет, за что. К тому же, это же не пончик. — Юра вытянул из пакета упаковку шоколадных шариков и раскрыл ее, сразу высыпая на ладонь и отправляя в рот штук пять. — И все же, Юр, — нахмурился Виктор, открывая бутылку штопором, позаимствованным с общей кухни. — Да ладно, — хмыкнул Юра, прикуривая сигарету. – Тебе напомнить, как на банкете в Барселоне ты на радостях скурил половину праздничной сигары Якова с ним вместе? — Это было один раз! – возмутился Виктор. – И на радостях! — Ну вот и у меня на радостях, — дернул плечом Юра и принял из рук Виктора наполненный вином фужер. – М, вкусно пахнет, — сказал он, втянув носом воздух. — Персик вкусно пахнет всегда! Давай, за путешествие! – Витя протянул свой бокал в сторону Юры, и тот, поколебавшись, стукнул о него своим. Вино и правда оказалось божественным – прохладное и ненавязчиво сладкое, оно удивительным образом остужало голову и стирало усталость, будто ее и не было. — Юр, послушай, — когда молчание, обусловленное смакованием вина, затянулось, начал Виктор. — Ну вот, понеслась, — поморщился Юра, предвкушая "серьезный" разговор. — Нет, ты не подумай, я не лезу, просто… ты такой серьезный стал. Взрослый. — Витя вздохнул и покачал стакан в пальцах, наблюдая за светло-золотистой жидкостью. Юра подумал, что тот не мог так быстро опьянеть, чтобы так резко завести задушевные разговоры. Значит, он планировал это заранее? Или атмосфера летнего вечера в Киото так действует? – Я волнуюсь. — Почему? – спросил Юра. – Разве быть взрослым – это плохо? — Не в девятнадцать же лет, — покачал головой Витя. — Ты мне так и в пятнадцать говорил, — отмахнулся Юра, докуривая сигарету и туша окурок о найденную рядом с ножками стола пепельницу, похожую на банку из-под газировки с дырочками в крышке. — И в тридцать скажу, — Витя посмотрел на него. В темноте, при рассеянном свете фонаря метрах в пяти от них его глаза были совсем синими. – Нельзя постоянно делать вид, что ты сильнее, чем есть на самом деле. Знаешь, почему мы с Юри решили организовать эту поездку? — Чтобы показать нам Японию, отпраздновать свадьбу, — отставив бокал, стал загибать пальцы Юра. — И это тоже, но в первую очередь для того, чтобы напомнить всем, что мы молоды. У нас не было детства. Подожди, дай договорить, — Витя выставил вперед раскрытую ладонь. – Не было у нас его. Мы спортсмены. Мы еще под стол пешком ходили, но неизменно держа спину прямо и руками так красиво-красиво, — он изогнул запястье, выпрямив тонкие пальцы. – Можем же мы хоть теперь просто отдохнуть и вспомнить, что такое просто есть то, что хочется, выпивать, да даже курить, черт с тобой? Юра набрал было в легкие воздуха, но потом просто выдохнул, так и не найдя, чем ответить на это внезапное откровение. Вдруг стало сложно подбирать слова. Детство? В голову полезли воспоминания о лете, проведенном с Отабеком в Алматы два года назад. Тогда им казалось, что вся жизнь упала им в ноги, осыпалась мечтами, которые можно было загребать голыми руками. И что теперь? — Я очень хочу, чтобы все просто на время забыли о том, что они спортсмены или соперники, — добавил Виктор, вновь наполняя бокалы вином. В отдалении послышались голоса, среди которых Юра тут же узнал один – голос Отабека. Что именно он говорил, слышно не было. — Юр, — позвал Витя. Юра оторвал взгляд от стеклянной поверхности стола и посмотрел на него. – Я думаю, ты должен знать. Отабек сперва отказался приезжать. Он передумал в последний момент, так что нам с Юри пришлось брать ему билет с пересадкой. Может, он принял для себя какое-то решение? Юра замер, но Виктор только улыбнулся, а потом вскочил, выходя на дорогу и размахивая руками, глядя в сторону появившейся из-за угла компании во главе с Юри. — Юри! Юри, я купил наше любимое вино! И крабов! Юра достал из пачки еще одну сигарету. * * * Юра вертелся с боку на бок на непривычно мягкой кровати, устраивая подушку и так, и эдак, и то убавляя кондиционер, который висел прямо напротив него, то, наоборот, прибавляя. Спать не хотелось совершенно – он всегда плохо привыкал к разнице во времени и умудрялся уснуть только после выматывающих тренировок и выступлений. Помучившись еще полчаса, он, прихватив телефон и стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой спал Отабек, тихо вышел на балкон. Ночной Киото спокойно и мерно дышал, завернутый в сапфировую темноту. Что в Японии действительно было безоговорочно прекрасно – так это темное время суток. Юра облокотился на парапет, доходивший ему почти до груди, и наклонил голову, прикрыв глаза. Распущенные волосы скользнули по щекам. Он до сих помнил прикосновения пальцев Отабека к своей голове, будто ощущал их и сейчас. Год назад Юра готов был без лишних раздумий обвинить в разрыве именно Отабека. За его правильность, за его постоянное желание спасти Юру неизвестно от чего, будто тому угрожали по меньшей мере пистолетами и базуками, за эту душившую, сковывавшую заботу, усугублявшуюся разными городами и странами. И соперничеством. И выматывающими тренировками, после которых порой хотелось что-нибудь сломать. Но сейчас он готов был признать, что виноват был и он сам… во многом. Слишком во многом, чтобы облечь это в слова. И на самом деле душила не забота Отабека, нет. Скорее его вечное стремление уберечь не от кого-то, а от самого себя. — Стэнли! Стэнли! Ты меня слышишь? — послышался снизу голос Милы, и Юра открыл глаза. — Что значит, ты на работе? Что? В Нью-Йорке день? Мила стояла в свободной тунике, доходившей ей до колен, под балконом. Ее растрепанные рыжие волосы казались ярким пятном в приглушенных, темных оттенках ночной улицы. Она встречалась с американским бизнесменом вот уже два года, и Юра понял, что она разговаривала именно с ним. — Алло! Стэнли! — Мила отняла телефон от уха и со злостью ткнула пальцем в экран. — Чертов вай-фай! — Эй, — окликнул ее Юра. Она вздрогнула и обернулась, потом подняла глаза наверх. Несмотря на третий этаж, Юра ее прекрасно видел и слышал. — Ты чего не спишь? — То же самое могу у тебя спросить! — Мила скрестила руки на груди. — Я уже ложусь, — соврал Юра. — Завтра рано вставать. И в Нью-Йорке сейчас правда день. Точнее, его начало. — Да? — нахмурилась Мила. — Ага. И у тебя скорее всего подключен вай-фай соседнего дома, он у них без пароля. Внизу висит листочек с кодом местного, с него лучше ловит. — Спасибо, — кивнула Мила. — Ладно, я пойду. Доброй ночи! — Доброй, — Юра распрямился, собираясь вернуться в номер. — Юра! — вдруг снова позвала девушка. — Что? — Скинь сигареты! Юра улыбнулся. Может, забыть на время, что они все спортсмены, — не такая уж и плохая идея?