Альфа-озорник

Следующая встреча вновь произошла в участке. Очередная драка. Омега уже с сожалением провожал нерадивого альфу взглядом. Опять подрался. Сиэль не знал подробностей, но все же… Руки разбиты в кровь, а в глазах сверкают молнии. В этот раз что-то изменилось. Парень перестал изображать из себя дурачка и выглядел слишком серьёзным. Это сразу бросилось в глаза. Стоило конвоиру отвести его в камеру, омега решил заглянуть к альфе. Тот сидел в одиночной. — Себастьян? — позвал Сиэль. В руках он держал аптечку. Следовало бы обработать царапины и ушибы. Альфа поднял тяжёлый взгляд. И ни в глазах, ни на губах, не промелькнуло и тени улыбки. — Снова будешь обрабатывать мне раны? — хрипло спросил, вместо приветствия. — Да. Ты слишком сильно повредил руки. А они у тебя красивые, — ляпнул омега, не подумав. И тогда альфа скривил губы в подобии улыбки. — Вот уж благодарю. — Тебе не сложно подойти ближе? Ну да, конечно. Их ведь разделяет решетка. А пустить омегу никто не пустит к преступнику. Поднявшись с насиженного места, Себастьян подошёл ближе и молча вытянул руки вперёд. — Ты сегодня слишком серьезен, — Сиэль приложил уже подготовленный ватный дикс к первой ране. И, чтобы альфа не зашипел, подул на больное место. — Непривычно, да? — Да, — вздохнул Сиэль. — Мне привычнее видеть тебя оптимистом. — Не в этот раз, — нахмурился Михаэлис и слегка дёрнул рукой от боли. Сдержал лишь тихое шикание. — Я устал. — Прости, — извинился за неаккуратность. — Тебе принести что-то после обработки? Я не буду спрашивать, что случилось. Захочешь, расскажешь. — Воды, если можно. — Простой или газированной? — Простой, — коротко бросил Себастьян, опуская одну обработанную руку. А как только закончили со второй, он тихо поблагодарил и вернулся на своё место. Вновь отсиживаться неделю. Снова затягивать с работой. И новый месяц сидеть на сухих пайках из-за нехватки денег. Просто супер. Его жизнь все сильнее скатывается в дерьмо. И на оптимизм уже просто не хватает сил. Сиэль принес ему воду и книгу, которую вытащил из рюкзака. «Город драконов», — гласило название. А еще тетрадку с пеналом. Вдруг нужно будет что-то записать. Не без удивления Себастьян принял неожиданные подачки, что прекрасно скрасят одиночество. Особенно имея при себе тетрадь с пишущими принадлежностями. Его подработка было ещё и хобби. С самого детства Себастьян обожал рисовать. Его слишком богатое воображение должно было найти выход. И в свои пять лет он понял, с помощью чего. К девятнадцати годам он стал неплохим художником. Многим нравились его рисунки. Но были и не любители. А так же конкретные ненавистники, из-за которых жизнь и стала такой, какая есть сейчас — полная драк. — Если что-то будет нужно, — омега улыбнулся, — попроси конвоира меня позвать. Никто не откажет. — Спасибо, — ещё раз поблагодарил Себастьян и, устроившись на жёсткой постели, разложил рядом полученные вещи, уделяя первым делом внимание книге. — Заранее спокойной ночи. Я забегу завтра. — Хорошо, прелесть, — привычно отозвался Себастьян. И даже не заметил, какое облегчение принесло это уже привычное к себе обращение Сиэлю. Он махнул рукой, улыбнувшись уже на прощание. Жалко, что альфа оказался здесь снова. Нужно было узнать у отца, что же произошло. И возможно Себастьяна смогут отпустить раньше за примерное поведение. Этим Сиэль и занялся, пока есть время и возможность. Все равно ведь планировал заглянуть в кабинет к отцу. — Пап, ты занят? — Заходи, — позволил Винсент, в этот момент сидящий не у своего рабочего стола, а на диване. Да и «сидеть» неверное значение — он почти разлёгся, изучая какие-то документы. — Скажи, что опять приключилось с Себастьяном? — Сиэль устроился у отца в ногах, как делал это, когда был маленький. — А ты снова с ним общаешься? — вздохнул мужчина, откладывая дело. — Да. Мне жалко его. — Не удивительно. Мальчишка скоро погрязнет. В этот раз дело связано с его подработкой. Он, оказывается, художник. Говорил, что на пути к заказчику встретил одного знакомого, что давно на него обиду таил. И если исключить все подробности — двухнедельная работа была уничтожена, что и сорвало парня с цепи. Второй сейчас находится в больнице в тяжелом состоянии. — И ты не сможешь помочь? Сиэль не на шутку испугался. Не хотел он, чтобы с Себастьяном что-то случилось. — Хотя бы состояние аффекта. — Ты сильно за него переживаешь, — вдруг мягко улыбнулся мужчина и, протянув руку, погладил сына по голове, — неужели он так тебе нравится? — Он мне симпатичен. И он хороший человек, которому по жизни не легко, — прошептал Сиэль, обнимая папу и устраивая голову у него на груди. — У него никого нет. — Хотел бы я ему помочь, — тише ответил Винсент, продолжая гладить по голове и обнимая в ответ. — Не волнуйся, все будет хорошо. Он и мне симпатичен. Почти как второй сын, только неуправляемый, взбалмошный и слишком язвительный. — А мне кажется, что он не неуправляемый, а просто одинокий. Он был один. Без семьи. А тут еще и мир нацелился против него. — Ты от него пришел ко мне, верно? — Да. Но он мне не рассказывал ничего. Мы не разговариваем о его проблемах, из-за которых он к нам попадает. — А о чем вы разговариваете? — тут же поинтересовался Винсент, мягко зарываясь пальцами в волосы сына. Тот всегда любил подобный массаж. Мурлыкал, как котенок. — О книгах, о литературе в целом, о музыке, об истории, — улыбнулся Сиэль, вспоминая их разговоры. — Он очень умный. С ним интересно. Порой я узнаю то, что сам не знаю. — Несмотря на мой запрет, ты все равно нашел способ с ним подружиться, — страдальчески вздохнул мужчина. — И вот что мне с тобой делать? — Любить дальше? — Сиэль посмотрел на отца с хитрой моськой. — Перед этим дав по попе. И это папа наш ещё ничего не знает. А как узнает, что с тобой вдвоем делать будем? — Помогать мне вытаскивать хорошее из Себастьяна, — Сиэль поцеловал родителя в щеку. — Ты же полицейский. Ты должен помогать хорошим людям. А Себастьян хороший. — Спасибо за напоминание, — с тихим хмыканьем, Винсент сел ровнее, вместе с лежащим на нем сыном. — Я постараюсь освободить его раньше, не волнуйся. А сейчас давай-ка собираться. Пора забирать нашего папу. — Да, — подросток широко улыбнулся. — А то папа, как и ты, со своей работой второй брак составил. Через полчасика они уже прибыли на работу к Викки. И слава Богу, тот не работал с трупом. В этот раз сидел в своём кабинете и заполнял бумаги. Однажды Сиэль посмотрел на процесс вскрытия, случайно конечно, и потом надолго пропал аппетит. И кошмары мучили. Заметив своих родных, мужчина-омега оторвался от дела. — Вы за мной пришли? — спросил вместо приветствия, улыбаясь обоим. — Как видишь, ты заканчиваешь позже нас. Сиэль подошел к папе и крепко его обнял. Не успел тот подняться, как уже обняли со спины. Откинув голову назад, Викки поцеловал ребенка в щеку. — Как дела в школе? — Отлично. Меня отправляют на соревнования шахматистов. — Когда? — полюбопытствовал Викки и, наконец поднявшись с насиженного не одним часом места, подмигнул стоявшему позади супругу и обнял сына за плечи. — В воскресение, — Сиэль был рад поделиться такой новостью. — Научил играть на свою голову, — вставил свое слово Винсент. — Значит, поиграем еще партейку сегодня. Как только с сыном достаточно наобнимался, мужчина-омега двинулся навстречу супругу. И тот, ловко его перехватив и обвив тонкую талию кольцом сильных рук, приветственно поцеловал жаждущие поцелуя губы. — Опять заработался? - Винсент уткнулся лбом о лоб супруга. — Раньше мы ребенка забирали, теперь он нас. — Скоро возьму отпуск, — тихо пообещал Викки, прикрыв глаза. — Остался месяц. И ты тоже нам обещал. Пора бы уже всей семьёй съездить на море. — Согласен. Правда Дитрих совсем съест Себастьяна, тот парень, который мой частый гость, — пояснил альфа. — Жалко его. И мне, и Сиэлю. А еще, — альфа наклонился к самому ушку. — Наш сын, кажется начал влюбляться. — Что?! — не сдержал возмущённого вскрика, а после резко перевел взгляд на сына. — Кстати по характеру он очень напоминает тебя, — усмехнулся Винсент, словив дико смущенный взгляд сына. За свои слова альфа и получил по груди тыльной стороной руки. А как только Викки отстранился, стал как никогда серьёзным. — Сиэль, это правда? — Я в него не влюбился, — буркнул омега, — просто помогаю. И пусть говорил одно, родитель видел другие эмоции, что Сиэль пытался скрыть глубоко в себе. Он, возможно, и сам еще не понимал свои чувства. А вот Викки понимал. Сам однажды испытывал подобное. К Винсенту. Впускал его к себе, искал общения. — Он хороший парень. Просто одинокий. — Насколько он в этот раз? — спросил Викки уже у супруга. — Сейчас на пятнадцать суток. Посмотрим, постараюсь вытащить раньше. Но сейчас сложнее. Он художник и его картину испортили. Представляю, что он испытал, что буквально втоптал обидчика в асфальт, — покачал головой Винсент. Вспоминая свои юные годы, Викки мог представить насколько сильно охватила ярость парня. Он и сам был с несдержанным характером. Только с возрастом сумел с собой совладать. Да и супруг, имевший спокойствие на троих, умело тушил разгорающийся пожар. — Раз ты так говоришь, значит, обязательно поможешь, — наконец нашел нужные слова мужчина-омега, приобняв подошедшего к ним сына. — Поехали домой? — А давайте по пути в магазин? Я хочу завтра Себастьяну что-нибудь вкусное отнести, — попросил Сиэль. — Хорошо, — ответил альфа, вместо супруга. — Заедем. — Ой, я тоже захотел вкусненького, — внезапно проснулся в Викки ребенок, — милый, ты ведь купишь нам пироженко? Та вкусная корзиночка со взбитыми сливками сверху и украшением в виде сочной клубники? — А у меня есть выход? Любил Фантомхайв своих омег. И если любой другой альфа желает наследника альфой, то тут Винсент никогда не пожалеет, что любимый родил ему омегу. Одни просящие глаза чего стоили. Цвет сочной зелени и яркой небесной синевы. И как только они услышали желаемое благодарно улыбнулись и обняли главу семьи с двух сторон. Семейная идиллия.