POV Майкрофт Флешбек. Десять лет и три месяца назад.
Десятая годовщина. Десять лет с тех пор, как я женился на самом удивительном человеке в мире. На мужчине с самыми добрыми глазами и самой теплой улыбкой. На моем Джоне. Он - лучшее, что есть в моей жизни. С Джоном никогда не скучно. Он даже спустя десять лет не перестает меня удивлять. Вот скажите, можно ли спустя столько времени так нежно поправлять волосы мужа? А Джон поправляет. Можно ли на протяжении более десяти лет любоваться лицом спящего любимого? А Джон так и делает. Можно ли сидеть шесть часов, не двигая затекшей рукой, чтобы не разбудить спящего? А Джон сидит. Можно ли любить меня? А Джон любит. Я знаю. И это самое ценное из всего, что есть в мире. Мне никогда не доставалось столько любви. Родители относились к нам с Шерлоком довольно-таки холодно, если не сказать равнодушно. Мы были чем-то типа новой машины или нового дома. Мы были новой ступенькой вверх по социальной лестнице. Средством престижа. Брат же не то, что бы вообще способен на любовь к живому существу. Меня любила только моя няня. И то она умерла, когда мне было восемь лет. Вы понимаете, какого это жить, не зная любви, а потом вдруг получить Джона? Это все равно, что нищий голодный бомж вдруг стал миллиардером! Даже спустя десять лет я не могу привыкнуть к тому, как сильно меня любят. Я тоже его люблю. Я любил и до этого. Своего брата, няню, даже родителей. Но одно дела просто любить, и совсем другое - получать любовь взамен.С появлением Джона в моей жизни столько любви появилось в ней. Он сам, наши дети, которых не было бы без него, его родители. Кто бы мог подумать, что совершенно чужие люди могут любить тебя больше своих родителей? Я не знал, что такое мать, пока не обрел ее в лице матери Джона. И не знал, каково это иметь настоящего отца, пока не породнился с мистером Уотсоном. Любить их так легко и так правильно! Как будто дышать. Джон. Ты никогда мне не надоешь. Я никогда не перестану тебя любить. Никогда не перестану хотеть твое тело, всего тебя. Наконец-то мы одни. Не надо никуда бежать, и нет необходимости еженощно думать о судьбах своей родины. Пусть я и всего лишь заместитель главы МИ 5, но управление им почти полностью перешло в мои руки. Глава МИ 5 - старый бывалый генерал. Скоро он уйдет в отставку. Нет, конечно, он многое сделал для страны и всегда хорошо справлялся со своими обязанностями, но это было давно. Теперь же пришло время новых людей. И он это знает. Иначе не стал бы готовить меня в преемники. И поэтому мне пришлось работать на износ - без выходных и праздников. И впервые за три года я попросил отпуск. До этого я долго разгребал все завалы, чистил свое расписание. Он не смог мне отказать. И вот мы на Фиджи. Джону нравится. И это - самое главное. Мы гуляем, отдыхаем, спим, занимаемся любовью во всех мыслимых и немыслимых местах. Идеально. Милый, как же я скучал! Да что эти идиоты вообще могут? Я расписал каждую минуту распорядка практически каждого сотрудника на все две недели моего отсутствия! Но разве они могут сделать что-либо правильно? И какого рожна генерал полез не в свое дело? Раз уж вышел из игры, то уж не мешайся. Но он по ходу решил тряхнуть стариной и назначил встречу с представителями ОАЭ. И все бы ничего, но у него случился микроинфаркт. Ничего страшного, но для его возраста уже весомо. Мы бы и не узнали об этом, если бы он не был под неусыпным наблюдением врачей. Они и запретили ему лететь. И что делать? Нельзя отменить встречу. Придется лететь мне. Джон расстроился, но не показал виду. Но я-то вижу. Хорошо хоть, что встреча пройдет достаточно быстро и мы сможем отдохнуть в самом Абу-Даби. Благо, связи имеются. Джон с интересом слушает об обычаях и традициях ОАЭ. Знал бы он, из-за каких обстоятельств мне пришлось столько их изучать! ОАЭ всегда были негласной угрозой. У нас всегда были немного натянутые отношения. Ни мы, ни они не забыли ни о Британском протекторате, ни о Лиге арабских государств, декларировавших право арабских народов на полную независимость. Тогда Британии пришлось отступить. Но мы всё помним, как впрочем и они. До сих пор есть люди, думающие о том, что зря мы тогда отступили, что зря не ввязались в войну. Они думают, что ОАЭ был слишком лакомым кусочком, чтобы так просто его отдавать. Как бы то ни было, отношения между двумя странами с тех пор не назовешь особо дружественными. И вот он шанс наладить отношения. Сам Халиф ибн Рашид аль-Нахайян - член семьи правящей династии, в будущем, возможно, и глава государства, принял нас в Абу-Даби. Мы должны обсудить сотрудничество наших держав и политику относительно нефтедобычи и поставок жемчуга. Не всем нравится, что эта встреча вообще состоится. И потому вокруг нас столько охраны, что Джон просто растерялся. Ведь я сказал ему, что все хорошо. Я и вправду думаю, что мы в безопасности. Иначе разве я привез бы своего драгоценного сюда? Переговоры прошли относительно спокойно. Мы пришли к ряду компромиссов. Осталось обсудить все пункты нашего договора отдельно. Но это можно сделать и без непосредственного контакта через помощников и виртуальные переговоры. Я добился почти всего, чего хотел. Халиф ибн Рашид очень умный человек. Отличный политик. Думаю, он и вправду может стать следующим президентом ОАЭ. Итак, надо пойти поискать Джона. Мой любопытный муж был в музее. Видно, что ему понравилось. Идем на улицу. Выстрелы. Террористы? Охрана сразу подбегает и скручивает стреляющих. Но почему Джон кинулся на меня? Выстрел. Кровь? Откуда здесь кровь? Джон? В глазах мутится, вижу красное пятно, выступающее на его рубашке. Не могу сдержать крик. Зову скорую. Мы едем в больницу. Джон, милый, держись. Все будет хорошо. Будет ли? Черт, нельзя даже думать о таком. Три дня. Три бесконечных самых мучительных дня в моей жизни. Не хочу ни есть, ни спать. Только бы он выжил. Я виноват. Как я мог такое допустить? Это ведь мое дело - предугадывать все, что произойдет. И теперь Джон лежит на больничной койке. Три дня, как в бреду. У меня несколько раз были истерики и приступы паники. Хорошо, что рядом медсестры. Нельзя, чтобы меня видели таким. Наплевать. Самое важное, что есть в моей жизни, лежит на больничной койке и медленно угасает. А я ничего не могу поделать. Зачем надо было брать Джона с собой? В эту страну террористов. Знаю, что необъективен, но сейчас я не могу думать о них иначе. Варвары, замахнувшиеся на самое дорогое. Точнее, промахнувшиеся и зацепившие самого важного человека в этом мире. Мой бедный Джон. Зачем ты полез под пулю? Ты ведь знаешь, что если тебя не будет, я не смогу дальше жить. Джон. Это я должен был лежать сейчас на твоем месте. Это мне должны были делать тяжелейшую операцию. Это я должен был мучиться от боли. Я, а не ты. Джон окликнул меня. Это галлюцинация? Поднимаю голову. Нет. Он и вправду очнулся. Теряю голову. Опять. Истерика. Паника. Благо, раненая рука с другой стороны. Живой. Любимый. Живой. Ты очнулся. Плачу. Не могу сдержаться. Чувствую, как Джон гладит меня и шепчет, что все будет хорошо. Я прихожу в себя. Осознание того, что мой раненый муж успокаивает меня и обещает, что все будет хорошо, отрезвляет меня. Зову врачей, даю ему напиться. Затем когда он засыпает, еду в отель. Принимаю душ, переодеваюсь, заставляю себя поесть. И наконец принимаюсь за дела. Помощники уже начали работу по поиску виновника произошедшего. Уверены, что это кто-то из террористов. Но моя интуиция говорит мне, что это не так просто. Откуда простые террористы могли узнать, когда и как мы окажемся на улице? Почему они выбрали меня своей целью? И почему охрана задержалась на выходе? За этим явно стоит кто-то из правительства ОАЭ. Халиф ибн Рашид лично пришел в больницу. Я вижу в его глазах испуг. Правильно делаешь, что боишься. Я так это не оставлю. И договора с Британией на ваших условиях вам больше не видать. Это больше, чем месть или обида. Вы осмелились напасть на представителя Британии. Мы не прощаем. Я тем более. А если найду того, кто это спланировал, берегитесь. Все оказалось до смешного просто. Брат Халифа Мустафа решил, что мы - угроза. И сделал свой ход. Этим он бы и предотвратил союз ОАЭ и Британии и подставил бы своего брата, став бы тогда наиболее явным кандидатом на власть. Откуда мы узнали? Его брат сказал нам. Точнее, он поделился опасениями. Вы же знаете, что у арабов не принято сдавать своих родственников? Но, как я уже говорил, Халиф - умный человек. Он сказал мне, а я провел всю работу. Допросы нападавших. К счастью, несколько из них не успели съесть яд, который должны были проглотить. От одного из них мы вышли на другого и так далее, пока все нити не привели к Мустафе. Члена королевской семьи нельзя было арестовать. Но кто мешает подсыпать яд к нему в напиток? Тем более, с молчаливого согласия членов семьи. Измены здесь не прощают. А то, что он сделал, было изменой по отношению и к стране, и к семье. Меня немного коробит такой варварский подход к избавлению от него, но он это заслужил. Как и тот, кто стрелял в Джона. О его судьбе никто не знает. Никто, кроме меня и двух моих верных помощников и, наверное, того же Халифа. Но он достаточно умен, чтобы держать язык за зубами. Чувствую, мы с ним сработаемся. Однако, я переоценил ум Халиф. Я и подумать не мог, что после всего, что произошло, он попросит меня подписать тот договор. Я не могу это сделать. Он ведь не маленький, должен понимать, что условия должны измениться. Все-таки факт остается фактом - на нас напали на территории ОАЭ и член делегации Британии был ранен и чуть не умер. Теперь пощады не ждите. Нельзя злить Британию. И меня в том числе. Теперь нам придется снова все обговаривать, но уже на территории моей страны. Из ОАЭ мы уезжаем и больше сюда ни ногой. Этот договор нужен им так же, как нам. Но если раньше мы больше шли на уступки, то теперь диктуем условия. Они не откажут. Потрепыхаются, но в конце концов согласятся. А пока мне надо убедиться, что с Джоном все будет хорошо. Мы приехали домой. Не покидает ощущение угрозы. Я меняю дом, школы детей и засекречиваю документы Джона. Но ощущение все не проходит. С головой погружаюсь в работу - никто больше никогда не будет указывать мне, что делать. А слабость... Никогда больше никто не увидит ее. Мои помощники и так в шоке от того, что я вытворял в ОАЭ. Пришлось срочно восстанавливать репутацию. Заставлять подписывать документы о неразглашении, сводящиеся к тому, что если они хоть кому-нибудь что-нибудь расскажут об инциденте в ОАЭ, то это будет равносильно государственной измене. Я могу такое себе позволить. И позволяю. Генерал официально ушел на покой. Теперь я глава МИ 5. Но не думайте, что теперь я остановлюсь. Я буду идти дальше, пока будет, куда двигаться. Я должен ради тебя, Джон. Тебя больше никто никогда и пальцем не коснется. И пока этого не произойдет, я буду стараться.Конец флешбека.
Все это воскресло в памяти, когда ты оставил меня одного на постели. Все это вспомнилось, когда я лежал и захлебывался слезами, как когда-то десять лет назад. Я вспомнил из-за чего я так тебя люблю. Вспомнил, почему я стал таким, как есть. И почему ты стал таким. Я буду бороться. Прости, Джон. Документы на развод. Я не могу их подписать. Я верну тебя. Я заслужу твое прощение. Я снова завоюю твое доверие. В конце концов, ты научил меня любить. Я буду ждать столько, сколько надо. Кто-то сказал, что любовь - это поле боя. Раньше я думал, что это чушь. "Любовь это тогда, когда ты готов проиграть любую войну, сдаться на милость противнику без боя ради одного единственного человека," - думал я. Но теперь я понимаю. Джон, я не сдамся.