Аларикус

Кто в большей степени был виноват в том, что так всё обернулось? Иришка, познакомившаяся с этим мальчиком Рику на зло, Аларикус, растерявший к чертям всё своё самообладание, Или Женя, который влюбился настолько, что не внимал ни угрозам охраны, ни доводам Иришки? С маниакальной настойчивостью он вновь и вновь возвращался к резиденции и сидел на тротуаре, выглядывая любимую в окна или ожидая её выхода. Пожалуй, что на Руди было больше вины. Она, понимая, что играет с огнём, все равно уходила с Женей гулять. Ей не нужен был Женя, девушка хотела заставить Рика признать, что ему не всё равно. Она просто вынуждала его дать официальный запрет на их встречи, но тот в свою очередь изображал равнодушие и настаивал лишь на том, чтобы она возвращалась в указанное им время. Император, становясь день ото дня всё мрачнее, изматывал её тренировками, в надежде, что у неё не останется сил на свидания, но это не всегда срабатывало. Аларикус скрипел зубами, но не запрещал, зная, что именно этого она и добивается. Кто сеет ветер – пожнёт бурю. Тем вечером, как и во многие предыдущие, Иришка выглянула в окно, чтобы помахать Жене перед тем, как лечь спать. Но парня не было на его привычном в это время месте. Немного обеспокоенная, девушка ушла в ванную, убеждая себя, что возможно парень просто не пришёл. В конце концов, сколько можно выносить бесплодные прогулки по городу? Им ведь так ни разу и не удалось уединиться. И все-же, девушкой овладело беспокойство. Даже вода не могла унять его. Напротив, стоило ей включить душ, как ей померещились какие-то стон и крики. - « Это всё только мои нервы» - уверяла себя девушка, оставаясь под мощными струями ещё какое-то время. Она надеялась, что это прекратится, если постоять подольше. Но крики всё звучали и звучали в её голове. Когда она выключила воду, то услышала их ещё отчетливее. Теперь ей уже показалось, что это Женин голос. Впрочем, в этом она не была уверена, но вот в том, что крики не являются слуховой галлюцинацией, сомнений уже не осталось. Напялив на ещё слегка влажное тело джинсы и майку, девушка вышла из своей комнаты. Едва поднявшись на третий этаж, девушка окончательно убедилась, что крики раздаются из спальни Аларикуса. В несколько прыжков Руди достигла двери, но та была заперта. Пожалев, что не захватила с собой ничего тяжелого, Иришка начала долбить по этой дубовой преграде кулачками, кричала, даже пыталась выбить её плечом, но неожиданно дверь распахнулась сама. На пороге стоял Рик, в одних брюках. Прежде, чем он закрыл дверь за своей спиной, Руди успела заметить скорчившуюся на постели фигурку темноволосого парня. - Похоже, тебя и табличка не останавливает, - с недоброй усмешкой спросил Рик. На ручке двери и в самом деле болтался белый, с красной надписью «не беспокоить», прямоугольник пластика. - Что ты с ним сделал? – потребовала ответа девушка. - Поставил на место, - ответил Рик. - Да ты просто зверь! - не в силах держать себя в руках, заорала она, набрасываясь на него с кулаками. В следующую секунду девушка ощутила знакомое угрожающее давление на горло. Чёртов аркан! Давно Рик не прибегал к этому методу воспитания! Паника захлестнула сильнее, чем сама петля, и девушка уже не смогла сопротивляться Рику, заламывающему ей руки и вталкивающему её в ту комнату, куда она сама рвалась всего минуту назад. Он подтащил её к испачканной кровью постели, где всё ещё скулил от боли униженный, ошеломлённый мальчик. - Ну что, ты всё ещё хочешь его? - спросил он, задирая голову девушки, крепко и больно сжимая её отросшие волосы. - Нет! – Прохрипела Руди, едва не теряя сознание от удушья. - Нет?! – переспросил Рик. – Значит придётся. Чтобы лучше запомнила. Он отпустил её и девушка упала на пол. Пока она с трудом поднималась на ноги, Аларикус отошёл к столу и вернулся, сжимая в руке хлыст на длинной кожаной ручке. - Давай, малыш, вставай на колени, - обратился император к скорчившемуся Жене. Медленно, но послушно Женя приподнялся и встал на четвереньки. - Давай, - протягивая Иришке хлыст, приказал он. - Зачем? - отшатнулась девушка, машинально убирая трясущиеся руки за спину. - А это уже сама решай, - милостиво предложил Рик. – Он двусторонний, как видишь. Девушка только теперь разглядела, что ручка по своей форме очень напоминает мужской половой орган. - Я не стану этого делать! – отказалась Иришка. - Ты хорошо подумала? – спросил Рик, и, не дожидаясь ответа, обрушил на спину Жени мощный удар хлыста. Мальчик жалобно закричал и свалился на бок. - Вставай, малыш, - приказал Рик. И Женя послушно принял прежнюю позу, превозмогая боль. - Рик, не надо, я прошу тебя! – Взмолилась Иришка. - Всё зависит от тебя, - сказал он ей, замахиваясь, но пока не ударяя мокрого истерзанного мальчика. - Я не смогу этого сделать, - сквозь злые отчаянные слёзы проговорила Руди. - Тогда он умрёт, - вновь размахиваясь, но на этот раз не в пустую, предупредил Рик. Крик Жени оглушил девушку. - Или ты трахнешь его этой рукояткой, или я вышибу из него дух, - снова сказал Рик. – Неужели ты не видишь, что ещё пара таких ударов и ему конец?! - Пожалуйста, умоляю, не заставляй меня! – захлёбываясь слезами, не в силах смотреть на исполосованную в кровь спину парня, взмолилась Иришка. - Это ты причиняешь ему боль,- заявил Рик, прежде чем вновь замахнуться. Не успев даже осознать последствия, девушка бросилась сверху, закрывая беззащитную обнаженную плоть и принимая удар на себя. Хлыст обжег кожу через ткань майки и на короткое время лишил возможности вдохнуть. - Сука! – Проревел Рик отбрасывая хлыст, и сдирая девушку с парня и с постели на пол. – Ты теперь обыкновенна сука! Выродилась в жалостливую псину, как все! Он ушел, а в голове девушки всё еще звучал его голос. Очень осторожно, она поднялась на ноги, и заставила себя взглянуть на молчаливого черноволосого парня. Он уже даже не стонал. - Я же говорила, чтобы ты не приходил сюда больше! – Горьким шепотом посетовала она. – Неужели ты не понимаешь, на что способен этот ублюдок?! - Не говори так о нём! – неожиданно подал голос Женя. – Это же ты его разозлила. - Что?! – не поверила своим ушам девушка. - Как можно не делать то, что он говорит? - Ты несёшь какую-то хрень! - Это ты во всем виновата! Он не хотел меня бить. Ему даже было меня жаль, но ему пришлось, из-за тебя, - не слушая никаких вразумлений, рыдал Женя. - Ты жалок! – наконец удалось ей перекричать этого безумца. - Ну и пусть, пусть жалок! Но я люблю его! Не в силах поверить в реальность происходящего, Иришка хотела напомнить ему, что он вопил от боли так, что было слышно до второго этажа. Но ей было понятно, что все эти разговоры бессмысленны. Она же сама видела, как послушно он выполнял команды императора, даже не пытаясь хоть как-то сопротивляться. Дрожал от страха перед предстоящей болью, но не смел и словом возразить. Просто не мог. И брезгливость, и жалость, и досада на себя рвали из нутра глухой бессильный вой, но чувство вины не давало ему усилиться и не позволяло обратиться. А может и не это. Может вообще что-то сломалось. - Где твоя одежда? – спросила Иришка, не глядя на Женю. Тот не отвечал. И, кажется … кажется вообще больше не дышал. Бросив тоскливый прощальный взгляд на дело своих рук, девушка медленно поплелась прочь из комнаты. Она спустилась на первый этаж, но у двери ей преградил путь офицер. - Мне надо выйти, - попытавшись обойти его, заявила Иришка. - Запрещено. - Пошел прочь! – завизжала девушка и попыталась оттолкнуть говорившего со своего пути. Но тот скрутил ей руки, которые и так ещё чувствовали боль от хватки Рика, и снова повторил: - Запрещено. В пылу этой короткой баталии девушка не сразу заметила Аларикуса, стоящего на лестнице и наблюдающего с холодным презрением за её жалким барахтаньем. Часовой первым заметил Рика и вытянулся в струну, выкинув руку. - Ну как, нравится быть слабой и никчёмной? – Медленно спускаясь к ней, спросил Рик. – Стоил этот червяк такой жертвы? А точнее даже не он, а твоё неуёмное желание стать бабой? - Отпусти меня! – Потребовала девушка сквозь зубы, как только Аларикус оказался рядом с ней. - Ты никогда отсюда не выйдешь, - равнодушно сообщил он. - Это мы ещё посмотрим, - прошипела она с ненавистью. - Я могу придушить тебя прямо сейчас, - бесстрастно напомнил он. – Так что тебе лучше самой подняться со мной в свою комнату, если не хочешь, чтобы я волок тебя по полу и по ступеням у всех на глазах. Может быть она и не отреагировала бы на его угрозу, но, прежде, чем она успела что-то сказать, Рик, понизив голос с неприязненной улыбкой спросил: - Неужели так не терпится найти новую жертву? Эта фраза лишила сил, выбила почву из-под ног и заставила безвольно плестись в след за своим мучителем. Видимо решив, что еще недостаточно унизил её, Рик снова приковал девушку цепью и молча ушёл. До утра, Аларикус сидел в библиотеке, сжав голову руками и прослушивая снова и снова запись того бреда, что наговорила ему старушка. И всё больше смысла открывалось ему в её словах. И эти нелепые басни о том, как волков превращали в управляемых псов, как в детских учреждениях воспитатели следили за тем, чтобы дети ели с хлебом, басни про плакаты в каждой школьной и лагерной столовой «Хлеб – всему голова», обретали совсем иное значение. Псы! Послушные псы, рычащие на слабых, метущие хвостами перед сильными и лижущие пятки ради кормёжки. Вот и всё, что осталось от славного могучего племени. И Руди, эта отважная милая Руди выродилась в суку, едва успев влюбиться. Для женщины любовь важнее пресловутого хлеба. Она и голодной способна любить и от этого её не уберечь. Значит, ему соврали и ублюдок сделал её женщиной! Послушной, на всё ради него готовой женщиной. Теперь остаётся только убить её. Как там говорила бабка: «Первый мужчина станет для неё всем и сам к ней всем сердцем прикипит. Второй же и все прочие будут только игрушками в её руках». Нельзя, не может он её оставить на свободе. Теперь, когда она стала так беззащитна и не умеет отводить глаза, первый же встретившейся на её пути солдат её изнасилует и станет безмозглым влюблённым. Что потом помешает ей, осознав свою власть перетрахать всю армию?! Конечно, Рик даже в этом воспаленном состоянии догадывался, что всю эту фантасмогоричную картину рисует его изъеденная ревностью душа. Ну и пусть! Пусть ревность, пусть желание вычеркнуть её из жизни, жизни не только своей, но и из её собственной. Она бы тоже его убила, будь это в её власти. Значит, либо заточить навечно, либо убить. Убить. От этой мысли всё его нутро перевернулось, но он заставил себя встать и достать из ящика стола пистолет. Повертев в руках мало привычное оружие, он положил пистолет на место. Из точно такого-же когда-то он убил своего офицера, спасая Иришку. Не должно одно и тоже оружие и спасать и убивать. Он всё сделает голыми руками. Она это заслужила.