***
Утренний бриз и розоватые лучи солнца, унесли печали и тревогу всех кого они касались. Корабль мчался вперед, неизменно приближаясь к концу их приключения. Джеймс отдыхал в капитанской каюте, в ожидании завтрака. Мужчина сидел в своем капитанском кресле, время от времени записывая, возникавшие в его голове вычисления, в судовой журнал. Касались они в основном денежных вопросов. И день вроде бы не предвещал беды, но раздался стук в дверь, а затем на пороге нетерпеливо появился Эдвард, вешний вид которого, едва ли не заставил Кидда упасть со стула. Кенуэй решительно ворвался в каюту в новой черной рубашке, заправленной в кожаные облегающие штаны. На ногах у него красовались вычищенные (настолько насколько это вообще было возможно при таком износе) сапоги. От внимательного взгляда Джима не ускользнуло и то, что Эдвард уже успел побриться и даже помыться. — Доброе утро, друг, — сказал Эдвард. Джеймс отложил перо, и откинулся на спинку кресла, глядя, на нелепо улыбающегося друга. — Ты, я смотрю, в отличном настроении, — сказал он. Эдвард присел напротив него, кладя руки на урчащий живот, и забавно шмыгнув носом. — Я конечно редко это говорю, но тебе очень повезло, что ты успел прогреться, — начал Эд. — Я заходил в кубрик и там Бэн, бегал вокруг пятерых ребят с лихорадкой. — Эдвард устало выдохнул, вновь поддавшись кашлю. — И кстати, — добавил он, — я спрашивал Бэна об их состоянии, но он сказал, что ничем серьезным это не должно обернуться, однако пару дней им стоит отлежаться. — Да, знаю, — со вздохом сказал Кидд, доставая бутылку рома. Эдвард потянулся к бутылке, заметив странный взгляд Джеймса. — Ты, что-то хочешь сказать? — непринужденно поинтересовался Эдвард. — Ах, да, конечно. Я тут, видишь ли, перечитывал правила корабельного устава, и наткнулся на весьма интересный пункт, — Джеймс демонстративно взял судовой журнал, и стал листать в поисках нужной страницы. Эдвард напрягся, и сделал большой глоток рома. — Правда, и какой же это? — продолжал Эдвард, прекрасно изображая недоумение. — Да вот такой вот: "Всякий, кто будет замечен за поцелуями и другими действиями романтического характера с женщиной на корабле, получит десять ударов плетью". Это конечно, опуская пункт, который запрещает приводить женщин на борт вообще, но у нас особый случай, — Джеймс нарочито громко захлопнул журнал, дерзостно глядя на Эдварда. Кенуэй не растерявшись, изобразил еще большее непонимание. — Что-то я не понял твоих намеков, друг, — мужчина непринужденно поднял брови вверх. — В виду того, что не запрещает кодекс, быть может, ты хочешь, чтобы я занимался действиями романтического характера с мужчинами? Или, же ты хочешь, побить меня плетью ни за что? — продолжал он, задумчиво приложив палец к губам для пущей театральности. — А, кажется, я понял: это был намек, чтобы я поменьше занимался прелюбодеянием, да? Джеймс лишь скептически изогнул бровь: "Ну, да, а как же". — Дело твое, Эдвард, — сказал Джим, встав с кресла, и немного обойдя стол. — Но если я, еще могу спокойно смотреть на женщин и не трогать их, то некоторым из команды, может, станет обидно, — Джеймс резко замолчал, поняв, что хотел сказать совсем не то. Ну, или немного не так. Над ними повисла неловкая тишина. Эдвард ухмыльнулся, и, подойдя к Джиму, совсем уж близко, с полным серьезности голосом поинтересовался: — А, чтобы не трогать женщин, ты трогаешь... — Эдвард рассмеялся, но к счастью Джеймса, раздался стук в дверь. На этот раз это была Джули, в том же платье, что и вчера, но уже без платка, который закрывал цветочную вышивку по краям ее декольте. Девушка немного стесненно выступила за порог, удивленно глядя на Эдварда, который едва сдерживал смех, глядя на Кидда, который силился не задерживать на ей свой взгляд дольше, чем следовало. — Команда уже собралась в трюме, — она неуверенно потопталась на месте, не совсем понимая, что происходит. — Если вы будете завтракать, вам стоит спуститься. — Спасибо, мисс, — выпалил Джеймс, едва ли она успела завершить фразу, о чем, конечно же, пожалел, увидев ухмылку Кенуэя. — А у нее красивое платье, — протянул Эд, как только дверь захлопнулась. — Просто узор красивый, — попытался отговориться Джим. Кенуэй ухмыльнулся, запрокинув голову назад, и прикрыв глаза: — На груди. Джеймс закусил губу. Надо же, попасться на столь глупую уловку. Эдвард между тем вновь выпрямился, закашляв от смеха. — Пойдем, нас ждут, — через зубы процедил Кидд. Однако, когда они спускались по лестнице, Эдвард неожиданно присвистнул, замедлив ход. — Видал я, как ты на нее свои глазенки таращишь. Так, гляди, и выпрыгнут, — Эдвард вальяжно ступил ногой на нижнюю ступеньку. Джим, не теряя спокойствия, вдруг тоже приостановился, спрятав руки в карманах. — А я смотрю, друг, ты сегодня в чрезвычайном волнении, — он специально сделал акцент на последнем слове, загадочно улыбаясь. — Это еще, в каком-таком волнении? — возмутился Эдвард. Джеймс повернулся к нему с многозначительной улыбкой. — Ну, ты и свинья, Кидд! Джеймса охватило озорство. — Да-а, ты только посмотри на себя: помылся, побрился, сменил в кое-то веке одежду, даже ногти вычистил, — Эдвард резко спрятал руки за спину, нахмурив брови. Джеймс резко повернулся к нему лицом, принюхиваясь. — И что это? Одеколон? — Джеймс еще пуще рассмеялся, а Эдвард раздраженно ускорил шаг. — Да, ну тебя к дьяволу, Кидд! — Да, постой же, ты, Ромео, — Джеймс, все еще смеясь, последовал за другом, но продолжить разговор им не позволило общество команды. Они сели за столик в укромном уголке, ожидая, когда им принесут их завтрак. Элеонор и Джули усердно работали в камбузе, помогая друг друг, и заменив на время мистера Хэка. Элеонор насыпала рыбную похлебку по тарелкам, а Джули тем временем бегала от места, к месту разнося тарелки с едой к столам. Это был их способ извиниться и поблагодарить капитанов за спасение их жизней и прощение за столь глупый поступок. По крайней мере, это помогало им не чувствовать себя бесполезными на этом корабле. К тому же после пары дней отдыха, что им дал капитан Кидд, они попривыкли к жизни на корабле. Эдвард, наблюдая за девушками, невольно отметил про себя, что Элеонор весьма к лицу темно-зеленый цвет. Когда последняя тарелка была поставлена на стол, девушки присоединились к двум капитанам. Впрочем, разговор никак не задавался. И тишина, что висела над ними, иногда прерывалась громкими вздохами Эдварда, который взывал к красноречию Джима. — Вам, наверное, стоит после завтрака немедленно отправиться в постель, — проговорила Элеонор. Эдвард от неожиданности поперхнулся хлебушком. "И эта женщина, однажды бросила мне в голову картофелину!", — подумал он, подавив порывы к кашлю. — Да я ведь здоров, как бык, — возразил Эдвард, наигранно распрямив плечи и спину, чтобы казаться массивнее. — Это конечно хорошо, но многие после шторма заболели, — не унималась девушка. — А вы, в отличие от капитана Кидда, даже не удосужились побеспокоиться о себе, когда это было необходимо. — Ох, мисс, право не стоит. Скоро мы приедем в Кингстон, и там, я просто посещу баню. — Но, капитан, — проговорила девушка с еще большей настойчивостью, которая была для нее гораздо привычнее, чем романтические порывы или беспокойство о ком-то. — Вы совершенно правы, мисс, — с хитрой учтивостью добавил Джеймс. — Эдварду вовсе не помешает, если кто-нибудь, — "вроде миловидной блондинки в зеленом платье", — хорошенько разотрет ему спину и попарит ноги... — не успел он закончить фразу, как тут же получил злобный пинок ногой от Кенуэя. — Я же сказал, что не надо! — Более твердо заявил он. — Что ж, как пожелаете, — проговорила Элеонор, с чувством уязвленной гордости. Но только Джули смогла разглядеть скрытую обиду и печаль в лице сестры.***
Марк провел достаточно времени, обдумывая свой план. Он знал, что в честном поединке с капитаном Киддом у него не так много шансов. На поддержку команды можно было не рассчитывать. Оставалось лишь, то чему он был научен, временами короткой, но жгучей ревности и неразделенной любви — хитрость. Ближе к вечеру Эдвард опять стал за штурвал. Команда отчего-то завела грустную песнь. Аллан, которого Кидд поставил на временную замену Оливеру. С угрюмым видом поднялся на квартердек. Парень отличался спокойным и добрым нравом, но даже он почему-то был чем-то обеспокоен. Непонятная тяжесть нависла над палубой, и Эдвард, почувствовав ее на себе, тяжело выдохнул. Аллан встал рядом, хмуро глядя на команду. Эдвард вслушался в слова песни. Шотландская. — О чем они поют? — спросил он парня. Аллан вздохнул, и прислушался внимательней. — Старая шотландская песня, — начал он. — Про отвергнутого возлюбленного, и девушку, что предпочла ему другого. — Вот оно как, — задумчиво проговорил Эдвард, вглядываясь в лица парней. — Откуда ты? Аллан оперся руками о фальшборт. — Я из Торридона, северо-запад Шотландии. Маленький городишка у озера, — Эдвард кивнул. Оба замолчали. Кенуэй вслушался в разговор, неподалеку стоящих моряков, которые уже около получаса о чем-то спорили. — Гляди, какое небо красное, — продолжал рыжеватый мужчина в коричневой рубахе. — То-то случиться недоброе. — Да с чего ты взял, — скептически ответил ему второй. — Солнце же садиться, вот небо и красное. Рыжий махнул рукой: — Дурак ты, Вилли. Говорю тебе, ты только глянь, — он повел рукой вверх. — Когда это небо было таким краснючим. Краснее чем твое дерьмо. Низенький моряк, ничего ему не ответил и раздраженно вздохнув, покинул друга одного. Мужчина с огненными волосами простоял еще немного, а затем и сам ушел. Эдвард же насторожился, и невольно возвел глаза к небу. Небо действительно было алым, но солнце только начинало садиться. — Наверное, завтра холодно будет, — сказал Аллан видя, как капитан смотрит на небо. — Да, наверное, — задумчиво протянул Эдвард. Он никак не мог понять, что же тревожило его. То ли непривычно алое небо, то ли тишина, которая прерывалась лишь мрачным пением команды, то ли песнь, слова которой, значили для него гораздо больше чем для остальных. Но вдруг его глаза поймали знакомую фигуру. В оборванной грязной рубашке, сутулый, со странным безумным взглядом. Эдвард приоткрыл рот в удивлении. Смута рассеивалась, но легче от этого не становилось. Фигура подошла к капитанской двери. — Эй, Марк, — окликнул его Аллан, — капитан вроде говорил, чтобы его не беспокоили. Парень приостановился и поднял глаза вверх. Эдварда пробрала дрожь, от холодного и чуть надменного взгляда серых глаз. — Капитан просил меня зайти по какому-то делу, — спокойно ответил Марк. Эдвард посмотрел на Аллана, но тот, кажется, ничего необычного не заметил. Аллан одобрительно кивнул, и Марк тихо постучав, зашел в каюту. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать, но в каюте было тихо. Были слышны лишь тихие шаги. — Сегодня и вправду необычайно алый закат, — Эдвард резко обернулся, увидав поднимающуюся по ступенькам Джули. — Некоторые говорят, что это к холоду. Вы думаете, завтра действительно будет холодно? — она встала рядом с ним, и ему стало не по себе. Что-то в ее взгляде было иным. Она будто бы пыталась прочесть его мысли, и на миг Эдварду показалось, что большую часть из них она уже узнала. — Не думаю, мисс, — начал он непринужденно, стараясь скрыть свое волнение. — На Карибах редко когда бывает холодно. — Надеюсь, — загадочно проговорила она. — А где ваша сестра? — неожиданно спросил он. — Ей стало дурно, и она решила прилечь, — Джули встретилась с ним взглядом, и Эдвард поспешил отвести свои глаза. "Догадывается". Они простояли в тишине еще недолго. Беспокойство Эдварда вновь начинало расти. Чувство, что он должен немедленно пойти к Кидду, одолевало его. Как вдруг дверь в капитанскую каюту с грохотом распахнулась. Команда с ужасом глядела на развернувшееся зрелище. — Что случилось? — спросил Аллан. Эдвард уступил ему место у штурвала, а сам пораженно старался разглядеть, что же так всколыхнуло команду. Джули испуганно глядела на двоих выкатившихся из каюты мужчин. — Дьявол меня раздери! — Проговорил Эдвард. Его предчувствия оправдались, и теперь он лишь стоял в оцепенении глядя на двух дерущихся из последних сил мужчин. Джеймс навалился на Марка сверху, нанося удары кулаком в лицо, пока Марк, вцепился в его плечи, пытаясь оттянуть его от себя. — Быстро разнимите их, — Эдвард резко направился к Джеймсу, пока один беловолосый матрос пытался подойти к окровавленному Марку. Эдвард едва ли оттянул Джеймса, который окончательно вышел из себя, что, однако очень его удивило. Джеймс никогда не был горячей головой, но и догадаться, чем обычный матрос так мог вывести его из себя, он не мог. От размышлений, его отвлекла внезапно прибежавшая мисс Джули. Эдвард, увидев взгляд Марка, обращенный на нее, и то, как Кидд вновь дернулся, чтобы вырваться, подозрительно поморщился. — Ох, ну, что? — оскалился Джим. — Пусть твоя любовь и решит, что нам делать, щенок! — Джеймс презрительно огрызнулся, бросив взгляд на растерянную девушку. — Мисс... — начал с одышкой Марк. — Мисс Гатри, я...я люблю вас, — Кидд снова дернулся, но Марк невзирая на это продолжал, — я буду драться за вас. Только выберете как, — Марк опустил голову в отчаянии, а Кидд продолжал злобно смотреть на девушку из-за которой едва не получил удар в спину, если бы не неосторожность парня. — Но ведь драться на корабле нельзя... — в испуге пролепетала она. — А вы видите здесь поблизости остров, где мы могли бы разрешить наш спор?! — процедил Джим сквозь зубы. Джули закусила губу. Вдруг она почувствовала на себе взгляд Эдварда, который кивнул ей в сторону валяющейся сабли. — На мечах, — отчеканила она. — Деритесь на мечах. Через несколько минут двое готовых сразиться мужчин стояли напротив друг друга, держа в руках сабли. Эдвард и Джули стояли на квартердеке. Эдвард сурово глядел на друга, но боковым зрением, заметил, как девушка нервно сминает платок в руках. — Я не хотела, сэр... — резко проговорила она, глядя на него умоляющим взглядом. — Все в порядке, мисс, — начал он успокаивающим тоном. — Джеймс прекрасный фехтовальщик. Вам нечего тревожиться. Наконец бой начался. Джеймс действительно дрался очень умело, ловко отражая выпады соперника, успевая при этом нападать самому. Было видно, как тяжело Марку словить все удары противника, но он старался изо всех сил. Пронзительный лязг соприкасающегося железа, резал слух. Джули напряженно наблюдала за каждым шагом капитана, про себя дивясь его хватке и хладнокровности, с которой он вел бой. Однако Марк тоже не отставал. Подбадриваемый лишь своей недосягаемой мечтой, он решил измотать соперника. Джулия схватилась за фальшборт, глядя на сражающегося Джеймса. Эдвард краем глаза наблюдал за ней, и, заметив такое волнение с ее стороны, легонько улыбнулся. Марк, однако, сдаваться не собирался. И наконец, удача повернулась к нему лицом. Джеймс по неосторожности немного оступился, потеряв равновесие, но Марк, упустив шанс, погубил себя сам. Заметив испуганный взгляд девушки, он принял его, как беспокойство за свою жизнь, и пока он глядел на нее, Джеймс набросился на него, сбивая с ног, и наконец, пронзил его прямо в сердце. Бой был окончен. Эдвард вздохнул с облегчением. Джеймс, отмахивая саблю от крови, бросил мрачный взгляд на Джули, отчего та вздрогнула. Команда разошлась по местам, так словно ничего и не было. Пара человек по приказу капитана, начала готовить бледное тело юноши к погребению. Джулия еще раз бросила взгляд на Марка. "Надо же, какая глупая смерть".