***
Мираж никогда не проникал во Дворец Праймов – как-то не встретилось ни одного дурака с таким опасным заказом. В отличие от Сената, публичного места, мелькавшего в новостях, в святая святых журналистов не пускали. Так что Мираж видел Дворец лишь снаружи: высокий шпиль, окруженный меньшими пристройками, сияющий, чистый. Символ присутствия на планете божественной воли, практически храм. Раньше он лишь в силу профессионального интереса подмечал, что Дворец обнесен высокой стеной с силовым куполом и окружен лавовой рекой – напоминание о тех временах, когда еще существовала война за власть, и правил не то чтобы «избранник Праймуса», а самый сильный из вождей. Мираж смутно знал эту часть истории, в основном благодаря тому, что общался с любителями древностей. Что ж, они вернулись к старым распорядкам. Правит тот, у кого больше пушек. Так ведь Оптимус захватил власть? Прежде Дворец стильно подсвечивался снаружи и блистал отлично срежиссированными всполохами голубого. Но сейчас мишура слетела, и осталось то, что делало Даркмаунт крепостью: мощные стены, жар лавы и мерцание щита. Оказалось, его стены – из темного металла, выщербленного временем, а эффектный дымчатый полог над рвом – лишь голограмма, придающая зданию приличный вид резиденции божественного избранника. Теперь здесь не осталось и следа присутствия Праймуса. Крепость, да. Военное укрепление. Еще одна иллюзия разрушена. У ворот и повсюду внутри лежали дезактивы, небрежно сдвинутые прочь с дороги, сваленные друг на друга и забытые. Гвардия, просто солдаты и мехи, по чьим останкам уже и не скажешь, чем они занимались. Мираж старался не задевать их – и не представлять себе бойню, которая здесь произошла. Он никогда еще не видел столько мертвецов. Любоваться обстановкой не получалось, хотя энергон на стенах и плитах пола не мог скрыть простой величественности архитектуры. Когда они ехали по Аякону, Мираж тоже не особенно смотрел по сторонам, фиксируя дым и редкие выстрелы, но не задавая вопросов. Во что автоботы превратили столицу – прекрасную, сияющую, четко организованную в своем хаосе? В чистый хаос. В поле сражения. И эти дезактивы во Дворце Прайма напоминали Миражу о том, что Сенат подорван его руками. Джазз и Рикошет растворились в тенях – в какой-то миг Мираж потерял их из виду. Он был отнюдь не против, что в спину ему больше никто угрожающе не вентилирует. А через несколько кликов пришлось повернуть, потом повернуть еще – и Мираж оказался в кабинете. В центре него когда-то стоял стол с голопроектором, но сейчас он был сломан и сдвинут к стене. Из-под него торчала рука, уже посеревшая. На стене – выложенная разноцветным металлом мозаика с изображением борьбы Тринадцати племен, старая, страшно дорогая – и не пострадавшая от выстрелов. Мысль невольно зацепилась за нее, хотя у него не было ни шанса, ни желания выволочь отсюда гигантскую фреску. Черные рынки не сильно страдают от политических изменений… обычно. Но это выборы Праймов или временная власть Сената не влияют на них, однако главные покупатели в таких местах – состоятельные мехи, так или иначе входящие в элиту, а сейчас… Мираж не знал, что происходит сейчас. И ему не хотелось принимать тот факт, что новая элита, возможно, стоит перед ним. Неровным кругом по кабинету расположились мехи, в основном – потрепанные боями, помятые, с пятнами засохшего энергона на броне. Кто-то общался, кто-то стоял отдельно, – но все они сейчас обернулись в его сторону. Мираж сразу узнал Тайреста, он возвышался над остальными, и его-то шлем, напоминающий корону, блистал отполированными гранями. Остальных Мираж видел впервые. У многих из них были знаки на честплейтах и наплечниках, как у Рикошета: лиловые отпечатки сурового фейсплейта. Больше половины присутствующих, решил Мираж, точно военные, и есть даже еще один коп, с откровенно скучающим выражением устроившийся у стены в стороне от всех. Это союзники Оптимуса Прайма, так? Что-то Оптроникса не видно… Мираж ожидал его встретить. А еще – опасался столкнуться с Персептором, раз уж Праул упомянул о нем; но, к его облегчению, Персептора тут не было. Вообще ни одного знакомого лица больше. Праул вежливо кивнул бывшему верховному судье и оставил Миража, чтобы подойти к нему. Другие его, кажется, сейчас не интересовали, хотя провожали какими-то недобрыми взглядами, словно Праул всем тут успел насолить. Лишь один мех помахал ему рукой, но, видимо, поговорить с Тайрестом оказалось важнее, чем ответить на приветствие. Оставшийся под присмотром Хаунда, Мираж позволил подтащить себя к невысокому колесному в глухой маске с заметными горизонтальными швами. Автоматически оценил альтмод: скоростной, но не сверхбыстрый. Зато строение шлема необычное – локаторы по бокам наверняка светятся, но при каких обстоятельствах, не ясно. – Это Уилджек, – представил Хаунд весело, похлопав меха по дверце. – Он заминировал ту Матрицу, с которой ты бегал. Крутая работа, а? Джеки, а это наш невидимка. «Наш невидимка». Мираж стиснул денты. Он же не обязан всем улыбаться, даже если притворяется союзником. К счастью, Уилджек не стал поддерживать беседу, лишь на клик незаинтересованно встретился с ним взглядом. Несмотря на присутствие откровенно огромных боевиков, были тут и неожиданные для Миража кадры. Какой-то формист, кассета, мех со знаком медслужбы и даже пара гонщиков, правда, Миражу не знакомых – видимо, промышляли не дезактив-гонками и не попали в фокус внимания Персептора. Было несколько гражданских: простые колесные альтмоды, никаких особенных наворотов. Еще один, с серо-лиловой броней, напоминал по комплекции шахтера. Мираж заметил Джазза и Рикошета – те вынырнули из дверей напротив, а через мгновение в зал влетел высокий мех в боевой маске. Темное лилово-черное пятно… рядом с которым двигалось так же быстро светлое, бирюзово-серебристое. Настолько в тени, что Мираж не сразу понял, что на самом деле вошедших двое. – Я сказал, убери Мегатрона из вещания, – рычал темно-лиловый. Мираж узнал в нем Оптроникса, только когда присмотрелся к деталям. Он все еще напоминал себя прежнего, хотя корпус стал заметно шире, мощнее, крепче. А ведь они виделись совсем недавно! Если все, что Оптроникс говорил, правда, то причина перестройки – спонтанная трансформация. Матрица переделала его под себя… нет. Она лишь придала ему идеальную форму для правителя, боевой и очень выносливый молд. Превратила копа в воина. Не потому что Кибертрону нужна война – какой планете это будет полезно во время энергетического кризиса? – а потому что таким Оптроникс хотел быть, верно? Матрица служит ему… Мираж невольно попытался представить, что стало бы с ним. Что он хотел – и хотел ли – изменить? Он уже добился идеальной формы сам, разве нет? Идеальной – но не чтобы быть Праймом, правителем планеты… ох, фраг, в любом случае, фантазировать поздно. Он отдал Матрицу кучке вояк. И они даже не заплатили! Зато втянули его в сомнительный и жестокий бунт. Следовало же догадаться, что от копов добра не жди. – Я работаю над этим! – Бластеру приходилось запрокидывать голову, чтобы отвечать. – Работай лучше, – приказ был негромким, но, несомненно, его все расслышали. Оптроникс к этому времени уже вошел в круг и оказался в центре всеобщего внимания. Джазз и Рикошет замерли по обе стороны от Бластера, который остался позади – с раздосадованным выражением на фейсплейте. Невысокий «одноразовый», кассета с закрытым маской фейсплейтом, вопросительно покосился на Бластера, и тот неопределенно махнул рукой. Рикошет толкнул его локтем в бок. – А, все в сборе, наконец-то! – Оптроникс развернулся, осматривая зал и как будто уделяя по наноклику каждому. – А вы тормоза, гонщики, – добавил он, взглянув на Рикошета. Тот оскалился, но не возразил. – И ты здесь, – взгляд алой оптики остановился на Мираже, и тот пожелал стать невидимым немедленно. – Хорошо, что ты цел. «Будто бы не твой мех меня чуть не убил», – Мираж, конечно, промолчал. Если он будет вести себя тихо и смиренно, о нем забудут… – Да, посмотрите на него, – Оптроникс – Оптимус Прайм теперь – одним шагом оказался рядом, положил ладонь на плечо Миража и выдернул его к себе, разворачивая фейсплейтом к другим мехам, практически кружась с ним в центре внимания. Ладонь была шлаково тяжелой. – Друг друга вы так или иначе знаете, а его – нет. Это Мираж. Может выкрасть Матрицу прямо из честплейта, а?.. Настроение у него явно было… игривым. Хорошо, что он на подъеме, да? Мираж нервно застыл. Все смотрели на него, но было совсем не так приятно, как на Кубке Айбекса. Особенно от вспыхнувшего коротким любопытством взгляда скучающего в сторонке невысокого копа, который в честь появления Оптроникса перестал опираться на стенку колесами, но все равно не стал выглядеть более воодушевленным. Зато Тайрест, как ему показалось, приобрел выражение сдержанного одобрения на фейсплейте. Он-то, наверное, знал о невидимке, которого автоботы наняли, чтобы украсть Матрицу лидерства. – Но знаете что? – Оптроникс оставил в покое его плечи и выпрямился. – Это не только его заслуга. Кто-то один бы не справился, я бы один не справился, – он двинулся вдоль рядов своих союзников, а Мираж с облегчением скользнул в сторону. – Ты прославился, как и хотел, – шепнул ему Хаунд. – Это наша общая победа. Невозможная без каждого из вас. Я хочу, чтобы вы это помнили, потому что ничего не закончилось, – он открыл маску, и голос резко стал звучать серьезно. – Мы найдем и казним выживших сенаторов. Десептиконам придется принять нашу правоту… или погибнуть, как всем, кто защищает старые законы. И пока Матрица у меня, никто – никто – не посягнет на власть автоботов и вашу свободу. Просто, – он лукаво сузил линзы, – не забывайте, почему вы здесь. Мираж напомнил себе, что риторика Бластера, по крайней мере, рассчитанная на массы, всячески скрывала факт «несамостоятельности» выбора Матрицы. Верхушка знает, что власть принадлежит тому, кто ее взял, но нельзя разом переломить всеобщее мнение. Как они рассчитывают постепенно раскручивать пропаганду… или не рассчитывают? Это – фишка для своих, рычаг для привлечения в бунт. А остальные кибертронцы пусть верят в то же, во что верили раньше… просто власть будет в руках фрагнутых вояк? Он обвел взглядом мехов, слушавших нового Прайма. Кивавших и ухмылявшихся ему в ответ. Кучка безумных самодовольных военных. А еще – отбросов и, наверняка, преступников… Мираж рассмеялся про себя. А он-то – не преступник? Почему все, присутствующие здесь, готовы служить Оптрониксу? Он что, всех и каждого из ржи вытащил? Мираж что-то сомневался: неужели его одного привели сюда под страхом смерти? – Мне нужна ваша верность, – Оптроникс вернулся в центр круга. – Мне нужно полагаться на вас. Вы меня знаете, – добавил он тихо и рокочуще, – я дам вам то, чего вы хотите. Ни у одного Прайма еще не было таких союзников, как вы, – он коснулся рукой честплейта, и темные, затонированные стекла сдвинулись, пропуская свет, который Мираж узнал сразу. Сдерживаемый мощной броней, сейчас он прорывался на свободу, превращая Оптимуса в сияющий силуэт, глядя на который хотелось перестроить фильтры оптики. – Она моя благодаря вам. Поэтому я – ваш Прайм. Вы останетесь со мной до конца? Крайне торжественно. Мираж с недовольством обнаружил, что Праул преклоняет колено – и это рождает волну, которая вот-вот неминуемо дойдет и до него. Ему придется присягнуть новому Прайму. За этим его сюда и притащили, так что сопротивляться нечего, придется смириться. Свет Матрицы рождал эхо сожаления в нем: кто угодно может стать Праймом, но стал – жуткий коп из Родиона. Смешно – хотя выглядел он в эти клики, бесспорно, величественно. А ведь Мираж держал это сияние в руках; он совершил невероятную кражу, и она привела к невероятным последствиям. Извращенная справедливость, чтоб ее. Оптроникс рассмеялся, окончательно разрушая патетичность момента. Он запрокинул голову, развел руки – и свет, схлопнувшись, погас, когда стекла встали на свои места. – Спасибо, парни, – ухмылка искажала фейсплейт каким-то… злорадным предвкушением. – Рэтчет конфирмирует ваши присяги позже. У нас полно дел, а? То есть, еще и ритуал какой-то будет? Ах да, конечно же, «новый» Прайм, «новые» правила и прочая «свобода»… Мираж недовольно передернул плечами. Судя по тому, что кивнул медик, Рэтчет – это он и есть. Вот уж нет, что бы там ни подразумевалось под «конфирмацией», Мираж планировал исчезнуть раньше. Момент был прерван жутковатым хрипом со стороны Праула, на который обернулись все. Тот, не успев подняться с колена, рухнул головой в пол, его ноги расползлись, а руки часто дергались. Он кашлял вентиляцией совсем недолго, а после – повалился набок, неестественно выгнулся и застыл. Оптика больше не горела. Бластер поднес пальцы к шлему, явно активируя комлинк. Оптроникс приблизился к Праулу и задумчиво толкнул его кончиком ступни. Все молчали, и Мираж тоже, хотя ему стало жутко: Прайм будто, не прикасаясь, казнил за что-то одного из своих союзников… но нет. Едва ли. Это была бы нелепая демонстрация после проникновенной речи. – Вот как он дохнет, – едва слышно прокомментировал Хаунд. – Интересно, чего там случилось. Бластер сдавленно зарычал, поднял голову и передал негромко: – Мне жаль, Прайм. Мы потеряли Каон. Оптроникс сжал кулаки, простоял еще клик над безжизненным корпусом Праула, а потом развернулся к остальным и произнес с заметным плохо сдерживаемым удовлетворением: – Что ж, значит, война. Раздавим конов, не откладывая. За работу.***
Бывший кабинет Сентинела превратился в тактический центр. Каон сотрясали взрывы – резиденцию Прайма, в которой временно обосновался Праул, они не задевали, однако вспыхивали на голографической карте, бесшумные, полупрозрачные, но отчетливо настоящие. Праул не рассчитывал, что десептиконы окажут реальное сопротивление. Ощутимое – и опасное. Отряд автоботов, которые должны были усмирить первый взбунтовавшийся завод, залило раскаленным металлом из перевернутых тиглей, и это меньше всего напоминало тактику Мегатрона. А теперь заводы превратились в крепости, подчинить которые будет непросто. Мегатрон сразу выступил против Оптимуса Прайма. Его заявление было однозначным: хотя избрание истинной Матрицей Оптроникса и его трансформацию показали народу в прямом эфире, это не делает новую власть законной. Военный переворот – нарушение всех Кибертронских законов, преследование сенаторов – антигуманистический акт, и пока жертв не стало слишком много, Оптимус Прайм должен остановиться. Звучало как угроза: остановись, пока Кибертрон не повернулся против тебя. Жестокость и страх пробуждают не только желание попрятаться, но и жажду бороться, так же как торжественная выверенная тирания, замаскированная под религиозный культ. Понимал ли Мегатрон, что Оптроникс и подставил его на переговорах в Каоне? Должен был понимать. Но Мегатрон не мог превратить политическую агитацию в личную борьбу из-за догадок, не имеющих подтверждения. А еще он не мог ничего поделать с тем, что автоботы исполнили мечту многих его последователей – свергли Сенат и широким жестом отменили классовые рамки… Несколько городов, в основном крупных производственных центров, которые Оптрониксу и Праулу не удалось обратить на свою сторону на стадии подготовки бунта, не признали нового Прайма. Однако то, что в Каоне ситуация выйдет из-под контроля, никто предсказать не мог. Праул знал, что десептиконов здесь много, но их оказалось еще больше, чем он представлял. Основные силы автоботов были стянуты в столицу, Каону предстояло превратиться во вторую по важности ставку, но… город уходил под землю в прямом эфире. Зрелище невероятное и обескураживающее – стоило занять какое-то производство, как рабочие устраивали диверсию и буквально обрушивали здание на головы захватчикам. Все было бы иначе, если бы авиация была на стороне автоботов. Но достучаться до военных летунов оказалось невозможно, и после нескольких неудачных попыток пришлось остановиться, пока частые несчастные случаи с высшими офицерами не стали слишком подозрительными. Джеты сохранили верность режиму, которому поклялись служить, а авиабазы, как следствие, превратились в первые цели. Хаунду пришлось столетиями кочевать с одного места работы на другое, прежде чем он смог основательно заминировать большую их часть… Каонцы же с такой самоотверженностью рушили собственный город, что это не могло уложиться ни в один рациональный план. Если десептиконы хотят отвоевать Каон, они должны – обязаны! – желать сохранить его. Тот Мегатрон, которого Праул знал, не одобрил бы такой процент самопожертвований. Или Праул недооценил его? В любом случае, бой за Каон обещал затянуться. – Это Тильда-9. Готовы брать одиннадцатый сектор. – Отставить, – Праул мрачно оглядел карту. Нельзя терять еще один отряд. Он уже выступил перед городом – как новый глава, наместник Оптимуса Прайма. Обещал жителям то, чего они хотели, при одном лишь условии – они признают Оптимуса Прайма и помогут уничтожить память о старом режиме. Почему они восстали? – Повтори?.. – Отставить. Отступайте к администрации для перегруппировки, – Праул недовольно скривился. – Но мы… Так точно, – хрипло донеслось из комлинка. Может, идиоты, губящие заводы сейчас, и смотрят недалеко, но они рушат экономический план нового Кибертрона. Пора это прекратить. Обычными методами их не охолонишь, нужна поддержка посерьезнее. Хаунда бы сюда… жаль, нельзя клонировать никого, кроме себя. Праул не хотел прибегать к крайним методам, но если понадобится разбудить стража Праймов, Омегу Суприма, он разбудит… – Сэр! Они здесь! – взорвался комлинк отчаянно торопливым докладом. – Вылезли из-я-не-знаю-откуда-сэ… – Что? – Праул определил исходную частоту: говорил Грув из местной охраны, значит, проблема внутри здания. – Кто? – Коны, – включился уже другой голос вместо Грува. – Мотормастер! И еще какие-то болты! – сообщение прерывалось, будто рядом с отправителем что-то давало сильные помехи. Праул расслышал стрельбу. – Зона? – рыкнул он, сворачивая карту города и поднимая перед собой трехмерное голографическое изображение здания. Внеся нынешнюю позицию Грува, он оценил, что коны совсем рядом. Всего тридцатью этажами ниже. Нужно вырубить лифты и заблокировать двери, запереть их… пальцы заскользили над терминалом, управляя системами безопасности. – Телепортер с ними? Докладывай! – потребовал он, не получив мгновенного отклика. – Нет, джетов нет, я не… шлак, пристрелите этот бульдозер! – грохот заглушил последние слова. – Сэр, это Тильда-9, у нас… – Я приказал отступать! – Да, мы пытались, но они захватили мосты, – лидер Тильды-9 говорил крайне неуверенно. – Запрашиваю поддержку сверху. «Это фраговы рабочие, вооруженные подручными инструментами!» – проглотил Праул возмущение. С другой стороны, базук и лазерных пушек у рабочих нет, но импровизируют они отлично, и превратили достижение контроля над Каоном в интересную задачку. – Вихрь-2, вытащите Тильду-9, – переключился он на вертушек. Летучие отряды в его распоряжении состояли в основном из бывших копов, так что реагировать на быстрые вызовы умели. К сожалению, их было всего два, и один разбирался с лояльными Сенату джетами, выжившими после взрыва каонской авиабазы. Учитывая, что они имели дело с профессионалами, бой там шел слишком серьезный, чтобы Праул лез с другими приказами. Выжило куда больше джетов, чем планировалось, включая их командира, Траста, и это повлияло на расклад сил. – Понял, – донеслось подтверждение. Ситуация выходила из-под контроля. Как десептиконы могли оказаться посреди резиденции Прайма, если не Скайварп их сюда телепортировал? Не лучшее время для загадок, но… – Сэр, мы отрезаны, – автобот, докладывавший вместо Грува, чем-то громыхнул и бессильно выругался. – Они движутся к вам. – Как? – Праул уставился на карту этажа. – Я… они из стены вышли, сэр. Похоже, там старая шахта, и… – Вихрь-2, отступайте к штабу, – Праул перешел на частоту вертушек. – Но Тильда… – Я рассчитываю, что через клик вы расстреляете сто сорок второй этаж, – Праул выделил нужную зону на схеме комплекса и удовлетворенно кивнул. – Скидываю точные координаты. Инженерные лифты, использовавшиеся для обслуживания, пронизывали здание не насквозь, а частями, захватывая этажей по десять-двадцать в разных зонах. Воспользоваться ими могли лишь те, кто имел доступ к конструкторским секретам: все-таки элитные башни не поручали строить кому попало. Однако среди десептиконов немало строителей, и они знают, на каком этаже придется пересаживаться с одного лифта в другой. Еще они знают, что эти переходы охраняются, поэтому и проломили шахту парой этажей ниже, нарвавшись на куда меньшее сопротивление. И если он все просчитал верно, огонь Вихря-2 задержит их на полпути. – Очистить сто сорок второй, – приказал он по общей частоте автоботов, защищающих штаб. – Встретьте выживших выше. – Праул, что там за шлак? – возмущенно гаркнул лидер Тильды-9. – Скайклик со своими съебы… – Приоритеты изменились. Удерживайте позиции, – Праул переключился на карту города и оценил расположение оставшихся на улицах автоботских отрядов. Значит, коны захватили управление мостами? Надо вытурить их и распределить силы так, чтобы отрезать на островах. Пусть сидят там, пока не образумятся. У них, к счастью, летающих мехов тоже единицы… Пол содрогнулся, когда Вихрь-2 начал обстрел. В крепости конструкции Праул не сомневался, да и пулеметной очередью такую махину не обрушишь. И все же свет замерцал, а потом на миг стало темно – сеть внизу перерубило. Через наноклик голограмма вспыхнула снова – запустился резервный генератор. Можно считать, с вторжением конов покончено… Двери смело – вывернуло из креплений, Праул даже не слышал, чтобы кто-то ломился. Нет, кто бы то ни был, ему хватило одного удара. Ракетницы заело – приказ не прошел, и Праул потерял те мгновения, в которые мог расстрелять ворвавшихся мехов на месте. Он сдернул пистолеты с бедер – фраг, почему так быстро?!. Коны должны были сделать еще две пересадки… Мотормастера он узнал сразу. Бывший гладиатор не затормозил ни на миг, выдрал стол вместе с плитами – вот теперь голограмма окончательно пропала – и всадил его в Праула, навалившись всем весом. Хрустнули фары – и дверцы за спиной. Руки Праул едва успел опустить ниже, а теперь упирался в столешницу, тщетно пытаясь перебороть бойца Каонских арен. – И правда, – пророкотал Мотормастер, – напрямик быстрее. Напрямик? Праул отринул размышления о том, какой путь десептиконы избрали, чтобы подобраться к нему. Ясно, что Мотормастер под допингом – его реакция неестественно быстрая, быстрее, чем обычно. А сила… О ближайших мехах Мегатрона Праул знал все, в том числе их способности. Мотормастер превысил свои лимиты, вынеся дверь в личный кабинет Прайма, будто она была из пластика. Еще Праул знал, что Хук, маячивший сейчас в зияющем проломе с растерянной физиономией и пушкой в руке, – химик. Он воспользовался правом на дополнительное обучение, которое Мегатрон выбил для рабочих, и уже давно экспериментировал… почему бы и не с усилителями, например? Что за топливо он влил в Мотормастера? Нет. Совсем не тот вопрос, которым он должен задаваться, когда из него пытаются выдавить камеру искры. – Почему вы сражаетесь? – двигатель Праула работал сейчас на износ, помогая удерживать вес превосходящего по мощностям меха. – Это… ваша… революция… тоже. – Пха! Мы знаем правду, – Мотормастер на наноклик ослабил давление, а потом всадил кулак прямо в середину стола. Капот смялся, Праул выгнулся – столешница углом вонзилась ему в горло. – Твоя правая рука тебя и погубила. Его оптика сверкала очень близко. На арене он тратил время, прежде чем добить врага? Нет. Он хочет доказать что-то. Ему это важно… надо вытянуть из него как можно больше. – Мотормастер, оставь его, эй, – Хук выглядел нечетким – многочисленные разрывы шлангов и резкое падение энергии мешали обрабатывать видеопоток. – Ты же убьешь… Он был не единственным конструктиконом тут. Праул зафиксировал присутствие еще как минимум двоих, Скрэппера и Бонкрашера. Но они были заняты – отстреливались от автоботов, которых оставили позади, торопясь поскорее прикончить командира. – Что… ты… з-з-знаешь? – через горловой шлюз хлынул энергон, под напором прорвались каналы в голове, и залило все, от носа до аудиодатчиков. Праул почти не слышал ответ, оседая и подбородком упираясь в край стола. – Ты убил Сентинела, чтобы посадить во Дворец копа! – кулак обрушился на фейсплейт сверху вниз, выбивая линзу и вырывая часть губы. Красный огонек сверкнул внутри и потух. Подбородок треснул, скособочиваясь. – Ты натравил на нас весь Кибертрон! Десептиконы не пойдут за Оптимусом, ясно?! Нас достаточно обманывали! Он продолжал бить, несмотря на почти повисшего на руке Хука, пока алая оптика не погасла вовсе. – Больше никаких экспериментов, – бормотал Хук, пытаясь улучить момент, чтобы дотянуться и вонзить в рьяно пульсирующие горловые шланги Мотормастера шприц. Когда ему наконец удалось, он отскочил и взмахнул руками: – Ты с ума сошел?! Тот отмахнулся. Его кулеры стучали, а весь корпус испускал горячий воздух. Из вентрешеток валил пар. Хук скривился, столкнул стол с корпуса Праула и растерянно уставился на пробитую темную камеру искры в месиве вмятых, залитых энергоном деталей. – Мертв, – заключил он. И добавил: – Это неправильно… – Не в твоем синтетике дело, док, – Мотормастер подобрал пистолет Праула и проверил – целый. – Он заслужил. Как дела у Траста? – Небо наше, – на выдохе вентиляции сообщил Скрэппер, приваливаясь к стене рядом с дверью и зажимая простреленное плечо. – Сейчас будут тут.***
– Эй, – Рикошет бесцеремонно дернул его за плечо. Мираж отпрыгнул едва ли не к другой стене, задел колесной стойкой горячий вертикальный плафон, вшитый в декор колонны, отшатнулся снова и уставился на него, готовый… не драться и не сопротивляться, нет. Только бежать. Он хотел спокойно, не привлекая внимания, уйти. Не нырять в невидимость при всех, провоцируя непредсказуемых мехов непредсказуемо реагировать (кто знает, что у них за апгрейды), а раствориться бесследно, чтобы автоботы ни в чем его не заподозрили. И не наслали на него жутких кошмаров. Хаунд оставил его без внимания на несколько кликов, поскольку поднялась крайне уместная суета: все обсуждали, что делать с десептиконами. Праул умер, дуоботы опять куда-то подевались, а больше никто за Миражом не присматривал, так что он воспользовался этим, чтобы выскользнуть из зала. Но только он вырулил за дверь, уже готовый перейти в стелс, как безумный гонщик настиг его. Невезение переходило разумные пределы и превращалось в патологию… Под ноги подвернулся мертвый гвардеец, и Рикошет прошелся по его похрустывающему честплейту, приближаясь. – Да ладно, что ты жмешься! – осклабился он. – Я же легонько. – Эта броня стоит состояние, – невесть откуда взявшийся под боком Джазз ласково провел ладонью по тому самому месту, где Рикошет прогулялся когтями. Как… как он все время подкрадывается? Мираж пообещал себе всерьез задуматься о том, что его слишком легко застать врасплох. Он привык удирать от копов, а не соревноваться с другими незаметными мехами в изворотливости! Джазз что, с потолка спрыгнул? Стены коридора уходили высоко вверх, так что мало ли, какие еще проходы в них скрыты. Мираж сам бы воспользовался именно ими, знай он карту Дворца Праймов. – Кажется, ни у кого не было для меня работы, – он вывернулся из-под руки. – Значит, пока я свободен. – Это уж нам решать… – Правда? А кто вы такие? – огрызнулся он. – Насколько я помню, меня нанимал Праул… Кажется, его слова повеселили обоих братьев. Джазз улыбнулся так же, как в баре – широкой «я никогда не отпущу тебя» – улыбкой. Рикошет заржал в голос. – Ты больше не наемник. Ты автобот, – напомнил Джазз. – Хорошо. Это не значит, что я должен кататься в вашей компании, – отрезал Мираж. Он был в отчаянии, и эти двое чувствовали, как он паникует. Чувствовали – и наслаждались. – Если я буду нужен Прайму, думаю, он даст мне знать. Рикошет покачал головой, комично кривясь: – Какие мы серьезные… От сияния его рыжего визора Миражу становилось дурно. Суставы саднило, словно его только что избили. Он попятился. – Слушай, – Джазз прыжком догнал его и крепко зафиксировал локти, утягивая за собой в сторону. Мираж споткнулся и часто засучил ногами. – Тебе придется остаться, и я знаю, что ты отлично умеешь проводить время. Не кипятись, ты к нам привыкнешь, – пообещал он, приникая сзади к шее и запуская глоссу между кабелей. Похоже, ему такое нравилось. Мираж попробовал ударить его шлемом, но толком не вышло – не в такой позе. – Мой брат грубоват, да, но я умею быть ласковым за двоих, если хочешь… – Это не предложение, – с рыком сообщил Рикошет, обхватывая его за бедра. Мираж забился еще отчаянней – помня, как фрагов псих раздел его до эндоскелета. – Джазз попросил тебя не драть в тот раз. Я согласился, только если смогу трахнуть тебя позже. И я это сделаю, – рука сжалась на паховой, когти вонзились точно в стык. – Давай по-хорошему. И быстро, пока, знаешь, нет работы. В тот раз? В тот раз?! Мираж панически засверкал всеми индикаторами внутри, вытянулся струной в руках Джазза и застыл. В эти наноклики он боялся пошевелиться, словно снова оказавшийся в магнитной паутине. – Ну, не злись, – проурчал Джазз. – Ты такой хорошенький, когда сердитый. Рикошет переборщил, с ним бывает, но мы же тебя починили. Праул так о тебе заботится… Ха. А теперь Праул – дезактив… и прекрасно. Праул знал о нем много, но не мог же рассказать обо всем? Кому тут интересны укрытия какого-то вора? Прайм, Тайрест, другие военные… нет, Мираж исчезнет – и никто его не найдет. – …тебе нужны друзья, Мираж, – Джазз щедро добавил голосу мягких, завораживающих ноток, будто выступал со сцены. Так же соблазнительно он играл голосом в музее… но больше Мираж на это не купится. – Никто тут за тебя не поручится. Уйдешь – Прайм избавится от тебя. Знаешь, опасно отпускать невидимку… О, они и так от него избавятся. Он никогда не будет преданным служителем Прайма, а уж такого – тем более! Сконнектят его прямо в коридоре, вообще не утруждаясь подыскать угол поуместнее, и голову оторвут. – Я о тебе позабочусь, – пообещал Джазз, обнимая его и пробегая пальцами по честплейту. Почему-то обещание звучало искренне, словно он и правда не хотел стрелять удирающему Миражу в голову. Но он всего лишь отлично притворялся. Мираж в плавильне видал такую заботу – и коннект с Рикошетом. Они обманули его, сломали его, и да, они его запугали. Он в ужасе. Он не стеснялся признаться себе, что боится, но – разве ему есть, что им противопоставить? Его серво слабее, он легче, у него слишком мало сил, чтобы побороть этих двоих, и нет под рукой оружия, чтобы защититься. Нет… оружия. Мираж медленно опустил руки, которыми все это время слабо упирался в честплейт Рикошета. Гранаты со склада Хаунда! Он совсем забыл о них, но они по-прежнему лежали в сабспейсе в левом предплечье, и никто о них не знал. – Мне больно, – прошептал он дрожащим голосом и потупился. – Вы можете не… давить так? – Неженка какой, – Рикошет встряхнул его за бедра, вздергивая их и убирая свой кодпис. – Потерпишь! – Эй, эй, проявим понимание, – Джазз перестал тянуть плечи Миража назад, а его брат нехотя поставил ноги на пол. Мираж едва удержал равновесие. Он обернулся, встречая взгляд Джазза. Тот казался таким… простовато-очаровательным, когда они встретились. Интересный, сильный, сочетающий плохие манеры с хорошим вкусом. Ему удалось произвести впечатление… и он был горячим, заботливым и страстным партнером в той подсобке. Жаль, что он оказался ублюдком. Стан-граната скользнула в пальцы – так, как Хаунд показывал. Мощный разряд Мираж, не размениваясь, всадил Рикошету в пах. Вспышка перегрузки была ярче, чем он ожидал, его оптику ослепило, а сеть ощутила близость высокого тока очень отчетливо. Еще он не ожидал, что Джазза скрутит тоже, и не придется даже уворачиваться от него. Джазз схватился за пояс и согнулся вдвое, нелепо подпрыгнув… приятный сюрприз. Мираж активировал генератор и спешно отступил. Топлива в баке осталось совсем мало, а ехать далеко. Сработавшая почти вплотную стан-граната его системам не понравилась, поэтому Мираж прижался к стене за колонной, судорожно перенаправляя вентиляцию на перегревшиеся участки. Сначала надо прийти в чувство, а потом уже мчаться. Если не будет разбирать дорогу – точно врежется куда-нибудь. – Убью! – едва вокалайзер смог продуцировать что-то кроме механических хрипов, заорал Рикошет, корчась на полу в судорогах. – Найду-у-у-урою! Агрх! – Уймись, – проскрипел Джазз, озираясь. Он привалился к стене, раздвинув замки брони в тщетной попытке охладиться. – Никуда он не денется… он автобот. Еще успеем его трахнуть. – Ты-то успел, – огрызнулся Рикошет, подвывая. – Не завидуй. Я тебя предупреждал, не ломай его сильно. Он обидчивый! – Он мне болт сплавил! Мираж неслышно попятился. Болт! Пусть спасибо скажет, что в лицо не всадил – Рикошет заслуживал хорошей трепки. Хотя, кому он врет, он бы руку с гранатой не успел поднять, он не настолько ловок в обращении с оружием. Но теперь он это исправит… основательно займется боевой подготовкой. Когда-нибудь все равно пришлось бы. – К Миражу подход нужен, а не так, порты почесать, – Джазз шумно вентилировал, потирая паховую. – Ох-х… молодец, а? – Фраг, ты ебнутый… Я его разберу и сожр-р-ру-у-у, – застонал Рикошет, сворачиваясь у его ног. – Поджарю, разберу и… – Не ной! – Джазз наклонился и схватил его за руку, бесцеремонно дергая вверх. – Вставай! К Рэтчету захотел?! – Ща я… уйдет же… догоним… От Прайма влетит, – его сбивчивую речь стало совсем не слышно, впрочем, Миража уже не интересовало, что он там стонет. Интерфейс ему не светит еще много циклов, и не жалко, если джампер вовсе демонтировать придется. Ух! Месть оказалась потрясающе приятной. Он перешел на бег, решив, что трансформируется за пределами Дворца. Он быстрее в альтмоде, но еще не понятно, ждут ли его сюрпризы по пути. Похоже, от автоботов всего можно ожидать. Джазз оглядел пустой коридор и покачал головой, улыбнувшись: – Да расслабься. Из всех нас пока только Праул и сможет его найти. А вот потом… потом наша очередь.