the scene

Feels like I'm lost in space The past became my casket nails Can I fix it by another way (The scars will shape you from the inside)

Время давно уже перевалило за полночь, но некоторые жители окраины Кастроп-Раукселя все еще не спали. Фонари освещали тёмные дороги, и яркие жёлтые окна большого дома в конце улицы не особо выделялись на фоне этого. — Кто, чёрт возьми, послал Ратайцака за пиццой? — внезапно подрывается с дивана Себастьян, громким возгласом вырывая уставшего Дэвида из сна. — Ты и послал, — бурчит тот, вновь закрывая глаза и опираясь на Паскаля, чтобы продолжить отдыхать перед телевизором в компании парней из группы. — Это было три часа назад! — возмущается Бислер, в который раз глядя на экран мобильного. — За это время я успел уже три раза перехотеть есть, выпить две бутылки пива, протрезветь, поспать и двадцать семь раз позвонить на его выключенный телефон! — Может, завис в баре неподалеку рядом с какой-то девчулей, — не открывая глаз, отвечает Дэвид. Эти слова задевают Себастьяна, что не становится для него великим открытием. Давно понял, что переживает за Кевина намного больше, чем за кого-либо еще в этом мире. Хватает рубашку, на которую еще несколько часов назад пролил что-то алкогольное, и громко хлопает входными дверьми. Остальные парни даже не удивляются. Внутри Суши бушует океан, волны которого нещадно разбиваются о скалы. Одна за одной дурные мысли посещают его голову, и от этого Бислеру хочется кричать, свалиться на землю и бить кулаками асфальт, чтобы высвободить все, что накопилось за тот промежуток времени, в который терпит все выходки Ратайцака. Кевину было не впервой исчезать. Мог уйти рано утром «за хлебом и минералкой», а вернуться в пять утра следующего дня с новой историей о необыкновенно загадочной красотке, сразившей его с первого взгляда. Или уходил просто так и возвращался через несколько дней, ничего не объясняя. И все привыкли к такому, ведь в целом парень был слишком хорошим другом и человеком вообще. Только Себастьян каждый раз бесился. Он никогда и никому не рассказывал о своих чувствах. Обычно напивался и уходил куда-то в спокойное место, подальше от весёлых ребят и Кевина, вновь рассказывающего свои истории. Суши и вправду хотел слушать Ратайцака, яро желал быть рядом, но кошки на душе скребли от того, что в историях парня никогда не фигурировал и не будет он. И от того Бислер желал убежать как можно дальше; в такие моменты писал самые чувственные тексты песен, но всегда выбрасывал, заменяя истинное внутреннее состояние алкоголем и сигаретным дымом. «Вдруг он сейчас и вправду с какой-то красоткой.» Себастьян несколько раз подряд моргает и глубоко вдыхает в себя приторно-сладкий воздух ночного Кастроп-Раукселя. «Лежит в её постели, а она трется об него, словно слишком ласковая кошка в период течки.» Себастьян достаёт последнюю сигарету и со злостью выбрасывает пустую пачку в кусты. Зажигалка работает на последнем дыхании, и парень несколько раз шипит со злости, прежде чем подкурить. «Он обнимает её за плечи, гладит по волосам, а она лишь улыбается, стараясь расстегнуть ремень его штанов и запустить свои рученки с длинными пальчиками туда, куда приличной девушке не следовало бы лезть на первом свидании.» Себастьян больше не может терпеть эти навязчивые мысли. Почти срывается на бег, за четыре тяги почти докурив сигарету до фильтра. Облегченно выдыхает, видя перед собой светящиеся неоновые таблички общественных заведений. Толкает тяжелую дверь, погружаясь в мир алкоголя, доступных девиц и парней, ищущих кого-то на одну ночь. Решает убедиться, что Кевина тут и в помине сегодня не было. Подходит к бармену и описывает Ратайцака, с каждым словом мрачнея. Понимает, что если услышит такое нежеланное «был», то разнесет здесь все к чертям. Но, к счастью, молодой парень отрицательно кивает головой и предлагает выпить Себастьяну, который уже поспешил к выходу. Суши бежит к пиццерии, что за углом, совсем не замечая того, что творится у него под ногами. Ослепленный желанием найти Кевина, пачкает подошвы белых конверсов о кровь на асфальте. — Извините, к Вам не заходил высокий парень в темно-голубой рубашке и рваных джинсах? — кричит Себастьян, игнорируя табличку «закрыто» на, почему-то, незапертых дверях. Пожилой мужчина медленно оборачивается, с непониманием глядя на только что вошедшего. Себастьян с каждой секундой дышит все чаще, и это молчание выводит его из себя. Старик переводит свой взгляд на обувь Бислера, и тот, совсем не понимая, что происходит, смотрит вниз. Лишь когда замечает совсем немного почти высохшей красной жидкости, его сердце останавливается, кажется, на целую вечность. Он выбегает на улицу и кричит, и больше не сдерживает слез. Его внутренний океан переполнен, и пенистые волны разрушают все на своём пути, оставляя лишь боль. Себастьян сидит на холодном асфальте дольше десяти минут, ничего не замечая вокруг. Планирует вернуться в бар и залиться алкоголем по уши, планирует валяться в кустах полностью пьяным, а после прихода в сознание вновь напиться. Парень, который нашел свою любовь под звёздами, погрузился в полную тьму. — Какого блять хуя, Бислер? — слышит за спиной до боли знакомый голос и резко оборачивается, пытаясь сквозь пелену слез разглядеть силуэт. Кевин подходит к Себастьяну и поднимает непонимающего ничего парня с земли. — Я пытался Вам сказать, что молодой человек понес сбитую машиной собачку в клинику, но Вы не слышали, — старичок подходит ближе к парням, протягивая Ратайцаку пиццу. — Прошлую Вы уронили, я сделал Вам новую, а старую убрал с дороги. Кевин улыбается и благодарит мужчину. Себастьян понимает, что все намного лучше, чем он сам себя накрутил. Его внутренний океан приходит в норму, когда Суши чувствует крепкие руки, обнимающее его. — Пошли уже, горе мое луковое, — вздыхает Ратайцак, все еще не отпуская заплаканого Бислера. — Завтра пойдём проведаем собаку. И Себастьян улыбается.