***
Каждый раз, когда Эд просыпался среди ночи, что случалось редко, была полная луна и один единственный луч начинал искриться, собираясь в образ уже знакомого мужчины. — Привет, Эд, — он улыбнулся, мягко поглаживая полупрозрачной рукой спутанные волосы мальчишки. — Привет, Рой, — голос Эда был хриплый от долгого молчания, а речь медленной. Но он улыбался так счастливо и светло, что от такой улыбки можно было ослепнуть. — Ты что, опять всю ночь не спал? Что я тебе говорил на этот счёт? — строго спросил мужчина, нахмурив брови. Он не любил, когда Эдвард пренебрегал сном. — Хах… — вмиг его взгляд потускнел, он нервно сжал пододеяльник и даже не сразу заметил, как прозрачные слёзы потекли по щекам. — Мама… она не выжила после аварии. Мне се… уже вчера это сообщили. — Эд… — Рой не знал, как его утешить, он ведь просто лунный свет, неправильный лунный свет, имеющий человеческую форму, мысли, чувства, но тепла тела у него нет. Ведь лунный свет холодный, он не может согреть.***
С того дня прошло около двух недель, Рой всё так же навещал Эда по ночам, тему матери Эдварда они больше не поднимали, лишь изредка Рой замечал заплаканные глаза, помятый вид и грустную улыбку. От этого станавилось больно, словно выстрел из пистолета напрямую в сердце. — Эд, пожалуйста, не улыбайся, когда тебе хочется плакать, — улыбка померкла под грустным взглядом мужчины. Эдвард поджал губы и, обняв Роя, сидевшего на его койке, разрыдался, чувствуя, как становится легче на сердце. Словно раны и шрамы в сàмой души, исцелялись. Рой прижал его ближе, поглаживая по голове и осыпая щёки и виски россыпью нежных поцелуев. — Рой… как мне… быть дальше? — устав от слёз, спросил Эдвард, изредка шмыгая носом и всхлипывая. — Живи! Живи и иди вперёд, никогда не оглядываясь назад. Пожалуйста, живи! Живи и буть счастлив!..***
Потихоньку жизнь начала налаживаться, Эдвард, вопреки прогнозам врачей, всё-таки начал ходить. Медленно, с огромным трудом, постоянно заваливаясь, но смог. И Альфонс не мог нарадоваться успехам старшего брата. Эдвард, даже после страшной аварии, даже после смерти матери и отца, смог снова встать на ноги. Конечно же, Альфонс не знал, что кроме него и Уинри, рад ещё один человек. Рой. Он почти каждую ночь заглядывал к Эду, чаще всего тот спал, а просыпался среди ночи только при полной луне, и они долго-долго разговаривали обо всём на свете, счастливо улыбаясь. Но счастье имеет привычку заканчиваться, особенно не в то время. — Сколько сегодня собираешься пройти? — спросил Альфонс, приветствуя Эда, сидевшего в инвалидном кресле. — Десять шагов, — улыбнулся Эдвард и, не без помощи встав с кресла, схватился за поручни. Медленные, осторожные и с трудом дающиеся шаги. Он, добравшись до самого конца поручней, повернулся назад, чтобы сделать пять шагов до своего кресла. Но неожиданно ногу свело судорогой, он не удержался на ногах и край поручни, который всегда ему казался непростительно острым, распорол ему бинты, заставляя едва зажившие швы снова открыться. Эти секунды были словно в замедленной съёмке, и в голову пришло простое осознание, это его конец… неизбежный конец.***
Всего секунда. И сердце Эдварда Элрика останавливается. Навсегда. Тишину в палате никто не смел прервать, они ещё даже не могли поверить, что это случилось. Тот, кто был им дорог, тот, кто был достоин жить, тот, у кого почти получилось — мёртв. Эдвард Элрик мёртв. Им казалось это несправедливым, а между тем яркие лучи солнца пробирались в палату к мёртвому пареньку. И в этом солнечном мареве, появился призрачный силуэт. И до невольных слушателей донёсся еле различимый шёпот: «Я люблю тебя, Эдвард…» Рой запечатлел на холодных губах лёгкий поцелуй. «Я тоже люблю тебя, Рой…» И лишь некоторые увидят ночью прозрачные силуэты, шептавшие куда-то в пустоту, возможно холодной луне. «Ты останешься со мной?» «Конечно. На обратной стороне луны…"