Сказки на ночь

Он давно забыл, как выглядит мир. И забыл, как выглядит сам. И с трудом вспомнит, как выглядят цвета. Единственный цвет, который он помнит и не на секунду не забывает. Жёлтый. Солнечно-жёлтый, от которого становится спокойнее. От которого он зависим. Эдвард всегда у него ассоциировался с солнечно-жёлтым. Даже когда он лишился возможности различать цвета вовсе. Он никогда не забывал этот цвет. И Эдварда тоже. Не мог забыть. Это невозможно. Мир для него потускнел и стал лишь одним чёрным полотном. Бесконечным чёрным полотном. Но он уже привык к этому и не пугается после каждого сна. Но иногда, после самых жутких кошмаров, когда он видит целый калейдоскоп из плохих воспоминаний и галлюцинаций, он боится. Боится почти каждого звука и держит руку под подушкой, где хранит концелярский нож. Он слышит шаги: Тук-тук-тук-тук-тук. Тук-тук. Липкий страх смешивается с другими не менее липкими чувствами. И Рой в секунду выдвигает лезвия и чувствует сопротивление воздуха. Взмахнул таки. — Привет, Рой. Это я, Эд! Слышен голос у входа в комнату, Эдвард привык к тому, что после кошмаров Рой неадекватно реагирует на любые посторонние звуки. Рука дрогнула, и нож выпал, звучно стукнувшись об пол. Видя, что Рой пришёл в себя, он подошёл к нему и мягко провёл кончиками пальцев по щекам, успокаивая. — Прости, Эд. Я… Я… Не знаю. Я будто схожу с ума. — Всё хорошо, Рой… Всё хорошо… Рой чуть не навредил тому, кого любит. Опять. Он осел на постель и закрыл лицо руками. Это неожиданно успокаивает и он снова может трезво думать. И помнить прекрасный солнечно-жёлтый цвет глаз Эдварда. — Кстати, Рой, открой глаза. Пожалуйста… Тихий голос Эдварда. Слышится, кажется, слева. После потери зрения эти две стороны смешались, и их приходится отличать по рукам. Рой поднял голову и услышал, как нервно переминается с ноги на ногу Эдвард, только от чего-то кажется, что звучный стук стальной автоброни… ммм… раздвоился?.. Словно у Эда не одна автоброня, но руку он вернул, тогда, наверно, у Роя просто галлюцинации от переутомления. — Зачем мне открывать глаза? Я всё равно слеп. — Просто, пожалуйста, открой глаза, Рой. — Ладно… И мир взрывается россыпью разноцветных брызг. Ослепительным, прекрасным солнечно-жёлтым цветом, сверкают слёзы на медовых глазах. Кажется, он счастлив. Такая чистая и успокаивающая синева неба видна из окна. Ведь сегодня Июль. Зелень деревьев, шелестевших в такт свистящему ветру. Верно, Июль у них всегда ветренный. Странный, серовато-бежевый цвет за спиной Эдварда, обоев, теперь не кажется таким ненавистным из-за дурацких коричневых цветов. А зачем ненавидеть то, к чему привык? И весь мир после кромешной тьмы казался ярче, светлее и прекраснее. Оказалось, столько существует цветов и оттенков, сколько звёзд видно на небе. Очертания замылились, а глаза защипало. Слишком яркое осознание того, что Эдвард пожертвовал своей восстановленной рукой ради него. Он одновременно и счастлив видеть мир, в особенности Эдварда, и одновременно ему хочется плакать, прижимая этого оболтуса к себе. — Зачем, Эд? Я столько боли причинил тебе и другим. Зачем? — Глупый. Я люблю тебя, и в этом вся причина. Глаза стало щипать сильнее, и, кажется, слёзы всё же потекли, иначе нельзя объяснить горячую влагу на щеках. Но губы всё равно расстягиваются в счастливо-печальной улыбке. И незаметно для него самого, словно пропущеная сцена из кинофильма, он чувствует, как прижимается к нему Элрик и как его он же прижимает в ответ. — Рой, сегодня ночью будем сидеть на балконе, смотря на бесконечную россыпь звёзд… и думать о чём-то хорошем? — Конечно.