Сказки на ночь

А за окном зима тихо-тихо шуршала ветром и голыми ветками деревьев, и снежные перья падали в слякоть, тут же тая. Эдвард в очередной раз порадовался, что отопление включили чуть раньше, ибо холод стоял страшный. Он тихо вздохнул, мягко проводя по чёрной макушке, расположившейся у него на груди. Хорошо, он знает, что Рой имеет привычку иногда спать на нём, а то неприятно бы вышло, ведь Эд привык при пробуждении пить травяной чай, а будить Роя не хотел. Поэтому запасал с вечера всё необходимое для тёплого утра. А оно именно тёплое и какое-то лениво-ластящееся. Вставать вообще не хочется. Он с удовольствием отпил из термокружки травяного чая и достал с тумбочки припасённую, как-раз для такого случая, книгу. Правда, он особо не вчитывался, то и дело поглаживая спящего по пушистой макушке. В выходные Рой спал очень долго, слишком уж сильно уставал на работе. С повышением бумаг только увеличилось и лениться времени не было. Рой, сонно завозившись, довольно плямкнул и ласково потёрся щекой о свою лежанку, которой являлся лениво листающий книгу Эд. Он что-то буркнул в ответ и отложил книгу, смотря на сонную моську ластящегося. Такой милый, словно кот, а когда тот, залив в себя кучу кофе, работает, даже язык не поворачивается его таковым назвать, скорее уж уставшим и чуть печальным. — Доброе утро, Рой, — ласково тянет Эдвард с теплотой в глазах и, наклонившись, оставляет целую россыпь поцелуев на лице Роя. — До-о-оброе, — зевает Рой, слушая, как бьётся сердце в груди Элрика, отчего-то становится так тепло и вставать не хочется, от слова вообще. — Ну как тебе моё сердцебиение? — со смешком спрашивает Эдвард, нежно улыбаясь и не пряча солнечные крапинки в одуванчиковых глаза. Но показывает он их только Рою. — Нравится… Тепло… — довольно тянет он, прижимаясь щекой к руке Эда, ластясь и чуть ли не мурлыкая. А говорят, что этот человек милым не бывает, не-е-ет, он бывает таким, просто Эдвард никому его таким не показывает. Эдвард мягко целует в нос ещё сонного Роя и с умилением смотрит на чуть смущённую и непонимающую моську. Неожиданно стало так тепло, Эдвард так редко болтал с ним на глупые, милые темы и лежал с ним в обнимку, что эти моменты стали для него одни из самых важных. И это тепло такое же ласковое и родное, как когда-то было в доме Элриков, при живой матери. — Знаешь, у меня тут появилась дилемма не хуже, чем у фюрера… — задумчиво тянет Эд, всё так же перебирая спутанные чёрные волосы. — Хо-о-о, и что за дилемма, что она может посоревноваться с дилеммой фюрера? — лицо Роя из сонного стало заинтересованным с лёгкой хитринкой на дне тёмных глаз. — Распрощаться с теплом и встать наконец пожрать или пренебречь голодом и продолжить наслаждаться теплом? Сло-о-о-ожно! — простонал Эдвард, не предпринимая никаких действий, чтобы освободиться от лишнего веса на своей тушке. И, кажется, вообще не собираясь вставать. — М-м-м… Лежи со мной, ты удо-о-обный, — довольно зевает Рой, ластясь к ласкающей его руке и чуть ёрзая всем телом, то и дело хитро косясь в одуванчиковые глаза. — Если ты будешь так тереться… — Эдвард интонацией выделил слово «так» и усмехнулся. — …то на этот раз сверху всё-таки буду я. — Хах, размечтался, нос не дорос, — усмехнулся Рой в ответ, облизывая губы от предвкушения. — Мы ещё на это посмотрим, — томно шепчет Эдвард на ушко Генерал-Лейтенанту. — А ещё… Я уже давно не мелкий, роста уже твоего и в телосложении тоже не проигрываю. — Я заметил, — со смешком ответил Рой, всё ещё прижимаясь к теплому Элрику в надежде согреться. На улице всё ещё бушевала зима, обрывками салфеток падали на землю уж слишком огромные снежинки. Эдвард ничего не ответил, только провёл ладонью по его спине и отстранённо смотрел на снег, падающий с неба. Хоть в комнате и полумрак, но он всё прекрасно видел, особенно то, как ёжится Рой от холода. И, едва дотянувшись, он укрывает его одеялом. — Я тут подумал, — задумчиво протянул Рой, занимаясь жеванием нижней губы. — Может мне взять отпуск? А то как-то мы так редко лежим на кровати и болтаем обо всём на свете, что хотелось бы так делать чаще. — А давай, я бы с удовольствием. Мне понравилось, — Эдвард тихо засмеялся, со счастливыми искорками смотря в ночные глаза. — Тогда решено, скоро мы наконец отдохнём. А на улице всё ещё страшный холод, салфетчатый снег и зима. Но им было уже всё равно, в их комнате тепло, пусть и чай давно остыл. А разговоры всё не смолкали. Может, темы и были глупыми, вроде о тапочках-кроликах-пошаркушках или о вкусе травяного чая, но им нравилось. Обсуждать такую ерунду в обществе самого дорогого человека всё равно было тепло и приятно. И им никогда это не надоест. «Без тебя мир холодный…»