Нет повести печальнее на свете или история Аэгнора и Андрет.

      Андрет успела соскучится по дому и своим родным. Весь вечер, она пробеседовала с матерью и сестрой, о том, о сем, рассказывала, как проводила время в замке. Оказывается, весной к ним приезжал Магор из племени Мараха, вместе с сыном, но ему сказали, что Андрет посватал эльфийский князь. Зато Хатолу, сыну Магора, приглянулась Берил и ей он понравился. Так что хоть и не бывать свадьбе Магора и Андрет, то Боромир непротив породниться с домом Мараха через другую дочь. Андрет была рада за сестру. Обе они должны были выйти замуж по любви, а у аданов, это не часто случается.       Аэгнор навещал Андрет в ее доме, но реже, чем раньше. Иногда, они прогуливались вместе, но уже не вдвоем, их сопровождал Димбар и Итильбор. Аэгнор обьяснял это тем, что боится за Андрет. Он перестал петь для нее и большей частью был грустным. Когда Андрет просила его спеть, пел другие песни, но не любимую Андрет, ту которую спел на берегах Аэлуина. Аэгнор пожаловал ее отцу земли на северо-востоке Дортониона, Ладрос, Боромир стал владыкой Ладроса, не успев еще стать вождем племени. Новоиспеченному владыке обещали построить замок, на манер эльфийского. Боромир считал это выкупом за дочь, ведь осенью должна была состояться свадьба.       Но в один прекрасный летний день, когда в воздухе уже ощущалась осень, Аэгнор предложил Андрет прогуляться вдвоем в леске, недалеко от ее дома. Сердце девушки запело от радости, наконец они будут гулять вместе, только вдвоем, как раньше.       Аэгнор подарил Андрет букет из прекрасных алых и желтых роз, ей стало не по себе, желтые цветы к разлуке. — Андрет, милая моя, не знаю, как начать, нам предстоит тяжелый разговор, — начал он, после того, как они немного прошлись по лесу. — Айканаро, что случилось? Что ты мне хочешь сказать? — Нам надо расстаться. Я не могу жениться в такое время, когда враг постоянно грозит нам из Ангабада, а Дортонион является щитом эльфийских королевств. Если Моргот развяжет войну, первый удар придется по нам. — Почему, почему ты так считаешь?! — чуть не плача вопрошала Андрет. — Ангабад в осаде уже столько времени и столько поколений людей успело народиться за это время. — Вот именно людей, а эльфов, спроси много ли эльфов родилось за это время. Мы отличаемся от вас, мы не женимся и не имеем детей в смутные времена. Каково мне будет умирать, если я знаю, что оставил без защиты и отцовской заботы своего маленького сына или дочку. — Почему ты решил, что скоро умрешь? — Потому что Ангабад активизировался, прав был король Финголфин, надо обьединится и дать решающий бой, но Финрод не решился, а феаноринги, вообще, были против. — Может война и грянет, завтра, а может через сто лет, ты не знаешь об этом, наверняка. Почему ты не хочешь быть счастливым здесь и сейчас или уже не любишь меня, больше я не твоя fea. — Андрет, не говори так, я люблю тебя, как fea, даже больше, — Аэгнор смотрел на девушку большими печальными глазами. — Если бы ты была нисси эльдар, я бы дал тебе обещание любить до скончания Арды и обязательно жениться, когда будет покончено с Морготом. Но, к сожалению, ты человек, я не могу дать тебе такого обещания. Могу только обещать, что всегда буду помнить тебя и не возьму себе другой жены не из эльдар, не из эдайн. Эльфы любят один раз в жизни. С тебя я не хочу брать никаких обещаний, ты вольна выйти замуж и родить дочку, как мечтала…       Андрет не дала Аэгнору договорить: — Я хотела родить дочку от тебя, если не от тебя, то это не имеет для меня никакого значения! — голос Андрет срывался, в глазах стояли слезы. — Я хотела дочку красивую, как ты и сына храброго, как ты. Только это имеет для меня значение! А ты говоришь выходи замуж за другого, но я не люблю другого. Я всегда буду любить, только тебя. Айканаро, не поступай со мною так, за то чтобы хоть одну ночь побыть твоей женой, я готова заплатить своей жизнью. Или ты боишься моей старости?! Хорошо, я уйду от тебя, когда начну стариться, ты не увидешь меня старухой. Почему ты молчишь, Айканаро?!       У Аэгнора самого в глазах стояли слезы, он понимал, какую боль причиняет Андрет. Ее слезы делали его менее решительным, но он не хотел менять своего вымученного за время, после плена, решения. Потому быстро вскочил в седло и пустил коня вскачь, не оборачиваясь на ту, что любил больше жизни. Ее рыдания резали, его острый эльфийский, слух, еще долго. Она кричала, что он откупился от ее отца Лаэдросом. Хорошо, пусть думает так, может, быстрее его забудет.